— Даже если ты на самом деле заметила.
Эти слова шептали Судзу на ухо с тех пор, как она впервые вошла в большой лабиринт. И прямо сейчас эти слова были брошены ей из её красновато-черноглазого «я», весь цвет тела которого был белым.
Каждый раз, когда она слышала эти слова, Судзу чувствовала, что её сердце болело. Как будто её сердце сжимал пресс. Это было естественно. Потому что признание этих фактов для Судзу было равносильно признанию её греха. Ложный образ Судзу, созданный из её негативных эмоций, навязывал ей правду.
Голос рассказывал ей о том, как Судзу смутно заметила истинную природу Эри.
Если бы других спросили об их впечатлении от Накамуры Эри, десять из десяти наверняка ответили бы так:
Она кроткая и сдержанная, девушка, способная сделать шаг назад и объективно наблюдать за всем. Обычно она воздерживается от вмешательства, но она — человек благоразумный, способный высказать свое мнение с умелым вниманием, когда оно имеет значение, и который может беспечно помочь. Её фигура, идущая сзади с улыбкой, похожа на Ямато Надешико.
Существовали и другие мнения, но в целом у всех сложилось впечатление, что она нежная и добродушная личность. Куки и компания тоже так считали. Даже на Шизуку с её большой внимательностью она производила почти такое же впечатление. По этой причине в тот день, когда Эри раскрыла свою истинную природу, она также была сильно шокирована.
Среди этих людей только на Судзу она производила немного иное впечатление.
Судзу считала, что Эри может быть в некотором смысле расчетливой девушкой. Она отлично понимала тщеславие своей лучшей подруги, потому что всегда наблюдала за ней со стороны, а также потому, что девушка по имени Танигучи Судзу была особенной. Она была чувствительна к тонкостям человеческих эмоций.
Судзу заметила, что в счастливых глазах Эри иногда был холод и резкость. А потом она обратила внимание, что Эри обычно стоит позади. Это было не похоже на естественное проявление её личности, это было ничем иным как логикой. Так было удобнее решительно собирать информацию, Судзу могла это понять.
Но она никогда не разговаривала об этом с самой Эри. Она не считала такое поведение неприятным. Если бы её спросили, почему, она бы ответила, что когда Эри собирала информацию, различными способами, то как правило, она делала это ради кого-то другого.
И даже тогда, когда это нельзя было так оправдать, она понимала, что действия Эри, её слова и её поведение были задействованы для защиты её собственного разума и тела.
Судзу не отвергала идею играть роль ради защиты собственного сердца и тела. Почему, так это потому, что это было для неё равно, тому чтобы отвергнуть себя.
Что это означает? Для того чтобы понять это, необходимо знать о прошлом из жизни Судзу.
Оба её родителя были трудоголиками до мозга костей. С утра и до вечера у них была только работа, работа, работа… С детства Судзу как будто воспитывала только няня смотрительница. Оба её родителя даже не присутствовали на обычных мероприятиях, таких как день посещений или день ребенка и родителей.
Её семья была довольно зажиточной, но после того, как её няня уходила домой, Она всегда оставалась одна в просторном доме. Если маленького ребенка надолго оставлять одного, он неизбежно начнет грустить. В детском саду и в начальных классах начальной школы, она была капризным ребенком без друзей.
Не то чтобы её не любили родители или что-то в этом роде. Они тщательно обдумывали все, что дарили ей. Она также знала, что, когда они поздно вечером возвращались домой, то тайно приходили посмотреть на неё и погладить её по голове.
Однако, для юной Судзу всего этого было совершенно недостаточно… Именно поэтому, с мыслями, что она холодна к своим родителям, когда они иногда виделись, она заняла позицию, когда выглядела совсем не милой; Она даже притворялась спящей, когда на самом деле не спала …
Становление ею такой, как она нынешняя жизнерадостная простая девушка, было исключительно благодаря влиянию того, кто её опекал. Спустя еще несколько лет с тех пор, как была нанята, она уже не могла смотреть на хандрящую Судзу, поэтому крупная тетушка дала ей совет.
Он звучал так: «В любом случае, просто смейся», действительно этот совет был более чем неопределенен. «Благодаря этому изменится твоё окружение», — сказала она. Это были слова человека, который до сих пор продолжал работать у неё дома, для неё она была как вторая мать. Тогда она была не способна понять, что тетушка имела в виду, но решила, если, сделав это она не будет одинока, то в этом нет ничего плохого.
В начале, она пыталась показать искреннее счастье по отношению к своим родителям. Широко улыбалась, прыгала на них, её гладили по голове, и когда она получала подарок, то выражала счастье вместе со всеми. На самом деле, в её сердце все еще таились те чувства, но она пыталась войти в контакт со своими родителями, подавляя их. После этого лица её родителей стали «dere», это было лицо настолько неряшливо, что Судзу вообще никогда его не видела до того времени.
Родители по-прежнему постоянно были заняты своей работой, но даже так каждый раз, когда её родители смотрели на неё, она могла видеть, как они счастливо улыбаются. Это тоже делало Судзу счастливой.
Затем она весело улыбнулась в школе. По правде говоря, даже когда не было ничего действительно забавного или чего-то еще, её лицо постоянно расплывалась в широкой улыбке.
После этого, прежде чем к ней успело прийти осознание, в её окружении всегда кто-то был. Кто-то всегда радостно разговаривал с Судзу улыбаясь. Когда она увидела это, её школьная жизнь до сих пор для неё стала похожа на ложь. Школа превратилась в нечто интересное.
Так к ней пришло осознание. Даже если ей будет больно или грустно, её улыбка способна привлечь другие улыбки. Так она больше не будет одна.
