«Бом-м-м… Бом-м-м…»
Я всё ещё находился в зале основания, когда прозвенел четвёртый колокол. Всё здесь было чисто белым, кроме слабого зелёного свечения основания, вращающихся магических камней всех божественных цветов и отверстия, через которое ко мне попадали ордоннанцы. С тех пор как я здесь обосновался, я получил множество посланий, и почти сразу после окончания звона пришло ещё одно:
— Мы получили сообщение от западных ворот, что прибыл корабль с подозрительными личностями, — напряжённо сообщила Шарлотта. — Они были одеты в серебряные одежды, и с ними были волхенилы. Бой начался.
Битва за Эренфест наконец-то началась. Я застрял в ожидании возле основания, поэтому ничего не мог сказать в ответ, кроме сухого «понял».
«И всё же…» — думал я.
Розмайн и Фердинанд были заняты тем, что отвечали на отчаянные призывы гиба Герлаха о помощи. Бонифаций защищал Илльгнер. Кроме того, в дворянском районе стояли подкрепления из Кирнберга и Хальдензеля. Весь последний месяц герцогство готовилось к этой битве — я просто должен был верить, что мы победим.
«Конечно, тяжело торчать здесь в одиночестве и ничего не делать…»
Шарлотта в моём кабинете выполняла роль следующего ауба, Мельхиор управлял храмом как его глава, Вильфрид защищал дворянский район с нашим подкреплением из Кирнберга, а Флоренция ожидала с рыцарями в коридорах замка, чтобы перехватить врага, проникшего в потайные ходы, как она сама недавно сообщила, попросив ни в коем случае не покидать основания.
Моим долгом было защищать свою семью… но теперь они все сражались вместо меня. Самое большее, что я мог делать, — это мучительно ждать новых сообщений.
— Только что прибыл ордоннанц от рыцарей на задних воротах храма: похоже, в нижнем городе скрывается подозрительная группа. Пока что мы следим за тем, не будет ли совершено нападение на храм или северные ворота.
— Враги с магическими инструментами были обнаружены в дворянском районе. Бой начался.
— Матушка встретилась с врагом. Ловушки сработали.
— Рыцари вступили в бой с незваными гостями у северных ворот.
— У задних ворот храма идёт битва.
Ордоннанцы от Шарлотты и Карстеда приходили быстро. Тем временем Розмайн и Фердинанд присылали ордоннанцы о битве в Герлахе. Всё доходило по крупицам: захватчики использовали чёрное оружие и маленькие чаши, чтобы украсть магическую силу из земли; мы знаем, как восстановить нанесённый ими ущерб; мы пробились сквозь вражеские силы, чтобы объединиться с рыцарями Герлаха.
На какое-то время я почувствовал облегчение от того, что всё идёт хорошо. Но спокойствие не продлилось долго.
— Один злоумышленник обошёл шмилов-защитников и пробрался в храм.
«Она идёт!»
Инстинкт подсказывал мне создать штап. Я узнал об этом только благодаря Розмайн, но в книжном зале храма была дверь, ведущая к основанию. Она расставила там всевозможные ловушки, но я точно знал, что Георгине удастся обойти их все. Холодный пот струился по моей спине, когда в памяти всплывали образы сестры: её холодные зелёные глаза, отвергающие всё моё существование, её красные губы, изогнутые в насмешливой улыбке…
Ордоннанцы от Шарлотты и Флоренции прибыли почти одновременно.
— Битва у западных ворот выиграна. Граозама взяли в плен.
— Это Флоренция. Мы захватили госпожу Георгину. Сейчас я перемещаю её в Белую башню с помощью предоставленного мне магического круга, затем отправлюсь туда, чтобы подтвердить её прибытие. У меня есть разрешение действовать?
«Она захватила мою сестру?..»
Я не мог поверить своим ушам — даже когда ордоннанц повторил своё послание в третий раз. Я был абсолютно уверен, что она придёт через храм, а не воспользуется потайными ходами замка.
«Если Георгину и Граозама поймали, значит ли это, что незваный гость в храме — всего лишь маловажная приманка?»
