Пока Хэлянь Линчжу стояла на носу ковчега, и глаза ее были полны беспокойства, все молодые практики Небесного Дворца Хэлянь были полны искреннего воодушевления.
Ожидания и радостное волнение переполняло всех.
Конечно, все в Царстве Цилиня знали, что царская семья Хэлянь находилась в глубоком упадке последние несколько поколений, но они совершенно не подозревали о радикальных изменениях в нынешнем положении дел… Они не знали, что Религиозный Союз уже заручился поддержкой трех сект и будет присутствовать на Божественном Собрании как полноправный его член, и даже не представляли, что Рыцарь Бездны, свидетельствующий на этом Божественном Собрании, будет родом из Религиозного Союза.
Все всё ещё думали, что царская семья Хэлянь не изменилась, что она будет такой же, как и во все предыдущие эпохи, и что она войдёт в Царство Божественного Цилиня… хотя бы потому, что это была последняя ниточка её контроля над Царством Цилиня.
В тот день Чжай Ляньчэн и Симэнь Ци заявили, что Хэлянь Цзюэ не только не должен разглашать их уговор, но и должен скрывать его всеми силами, иначе это приведет к огромной панике и непредсказуемому хаосу во всем Царстве. Впрочем, Хэлянь Цзюэ, получивший после вспышки гнева тяжёлый удар по сердечной вене, не имел времени позаботиться об этом.
На этот раз Хэлянь Цзюэ не мог присутствовать лично, так как еще не оправился от тяжёлой травмы, и эта причина выглядела вполне обоснованной в глазах всей его семьи.
Но после известия о том, что вместо него делегацию будет возглавлять Хэлянь Линчжу — все находились в полнейшем шоке.
Особенно кронпринц Хэлянь Линлан, можно было только представить, сколько непонимания, возмущения, гнева и страха было в его сердце в эти дни. После того, как Хэлянь Цзюэ изолировался для восстановления, он много раз пытался встретиться с ним, и, наконец, пусть и ворвавшись, он до него достучался, тот тут же… выставил его за дверь.
Однако наследный принц остается наследным принцем. Хэлянь Линчжу в глазах всего мира — всего лишь женщина, и даже если ее признает сам Владыка Хэлянь, всё равно члены царской семьи Хэлянь и высшие гении Небесного Дворца будут на стороне Хэлянь Линланя.
Хэлянь Линлан стоял на корме ковчега, его взгляд постоянно сканировал Хэлянь Линчжу и Юнь Че, наполняя глаза мраком и неуверенностью.
«Разве такие вещи должны волновать наследного принца, мой царственный брат?» Сказал один из многочисленных принцев Хэлянь рядом с ним, мягко улыбаясь.
«Ходят слухи, что рана отца была исцелена Сестрой, и в таком случае ее назначение – просто скромная отцовская награда. Что же касается сотрясания обетованного трона наследного принца, то это чистая чепуха».
«Верно,» Главный ученик Небесного Дворца Хэлянь, Фан Чжунхэ, вмешался: «Хотя Старшая Принцесса может быть довольно престижна, но если у руля царской семьи Хэлянь стоит наследный принц, когда наступит её очередь править?»
В отличии от глаз, лицо Хэлянь Линланя было совершенно спокойным, он бросил взгляд на Мо Цяньина, который никогда не выступал против него, а затем свирепо уставился на Юнь Че: «Это все из-за этого маленького черноволосика… из какой дыры он вообще вылез?»
«Какая разница, откуда он родом,» Голос другого принца Хэляня сквозил презрением: «В конце концов, царственную сестру пленило только его белое личико. И, кстати говоря, у этого Мо Цяньина в последние дни лицо не очень хорошее, боюсь, недолго белоснежке осталось… хе-хе.»
Все будто взорвались от смеха, и уголки рта Хэлянь Линланя слегка приподнялись.
Несмотря на то, что они находились на большом расстоянии друг от друга, Мо Цяньин, как самый выдающийся ученик этого поколения из Небесного Дворца Хэлянь, имея культивацию третьей ступени Царства Божественного Владыки, мог отчетливо слышать их звонкий смех.
Он сжал кулаки и нахмурил брови, но находился в нерешительности.
