Бурый мир.
Великая Пустыня Гурюен это то место, которое действительно достойно называться великим. Песок, образованный миллионами крошечных крупиц, отдавал коричневым оттенком. Ветер, дующий беспрестанно, разбрасывал эти крупицы, окрашивая воздух в пустынный цвет, и куда не простирался взгляд, вплоть до горизонта виднелся лишь один пейзаж – словно обернутое в коричневое, чуть ли не медного цвета полотно.
К тому же, здесь присутствовали многочисленные песчаные дюны, всевозможных размеров, от мала до велика, чья поверхность все время обдувалась ветром. Миг за мигом, ландшафт постоянно менялся, словно заявляя всем: «Я жив!». Палящее солнце и излучаемый им беспощадный жар резко повышали температуру песка на поверхности. Она с легкостью превышала сорок градусов по Цельсию. А если учесть еще и парящий повсеместно песок — окружение можно было с легкостью назвать наихудшим для путешествий.
Однако это было применимо лишь к обычным путникам.
В данный момент, будто вовсе не замечая местную неприветливую среду, беззаботно катился, поднимая за собой ураганы пыли, четырехколесник. Заряженный магией, черный, и многим похожий на коробку – четырехколесник. Хоть тут не было ни дороги, ни тропы, верный путь с легкостью задавал компас, установленный внутри повозки.
-…Окружающая среда снаружи удивительна.. Как же я рада, что это необычная повозка.
— Эта пожалуй согласится. Эта не имеет ни малейшего представления, о подобном окружении… Но бесспорно, это не то место, в котором Эта хотела бы активно передвигаться…
Сидя на заднем сиденье, поглядывая на песок, отскакивающий от окон, и созерцая коричневый мирок, Шия и Тио вели задушевную беседу. Не имело значения, насколько Тио в душе была мазохисткой, вид происходящего снаружи, ее лишь угнетал.
— Совершенно отличается от тех условий, в которых пребывала раньше Мюи, пересекая эти места! Это так классно, а глаза Мюи вовсе не щиплет! Папа потрясающий!
— И верно~ Папа Хадзиме поразителен. Мюи-чан, не хочешь попить холодной водички?
— Хочу~ Сестрица Каори, спасибо тебе~
Сидя на коленках Каори, занявшей место у окна на переднем сидении, Мюи была взбудоражена, ведь все вокруг так разительно отличалось от ее прошлого пересечения этой пустыни, когда она была еще только-только похищена. Мюи, сверкая глазами, смотрела на Хадзиме, создавшего столь уютное местечко.
И это вполне естественно. Для Мюи, представительнице племени Морских Обитателей, условия испытываемые при пересечения пустыни оказались бы ужасно суровыми. Для четырехлетнего ребенка вроде нее не было бы странным найти здесь свой конец, будучи в таком ослабленном состоянии. Возможности четырехколесника, способные предотвратить все пагубные для нее факторы окружающей среды, поражали Мюи до глубины души, но это не удивительно, ведь транспорт был оснащен кондиционером.
Далее, та, кто согласилась с Мюи, достала холодную воду, обычно не существующую в пустыне, невзирая на то, как бы сильно человек не умолял о ней. Та, кто совершила впечатляющее признание в любви к Хадзиме, и прежде чем он это осознал, объявила войну Юи в Холаде, а также стала одним из его спутников. Это была Каори. Вода же была холодной, поскольку ее только что вытащили из холодильника, установленного в машине.
— Знаешь, Шираса-… Каори. Прекрати уже говорить вслух «Папа Хадзиме». А то меня от этого в дрожь бросает.
— А разве Мюи не произносит это так, словно это само собой разумеется?
— Ну, Мюи можно так говорить, я не возражаю. Но чтобы одноклассник называл меня «папой», это как-то немного слишком…
Ввиду того, что она любила заботится о других, Каори стала опекать Мюи, став при этом звать Хадзиме в присутствие Мюи: «Папа Хадзиме». А для одноклассника, тем более для девушки, звать его «папой»… Услышав подобное, Хадзиме противился этому с совсем иными усилиями, нежели когда это говорила Мюи, и даже выражение его лица словно покрывалось трещинами.