Флоренция познакомилась с моей сестрой во время собрания герцогов, так что она не могла ошибиться, приняв другого человека за мою сестру. Было несколько досадно, что весь инцидент закончился без моего участия, но это была небольшая цена за то, чтобы свести кровопролитие к минимуму. Я крепко сжал свой штап, готовясь отправить ответ.
— Я тоже навещу её. Хм… Не ожидал такого скучного конца вторжения…
Окинув взглядом все ловушки, которые расставил в ожидании боя, приготовленные магические инструменты, я вздохнул. Расчистка этого места будет сущим кошмаром.
***
— Господин Сильвестр! Я знаю, что бой уже начался, но вы должны оставаться в зале основания!..
Я только что запер зал и вернулся в спальню, а теперь оказался лицом к лицу с чрезвычано строгой Рихардой. Неужели она так сурово смотрела на меня потому, что я постоянно просил её принести мне припасы для всех ловушек, которые я расставил?
— Всё кончено, Рихарда, — сказал я. — Флоренция захватила мою сестру. Сейчас я направляюсь в Белую башню убедиться, что всё в порядке.
— Понятно…
Должно быть, Рихарда впервые услышала эту новость: несколько мгновений она хранила торжественное молчание, а затем отступила в сторону, давая мне пройти. Должно быть, это было для неё сложным испытанием, учитывая, что в прошлом она служила моей сестре.
— Это было к лучшему, — добавил я. — Я не хотел сражаться с собственной плотью и кровью без абсолютной на то необходимости.
— Конечно. Всего вам доброго.
Я вышел из комнаты, и два моих рыцаря, ожидавшие у дверей, проводили меня до выхода из герцогских покоев. Мы спустились вниз по лестнице и по одному из многочисленных коридоров направились к балкону, где можно было оседлать наших ездовых зверей: Белая башня находилась слишком далеко, чтобы мы могли передвигаться пешком. По пути я рассылал ордоннанцы, возвещающие о нашей победе.
— Бонифаций, защита прошла успешно.
— Фердинанд, моя сестра попала в плен. Я молюсь о твоей победе.
Я как раз забрался на своего зверя и направился к Белой башне, когда ко мне подлетели два ордоннанца.
— Отец, в храме поймали ещё одного Граозама! Это подделки! Вторжение ещё не закончилось!
— Появилась вторая госпожа Георгина. Она упала с потолка, поэтому я подозреваю, что её переместило из храма. Возможно, есть и другие подделки. Пожалуйста, оставайся у основания, пока не будет найдена настоящая госпожа Георгина.
Птицы были от Шарлотты и Флоренции, и обе они были в панике. Мы с двумя рыцарями разом развернулись и помчались обратно в мои покои. Как и подобает Георгине, она обставила своё вторжение чрезвычайным количеством мерзких уловок.
«Будь ты проклята, сестра!»
Когда я вбежал обратно в свои покои, все слуги уставились на меня и спросили, что происходит. Я решил предоставить объяснения своим рыцарям, а сам бросился в дальний конец комнаты, схватил висевший у меня на шее магический камень и превратил его в ключ. Я отпер дверь, затем прижал ключ к участку стены за ней и направил туда свою магическую силу.
Через мгновение передо мной появились две новые двери — слева и справа от старой. В правой лежало множество различных магических камней, но сейчас меня интересовал только один из них: я вынул чёрный камень и опустил его в золотую чашу на другой двери. Только после этого стена между дверьми исчезла, открыв мне доступ в зал основания. Я побежал к радужному барьеру, молясь не опоздать.
— Ха?!
Не успел я пройти через барьер, как меня поглотил огромный поток воды. Он снёс меня с ног и закружил, а затем утянул под воду так внезапно, что я даже не успел сделать вдох. Я задыхался и ничего не мог с этим поделать.
— Ах…
Я думал, что утону, но вода исчезла всего через несколько мгновений. Я упал на пол с глухим стуком… а затем услышал какофонию тресков, когда всё остальное, попавшее под поток, посыпалось вокруг меня. Подняв голову, я увидел, что один из тазов, поставленных в качестве ловушки, падает прямо мне на голову.