Из-за этого, чтобы больше не быть одной, Судзу без конца улыбалась, независимо от того, когда это было.
Улыбка не всегда шла от её сердца. Около половины её улыбок были фальшивыми. Она продолжала это так долго, что её улыбки стали одинаковыми и не отличались друг от друга.
Вот почему, хотя Судзу заметила расчетливую личность Эри, которая надела маску Ямато Надешико, она не думала об этом как о чем-то плохом. Она больше испытывала симпатию к ней. После того, как она заметила это, она привязалась к ней сильнее.
Она думала, что цель Эри такая же, как и у неё. Она подумала, что её подруга возможно сочувствовала ей, которая жила актерством. Она считала, пусть это и правда, что Эри действует ради себя, но они действительно друзья, даже лучшие друзья. И потом, Судзу решила. С теми, кто не желает Эри вреда, она будет добра.
Точнее, пожалуй, следует сказать, что она хотела верить в это.
Она оставила в покое беспокойство, которое росло в ней с тех пор, как они прибыли в этот мир. Она не пыталась заметить то, что должно было быть замечено. Перестала прилагать усилия, потому что боялась шагнуть в расчетливое сердце Эри, которая сняла свою маску. Боялась, что приятные отношения, которые у них были до сих пор, закончатся, и злоба Эри, которую она, возможно, смутно осознавала, будет брошена ей в лицо.
Вот почему она верила. Слепо верила. Запихнула беспокойство, которое держала в себе, тревогу, которую чувствовала, глубоко внутрь себя. Убедила себя, что в Эри нет злобы или чего-то еще, что даже её расчетливость всегда была ради её лучшей подруги и других, кого можно было назвать её товарищами.
И результат…
{В тот день произошла трагедия. Двое её одноклассников погибли. Многие рыцари, включая Милд-сана, погибли. Если бы Нагумо-куна и других там не было, то Каори тоже умерла бы. Несмотря на то, что только Судзу смогла заметить характер Эри и могла бы остановить трагедию, она решила сбежать от реальности, потому что дорожила собой. Запечатала все так глубоко в своём сердце, что даже сама этого не осознавала. Натягивание улыбки на лицо, как всегда…}
Тьма в её сердце. Это было огромное чувство вины. Не взирая на то, что лишь она могла остановить преступление Эри, она пренебрегла этим, отрицая возможность того, что её подруга может сделать что-то плохое. В результате погибло много людей, и её одноклассники оказались на грани уничтожения.
Возможно, если бы она просто небрежно посоветовалась с Шизуку, что-то могло бы измениться. Сожаление об этом, яростно кружилось в её сердце с того самого дня.
{Заявляя, что Судзу её лучшая подруга Эри, она не заметила, как исказилось её сердце. Если бы это была бы Судзу, которая была вместе с Эри дольше, чем кто-либо, она должна была заметить это, но… открытие своего сердца, возможно, выявило бы фальшивость её собственной улыбки … Она боялась этого, поэтому ничего не делала… Слышать от тебя слова » лучший друг’ — это действительно невероятно.}
“…”
{Как ты думаешь, было бы ли все хорошо, если бы ты просто улыбнулась? Даже несмотря на то, что это были очень тонкие отношения, в которых ваши сердца не соединялись друг с другом, ты считала, что на самом деле ты не была одна? Как и сказала Эри, какая откровенная глупость, не так ли?}
Судзу молча взмахнула своим железным веером. Десятки барьеров, которые она развернула, прорезали ветер и устремились к ложному образу, окружая его. Мгновенно магическая сила взорвалась внутри защитной оболочки, взрыв, похожий на импровизированную осколочную гранату, поразил белую Судзу.
Окружающая земля была сдута, осколки льда танцевали в воздухе, сверкая, и, возможно, это было только ожидаемо, ложное изображение появилось невредимым, завернутым в сияющий барьер, в то время как она разворачивала свой белый железный веер, скрывая половину своего лица.
С тех пор как началась битва, это развитие событий повторялось все время. Её атака не могла прорваться сквозь защиту фальшивки, несмотря ни на что. А затем её противник, укрепляя свою защиту, безжалостно разрывал Судзу на части своими, острыми как лезвия словами.
{Чего ты хочешь добиться, собираясь с ней на встречу? Даже если ты на самом деле не знаешь, что хочешь сказать ей, даже если считаешь, что в любом случае получишь только враждебность и презрение, направленные на тебя без вопросов.}
Не только прошлое, её оппонент также превратил вопрос будущего в клинок, чтобы замахнуться на Судзу.
Не делая того, что она должна делать… отводя глаза от реальности, обманывая себя, чувствуя вину за то, что позволила многим людям умереть, сожаление о том, что не пыталась разобраться в этом, даже называя себя лучшей подругой. Её чувство желания встретиться было правдой, но на самом деле, она все еще не знала, что она хочет сказать, когда она действительно встретится с ней. Она чувствовала беспокойство и раздражение, как будто блуждала в густом тумане.
Её сердце болело, разрывалось на части, истекая кровью от мучений, достигая своего предела… так и должно быть…
{Даже сказав так много, она на самом деле не становится сильнее, ха. Даже несмотря на то, что сначала ослабела от того, что говорила. Несмотря на то, что она только что отрицала это, если только отведет глаза, Её противник может быть усилен …}
— Как и думала Судзу, такое правило действительно существует. Если это так, то, что бы ты ни говорила, ты не сможешь стать сильнее.”
{Похоже на то. В сейчас твое сердце начало понемногу обретать решимость. Слова Судзу, напротив, стали вашей силой, чтобы оглянуться на себя.}
Стоя лицом к белой Судзу, которая качала головой, как бы говоря «боже мой», она тяжело дышала, её руки, сжимавшие железные веера, дрожали, и все же ей хватило сил открыть рот, чтобы заговорить с достоинством.