Между прочим, он обращался к ней по имени лишь из-за ее просьбы. Она аргументировала это следующим: «Раз Хадзиме-кун зовет всех по именам, будет нечестно звать меня по фамилии!». Что-то в этом роде.
— Вот как? Тогда я не… но, когда-нибудь, когда и у меня появится ребеночек… тогда… — Проговорила Каори, чьи щеки запылали малиновым цветом. Также она украдкой поглядывала на Хадзиме. Эта странная атмосфера окутала всех в фургоне, за исключением Мюи. Затем вместо Хадзиме, сделавшего вид, словно ничего и не произошло, ответила Юи:
-…Увы и ах… Это место уже занято мною. Хадзиме пообещал это мне.
— Хадзиме-кун, что она имеет в виду?
-…Я не думаю, что это что-то странное. Тем более, это все еще в далеком будущем.
-…фуфу, Хадзиме уже пообещал мне представить меня своим родителям.
— Ч-чего?!
— Он дальновидно готовил светлое будущее для своей семьи.
— Э?!
— Даже свидания в родном городе Хадзиме.
— Хах?!
Решительные атаки Юи были неостановимы! Слова одно за другим стали «копьями» вонзаться в грудь Каори. Однако, Каори такая женщина, которую так просто не проймешь. Она верила в то, что Хадзиме все еще в состоянии ответить на ее чувства даже в настолько отчаянной ситуации, и ей доставало мужества тягаться с Юи, которая была связана с Хадзиме особыми узами. В тот миг, когда поток слов Юи иссяк, она перешла в наступление!
— Я, я знаю о Хадзиме-куне множество вещей, о которых Юи даже не догадывается! К примеру, «голубая мечта»[1] Хадзиме, его хобби, даже его любимый жанр! А знает ли Юи о манге и аниме, которые Хадзиме-кун обожает?
— Хмпф… это… но, это все никак не связано с текущим положение дел. Таких вещей здесь не существует. Хадзиме запросто обучит меня всем премудростям, как только мы прибудем в Японию…
— Святая простота. Ты только посмотри на текущего Хадзиме-куна. Он разве не выглядит как персонаж из аниме?
— Гех?!
Битва должна была происходить только между Каори и Юи, но каким-то образом ущерб понес Хадзиме.
— Беловолосый, с повязкой на глазу, да и его магия… Это определенно то, чем обладают любимые персонажи Хадзиме-куна… Даже оружие, этот Поперечник, словно дистанционно-управляемая часть робота… А, но единственный, что нравится Хадзиме-куну — это 00, а значит, ему нравится часть из вселенной Гандама?.. Какой бы она там ни была, нынешний Хадзиме-кун все такой же заядлый отаку.
— ГАХ?! Каори?!
— Му, муу… Оружие Хадзиме получено оттуда…
— Юи, можно ли такое назвать твоей победой, если ты не знаешь вещей, которые нравятся твоему любимому?
-…Каори… Похвальная смелость… Что же тогда, позволь мне продемонстрировать тебе на собственном примере те вещи, которые импонируют Хадзиме… в постели.
— Что?! В-, в-, в-, в постели, уу~ как я и думала…
— Фуфуфу… Хорошо, когда ты осознаешь разницу между нами.
Во время их странствий, Юи и Каори так часто устраивали словесные перепалки, что другие члены группы попросту перестали обращать на это внимание. Сперва, Шия тревожно поглядывала на них, но в конце концов, их ссоры так и не переросли во что-то достойное внимания, поэтому она перестала вмешиваться в их разборки.
В действительности же, больше всех ударов в этой перебранке получал именно Хадзиме. Ведь именно он был темой их бесконечных пререканий, а посему содержание их «бесед» заставляло его корчиться без остановки. Даже сейчас он переживал психический удар, ведь вещи, о которых он беспокоился, больше всех прочих попали на острие «атаки».