— Оу! Что за?!..
Я бросился на пол, чтобы увернуться от деревянного таза, который приземлился возле моих ног и отскочил в сторону. Похоже, мне повезло. Мысль о том, чтобы получить по лицу одной из ловушек Розмайн, была просто ужасающей.
Только начав расслабляться, я заметил, что из стены, где, как мы полагали, находился другой вход в основание, что-то торчит. Показалась женская рука, державшая в руках штап.
«Это Георгина!»
Потоп воды, должно быть, был крупномасштабным вашеном и одновременно атакой на основание. Я вскочил на ноги и тут же приготовился к грядущему штурму.
«Я был прав — она действительно планировала пройти через храм!»
Моя сестра вошла в серых одеждах служительницы храма, но от неё исходила аура самопровозглашённой королевы. Она проскочила в дверь, словно ей и в голову не пришло, что я могу её ждать.
«Может, у неё ещё остались сторонники, скрывающиеся в храме?»
Серые одежды Георгины и тот факт, что она вообще добралась сюда, говорили о том, что у неё есть сообщники среди священников. Я предупредил Мельхиора и остальных, чтобы они внимательно следили за теми, кто был близок к моему дяде, но некоторые, очевидно, проскользнули сквозь пальцы.
— О? — Глаза Георгины расширились в недоумении, когда она увидела меня. — Ты здесь… и всё ещё жив. Как?
— Я не совсем понимаю, о чём ты. Я ненадолго вышел, а, вернувшись, попал под твой вашен. Конечно, он меня напугал, но вряд ли это смертельно.
— Ты хочешь сказать, что избежал моего яда мгновенной смерти только благодаря удаче?
«Яд мгновенной смерти?!»
Должно быть, это тот самый яд, который использовали против Фердинанда в зале восполнения магической силы Аренсбаха. Сообщалось, что он превращал людей в магические камни за считанные мгновения. Должно быть, Георгина наполнила ядом зал основания, чтобы убить меня, а потом смыла, чтобы войти самой. По спине пробежала дрожь. Если бы тот ордоннанц от Флоренции не отвлёк меня от основания, я был бы уже мёртв.
— Судьба снова разочаровывает меня… — ворчала сестра с тем же недовольным выражением лица, что и много раз до этого.
Во всех моих воспоминаниях о Георгине она либо обижала, либо оскорбляла меня. Она переехала в северное здание, когда я был ещё ребёнком, поэтому мы встречались только раз в месяц, но всё время наших встреч она проводила, хмурясь, критикуя каждое моё действие, а потом сердито шлепала меня по рукам, ногам или чему-то ещё.
«Но это было гораздо лучше, чем то, что последовало дальше».
Тогда матушка хотя бы вмешивалась и останавливала насилие Георгины, но всё изменилось с моим крещением. Матушка не могла переехать со мной в северное здание, поэтому сестра могла издеваться надо мной без остановки. Стоило мне выйти на улицу, чтобы отдохнуть от занятий, которыми я не хотел заниматься, как она поджидала меня со своим штапом. Я до сих пор помню, как свет впивался мне в горло, когда она затаскивала меня обратно в дом.
Однажды она даже похитила Блау, моего любимого питомца-шмила.
Но один случай запомнился мне больше других: когда она отравила мою еду. Горло жгло так сильно, что я готов был поклясться, что умру, и всё это время Георгина наблюдала за мной с такой радостью в глазах, какой я никогда раньше не видел. Мы так и не доказали, что за всем этим стояла она, но я знал.
— Ты так сильно меня ненавидишь? — спросил я. — Ты ненавидишь Эренфест?
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
Георгина окинула меня презрительным взглядом и ничего не сказала. Я даже не помню, сколько раз я умолял её сказать мне, что я сделал не так. Я никогда не хотел быть герцогом: эта роль была просто навязана мне, и в тех редких случаях, когда мне удавалось увидеться с сестрой, она только и делала, что кричала на меня. Стоило мне сказать, что я не хочу много работать, что я всё равно не собираюсь быть герцогом, как она начинала бить меня сильнее, чем обычно. Я даже пытался возразить, что она должна править Эренфестом вместо меня, но она ни разу не согласилась с этой идеей, она просто продолжала требовать, чтобы я вёл себя как герцог, и нападала на любые слабые места, которые находила.