Юнь Че подошел к нему.
«Брат Мо,» начал он, «Принцесса, похоже, не в духе, и в такие моменты тебе надо быть рядом с ней».
Мо Цяньин сохранил свою прежнюю позу и даже не взглянул на него, его лицо стало еще более невыразительным: «Не будет ли лучше, если ты уйдёшь?»
«Я?» На лице Юнь Че появилось выражение испуга и непонимания, но он быстро вернул свою улыбку: «Старший Брат Мо, я не понимаю, о чём ты говоришь».
«Всё-то ты понимаешь!» Тон Мо Цяньина ожесточился: «Теперь у нее в глазах и в сердце только ты! Ты продолжаешь оставаться и всё, что ты делаешь, направлено на неё, так почему… ты выставляешь меня дураком!?»
«С тех пор, как она вошла в Небесный Дворец Хэлянь в качестве обычной ученицы, я всегда был рядом с ней, и я… знаю её лучше всего,» Мо Цяньин отвёл взгляд, «Кто был ей не понравился — это будет её свобода. Ты будешь счастлив с ней, и в этом нет ничего неправильного. Мне нечего сказать, но я всё же не могу не сердиться».
«И ты ведёшь себя нелепо, смеешься надо мной,» Сказал он с холодным фырканьем, «Вот это неправильно».
Улыбка на лице Юнь Че исчезла, но вместо того, чтобы уйти, он сделал еще несколько шагов и встал бок о бок с Мо Цяньином.
«Брат Мо, ты когда-нибудь подсчитывал, как долго я общаюсь с Принцессой?»
Мо Цяньин: «…»
Юнь Че бесстрастно сказал: «Если не считать того времени, когда ты нёс меня из Песчаной Бури в Небесный Дворец Хэлянь, и того, когда я летел из Небесного Дворца Хэлянь в Имперский Город, время моего общения со Старшей Принцессой составляет менее трех часов».
«А ты, брат Мо, знаком с принцессой с юности. Вы вместе начинали, вместе росли, вы сопровождали и поддерживали друг друга все эти годы. Такая связь впечатывается в костный мозг и не сравнима ни с каким другим чувством, и не может быть так просто сметена сиюминутной влюблённостью».
«Когда Старшая Принцесса в одиночку отправилась в Море Тумана, брат Мо без колебаний отправился за ней в одиночку и боролся с природной стихией, чтобы спасти ее. Я думаю, что на месте Старшего Брата Мо Старшая Принцесса поступила бы точно также».
«Я же посторонний человек. Я знаю Старшую Принцессу меньше месяца, и моё знакомство с ней также тонко, как мелкий ручей, и о том, чтобы я знал её, говорить не приходится,» Юнь Че покачал головой: «Нить, протянутая между братом Мо и Старшей Принцессой даже отдаленно не сопоставима с нашей лёгкой связью».
Мо Цяньин повернул голову, его лицо слегка дрогнуло: «Но…».
«Никаких «но»,» Юнь Че улыбнулся: «Я могу обосновать, что мнение брата Мо неверно».
«Брат Мо сказал, что мое сердце радуется за Старшую Принцессу, но на самом деле все, что я сделал для Старшей Принцессы, я сделал в благодарность за спасение моей жизни, и в то же время у меня было эгоистичное желание пойти и заглянуть внутрь Царства Божественного Цилиня. Всё же это мистическое царство, напрямую связанное с Императором Бездны, и невозможно не испытывать любопытства и не стремиться войти в него».
Его лицо было наполненно искренностью: «Как человек, считающий дар спасения жизни небесной благодатью, как я мог не желать отплатить всеми своими силами? Будь на моём месте брат Мо, разве не сделал бы он точно также?»
«…» Губы Мо Цяньина слегка шевельнулись, он хотел что-то сказать, но Юнь Че продолжил: «После Божественного Собрания я немедленно покину Царство Цилиня Бездны. В будущем я вряд ли когда-нибудь снова тебя увижу».
Мо Цяньин дернул головой: «Ты… уйдешь?».