А сейчас Юи бойко тараторила о »ночных активностях’’, отчего Каори затыкала уши, не желая слышать о таком. Хадзиме самому не хотелось раскрывать такие щепетильные подробности Мюи, потому он пытался остановить Юи.
Однако, раньше чем Хадзиме успел что-либо предпринять, Мюи неожиданно смогла остановить ссору этой «парочки»:
-… у~ Сестрица Юи и сестрица Каори ссорятся без конца! Мюи ненавидит, когда старшие сестренки не ладят друг с другом!
Сказав это, Мюи пересела с коленок Каори на коленки Шии, сидящей на заднем сиденье. Более того, подобное сильно смутило как Юи, так и Каори. Все потому, что четырехлетняя девочка пролепетала, что ненавидит их.
— Господи, вы двое так неподобающе ведете себе перед малышкой Мюи. Скорее всего, это негативно скажется на ее развитии. Я могу понять, что вы двое чувствуете к Хадзиме-сану, но пожалуйста, будьте более благоразумны.
-…Это ж надо так просчитаться… Быть отчитанной Шией.
— Я-я дико извиняюсь, Мюи-чан, Шия.
Будучи отчитанными Шией, они обе понуро опустили плечи.
Для Юи, Шия была сродни другу и младшей сестре, и хоть Шия испытывала привязанность к Хадзиме, Шия испытывала то же чувство и к Юи, отчего Юи не видела в ней соперника в любви. Что же касается Тио, то она была лишь извращенкой. Поэтому Каори, напрямую объявившая ей войну, стала первым соперником в любви к Хадзиме, что когда-либо имелся у Юи.
Юи была убеждена, что узы между ней и Хадзиме непревзойдённы. Ее переполняла непоколебимая уверенность в том, что она является «особенным человеком» для Хадзиме. И оттого после признания и объявления войны, Юи была более чем уверена в том, что она с легкостью одолеет свою соперницу Каори.
Вот только, хоть ее уверенность и не дрогнула, Каори изредка «распускала цветы» между собой и Хадзиме, и они цвели, когда одноклассники предавались воспоминаниям о Японии, которая была так чужда Юи и остальным. По сравнению с такой Каори, знавшей о прошлом Хадзиме, чувство соперничества Юи уже давно пустило ростки.
В итоге, как у детей, хвалящихся своими коллекциями, их ссора переросла из не значительной в подобную ситуацию, когда Мюи и Шия наконец-таки разозлились на них.
Обычно, Хадзиме был тем, кто останавливал Юи, но ему же и наносили наибольший «ущерб» во время перебранки. Дабы залечить свое израненное сердце, сейчас он мог лишь поглядывать вдаль, словно то, что происходит вокруг, никоим образом его не касалось.
— Нн? Что такое? Хозяин, кажется, в направление трех часов что-то происходит.
Юи и Каори отчаянно делали вид, что ладят друг с другом, чтобы поднять настроение Мюи, Шия же, тоже успокаивала девочку натянутой улыбкой. Хадзиме с пустыми глазами бормотал «Я не чуни»[2]. Пока все это происходило, Тио, с интересом посматривая на них, позвала Хадзиме. Видимо, она обнаружила что-то за окном.
Хадзиме взглянул на место, указанное Тио, на громадную дюну справа от него. Там скапливались многочисленные червеподобные демонические существа, пескожилы, если быть конкретнее. Множество их голов виднелось на вершине дюны.
Эти пескожилы в среднем достигали двадцати метров, огромные бестии, тогда как самые огромные из них могли тянуться до ста метров в длину. Они населяли эту «Великую Пустыню Гурюен» и по своему обыкновению погружались под землю, атакуя добычу поблизости, распахивая свои широченные, заполоненные клыками пасти. Они специализировались на внезапных атаках вследствие своей неуловимости и сеяли страх среди людей, дерзнувших пересечь пустыню, как боги смерти.