“… Да. Хотя речь идет о ней самой, но чем больше ей показывали её, тем больнее и мучительнее она себя чувствовала. Но то, что ты говоришь, все правда? Вот почему ты смогла прийти в норму. Хватит уже стоять на месте ради самой себя.
Когда Судзу увидела сон в Большом Лабиринте Халтины, она поняла, насколько сильно она отводила свои глаза от того, что важно.”
Она разговаривала сама с собой со спокойным взглядом.
“В то время, когда Таэко-сан сказала «просто смейся», она не имела в виду, что все в порядке, если она будет просто улыбаться. В этом не было всего смысла, что Таэко-сан хотела ей объяснить. Ей сначала нужно открыть свое собственное сердце, если она хотела соединиться с сердцами других людей. Прямо сейчас Судзу понимает это.”
Если ты желаешь сделать счастливыми других, сначала ты сама должна быть счастливой. Конечно, было много людей, от которых она слышала эти слова. Это было то же самое.
— Все так, как ты и сказала, честно говоря, я тоже не понимаю, что хочу сделать, при встрече с Эри. Буду ли я проклинать её, обвинять, извиняться за то, что отвела свои глаза, или буду уговаривать её вернуться… я не знаю.”
Её сердце с того дня, когда оно получило это болезненное предательство, было разбито на куски. Различные эмоции переполняли его, как река после сильного дождя. Она просто терпела, чтобы её не затопило. Конечно, плотина в её сердце просто разорвется, когда она в следующий раз столкнется с Эри и закричит.
Вот почему…
“Она не понимает, но знает, что должна встретиться с ней, так что…”
Судзу не потерпит неудачи, как в Великом Лабиринте Халтины. Это было неявно передано её другому «я».
{… Какой это удобный сон.}
Фальшивка рассмеялась. Но Судзу тоже рассмеялась. Это был не фальшивый смех, это был смех, наполненный горечью и болью, которые исходили из её сердца.
“Она должна быть в состоянии получить его. Этот мир грез. Только если правильно примет реальность.”
{… сила девушки в белом снова немного снизилась. Похоже, ваша решимость не для показухи.}
— Совершенно верно. Это уже не просто слова. Не просто сладкий сон. Я превзойду тебя и пойду вперед по этому пути! Божественное отделение–Поворот!”
— Она заявила с решительностью. А затем она широко взмахнула парой железных вееров.
Сразу после того, как окружение белой Судзу ярко засияло, барьер был создан, как будто был собран из разбитых частей.
‘Божественный выход–Поворот’? Используя магию регенерации, она могла использовать магическую силу барьера, который был однажды разбит и рассеян, чтобы снова создать барьер.
Множество её барьеров, которые были разрушены до сих пор, их число достигало нескольких сотен. Барьеры девушки в белом также были разбиты в большом количестве. Все они были восстановлены и проявлены ради разрыва барьера. Общее количество барьеров составляло сто пятьдесят слоев. Эти барьеры окружали её, как крепостная стена.
{Это так… если этого недостаточно только с вашим собственным, вы даже восстановили барьер, который разбила я.}
“Ага. Ты сама Судзу, так что это не трудно сделать. В обмен вся магическая сила Судзу иссякает, но… ты будешь побеждена!”
{Тогда попробуй. Используй эту силу, которая превращается в решимость и превзойди все!}
Барьер её противника сиял. Это был вызов рискнуть, если она считает, что сможет его сломать.
Судзу мощно взмахнула своими железными веерами. Весь её барьер был сделан так, чтобы иметь направленность, и заклинание приказало им взорваться и рассеяться.
Сразу после этого просторная комната яростно затряслась вместе с громовым ревом. С потолка дождем сыпались осколки льда.
Даже заклинателя Судзу снесло сильным взрывом, и оттолкнуло к стене. А затем её сознание ускользнуло, когда её спина яростно ударилась о ледяную стену. Причина была в том, что она вложила все во взрывную силу, даже немного своей магической силы, которая должна была быть направлена на защиту.
Она не слышала ничего, кроме звона в ушах. Возможно, у неё порвались барабанные перепонки. Ей каким-то образом удалось сдержать свое затуманенное сознание. Она направила свой взгляд на эпицентр, каким-то образом фиксируя свое дрожащее зрение. Плотные остатки магической силы и дым от осколков льда были очищены, в большом кратере, созданном там… ничего не было.
В то же время ледяная стена справа от Судзу внезапно растаяла, и появился новый проход.
Глядя на это, она поняла, что наконец-то преодолела испытание. Сразу же её сознание уступило повреждениям от ударной волны и её магической энергии.
(… Это нормально отдыхать, не так ли… совсем недолго.)
Судзу прошептала это в своем сердце, а затем её сознание погрузилось во тьму.
Это было похоже на дрейф на дне мрачной воды, внутри такого ощущения её сознание слегка пробудилось.
Ей казалось, что её тело трясет в определенном ритме, в её затуманенном сознании она думала, что это похоже на то, что она была в колыбели. Однако тяжелые звуки и тепло, переданное на её щеке, заставили её понять, что это были шаги большого человека и тепло его тела. В тот момент, когда она это осознала, сознание Судзу быстро поднялось на поверхность.
“Э, а? Что? Как? .. ”
— Да. Ты проснулась?”
“Хи? Рюутаро-кун?”
— Да, это я.”
На мгновение: “Уваа, похищение!?” Её мысли затрепетали, и её тело напряглось, но она каким-то образом поняла, что её несут на спине Рюутаро, и её тело расслабилось.
