Маяк был построен по проекту Куэя и усовершенствован с помощью магии Деклейна. Рия была поражена, глядя на высокое сооружение, чья верхушка уходила в небеса.
— Наконец, я здесь.
Последний квест.
То, что никогда не должно было быть завершено, уже было завершено, ожидая только подходящего момента. Если бы это была игра, она бы уже сдалась.
— …все видят это? — пробормотала Рия.
Магические линзы, имплантированные в роговицу ее глаз, передавали изображение и звук Парящему Острову.
— Да.
— Вы можете интерпретировать это?
— Да. Потратив некоторое время, мы сможем проанализировать и разобрать всю магическую структуру маяка.
Великий Парящий Остров сотрудничал с Империей, нарушая неписаное правило о невмешательстве в частные дела континента. Все магические знания и умения Парящего Острова были направлены на решение этой проблемы. Они пытались заблокировать магию маяка и остановить Деклейна и Алтарь. Другими словами, своими действиями Деклейн вынудил участвовать в войне даже Парящий Остров, который всегда держался в стороне.
— Высокомерие Деклейна будет строго осуждено. Парящий Остров устранит великое зло, развращающее мир.
— Рия, я слышал, в подземелье продают вкусные куриные шашлычки.
Не отвечая, Рия посмотрела на Деклейна. Он стоял с высшими жрецами Алтаря, одетыми в черные одежды. Нет, он возвышался над ними.
— Рия? Куриные шашлычки…
— Да-да. Иди поешь с Карлосом, Лео.
— Хорошо!
Лео и Карлос отправились в подземелье, и в то же время Алтарь закончил обряд поклонения.
После этого члены Алтаря также разбрелись один за другим; кто-то в подземное святилище, кто-то в Империю, а кто-то в другие страны.
— Как тебе зрелище?
В какой-то момент со стороны раздался голос. Это был Деклейн.
— …что?
— Маяк.
Рия кивнула, не говоря ни слова, а Деклейн усмехнулся.
— Конец уже близок.
Конец мира. Конец игры.
— …я знаю.
Вздохнув, Рия добавила:
— В конце концов, вы станете худшим злодеем, верно?
Худший злодей. Деклейн слегка приподнял брови, а затем ударил тростью по земле. В этот момент магические линзы Рии завибрировали.
Рия тут же протерла глаза от боли.
— Кх!
— …Парящий Остров глуп. Неужели они думали, что я не замечу это?
Деклейн повернулся к Рии.
— Кстати, Рия.
Его голос стал низким.
— Какие разговоры мы вели в прошлом?
Он спрашивал о прошлом Юары и Деклейна, о котором Рия не знала.
— …
Моргнув, Рия посмотрела на Деклейна, а затем на маяк.
Было ли это испытанием?
— Жалкий.
Рия сказала то же, что когда-то говорила человеку, который хотел нести весь эмоциональный груз на своих плечах. Он не хотел делиться проблемами, даже если бы умер. Отгородившись, он топил себя сожалениями.
Так же как он хотел разделить с ней счастье, она просила его разделить с ней и горе. Пытаться сбежать, не сделав этого, было не круто; это было жалко.
— Я сказала, что вы жалкий. Потому что пытались нести бремя в одиночку.
Деклейн никак не отреагировал на эти слова. Ну, это было ожидаемо. Он отличался от Ким Уджина; он не был им. И хотя он был худшим злодеем, он точно не был жалким.
Но…
— Вот как?
Деклейн кивнул. Словно убедившись, он даже улыбнулся. Юаре эта улыбка показалась загадочной и прекрасной, как мираж в пустыне.
Но это длилось лишь мгновение.
— Три недели, Рия.
Лицо Деклейна помрачнело.
— Через три недели…
Тзз!
Статическое электричество прошлось по роговице глаз Рии, и магические линзы Парящего Острова восстановили функционирование.
— …континенту придет конец.