К счастью, пескожилы сами по себе были не особо чувствительным, так что пока человек не был настолько неудачлив, чтобы случайно приблизиться к ним, они не замечали и не нацеливались на него. По существу, можно было и не забывать, что удача улыбалась не всем на этой дюне, но…
— Чего это они всего лишь извиваются?
Точно, Тио вряд ли сделала бы сомневающееся лицо и не спросила бы Хадзиме, появляйся пескожилы просто по своей прихоти. С навыками восприятия Хадзиме, он бы заметил любую из внезапных атак пескожилов, да и они могли бы успеть выбраться из радиуса атаки пескожилов со скоростью четырехколесника. Но их поведение было вовсе не обычным, они не атаковали а просто ползали вокруг.
— Они словно в смятении, есть или не есть, не правда ли?
— Ну, насколько я вижу, так и есть?
— Эта ни малейшего понятия не имеет об этом месте. Но все эти всеядные существа, они не должны медлить, съедая что-то…
Хоть Тио и считалась извращенным мазохистом, жила она не меньше Юи и в отличие от неё, не была заключена в подземелье 300 лет, а потому её знания были довольно обширны. Потому ее сведения о демонических существах считались весьма надежными. То, что и она смотрела с подозрением, означало, что что-то из ряда вон выходящее происходило прямо сейчас.
Однако, причин ввязываться в драку с ними у них не имелось. Хадзиме решил уйти как можно дальше, ни в чем не убеждаясь и ни во что не вляпываясь.
И в этот момент,
— Кх, все приготовьтесь! — Закричал Хадзиме, немедленно ускоряя четырехколесник.
Позади четырехколесника, начиная с крохотной части тела, показавшейся на поверхности, колоссального размера фигура того же цвета, что и пустыня, показала себя. Это был пескожил. Судя по всему, отряд Хадзиме можно было причислить к категории неудачников.
Хадзиме стал поворачиваться налево и направо, на высокой скорости продвигаясь через пески. Из-под четырехколесника, выписав букву «S», выпрыгнули второй и третий пескожил.
— Кияяя!
— Хиу!
— Вавава!
Первый крик принадлежал Каори, а вскоре последовали и вопли Мюи с Шией. Встретившись с мощной центробежной силой, Каори развернулась назад, волнуясь за Мюи, находившейся на заднем сидении. Но равновесие Ширасаки нарушилось и она грохнулась на колени Хадзиме, разместив бедра на коленях Юи.
Девушка покраснела, хлопая глазами, и в том положении, в котором она располагалась, крепко прильнула к груди Хадзиме. Положение ее вообще-то простым не назовешь. От этого Хадзиме скривился. Сложилось все так, что вторая половина тела Каори шмякнулась на колени Юи.
— Э, Шира-.. Каори! Чего это ты удумала в такой-то ситуации!
— Опасно! Все это привело к столь опасному положению дел, вот я и прижимаюсь к Хадзиме-куну!
Читайте ранобэ Арифурэта (WN) на Ranobelib.ru
— Будь ты проклята, Каори. Так меня прижимать, неужто это… запланированная атака исподтишка?
Переживая западню пескожилов, Каори воспользовавшись сложившейся ситуацией, прильнула к Хадзиме. Юи все еще шлепала по заднице Каори, но зардевшаяся девушка непреклонно липла к груди Хадзиме, никак не сдвигаясь.
Пока они «наслаждались» своей атмосферой, три возникших пескожила, вылезшие из-под земли, глядели на четырехколесник, что с легкостью избегал все их ловушки. В этот раз, гигантский силуэт вырос спереди, атакуя сверху.
Будь это обыкновенной повозкой, все бы было кончено. Но повозка являлась артефактом, в которую Хадзиме вложил часть своей отаку-души. Она нисколечки не страшилась роли «добычи».
Кроме того…
— Ага, это первый раз, когда я ЭТО задействую! — Проговорил Хадзиме, разворачивая четырехколесник и продвигаясь вперед, он влил магию, активировав установленную функцию.