— Э-э, почему Рюутаро-кун несет меня на своей спине?”
— Вот видишь. После того, как раздражающий * * * * * * улетел и прошел по появившейся тропинке, я увидел Судзу, спящую, как бревно, в углу такой же комнаты, так что пока давай просто понесем тебя. Ты не проснулась, даже когда я встряхнул тебя, да, как и ожидалось, я даже не смог разбудить тебя своими особыми движениями борца.”
“Да, если ты попытаешься разбудить меня таким образом, то это будет пробуждение от Разрыва Барьером на тебе.”
На мгновение она сделала неприятное выражение лица, подумав, что если это действительно был Рюутаро, то от него действительно можно этого ожидать. Хотя, в конце концов, он смог быть более внимательным к девушке, так что, возможно, это тоже можно считать ростом … Она подумала об этом со вздохом облегчения. Раньше он был парнем, который сильно бил по спине или плечу другого, смеясь от души, не заботясь о положении другой стороны.
— Но, значит, так оно и есть. Таким образом, эта комната связана со всеми остальными.”
— Похоже на то. Я думаю, что впереди этого пути будет ещё чья-то комната.”
-Будет здорово, если это будет комната Каори или Тио-сан. Я все еще не исцелилась здесь… подожди, Рюутаро-кун ты тоже устал, верно? Спасибо, что несешь меня.”
Она ярко выразила свою благодарность, устраиваясь на большой спине своего друга. Теперь, когда она посмотрела, Его одежда тоже выглядела довольно потрепанной после победы в действительно тяжелом бою. Не было никакого пошаркивания в его ногах, которые неуклюже двигались вперед, но он выглядел так, как будто получил серьезные повреждения.
— А-а, просто это не так серьезно. У меня повреждено всего пять ребер, а также вывихнуто плечо и повреждена рука, вот и все.”
“Это не то, что можно просто списать на «вот и все»!”
— Нет, нет, я уже вылечил плечо. Я также укрепил свою руку «Ваджрой», так что *звуки рвоты*!?”
“Хиииии!! Рюутаро-куна рвет невероятным количеством крови!?”
Перед паникующей девушкой, которая услышала необоснованное утверждение своего друга, Рюутаро, который собирался сказать, что с ним все в порядке, превратился в ярко — красного мерлиона. Похоже, его внутренние органы также были значительно повреждены.
Судзу поспешно слезла со спины, крича, она наложила на него слабую исцеляющую магию. У неё не было способностей к исцеляющей магии, так что это была всего лишь базовая магия, которую она изучала в течение малого промежутка времени, но это было лучше, чем ничего.
Слабый свет окутал его, он беззаботно вытирал кровь со рта, как будто сейчас ничего не происходило. Эффект был не так уж велик, потому что Судзу использовала упрощенный магический круг, который можно было носить с собой, но с его помощью можно было остановить кровотечение и боль и залечить маленькую рану.
“А? Как-то так удобнее? Спасибо, Судзу.”
— … Слушай сюда, Рюутаро-кун. Почему ты так спокоен после того, как тебя стошнило кровью в таком объеме? На самом деле ты не человек, не так ли? Ты идиот, не так ли?”
— Это жестоко, эх. Что, если это так много, то вы можете сделать это каким-то образом с помощью духа.”
“… Дух… какое удобное слово.”
Девушка закончила лечение с усталым видом. Пока она занималась этим, она также обработала оставшиеся повреждения своего тела из-за взрывного удара. Хотя это было только для душевного спокойствия, она хотела быстро найти Каори или Тио.
“Ну, я также только что успешно прошел испытание, так что я тоже немного устал.”
“Аа, конечно, это так. Это не похоже на испытания в Море Деревьев, мы здесь по-настоящему сражаемся… действительно, это радостно.”
“Правильно?”
-Теперь, когда ты упомянул об этом, как ты себя чувствуешь? Ты не выглядишь так, как будто у тебя есть какие-то проблемы или что-то еще, но… ах, это нормально, если тебе трудно что-то сказать, понимаешь?”
Судзу небрежно сказала что-то жестокое, например: “Ты с мышцами вместо мозга, так что нет смысла, даже если тебя оскорбляют словесно, верно?”. В определенном смысле, казалось, что она сбросила свою маску.
С другой стороны, парень, который, естественно, был унижен, не выглядел так, как будто он особенно возражал против этого, скорее он даже не заметил этого и ответил равнодушно.
— Нет, ничего особенного, так что я не возражаю. Меня только что оскорбили, что я неудачник*******.”
Девушка была ошеломлена, услышав эти слова. Её друг был человеком, который просто бросался вперед, даже когда перед ним была опасность. Она никогда не видела, чтобы он отступал. Какой смысл называть его неудачником? Она наклонила голову, не в силах представить это.
Глядя на подругу, которая была такой, он немного смущенно почесал щеку, отводя глаза, прежде чем сбросить бомбу.
“Боже мой, видишь ли, с тех пор, как довольно давно, я не знаю, что делать, чтобы приблизиться к девушке, в которую я влюбился, да. Я даже не признался, вдобавок ко всему, она была полностью охвачена другим мужчиной… как-то так.”
“… Это… как бы сказать…”
В каком-то смысле это можно было бы назвать легким беспокойством. Это было именно так, как и ожидала Судзу, возможно, даже великий лабиринт чувствовал что-то вроде “Отрицательных эмоций этого парня слишком мало, хотя? Что ты можно сделать, чтобы мучать его, я не понимаю?”