«Ну разумеется,» На лице Юнь Че не было и намека на теплые чувства, а всё, что он говорил, казалось самоочевидным: «Это место — не моя родина, а потому после уплаты моральных долгов у меня, естественно, не будет причин оставаться здесь. Поэтому старший брат Мо неправ, когда говорит, будто я влюблен в Старшую Принцессу».
«И брат Мо ошибается, когда говорит, что сердце Старшей Принцессы радуется мне».
Выражение лица Мо Цяньина изменилось, исчезла прежняя жесткость и холодность.
«Царская семья Хэлянь постепенно приходит в упадок, а старшая принцесса, заранее узнавшая о безмерных амбициях Религиозного Союза Поклонения Цилиню, оказалась настолько потеряна и беспомощна, что в одиночку отправилась в Море Тумана. Мое появление — это соломинка чуда, дающая самую настоящую, самую реальную надежду на перемены. В условиях отчаянной безнадежности вполне естественно для человека пойти и крепко ухватиться за нее».
«Вот почему она проявляет ко мне чрезмерные рвение и доверие. Похоже, что сейчас ее главная ставка на будущее — мое сокрытое происхождение».
«И это, по-твоему, так называемое «радующееся сердце»?» Юнь Че покачал головой и рассмеялся: «Здесь просто не о чем говорить».
Мо Цяньин, как было очевидно по его лицу, был глубоко тронут… или внезапно проснулся.
«Ты ей близок, словно родной брат. Ты для неё незаменим, ты уже часть неё. Я же для нее не больше, чем хлопчатая рубаха, появляющаяся на её плечах в холодные времена».
Он перевел взгляд на Хэлянь Линчжу: «Брат Мо, когда я исчезну, если тебя не будет рядом с ней, она станется мрачной и грустной, как человек, оторванный от собственного Бога».
Верхняя часть тела Мо Цяньина выпрямилась, после чего он вылетел в направлении Хэлянь Линчжу… Но мгновенно остановился, покачнувшись, и обернулся к Юнь Че: «Брат Юнь, твоя доброта к Линчжу и царской семье — это доброта и ко мне, Мо Цяньину».
«Если ты действительно сможешь помочь царской семье Хэлянь войти в Царство Божественного Цилиня, тогда… если ты когда-нибудь снова остановишься в Царстве Цилиня Бездны, не важно, о чём ты попросишь, я умру, пытаясь исполнить твоё желание!»
Он бросал свои слова на землю так, будто это было для него сущим пустяком. Не дожидаясь ответа Юнь Че, он уже бросился в сторону Линчжу.
Юнь Че прислонился спиной к перегородке, его глаза были мутными, как вода из болота.
Слова Мо Цяньина только наполовину были наполнены благодарностью за доброту Юнь Че к Линчжу. В них также была вина за «недопонимание» и благодарность за «просветление».
В конце концов, однобоко мыслящий человек мог быть успокоен несколькими словами.
Слово «любовь» может длится вечно, но часто не проживает и мгновения.
Это было справедливо как для женщин, так и для мужчин.
Очевидно, что Мо Цяньин многого не понимал. Это было даже хорошо, потому что в таком случае он не будет переменной величиной, и в то же время, возможно… он даже будет полезен.
После слияния с памятью Чи Ву его манера наблюдать за людьми и поведенческие привычки стали всё более походить на неё.
…………
Центр Царства Цилиня Бездны назывался Территорией Божественного Цилиня.
Здесь находился вход в Царство Божественного Цилиня, где располагались самые жестокие песчанные бури всей Бездны и последний живой цилинь Бездны.
Читайте ранобэ Восставший против неба на Ranobelib.ru
Словосочетание «Последний цилинь», несомненно, вызывало любопытство, но Царство Цилиня Бездны редко посещали посторонние. Это было связано с тем, что Царство Божественного Цилиня, стоящее на страже последнего цилиня, было основано самим Императором Бездны, так что никто не осмеливался нарушить его покой.
Сегодня над Божественной Территорией большие и маленькие глубокие ковчеги бороздили небо.
Царство Цилиня Бездны всегда контролировалась тремя сектами. Поэтому «Божественное Собрание», как повелось в народе, — это всего лишь борьба между тремя сектами при одной династии за право распределять сливки Царства Божественного Цилиня.