ДЖАНГ! КА-ТУМ! КА-ТУМ!
В то же время, по округе разнесся механический звук, часть капота четырехколесника разъехалась, раскрываясь, из отверстия появилась рука с закрепленными на ней четырьмя ракетами. Рука двигалась, словно выискивая свою добычу, и когда она нацелилась на приближающихся пескожилов – раздался звук *фууууш!* -, сопровождаемый выпуском смертельных боеголовок, раскидывающих искры.
Сияя в оранжевом оттенке, ракеты вошли прямо в открытые пасти пескожилов и через какое-то время грандиозный взрыв уничтожил монстров изнутри. Алая кровь пескожила и плоть полились, словно душ, некоторые куски ранее столь агрессивных пескожилов сейчас были размазаны по лобовому стеклу.
— Ухее… Шия, не допусти, чтобы это увидела Мюи.
— Уже-уже~ Анх! Малышка Мюи, это зрелище наверняка вселило в тебя страх. да? Но, прошу, потерпи еще чуть-чуть.
Хадзиме дал Шие задание, одновременно с этим выпуская ракеты, летящие в настигающих их пескожилов, ведь пережитое могло наложить отпечаток на неокрепшее сознание Мюи. Вот так, в согласии с Хадзиме, Шия уже крепко прижимала Мюи к своей груди, чтобы она ничего не смогла рассмотреть. Однако, может потому, что та не могла дышать, когда лицо было погружено в грудь Шии, Мюи попыталась вырваться, нечаянно трогая части тела Шии. Шия застонала. Хадзиме решил для себя, что он ничего не расслышал.
Сейчас, хоть Каори и прижималась к груди Хадзиме, Юи наконец-то смогла поправить ее ремень безопасности. Разумеется, ситуация была не из тех, что Хадзиме мог разрешить лишь пожелав это, но все же его уши покраснели и лицо покрылось тенью.
— П-прости меня, Хадзиме-кун. Мне так жаль. Это, это я ненароком… За этим не скрывается ничего извращенного. Просто мне инстинктивно захотелось объятий в столь страшной ситуации.
— Если все пойдет так и дальше, значит ли это, что ты готова «удовлетворить» Хадзиме?
— Ун, так и… Постой, нет! Юи, не переиначивай мои слова! Я не настолько распутная, как ты.
— Ты сказала, что я распутная… И правда, я не могу оспорить подобное, когда я наедине с Хадзиме…
— Девочки, ну заткнитесь вы уже. И Юи, не упоминай о ночных похождениях, это смущает.
Уничтожив трех пескожилов ракетами четырехколесника, Хадзиме устремил свой взгляд на пескожилов находящихся на вершине дюны, сейчас они качались под действием взрывной волны ракет.
Однако, Каори и Юи находящиеся рядом с ним, беседовали, как ни в чем не бывало. Что ощутимо выбивало его из колеи. Смутившись, он невольно сделал им замечание.
Начнем с того, что услышав их беседу, у Хадзиме в голове тут же всплыли воспоминания о ночи, проведенной с Юи, и тогда она действительно была распутной, к тому же, когда они находились наедине, он безусловно находил Юи весьма сексуальной. Каори заметив это прослезилась, Юи же с очаровательной улыбкой, поглядывая на Хадзиме, облизывала свои уже влажные губки. Заметив действия Юи, Каори лишь издала милый стон. Неосознанно ее боевой дух разгорелся еще сильнее.
С заднего сидения Шия протянула: «Полностью разделяю твои чувства, Каори-сан. Здесь мы товарищи», — с симпатией в глазах хлопая ее по плечу.
Хадзиме на них забил и направил четырехколесник над еще одной дюной. Он мог узреть стаю пескожилов внизу, чьи нижние части тела все еще находились под землей. Они не прятались, слегка рассыпая песок по воздуху. Они могли догадаться, что их обнаружил отряд Хадзиме, потому предпочли скорость эффекту неожиданности от внезапной атаки.