“А потом мне сказали что-то вроде «укради женщину грубой силой без всяких отговорок», во мне поднялись различные неприятные эмоции, но…”
В случае с Рюутаро метод толкания тьмы в его сердце к лицу, чтобы он мог самоуничтожиться, был бессмысленным. Казалось, что великий лабиринт пытался напасть на него, усиливая свое сознательное искушение, чтобы заставить его потерять рассудок, возможно, чтобы утопить его сердце в желании и стереть его положительные эмоции как его добродетель.
Читайте ранобэ Арифурэта (WN) на Ranobelib.ru
Таким образом, это может быть хлопотное испытание с опасностью сойти с ума. Но он не потерял рассудка и не превратился в воплощение своего желания. Главная причина этого, а не из-за умственной силы её друга, заключалась в том, что…
“В любом случае, реально украсть её невозможно. Это не просто невозможно. Скорее это самоубийство. Меня убьет Нагумо, а также Юи-сан.”
“Пхах? … … … … … … … … … … …. эээээээээээээээээЭЭЭЭЭЭ!!?”
Судзу знала, что было в его сердце, из-за того, насколько неожиданным это было, она издала необыкновенно громкий голос шока после нескольких ударов.
И тогда она, открывая и закрывая рот, в то время как её глаза широко раскрылись, начала робко подтверждать это. Её друг отвернулся с угрюмым выражением лица, но его уши покраснели, так что было очевидно, что он скрывает свое смущение.
“Рю, Рюутаро-кун, а? Ложь? Действительно? Тебе понравилась она?”
“Аа, что с тобой, неужели для меня действительно так странно быть влюбленным в неё, а- “
— Н-нет, это совсем не так. Но ты не показывал ничего, что указывало бы на это, так что…”
«… Ты, перед этими двумя, думаешь, я могу показать такое отношение?”
“… Рюутаро-кун… какой жалкий…”
— Не надо меня жалеть! Ты, твоя личность как-то изменилась!”
Рюутаро завыл на девушке, которая смотрела на него так, словно смотрела на жалкую вещь. Её речь и поведение стали прямыми, так что то, на что он указал, было правильным. Она больше не была просто девушкой, которая только улыбалась.
Но сейчас важно было не её изменение, а рана в сердце Рюутаро (лол), который постоянно видел девушку, в которую он влюбился, флиртующую с другим мужчиной, независимо от того, кто за этим наблюдал. Действительно, перед Хадзиме и Юи он никак не мог действовать как человек, который влюбился в неё. Его также заставляла колебаться атмосфера, которую создавали эти двое. Его гордость как мужчины и упрямство в его сердце были повреждены.
Если бы его спросили, что он может сделать, то это было бы признать это как безответную любовь и полностью порвать с ней. На самом деле именно это и он сделал. И великий лабиринт с силой вытащил это, но…
Сторона, у которой ему нужно было что-то украсть, была слишком плохой. Была ли это мужская сторона или женская. Перед желанием и чем бы то ни было, было только определенное будущее беспомощности. Независимо от того, насколько сильно его темные эмоции стимулировались, говоря ему украсть её, он отлично понимал, что было совершенно невозможно. Скорее, ему даже захотелось вспылить и выругаться: “Не говори ничего абсурдного! Посмотри на реальность, идиот!” на другого «я», который подстрекал его.
“Хм, но это действительно неожиданно. Кто бы мог подумать, что ты был влюблен в неё…?”
— На самом деле это не так уж странно, верно? Даже ты с того дня называл её «Оне-сама», не так ли?”
— А-а, так вот оно что. Да, возможно, это действительно не так уж странно.”
Девушка хлопнула в ладоши, как будто была убеждена в словах своего друга.
‘Тот день», о котором упоминал Рюутаро, был временем, когда они находились в большой опасности в Великом Лабиринте Оркуса. Красота и подавляющая сила Юи растоптали врага, сопровождаемого синим драконом, заставляли любого наблюдателя почувствовать даже божественность. Её невозмутимые манеры, её чарующая атмосфера, которая контрастировала с её молодой внешностью, и легкая доброта, которую она проявляла к ней… все это было слишком очаровательно для старшеклассника, будь то мужчина или женщина.
Подобно тому, как Судзу стала тосковать по Юи, несколько студентов мужского пола были очарованы Юи в тот день. Рюутаро был всего лишь одним человеком в этой группе.
— Не говори этого остальным, ладно?”
“Это, ну, я не буду говорить. Сказав это, я только наврежу тебе. Вернее, не лучше ли было не говорить об этом мне?”
“… Конечно, это правда, но…”
“Ааа, это что-то вроде… ты хочешь рассказать кому-нибудь, хотя бы раз?”
— Разве ты не остроумна? Ну, что-то вроде этого. Это что-то вроде жалобы, моя вина.”
Глядя на криво улыбающегося Рюутаро, она тоже криво улыбнулась в ответ.
“Но бросать вызов противнику с фронта с гневным чувством и таким образом недопустимо, не так ли?”
«…Эта рожа ******раздражала. Когда я вспомнил об этом, мне снова захотелось ударить его в полете.”
“Я думаю, что ты можешь просто использовать зеркало для этого.”
Судзу бросила сложный взгляд на своего друга, который подтвердил, что прошел через действительно странное испытание, но вскоре впереди стал виден конец дороги. Казалось, пока они разговаривали, они достигли своей последней остановки.
“О? Это соседняя комната.”
“Пожалуйста, Каори или Тио-сан должны быть там…”
Судзу, которая хотела попросить об исцелении, сложила руки в молитве, приближаясь к ледяной стене. Ледяная стена отреагировала на них и растаяла, открыв вход в комнату внутри.
В конце концов… казалось, её молитва достигла цели.
“Кья!?”
“Ух!?”