— Почему после стольких лет ты всё ещё гоняешься за основанием Эренфеста? — спросил я. — Ты вышла замуж в великое герцогство и превратилась из третьей жены в первую. Твоя дочь должна стать следующим аубом! У тебя самая лучшая жизнь, о которой только может мечтать женщина, так почему же ты так поступаешь?!
Георгина всегда относилась ко мне настолько враждебно, что наши родители сочли слишком рискованным оставлять её в Эренфесте и выдали замуж в другое герцогство. Впрочем, её отправили не просто куда-то — мать потянула за ниточки, чтобы её дочь попала в великое герцогство. Это было ещё до гражданской войны, когда ни одно герцогство не приняло бы кандидата в аубы из Эренфеста. Это случилось только потому, что так распорядилась матушка.
— Что в этом плохого?! — воскликнул я. — Почему ты не смогла найти своё счастье там?! Неужели ты не подумала о том, что нападение на основание другого герцогства будет означать для твоих детей и внуков?!
— Ты так думаешь?.. — спросила Георгина. — Тогда я не буду зря сотрясать воздух.
В глазах моей сестры мельтешила смесь цветов. Она была так разгневана, что не могла больше сдерживаться, но почему? Я не мог даже предположить, чем она раздражена и почему ненавидит меня. Я хотел понять, хотел, чтобы мы встретились глазами, но она отказывалась даже отвечать на мои вопросы. Смятение и отчаяние разливались по моей груди.
— Мы же брат и сестра! — воскликнул я. — Неужели мы не можем хотя бы попытаться понять друг друга?! Если ты просто поговоришь со мной, я уверен, мы сможем всё выяснить!
— Ха! Ещё слишком рано для визита Шлафтраума. Я скажу только одно: если ты действительно хочешь, чтобы мы поняли друг друга, отдай мне основание. Только тогда мы сможем поговорить.
— Ты же знаешь, что я не могу этого сделать.
— О боги! — Георгина скорчила гримасу, словно была глубоко ранена. Это было явным преувеличением, но она была так похожа на маму, что я всё равно почувствовал себя виноватым. — В таком случае разговор окончен. Не то чтобы я ожидала от тебя многого. Я всегда знала, что ты не намерен меня понимать.
— Это ты отказываешься общаться! Просто скажи мне! Почему ты так одержима основанием Эренфеста?!
— Больше мне нечего сказать. Умри уже.
Георгина попыталась удержать меня с помощью своего штапа, как она делала это много раз в прошлом, но я уже не был тем беспомощным мальчиком, как тогда. Я произнес «боген», чтобы превратить свой штап в лук, а затем выпустил залп магических стрел.
— Гетайльт!
Первая из моих стрел активировала один из амулетов Георгины, остальные разорвались о созданный ею щит. Я продолжил атаку, сокращая расстояние между нами.
«Я не дам ей времени на восстановление».
Георгина бросила из-за щита магический инструмент, на этот раз потратив один из моих амулетов. Переместившись ближе к ней, я оказался в зоне её атаки. Она продолжала обстреливать меня, а я выпускал в неё всё новые стрелы.
«Она продолжает бросать инструменты. Другими словами, сейчас самое время атаковать своими».
Я использовал гетайльт, чтобы превратить свой штап из лука в щит, а затем изо всех сил метнул магический инструмент так, чтобы он ударился о пол позади Георгины. Раздался громкий взрыв, но она даже не попыталась защитить свою спину; она не сводила с меня глаз и полагалась на свои амулеты. В битве между дворянами основной тактикой было использовать слабые атаки, чтобы избавиться от амулетов противника, и именно этим мы сейчас и занимались.
— Гх!..