Хадзиме отложил ракетную установку и активировал другое оружие из своего арсенала. Центр капота отодвинулся и снаружи появилось прямоугольное приспособление. После этого прямоугольная коробка удлинила свои стволы со звуком «кшум!» и стала похожа на винтовку Паралич (снаперская винтовка).
Следом из Паралича четырехколесника посыпались искры. Хадзиме рукой регулировал угол… ‘’ДУуууууоо!!!», послышался рев и палящие звуки ослепительной линией разорвали реальность черного мира.
Пуля, вылетевшая на высокой скорости, полетела вперед, поднимая песок с поверхности от толчка и создавая ураган пыли. Из-за песчаной колонны, поднявшейся будто от извержения вулкана, песок во многих местах окрасился в красный от крови и мяса.
Установленный на четырехколеснике Паралич продолжал обстрел яркими красными вспышками, одна за другой. Пескожилы, охотившиеся за своей добычей, лопались, опадая на землю и становясь удобрением для этих бесплодных земель.
— Хадзиме-кун! Взгляни на это!
-…Белый человек?
После того, как Паралич четырехколесника, дымящийся после всего, положили обратно, Каори удивленно вскрикнула, показывая куда-то пальцем. Там, куда она указывала, как Юи и прошептала, лежал бессознательный человек, завернутый в белые одеяния. Скорей всего, на него и засматривался прошлый пескожил. Однако, с их расстояния было не понять, почему он не был съеден.
— Пожалуйста, Хадзиме-кун. Пойдем туда… Я все-таки лекарь…
Каори умоляюще взглянула на Хадзиме. Даже Хадзиме не скрыл свой интерес от неизвестной причины, по которой эта личность не подверглась нападению демонических бестий пустыни и очутилась таком положении, поэтому он согласился на просьбу Каори. Существовала возможность, что у человека имелся способ или предмет, удерживающий демонических существ в стороне от него. И действительно был минерал с подобным эффектом в Океане Деревьев, именуемый кристаллом Фэдрина. Кристалл лишь преграждал демонам путь, но существовала вероятность, что на свете имелись вещи и посильнее.
Учитывая все выше изложенное, четырехколесник подъехал к лежащей на песке личности. Человек носил одежду, схожую с галабеей (мужская рубаха без ворота с широкими рукавами, если верить Википедии) и обладающую капюшоном, достаточно просторным, чтобы скрывать его лицо, которое сейчас нельзя было распознать. Человек лежал ничком, и капюшон скрывал его лицо полностью.
Каори вылезла из четырехколесника и короткими шагами устремилась к лежавшему на песке человеку.
-!.. Это…
Как только капюшон был снят, появилась возможность увидеть лицо мужчины, молодое, где-то в середине третьего десятка лет. Однако поразило Каори не это, а состояние молодого человека. С застывшей на лице мукой, он обливался потом, дыхание было обрывистым, а пульс учащенным. Он источал сильную волну жара, чувствующуюся от всего своего тела даже сквозь его одеяния. К тому же, его кровяные сосуды просвечивались, словно на них нажали изнутри, а также текла кровь из глаз и носа. Очевидно, что ситуация достигла критической планки. Болезнь не относилась ни к солнечному удару, ни к простуде.
Хадзиме не терял бдительности, не упуская из виду возможного разносчика вируса, но решил пока промолчать и проследить, как специалист в лечении его обследует. Каори запела „Проникни и исследуй». Воспользовавшись магической силой, чтобы изучить тело, она смогла распознать состояние человека, и результат вскоре высветился на ее табличке статуса.
Поместив одну руку на грудь молодого мужчины, второй рукой Каори держала свою табличку, где отображался результат исследования. Итог таков…
— Буйствующая магическая энергия? Значит ли это, что магическая сила внутри его тела вырвалась из-под контроля из-за эффекта яда?
— Каори? Что-нибудь смогла выяснить?
— Д-да, но это… — Пробормотав, Каори показала, что всплыло на ее пластине.