И всё же те, кто сможет принять участие в этом соревновании, несомненно, являются лучшими гениями молодого поколения. Войдя в Царство Божественного Цилиня, они смогут сделать еще один прорыв и даже переродиться, и в будущем, несомненно, достигнут высшего уровня существования в Царстве Цилиня Бездны.
В результате молодые глубокие практики, участвовавшие в каждом из Божественных Собраний, всегда, по сути, определяли следующую эпоху Царства Цилиня, поэтому было вполне естественно, что все крупные (и не очень) фракции присутствовали для наблюдения, чтобы получить представление о будущем своего Царства Цилиня Бездны.
Почти 100 000 человек разбрелись по Божественной Территории. Для Божественного Царства это было небольшое мероприятие, но в Бездне, где жизнь крайне скудна, это можно было сравнить с межнациональным турниром.
Три великих секты — Паньсюань, Ванжэнь и Ле Ша — прибыли и сразу же направились в центр Божественной Территории, чтобы занять уготовленные им места. Глубокий Ковчег царской семьи Хэлянь приземлился на четвертой стороне, но… любой глубокий практик мог заметить, что всеобъемлющая аура царской семьи была значительно слабее, чем у трех сект.
Триумвират становится всё сильнее и сильнее, а царская семья Хэлянь всё слабее и слабее — это была реальность, известная всем в Царстве Цилиня. Все понимали, что как и всегда, три секты будут соревноваться между собой, а… царская семья Хэлянь, находящаяся последние несколько эпох в глубоком упадке, будет спокойно наблюдать за развитием событий.
Впервые руководя делегацией, Хэлянь Линчжу изо всех сил старалась сохранять спокойствие и выглядеть достойно. На самом же деле напряжение и тревога в ее сердце были сильны настолько, что она с трудом держала себя в руках — таких сильных чувств в её жизни ещё не было.
Ее глаза быстро нашли Религиозный Союз, расположившийся в дальнем углу… и другая сторона ответила высокомерной улыбкой.
«Юнь Че,» Она осторожно отправила голосовую передачу, «Ты действительно… действительно сможешь всё разрешить?»
«Просто доверься мне и доверься самой себе,» Юнь Че мягко ответил: «Я никогда не нарушаю свои обещания».
Верно, он не только выставил молодых мастеров Пансюаня и Религиозного Союза на посмешище, но и легко проворачивал вещи, недоступные даже Хранителю Тайдзу… Хэлянь Личнжу сделала глубокий вдох, и её сердце немного успокоилось.
«Опа? Царская семья действительно послала маленькую девочку возглавлять делегацию?»
Сбоку раздался резкий голос.
Голос подал Ван Чжунъюэ, молодой мастер секты Ваньжэн. Глаза его были слегка прищурены, а голос сквозил высокомерием на пару со злорадством.
«Маленькая девочка?» Глаза Мо Цяньин мгновенно обернулись орлиными когтями, когда он уставился прямо на Ван Чжунъюэ: «Ты что, слепой? Как ты только смеешь проявлять неуважение к Старшей Принцессе!»
«О~ Так это Старшая Принцесса,» Ван Чжунъюэ словно внезапно просветлел, а затем расхохотался еще более дико: «Неуважение? Ну и что ты мне сделаешь? Изгонишь меня в Море Тумана или казнишь главу моего семейства? Этот молодой человек так дрожит~».
Никто с его стороны не остановил его от столь пренебрежительного отношения к царской семье, наоборот, вместо этого раздался дичайший рев хохота.
«Не стоит обращать внимания,» сказала Хэлянь Линчжу. Она всегда знала, что величие царской семьи что-то значило только для простолюдинов, малых и средних сект, но для трех великих сект оно было словно… шутка.
На стороне секты Ваньжэнь смех не утихал. Младший сын патриарха, Ван Чуншань, нарочито усилил голос: «Я слышал, что Владыку Хэлянь все эти годы мучила глубокая энергия, выпущенная Мо Бэйчэнем, и что он в любой момент может умереть собачьей смертью. Теперь, когда начинается такое важное для всех и тем более для него Божественное Собрание, и его здесь нет, как вы думаете, мог ли он?..»
