— Прошу прощения за столь неожиданный вызов, — сказала Эглантина сразу после обычного обмена приветствиями, предлагая мне сесть.
Освин немедленно начал готовить магический инструмент для предотвращения подслушивания широкого диапазона, так что Карстед и Рихарда вышли из зоны его действия. Я заметила беспокойство на их лицах.
Эглантина освободила комнату от своих последователей, села на диван напротив меня и посмотрела мне прямо в глаза. Анастасий сейчас находился на церемонии вручения дипломов, поэтому вместо него здесь была она.
— Госпожа Розмайн, у нас мало времени, — сказала она. — Могу ли я говорить откровенно?
Использование сложных оборотов речи привело бы только к недоразумениям, особенно с учетом того, что я далеко не мастер благородных эвфемизмов. Чем прямее мы будем, тем лучше, поэтому я кивнула и сказала:
— Конечно.
Эглантина продолжила объяснять ситуацию. Глава центрального храма и главный священник подняли шум во время обеда, открыто заявив, что магический круг предназначен для выбора зента. Некоторые наиболее старые последователи возразили им, что Трауквал заслужил Грутрисхайт за всю свою тяжелую работу, а другие были обеспокоены идеей того, что Дитлинда станет следующим правителем Юргеншмидта после всего того, что они успели о ней узнать. Некоторые даже утверждали, что все это было тайным заговором Фердинанда, который теперь пытался манипулировать своей невестой, после того, как потерял контроль надо мной.
— Было высказано много мнений, — продолжала Эглантина, — но король Трауквал считает, что Грутрисхайт необходим для управления Юргеншмидтом. Он даже сказал, что с готовностью уступит трон госпоже Дитлинде, если она получит его.
— Но почему тогда он отправил господина Фердинанда в Аренсбах из-за аналогичных подозрений? — спросила я. — Разве король не мог подождать, пока Фердинанд получит Грутрисхайт, а затем отдать трон ему?
— В настоящее время я могу сказать только то, что статус герцогства имеет большое значение. На предстоящем собрании герцогов к Эренфесту будут относиться наравне с теми, кто был на стороне победителей в гражданской войне, но в то время вы считались всего лишь нейтральным герцогством. Кандидат в аубы из Аренсбаха, внесшего такой большой вклад во время войны, естественно, был бы предпочтительнее.
Очевидно, было решено, что зент из Эренфеста неприемлем из-за среднего ранга нашего герцогства, малого количества дворян, которые перебрались в Центр и недостаточного количества дипломатических контактов с другими герцогствами. Невозможно сказать, кто бы заключил с нами союз, если бы Фердинанд получил Грутрисхайт и стал зентом. Многие опасались, что в таком случае кто-нибудь явится, чтобы украсть у него трон, и меньше всего кому-либо хотелось новой гражданской войны.
Эглантина продолжила:
— Гражданская война началась, когда первый принц тех времен начал возмущаться тем, что второй принц унаследовал Грутрисхайт, и попытался отобрать его. В результате он убил второго принца, но это не дало ему Грутрисхайта. Тогда он начал подозревать, что книга находится у третьего принца, который был братом по материнской линии второго принца… и таким образом началась война.
— Королевская семья потеряла родственников и соратников из-за Грутрисхайта, — сказала Эглантина. — Таким образом, мы стараемся по мере наших возможностей избежать нового конфликта. Если бы госпожа Дитлинда получила Грутрисхайт, это было бы… довольно тревожным. Но король Трауквал считает, что если ее будет поддерживать мудрый и знающий господин Фердинанд в качестве мужа, то она все же сможет выполнить свои обязанности.
«Пожалуйста, нет. Фердинанд умрет внутри. Свет никогда не вернется в его глаза», — молилась я.
— Однако, — продолжала она, — мы не знаем, правду ли говорит центральный храм. Поэтому нам нужно узнать о магическом круге все, что сможем, и как можно скорее.
Ее оранжевые глаза сфокусировались на мне.
— Госпожа Розмайн, что вы думаете об их утверждениях?