ПЛАСТИНА
Состояние: Экстенсивный выпуск магической энергии, пациент не в состоянии выпустить ее наружу.
Симптомы: Жар, помутнение, боль по всему телу, разрыв кровяных сосудов, кровоизлияние.
Причина: Обезвоживание.
— Всего лишь мое предположение, но должно быть, он испил нечто, что заставило его магическую энергию выйти из-под контроля… К тому же, так как он не может выпустить ее наружу, его магическая сила сдавливает его изнутри, и тело не может такое вытерпеть… Если так продолжится, его внутренние органы и кровяные сосуды лопнут. Возможно и то, что он умрет из-за высокой степени кровоизлияния… Прошу, да придет благословение в это место, «Десять Тысяч Небес»!
Провозгласив это, Каори применила свою целительную магию — «Десять Тысяч Небес». Один из видов лечебной магии среднего ранга для снятия негативных эффектов. Та магия, что была использована для рассеивания окаменения Судзу.
Однако…
-…Ничего практически не изменилось… почему так? Раз оно не может его излечить… Значит ли это, что прошло слишком много времени?
Видимо, «Десять Тысяч Небес» не способно было исцелить мужчину, а могло лишь отсрочить неминуемое. Так или иначе, возможно из-за давления изнутри своего тела, юноша застонал от боли. Его кровотечение не прекращалось. В этот миг, поскольку у Каори под рукой не имелось нужного метода лечения, она стиснув зубы, решила пойти на крайние меры:
— О, приди же, мой благосклонный свет, здесь моя сфера влияния, здесь мое святилище, сокрушающее все зло, как я того и намереваюсь, «Священная Земля»!
Высокоуровневая исцеляющая магия элемента света — «Священная Земля». Магия, позволяющая переместить магическую энергию человека остальным в зоне действия. Проще говоря, при передаче магии владельца его спутникам, раненый временно избегал магического истощения. Магия, чьей целью становилось обеспечение других, если их количества маны не хватало, дабы выпустить мощную магию самим.
К тому же ее действие не ограничивалось передачей маны от использовавшего ее к кому-то другому, она также могла переместить чью-нибудь еще ману кому-то другому в радиусе действия. Действовала же эта магия по схожему принципу, что и высасывание магии. Однако времени приходилось затрачивать не в пример больше, чтобы извлечь магическую энергию другого человека, к тому же, было невозможно разом извлечь огромное ее количество.
На самом деле, возможность задействования этой магии имелась лишь потому, что Каори было достаточно 4-х куплетов распевки для ее применения Когда прочим для этого потребовалось бы не меньше десяти. Это еще раз показывало насколько она была талантлива.
Она воспользовалась магией на страдающем юноше, чтобы выпустить бушующую магическую энергию, накапливавшуюся внутри его тела, а так же стремящуюся выйти наружу. Неспособность молодого человека выпустить магическую энергию отразилась на пластине статуса, поэтому она решила проверить, можно ли выпустить из него магическую энергию, воспользовавшись для этого высокоуровневой магией.
Белоснежный свет разошелся из середины тела мужчины, и будто мотыльки, огоньки бросились во все стороны. Загадочный знак. Сосредоточенная Каори, сидящая с закрытыми глазами, окутанная мотыльками-огоньками, и положившая свою руку на грудь юноши – выглядела словно богиня.
Каори, с легкостью активировав высокоранговую магию, заставила Юи и Тио, хорошо осведомленных о магии, издать «Хоу…», в их голосах послышалось восхищение. Придерживаемая Шией, Мюи с отстранённым выражением на лице пробормотала: «Красиииивооо…».
Не замечая того, как ее новые товарищи возвышали полные восхищения голоса, Каори вложила магическую силу, извлеченную из молодого парня, в браслет, который был сотворен из Божественного Кристалла, полученного ею от Хадзиме. Видимо, насильное высасывание магической энергии действовало эффективно.
Волей случая, в этот раз это было не кольцо, так как повторять прошлых ошибок Хадзиме не хотелось.