* * *
Пустыня Рохалака.
Глава концлагеря Примьен нахмурилась.
— Это странно.
На ее столе лежали всевозможные газеты. Все новости были о Деклейне.
— Это странно.
Примьен изучала дела континента, находясь на окраинах Империи.
— …странно.
Это все, что она могла сказать.
— Почему?
Примьен знала Деклейна. Он бы не стал так сильно ненавидеть краснорожденных, как об этом говорила пресса, и не стал бы так бесконтрольно себя вести. Скорее, Деклейн помогал Примьен сбежать каждый раз, когда она была на грани обнаружения.
— …
Деклейн, которого обрисовали СМИ, не ограничивался одной ненавистью к краснорожденным, он был ужасным расистом и помешанным сторонником классовой системы. Она могла сказать это, глядя на книги, которые он недавно написал и издал.
[Будущее Империи]
Это была книга, в которой был указан путь, которому должна следовать Империя. Это была противоречивая работа, вызвавшая горячую поддержку сторонников Деклейна, а также опасения у всех остальных.
— Политика, основанная на чистокровности и строгой классовой системе… хм.
Примьен не испытывала особой привязанности к краснорожденным. Она была родом из северного Фрейдена, где выросла в холоде и голоде, как местные жители. Она просто не хотела умирать и ей нравилась богатая жизнь, поэтому она скрывала, что она краснорожденная.
— Что-то здесь не так.
Однако сколько бы она ни думала об этом, нынешнее поведение Деклейна было странным. Примьен снова и снова повторял эту мысль, но…
— Что вы имеете в виду?
Из хрустального шара донесся механический голос. Это была Элесоль.
— Деклейн. Его действия не имеют смысла. Я не думаю, что он настолько враждебен к нам.
— Стал бы друг устраивать истребление наших сородичей?
— Истребление? Вы имеете в виду холст? Я не считаю это настолько ужасным вариантом.
— …
Картина-тюрьма Деклейна. Было много разговоров об этом. Был ли там ад или чистая пустота — ходило много слухов, но это должно быть во сто крат лучше, чем газовая камера.
— Есть вероятность, что они остаются живы, попадая внутрь. Мы не узнаем, живы ли они, пока не попадем внутрь или не вытащим их оттуда. Однако газовая камера означает лишь смерть.
Читайте ранобэ Злодей хочет жить на Ranobelib.ru
— Вы серьезно?
— Да. Но что более важно, как там маяк?
— Парящий Остров решил вмешаться.
Это было удивительно.
— У нас есть всего двадцать дней.
Всего три недели до уничтожения континента.
— Все готово?
Здесь, в Рохалаке, были краснорожденные. Кариксель, конечно же, был среди них.
— Да.
— Решающая битва произойдет в «вымерших землях», у маяка. Если мы одержим победу, то угнетение останется в прошлом. Мы будем вознаграждены. Мы даже сможем вернуть наши земли.
— …
В голове Примьен промелькнула определенная мысль. Угнетение, вознаграждение и земли для проживания. Все эти слова указывали на это.
— …Элесоль.
Это была лишь гипотеза, но вполне вероятная. Нет, эта гипотеза могла бы объяснить как действия Деклейна сейчас, так и то, как он вел себя в прошлом.
— Где вы сейчас?
Голос Примьен дрожал.
— В чем дело?
— Я хочу поговорить с вами с глазу на глаз. На всякий случай.
— …
Элесоль не ответила. Действительно, из-за текущей ситуации Элесоль не хотелось покидать пустыню.
— Это важно?
— …
Примьен задумалась, но долго думать ей не пришлось.
— Элесоль, у Деклейна был шанс.
— …какой шанс?
Примьен знала, что у Деклейна уже был шанс истребить всех краснорожденных раньше. Получив информацию от информатора краснорожденного, он мог убить их всех.
…однако Примьен верила в Деклейна не только из-за этого случая.