На щеке Георгины появилась царапина, и вскоре из неё потекла струйка крови. Однако она не обратила на это внимания и продолжила осыпать меня магическими инструментами. Одновременно с этим по моей руке прошла вспышка боли.
«Должно быть, у неё закончились амулеты, призванные блокировать слабые атаки».
Я бросил позади сестры ещё один магический инструмент. На этот раз она повернулась ко мне спиной, чтобы блокировать взрыв.
«Сейчас!»
Я побежал вперед, развеял свой щит с помощью рюкена, а затем поймал Георгину полосами света. Она попыталась вырваться, но тут же замерла в шоке: должно быть, только что поняла, что теперь у неё меньше магической силы, чем у меня.
— Всё кончено, — сказал я. — Сдавайся, пока можешь. Я не стану лишать тебя жизни.
Я не хотел убивать сестру без крайней необходимости. Если сохранить ей жизнь, её можно будет допросить. Эти слова всё крутились у меня в голове как оправдание.
— Просто убей меня. Или у тебя даже на это не хватает решимости?
— Ты отправишься в Белую башню, — сказал я.
— Как наивно, — усмехнулась Георгина. Она смеялась надо мной даже сейчас, когда я крепко схватил её. — Сколько ещё осталось дворян, посвятивших мне имя… Неужели ты не понимаешь, что это значит?
— Тебе нужны камни посвящения имени, чтобы…
Я запнулся на полуслове. Приказы, отданные посвятившим имя, не выполнялись, в отсутствии камней посвящения. Именно поэтому матушке было позволено жить в Белой башне, несмотря на то, что ещё оставались дворяне, вынужденные ей повиноваться: она хранила их камни в своей потайной комнате, чтобы их не украли.
«А вот у Георгины они…»
— Я приказываю всем своим верным последователям, которые посвятили мне имя, и всем страдающим от пожирания солдатам, которые заключили договор о подчинении: Эренфест…
Я не мог позволить ей закончить. Ситуация с безопасностью Эренфеста была настолько плоха, что в дворянском районе уже были незваные гости. Я не знал, сколько последователей моей сестры, посвятивших имя, пережили чистку и что они могут сделать по её приказу. Пойдут ли они в бой или начнут распространять по городу яд мгновенной смерти? Я не собирался ждать, пока это выяснится.
— Шверт!
Окончательно лишившись выбора, я взмахнул мечом и почувствовал, как лезвие впивается в плоть. Рука задрожала, когда я схватился за рукоять, а на глаза навернулись слезы. От осознания того, что я совершил нечто столь мерзкое, мне захотелось блевать.
— Гх!..
— Га!..
Мой разум был настолько затуманен, что я не мог понять, от кого из нас исходят звуки. Сестра смотрела на меня с улыбкой, кровь струилась из её шеи и вытекала изо рта. Она выглядела такой же счастливой, как и тогда, когда отравила меня, и с предсмертным вздохом произнесла пять жестоких слов.
— Я буду презирать тебя вечно.
«А…? Что это было?..»
Георгина была мертва. Это была моя победа. Так почему же победа казалась такой пустой? Мне так и не удалось выяснить, о чём она думала. Самое большее, что я понял, — это то, что она искренне ненавидела меня и не собиралась мириться с моим существованием.
«Мне нужно действовать быстро».
Я убрал свет, сковывающий Георгину, сжал рукоять меча и снова замахнулся вниз. Это было ужасно, но я отрезал именно то, что мне было нужно, чтобы заглянуть в её воспоминания. Я бросил её в коробку, которая упала на пол вместе с ловушками, — магический инструмент остановки времени. Он сохранит её воспоминания на некоторое время.
То, что мне пришлось убить сестру, потрясло меня до глубины души, но теперь я не чувствовал ничего. Как будто мои эмоции внезапно исчезли.
Закончив, я в последний раз ударил ножом по трупу сестры, целясь в орган, хранящий магическую силу. Её тело превратилось в липкую чёрную жидкость, которую я затем убрал с помощью вашена. До моих ушей донёсся стук двух твёрдых предметов, когда одежда Георгины кучей повалилась на пол: большой красивый магический камень, который в зависимости от освещения казался то красным, то синим; и ключ к священному писанию Эренфеста.