Мало-помалу, дыхание молодого мужчины выровнялось. Краснота также исчезла с его тела, похоже, что больше он не истекал кровью. После рассеивания «Священной Земли», Каори активировала магию исцеления начального уровня, «Благословение».
— Это временная мера… Сомневаюсь, что оно окажет мгновенный эффект, так как выхода из этого положения я не вижу. Есть также вероятность медленной смерти от истощения вследствие чрезмерного изъятия магической силы, поэтому я извлекла ровно столько, чтобы давление изнутри ослабло. Если так пойдет и дальше, вероятность медленной смерти либо от давления снаружи, либо от усталости… будет высока. Также я не припоминаю что-то с подобными симптомами из того, чему обучалась… Знают ли Юи или Тио что-нибудь об этом?
Теперь, когда молодой человек вышел из критического положения, Каори полегчало, но тревога на ее душе так и осталась, ведь полностью исцелить его она так и не смогла. Отчего она и обратилась к Юи и Тио, имевшим больший опыт в вопросах магии. Их взгляды блуждали вокруг, пока они копались в закоулках своей памяти, но ничего там так и не нашлось. В конце концов, все пришло к тому, что они не смогли даже определить, была ли это одна из уже известных болезней или нет.
— Каори, безопасности ради, попробуй и нас излечить. Все-же, существует вероятность, что неведомая болезнь может распространяться воздушно-капельным путем. Ну, поводов для беспокойства нет, если это всего-навсего бушующая магическая энергия.
— Ун, ты прав.
Кивая в ответ на слова Хадзиме, Каори обследовала каждого из них, так и не найдя каких-либо отклонений от нормы. И так, раз недуг не заражал кого-либо при дыхании, отряд Хадзиме с облегчением перевел дыхание.
Когда они сделали это, молодой человек застонал и его веки задрожали. Он проснулся. Медленно раскрыв глаза и смотря на свое окружение, юный парень разглядел Каори, взирающую на него с беспокойством поблизости, молвив, «Богиня? Понятно, так этот мир…»
Вследствие чего, юнец погорячился и попытался дотянуться до Каори, получив в ответ пинок в живот от Хадзиме, не скрывающего своего раздражения от уже доставшего пекла и песка.
— Уфффпх?!
— Хадзиме-кун?!
Бросая взгляды на Каори, издавшей пораженный голосок, и покашливающего молодого человека, чье тело согнулось дугой, Хадзиме стал его расспрашивать.
Он догадывался, что галавейного типа наряды и верхняя одежда (тулуп?), которые были на молодом человеке, являлись особенностью «герцогства Анкади», которое находилось в величайшем по размеру оазисе, в Великой Пустыне Гурюен. Он изучал подобное, как способ побега от реальности, во времена, когда его еще звали «неполноценным» и «никчемным». Если молодой человек подтвердит, что этот вид болезни распространялся в Анкади, они сменят свою точку назначения, так как тогда это место будет отмечено на их маршруте как опасная зона. Об этом он и спросил молодого человека.+
Приходя в чувство после радушного пинка Хадзиме, юный парень даже не глядел в сторону отряда Хадзиме, окружившего его, и уставился на черный объект, моргая в смятении. После того, как он выслушал в общих чертах рассказ Каори, и понял, что отряд Хадзиме стал его спасителями, он поклонился им и приступил к своей истории.
Внимая его рассказу…
‘’Эти Боги так играются с нами?»- Хадзиме смотрел на небо в сомнении, ведь проблемы преследовали их, куда бы они ни пошли.
[1] Переносное значение прилагательного голубой появилось в русском языке только в начале ХХ века под влиянием пьесы-сказки Метерлинка «Синяя птица». Кстати, в немецком языке есть выражение die blaue Blume (голубой цветок) — то есть «несбыточная мечта«, «неосуществимый идеал»
[2] Чуни (Синдром восьмиклассника)- представители отягощены максимализмом и пафосными фантазиями о собственной крутости и незабвенности.