«Хахахахаха!»
«Нет, нет, нет, нельзя исключать возможность, что он узнал новости и ему не хватает мужества, чтобы прийти».
«Мужество? У Цзюэ оно есть?»
Снова раздался хор несдерживаемого смеха.
Глаза Мо Цяньина полыхнули огнём, но глядя на по-прежнему спокойное выражение лица Хэлянь Линчжу, будто бы слишком ленивое, чтобы обращать на них внимание, он сдержал гнев.
Вместо него разозился Хэлянь Линлан, лицо которого стало тёмно-зелёным. Он скрипнул зубами и прошептал, «Это всё из-за назначения августейшего отца… какой позор!»
В этот момент в центр Божественной Территории вылетел нынешний патриарх секты Паньсюань, Чжай Кэсе, звезда прошлого Божественного Собрания, и его голос звучал как колокол: «Время пришло. Поприветствуйте Рыцаря Бездны, прибывшего из Чистой Земли, чтобы стать свидетелем этой Божественной Встречи».
Границы Царства Божественного Цилиня были выложены лично Императором Бездны, а потому для их открытия требовался Божественный Символ из Чистой Земли. Поэтому каждый раз прибывал Рыцарь Бездны, чтобы открыть царство и исполнить роль надзирателя на время открытых границ.
После к власти постепенно пришли три великих секты, а затем была установлена процедура, ныне известная как Божественное Собрание. В результате, в знак уважения к Рыцарям Бездны, их стали почётно приглашать стать свидетелями Божественного Собрания перед открытием границ.
В воздухе появилась фигура, серебряные доспехи и плащ которой отражались потрясающим душу холодным светом, пронзающим глаза и сердце каждого.
Божественный Символ, сияющий на тыльной стороне ладони фигуры, испускал слабую, но всё такую же величественную божественную ауру, которая могла затмить всё Царство Цилиня.
«Приветствуем вас, почтённый господин Рыцарь».
Первым поклонился Чжай Кэсе, и за ним склонили головы все видные и малые фигуры секты Паньсюань.
В этот момент все присутствующие склонили головы и затаили дыхание в знак уважения, словно взирали на небо, испытывающее снисхождение богов.
Для духов бездны Чистая Земля — высшая из святынь. Ступившие в неё по природе своей были также святы, как боги.
Но оглушающую тишину разорвали многочисленных удивлённые возгласы.
«Это… это…»
«Симэнь… Боюнь?»
«Си… Симэнь Боюнь!!!»
Бесконечная толпа в шоке подняла свои головы, и неконтролируемые крики затмили ранее царившую тишину.
«Мои глаза меня не обманывают! Это прошлый лидер Религиозного Союза, Симэнь Боюнь!»
«Но разве он не мёртв?..»
«Он… действительно стал Рыцарем Бездны!»
«Эти нелепые слухи на самом деле чистая правда! Он не только не погиб в Море Тумана, но и стал Рыцарем Бездны Чистой Земли!»
«В таком случае, разве Религиозный Союз теперь… не парит в небе?»
……
Удивлённые восклицания могли длится бесконечно.
Но вскоре взгляды, выражающие то ли удивление, то ли жалость, обратились в сторону царской семьи Хэлянь.
Скорость роста Религиозного Союза была всем слишком хорошо известна, и фракция уже давно находилась на грани того, чтобы стать четвертой по величине сектой.
Теперь, когда у него есть свой Рыцарь Бездны… разве общая сила Союза не превосходила совокупную силу царской семьи Хэлянь?
На этой Божественной Встрече…
Если Религиозный Союз тоже захочет принять участие, то в очереди на получение своего кусочка пирога Царства Божественного Цилиня станет на одну фракцию больше, или же одна из них будет вытеснена?
Если верно последнее…
Еще больше глаз заискали, где находился Религиозный Союз, и только потом все поняли, что они уже стояли в боевой готовности.
Присутствовали мастер Союза Симэнь Божун и младший мастер Союза Симэнь Хун, а также все главные адепты и мастера залов.
Молодые глубокие практики, стоявшие позади, также были в состоянии полной готовности.
То, что они собирались делать дальше, было понятно всем.