***
Я не знал, сколько времени просидел так, глядя на магический камень моей сестры. Прилетел ордоннанц и сел на мою руку, которая всё ещё держалась за меч.
— Это Розмайн. Битва при Герлахе окончена!
Она говорила так ярко и победоносно, но на этом послание не закончилось: она попросила разрешения воспользоваться кругами перемещения герцогства, попросила меня пропустить в Эренфест командиров Дункельфельгера и Фердинанда, а затем предложила приготовить для них комнаты. Как обычно, она выдвигала требования так, словно даже не предполагала, что я могу отказаться. Это вытащило моё сердце из тёмной грязи, в которую меня затянуло убийство сестры.
— Ну и ну… Эта сумасбродная девица должна понять, что за ней нелегко угнаться.
Смерть сестры так отяготила мои мысли, что я совсем забыл о том, что по всему герцогству идут другие сражения. Я отправил ответ, попросив её подождать, пока восстановится моя магическая сила, затем передал новости Шарлотте и несколько раз отрезвляюще хлопнул себя по щекам.
«Я не могу падать духом. Я ауб Эренфест».
Прежде чем покинуть зал основания, я захватил инструмент остановки времени, магический камень сестры и ключ от священного писания.
— Сильвестр… — сказала Флоренция, как только увидела меня. Должно быть, она увидела кровь на моей одежде, потому что бросилась ко мне, даже не пытаясь скрыть своего беспокойства, и попыталась наложить исцеляющее заклинание.
— Это не моя, — сказал я, ставя на стол то, что нёс. — Можешь смыть это.
— Это была настоящая Георгина, — сказала Флоренция, глядя на стол, как только очистила мою одежду вашеном. Нетрудно было догадаться, с чьим магическим камнем я прибыл и что находилось в инструменте остановки времени. — Дворяне, посвятившие имя госпоже Георгине, погибли, а те, кто заключил с ней договор, исчезли во всполохах золотого пламени.
— Я не захватил Георгину. Я лишил её жизни. Другого выбора не было. Она начала отдавать приказы посвятившим имя. Я не мог посадить её в Белую башню, как сделал это со своей матерью.
Я старался не смотреть на стол, пока говорил: вид магического камня и инструмента для остановки времени оживил ощущение того, что мой клинок рассекает плоть.
— Я знаю, как ты сентиментален, Сильвестр. Это должно быть очень больно для тебя. Но я хочу, чтобы ты знал: мы все очень рады, что ты её победил. Я молилась за твой успех.
Флоренция погладила руку, которой я убил свою сестру, а затем наклонилась для поцелуя.
— Я не хотел этого делать… — пробормотал я, чувствуя, как по телу снова разливается тепло. Мне хотелось плакать.
— Нет, конечно, нет. Но с этим магическим камнем мы знаем, что больше нет подделок и никто не угрожает жизни наших детей. Ты преуспел и как ауб Эренфеста, и как отец. Я благодарна тебе больше, чем могу выразить словами, за то, что ты решил защитить своё герцогство и семью.
В памяти всплыли последние слова моей сестры.
— Она ничего не сказала мне о том, зачем она всё это делает. Она сказала, что бессмысленно даже пытаться. Самое большее, что я узнал, — это то, что она ненавидит меня даже больше, чем я мог предположить.
— Её воспоминания покажут тебе, какой жизнью она жила и что толкнуло её на такие крайности. Но об этом позже.
— Флоренция…
— Сегодня ты потерял сестру. Но ты ещё и вернул семью, — сказала Флоренция, поглаживая меня по щеке. — Господин Фердинанд и Розмайн возвращаются, не так ли? Брюнхильда и Шарлотта распорядились, чтобы следующая поставка продовольствия, предназначенная для земель, была направлена на пир.
Эта война казалась мне бессмысленным кровопролитием, но я действительно защищал людей. Кое-что даже удалось вернуть. Женщина в моих объятиях продолжала напоминать мне об этих фактах.
Я крепко обнял её, не желая терять.