В тот момент, когда ребята вошли в комнату, ударная волна и поток магической силы заставили их рефлекторно закричать, закрыв лицо руками. А потом Судзу каким-то образом развернула барьер, перед её взглядом возникла фигура двух Тио, они обе подняли одну руку, стреляя друг в друга черными и белыми вспышками.
Две противоположные цветные вспышки столкнулись прямо спереди, в середине Тио и её ложного образа, одетого в белые кимоно и с волосами, белыми, как снег. Две вспышки поглощали друг друга. Ударная волна, которая разносилась по ледяной комнате, была создана в результате столкновения двух дыханий.
{Фуфуфу, я это чувствую. Твоя ненависть и ярость. Страх и смирение. Независимо от того, сколько сотен лет прошло, эта трагедия, которую невозможно забыть, предательство людей, которых ты защищала, так же легко, как перевернуть руку, взгляды презрения и страха, убийство твоих товарищей, друзей, родителей, унижение, вырезанное на их трупах.}
В середине пространства, окрашенного белыми и черными вспышками, противник Тио плавал с отвратительной улыбкой, разговаривая голосом, который звучал очень ясно. Это было воспоминание о великом преследовании, которое стерло клан драконов из истории пятьсот лет назад. Они были самой сильной расой самой сильной страны, однако ни в коем случае не проявляли высокомерия. Они были величайшей страной, которая не имела никакого отношения к насильственному правлению, и это была их последняя страна.
Поскольку клан драконов был немногочисленным, страна, которой они управляли, не отличала ни людей, ни полулюдей, у них было процветающее сосуществование между различными расами. Они защищали бессильных, поддерживали слабых, противостояли, когда зло появлялось независимо от страны, поднимая мораль и добродетель прямо с фронта. Такой образ жизни был шуткой, но они, несомненно, настаивали на этом идеале. Помимо людей их собственной страны, окружающие страны даже превозносили клан дракона как «истинную королевскую семью».
Все были спасены и защищены кланом драконов. Все уважали их и боготворили.
Но такие дни внезапно закончилось.
Клан Драконов был чудовищами.
Такие глупые мысли распространялись среди людей так быстро, как кошмарный сон. На всем континенте, куда не посмотри, не было расы, которая могла бы полностью превратиться в другую расу. Эта подавляющая сила и звериный вид полной драконизации, безусловно, были чем-то, что размывало границу между человеком и монстром.
Тем не менее, их достижения до сих пор и их благородный образ жизни невозможно было отрицать. В тот момент, когда такое мышление распространялось, глаза людей менялись от благоговения к страху, от доверия к сомнению, а затем от стремления к презрению.
{О верно. В то время это было довольно волнующее чувство, не так ли? Вспомни то время, когда ты превратила церковь в пыль. Даже во время великих гонений людьми, которые загнали нас в угол и объединили против нас все страны, была церковь. Топтать ненавистного врага-это было неописуемым удовольствием, не так ли?}
Фальшивый образ заговорил. Впереди Тио сказала, что помогает Хадзиме, но на самом деле то, что действительно радовало её, было свершением её собственной мести. В конце концов, для Тио Клаус, а не для жизни и смерти Нагумо Хадзиме, самым важным для неё было получить справедливое действие ради свершения своей мести, сказала фальшивая Тио.
Услышав эти слова, ребята, которые обычно видели Тио, всегда откровенно демонстрировавшую свою привязанность к Хадзиме, широко раскрыли глаза от шока и уставились на неё.
Однако она даже не пыталась протестовать, она просто молчала и продолжала дышать. Как будто она подтверждала эти слова.
Возможно, из-за этого у него было хорошее настроение, и её язык становился все более острым.
{Сначала, даже когда ты думала о том, чтобы пойти вместе с тем парнем, в действительности то, что ты на самом деле хотела, это было «воспользоваться им» правильно? Сила этого человека ненормальна. И нет никакого способа, чтобы эта сила не выделялась. Таким образом, вдохновитель этого великого преследования, которое неестественно внезапно началось? Бог тоже наверняка обратит на него свое внимание. И тогда, точно так же, как и с кланом драконов, который когда-то обладал силой, бог снова обнажит свой клык на него. Когда это произойдет, клык Нагумо Хадзиме тоже будет направлен на бога, это может помочь убить бога, вот на что ты надеялась.}
Это было действительно расчетливое мышление. Это был образ мышления, который все больше и больше отличался от обычной Тио. Невольные слушатели думали, что это было невероятно.
Однако слова, которые произносились, ни в коем случае не были ложью. Даже если это было всего лишь что-то незначительное, даже если сам человек не осознавал этого, это, безусловно, было то чем человек обладал, даже если это фрагмент в его сердце. По этой причине, глядя на неизвестную сторону Тио, которая была извращенкой с фетишем страдания, но которая иногда проявляла нежный и интеллектуальный аспект, они не могли скрыть своего шока.
Возможно, заметив состояние этих двоих, девушка бросила на них взгляд. На её лице не было никаких эмоций. Даже жизнерадостность, или её шутливая улыбка, или её доброта, или свет интеллекта ничто из этого не отражалось там. Выражение её лица, которое они увидели впервые, заставило их затаить дыхание.
{Человек, получеловек, дьявол, а затем бог. В то же время ты ненавидишь всех, кто украл то, что для тебя важно. Но эта ненависть, ярость — это нечто естественное для тебя. — Да, месть — это твое законное право!}
Белая вспышка слегка начала поглощать черную вспышку. Соперничество за власть начало рушиться. Возможно, это было связано с тем, что эти слова потрясли сердце Тио.
Она вспомнила. Оба её родителя всегда говорили гордо и благородно. На самом деле, они оба сражались, чтобы дать своему клану сбежать, до самого конца они хранили достоинство клана дракона. Поэтому чувства внутри неё, которые оправдывали ненависть и ярость по отношению к другим людям, чувства, которые порождали желание мести, были предательством по отношению к её родителям.