— Шанс убить краснорожденного ребенка.
Примьен вытащила из ящика стола дневник. Он был конфискован у ребенка, содержащегося в Рохалаке. Это был предмет, который попался на глаза Примьен прямо перед тем, как его сожгли на мусорной свалке. Его никто не читал, и в нем не было ничего особенного.
Но в дневнике был такой абзац:
[Сегодня я встретила командира императорской гвардии, самого страшного. На груди у него висели ордена и медали. Это было удивительно. Сначала я подумала, что ошиблась. Я думала, что меня поймают и сразу же отвезут в лагерь, но он ушел, не сказав ни слова. Он просто сказал мне быть осторожной. Вот почему я подумала, что ошиблась. Но позже я увидела его лицо в газете. Это действительно был он. Его имя…]
— …Деклейн, — сказала Примьен, закрывая дневник. — Он не стал убивать даже случайного краснорожденного ребенка.
* * *
Парящий Остров, верхняя часть Магисьона, где собирались и хранились все передовые магические достижения и записи великих магов мира. Там собрались и усердно работали все высшие умы Парящего Острова.
— Этот маяк — посредник. Алтарь намеревается приманить комету с его помощью, а магия Деклейна усиливает его действие.
Включая знатока Астала, маги ранга Эфир, получившие привилегию жить на Парящем Острове, тщательно исследовали цели Алтаря и Деклейна.
— Но что бы ни пытался сделать Алтарь, наша цель проста.
Обычно они не вмешивались в дела континента. Поэтому мотив, который двигал ими сейчас, был не чем иным, как личной неприязнью.
Другими словами, дело было в Деклейне.
— Мы должны устранить Деклейна, — сказал знаток Астал.
Слушая его слова, маги Парящего Острова работали над техникой, предназначенной исключительно для устранения Деклейна.
— Я скажу это снова. Мы должны устранить Деклейна.
Знаток Астал повторялся.
— Мы должны устранить Деклейна.
Он сказал это снова…
— Мы должны устранить Деклейна.
И снова.
Только тогда маги поняли, что происходит что-то странное, и один за другим подняли головы, чтобы посмотреть на Астала.
— Мы должны… мы должны… мы должны…
Его будто заело.
— Мы… мы… мы…
Астал повторял это, пока его голос и движения не замедлились.
— Мы…
А затем он полностью замер. Нет, время остановилось.
Тишина опустилась на Магисьон, густая и тяжелая.
Лишь чей-то звонкий голос ее нарушил:
— Позвольте, я вас поправлю.
Цок! Цок!
Из тени Магисьона появилась фигура, стуча по полу высокими каблуками.
— …да-да. Это я, та самая Ифрин.
Ифрин посмотрела на каждого из них.
— Вы не сможете устранить Деклейна.
Она говорила с насмешкой, напоминая своего бывшего учителя.
— Если точнее, вы не сможете это сделать, пока есть я.
Цок! Цок!
Ифрин фыркнула и села рядом с ними. Повернув голову, она увидела запись на стене.
[Локрален — Кайдезит]
Запись Парящего Острова о Локралене и Кайдезите. Глядя на нее, Ифрин вспомнила старые времена.
— Скоро… мы увидимся скоро.
Честно говоря, она до сих пор не знала, что произошло в тот день. Но она нутром чуяла, что этот день скоро наступит.
— А пока я сделаю все, что в моих силах, профессор.
Ифрин тихо пробормотала и огляделась.
СКР!
Что-то начало скрипеть.
— Хм…
Здесь было много сильных магов, которые пытались сопротивляться ее магии.
Но…
— Так даже лучше.
Ифрин, которая уже пережила бесконечное количество временных отрезков своей жизни, добилась высочайшего мастерства и была достаточно уверена в себе, чтобы противостоять им.
— Можете попробовать. Я легко с вами разберусь.
Теперь она верила в себя больше, чем кто-либо другой.