Лицо ложного образа исказилось в усмешке, глядя на ослабевшую силу своего оппонента, в то время она медленно протянула руку, которая не выпускала дыхание.
{Возьми меня за руку. Если ты сделаешь это, я дам тебе возможность осуществить эту месть. Это уже прогресс, что ты не подавляешь силой адский огонь, тлеющий в твоем сердце. Твой клык мести не притупится из-за мучений совести. Я буду умело руководить Нагумо Хадзиме. Не беспокойся, этот человек тоже не думает о тебе плохо. Он очень милосерден ко всем, кто вошел в его сердце. Есть так много способов справиться с этим.}
Это было искушение. Топливо, достаточное чтобы превратить пламя мести, запечатанное глубоко в её сердце, в адский огонь. Это не было чем-то, что могло ранить её сердце или разбить его, оно не могло убить её, это было похоже на испытание Рюутаро, это атака, направленная на изменение мнения, через искушение. Это было ловушка, чтобы подстегнуть Хадзиме убить бога с помощью Тио.
Импульс белого дыхания становился все сильнее, черное дыхание ослабевало, как будто выражая происходящее в сердце девушки. Возможно, они почувствовали опасность от этой ситуации, ребята кричали: “Тио-сан, не слушай её!”, “Возьми себя в руки, Тио-сан!” С выраженным беспокойством.
Белая вспышка вот — вот должна ударить. Будет ли она стерта без следа, или, возможно, она возьмет руку ложного образа и станет новым существом, которое будет использовать своих товарищей. В таком случае было невозможно, чтобы свидетели, оставались в безопасности.
Но прямо сейчас, это больше, чем опасность для них самих. Ощущения Судзу и Рюутаро, которые не хотели видеть фигуру Тио, чью натуру они помнили извращенной, но также они относились к ней как к надежной старшей сестре, падающей во тьму. Последнее чувство было для них сильнее. Их чувства были настолько сильны, что они верили, что даже если девушка не оглянется на них, они просто разрушат барьер и вступят в бой вместо неё.
Но в тот момент, когда казалось, что она упадет, вдруг раздался голос. Это был голос Тио, который до сих пор не произнес ни единого слова.
“Мы не знаем смысла нашего собственного существования.”
Это был спокойный голос. Вместо того, чтобы называть это разговором, это было больше похоже на выяснение чего-то внутри себя.
— Это тело зверя или человека? Если все в этом мире имеет смысл, то где может быть этот ответ?”
{Эти слова… }
Фальшивый образ что-то заметил и пробормотал. Одновременно с этим она заметила, как замедлялось дыхание, что она выпускала.
— Много месяцев и лет без ответа. В этом случае, будь то человек или животное, мы будем решительно удерживать свою душу.”
{-, моя сила…, невозможно, что, черт возьми, что происходит?}
Черная пламя двигалась вперед. С большим усилием белое вновь стало окрашено черным. Расстояние, пройденное белым пламенем, было поглощено черным вновь. Противник чувствовал, как сила внутри неё слабеет вместе с её прерывистым дыханием. Тио должна был слушать все её слова все это время, оставаясь тихой. Она не могла опровергнуть ни одной вещи, в её сердце должна была образоваться брешь, она должна была подчиниться своему негативному «я», так и должно было быть.
Несмотря на это, даже без какого-либо предупреждения девушка внезапно вернулась. В то время как фальшивый образ оказался сбит с толку, её слова звучали ясно, что они постепенно даже окрашивали громовой рев, который разыгрывало выдыхаемое ими пламя.
“Глаза дракона видят сквозь чистую правду, уничтожая обман и подозрения.”
Хотя это были глаза зверя, это было не просто ради того, чтобы вызвать у кого-то ужас. Обладая также интеллектом, он увидит истину и станет чем-то ради спасения кого-то.
“Коготь дракона разрывает стальной вал, сокрушая гнездящуюся злобу.”
Если бы там были люди, которых можно было бы защитить, то он сокрушил бы любого врага, несмотря ни на что. Когтем дракона пользовались только ради свержения зла.
“Клык дракона сокрушает собственную слабость, смывая ненависть и ярость.”
Это была гигантская фигура, далеко отделенная от человека, именно из-за этого они должны были строго дисциплинировать себя. Если это было ради этого, то воткни этот клык в себя. Позволить своему телу сгореть в ненависти и ярости и потерять рассудок было чем-то непростительным для неё.
— Доброжелательность, в то время, когда мы потеряны, мы просто звери.”
Если мы были низведены до обладания властью, просто следуя своим эмоциям, причиняя вред невинным, почему бы нам не признать это. Они сами были просто зверьем.
Но,
— Как бы то ни было, пока мы продолжаем владеть мечом разума? мы-драконокины!”
Тио широко раскрыла глаза вместе со своим воззванием. Её зрачок разделился вертикально и показал её нутро, ярко сияя золотистым цветом. В то же время невидимое давление исходило от неё. Оно было равно давлению воды большого водопада, но отличалось от жестокого шторма Хадзиме, это давление было похоже на то, когда кто-то смотрел на священную гору, которая была очень высокой, заставляя человека хотеть опустить голову к природе. Такое принуждение? если это было сказано решительно, то это было то, что называют высшей волей.
{… Не говори мне, ты. Ты сдерживалась?}
Выражение лица фальшивого образа выражало недоверие. С этим ничего нельзя было поделать. Не было ничего, что могло бы вызвать это, как, хотя разум Тио должен был ослабнуть и дать силу противнику, все же она внезапно пришла в себя, как будто это ничего для неё не значило. Было только одно объяснение.
Она контролировала ослабление и усиление собственного разума.
Это не было чем-то обычным, вроде контроля своего разума, раз она смогла даже обмануть испытание великого лабиринта. Если бы все члены группы Хадзиме сражались с обманом, то Тио мог бы быть обманом силы разума.
“О воля великого лабиринта. Благодарю тебя. Способ прислушаться к своему собственному сердцу объективно не может быть найден так легко. Сердце, это что-то вроде огромного моря, в котором, возможно, образовалась брешь, в то время как я сама этого не замечала, и поэтому я воспользовалась тобой, но… неожиданно я выучила здесь неплохой урок.”
Эти слова заставили ложное изображение понять, что её предположение было правильным, и выражение её лица становилось все более неверующим.
{… Но в том, что я сказала, нет никакой лжи! Не может быть, чтобы твоя чувства исчезли! Почему я так легко-}
Слова ложного образа заставили девушку спокойно сузить глаза. А затем она усилила свой разум до такой степени, что он отняла силу ложного образа до самого сердца.
Рукава её черного кимоно и длинные гладкие черные волосы, доходившие до талии, развевались из-за потока магической силы, в то время как она величественно стояла, её фигура, где её рука была вытянута прямо вперед, была так прекрасна, что, конечно, если бы Хадзиме был там, его взгляд был бы украден, даже если бы Юи была поблизости.
Даже фрагмента её извращения не просвечивало, с её статной фигурой, которую можно было принять за королевскую, она вложила свою душу в свои слова и озвучила их.
— Не смотри на меня свысока. Просто знай, кто я такая.”
Пока человек был собой, просто невозможно не испытывать никаких отрицательных эмоций. То, что ложное изображение говорило о её расчетливой стороне, её желании мести глубоко в сердце, безусловно существовало. Но, если на сомнение нужно было ответить, ответ можно было увидеть из провозглашения души клана дракона непосредственно перед этим. Клятва, которая была среди клана дракона, была именно той опорой, которая жестко поддерживала разум Тио. Пока она была членом клана драконов, это был её стержень, который никогда не сломается.
Ты все еще не поняла этого, тогда, провозгласила она с гордостью и благородством клана дракона.
— Гордый дракон? потомок клана Клауса, Тио Клаус здесь!”
Это был ответ. Потому что она была драконом, которого она не сломала. Вот и все, что нужно было сказать.
У ложного образа не было слов. В выражении её лица, казалось, было какое-то понимание, как будто она была избита, она расплылась в неопределенной улыбке.
Навстречу такому противнику Тио величественно одарила её последними словами.
“Такая штука, как клык мести… это не идет ни в какое сравнение с мощью истинного клыка дракона. Ты можешь ощутить это своим телом.”
Сразу после этого её дыхание запульсировало, стало плотнеё, как будто удвоилось, не выражая даже малейшего сопротивления, и поглотило все белое. А затем, не останавливаясь, оно создало большую дыру в стене комнаты и рассеялось.
Позже ничего не осталось. Бросив взгляд на ледяное пространство, которое было немедленно отремонтировано, и вновь появившийся ледяной проход, она повернулась на каблуках, не выглядя особенно счастливой или тронутой.
В поисках результата она не пострадала. Она грациозно взмахнула рукавом своего черного кимоно и одной рукой элегантно откинула волосы. Эта спокойная атмосфера и красивый жест, дополненный ошеломляющей силой только что произошедшего, заставили слова несравненной красоты естественным образом всплыть в голове.
“Это плохо… это похоже на то, что Судзу собирается найти свою вторую Оне-саму.”
— Я вообще ни о чем таком не думаю. Да, я ни о чем подобном не думаю, и я придерживаюсь этого. Черт возьми.”
Возможно, разговор между ребятами достиг её ушей, она перевела взгляд на них и мягко улыбнулась. Даже эта улыбка заставляла их обоих полностью волноваться из-за этого.
— Вы оба в безопасности. То, что вы оба прибыли сюда, означает, что вы прошли свои испытания?”
“Да, да. Итак, каким-то образом…”
“О, оу, десу. Мы прошли, десу”. (ТН: Рюутаро тут вдруг употребил вежливый язык.)
Тио наклонила голову в сторону Судзу и Рюутаро, которые вели себя странно. Даже такой жест не был чем-то хорошим для сердца этих двоих прямо сейчас. Хотя обычно она была просто чрезмерной извращенкой, это отличие было просто отвратительно! Они оба захотели громко выразить недовольство каждый своим ртом. Особенно Рюутаро.
Даже чувствуя себя сбитым с толку из-за состояния этих двоих, Тио посмотрела на проход, через который они попали сюда.
“Только ваши комнаты между собой связаны?”
“Да, да. Мы больше никого не видели.”
Кивнув “Это так” на слова Судзу, Тио сделала немного разочарованное лицо. А затем с её страдальческим выражением лица, от которого температура тела Судзу и Рюутаро повысилась еще больше, она тихим голосом выдохнула.
“Если мастер здесь, и он услышал о моей мысли, когда я впервые встретила мастера, чтож мой ложный образ был разоблачен? Я буду наказана прямо сейчас, без промедления. Более того, это, без сомнения, будет серьезным наказанием. Как жаль.”
— К несчастью, это ты.”
“Подсознательно, Судзу и Рюутаро сделали жест своими ртами гармонично. Это было действительно, действительно прискорбно… во многих смыслах.
Тем не менее, только на некоторое время, они почувствовали облегчение видя, что Тио действительно была извращенкой, как и ожидалось, но им показалось, что они как-бы проиграют этому чувству, поэтому они не говорили об этом вслух.