Я встретила ее взгляд, зная, что она не позволит даже самой маленькой лжи остаться незамеченной, и благородно улыбнулась.
— Мои извинения, госпожа Эглантина. Танец посвящения исполняется на совершеннолетие только в дворянской академии. В Эренфесте нет такого обычая.
— Так вы не знаете? — со вздохом спросила Эглантина.
От необходимости хранить от нее тайну у меня болело сердце, и меня утешало только то, что это не было абсолютной ложью. Конечно, в священном писании сказано: «Тот, кто желает стать зентом», но что это значит на самом деле? Можно было предположить, что круг как-то связан со следующим правителем, но я не знала этого наверняка. Я даже не пыталась разобраться в этом. Поэтому я не могла дать лучшего ответа.
— В подземной библиотеке дворянской академии хранятся различные документы, касающиеся религиозных церемоний, — сказала я. — Господин Фердинанд читал их, поэтому для вас он может быть более полезен.
Словно он ждал этого момента, о прибытии Фердинанда из Аренсбаха объявил Освин. Эглантина прервала наш разговор и вышла из зоны действия блокирующего звук магического инструмента, чтобы поприветствовать своего нового гостя.
Фердинанд в одиночку вошел в зону действия магического инструмента — Экхарт и Юстокс остались ждать вместе с Карстедом и Рихардой. Увидев их всех вместе, я поняла, что у нас двойное воссоединение родителей и детей: Карстед и Экхарт, и Рихарда и Юстокс.
«Я уверена, что они будут тайно обмениваться информацией».
Сильвестр передал Карстеду небольшой сложенный листок бумаги, Рихарда тоже доставала что-то.
Я наблюдала за ними какое-то время, а потом заметила, что Фердинанд смотрит на меня сверху вниз. На его лице застыл немой вопрос: «Почему ты здесь?..»
— Господин Фердинанд, могу я попросить вас сесть рядом с госпожой Розмайн? — спросила Эглантина.
— Конечно. Если позволите.
— Как поживает госпожа Дитлинда? Возможно, ей было не по себе еще до начала церемонии?
— До церемонии она была в порядке. Танец посвящения истощил ее ману, из-за чего она потеряла сознание. Тем не менее, я позаботился о том, чтобы ее напоили лекарством восстановления, так что она уже идет на поправку. Я от всего сердца прошу прощения, что кандидат в аубы Аренсбаха нарушил столь важную часть танца посвящения.
Ее причудливая прическа, ее искрящийся танец посвящения, ее падение без сознания, активация неизвестного магического круга… Фердинанд извинился за череду странных и откровенно тревожных событий.
— Я делал все, что мог, — продолжал он, — но она не слушала. В этом виновата только моя некомпетентность.
Затем Фердинанд достал и включил звукозаписывающее устройство, которое он оставил у себя. Сразу же мы услышали, как он предупредил Дитлинду, чтобы она не надевала пять украшений для волос, так как это будет расценено как оскорбление королевской семьи. Дитлинда ответила, что снимет некоторые из них, хотя ее голос звучал крайне недовольно.
— Я никогда не думал, что она заменит заколки чем-то еще, а не просто уберет их, — сказал Фердинанд.
— Похоже, у вас был тяжелый день… — не подумав, отметила я.
Эглантина улыбнулась столь же озабоченной улыбкой.
— Госпожа Дитлинда сама приняла решение, которое привело ко всему этому, поэтому мы не будем винить вас. Вы можете быть спокойны.
Фердинанд заметно расслабился, но затем нахмурил брови.
— Я ожидал сурового выговора, когда получил срочный вызов так скоро после инцидента… Полагаю, вопрос о ее самочувствии — это отговорка, а вы вместо этого хотите поговорить со мной о Розмайн.
— Вы правы лишь наполовину, — продолжила она с извиняющейся улыбкой. — Во время обеда в центральном храме была обнародована информация, которая вызвала хаос. Теперь мы должны собрать собственную информацию, и мы слышали от ауба Эренфеста, а также от госпожи Розмайн, что вы хорошо осведомлены об обычаях храма.
По какой-то причине Фердинанд посмотрел на меня. На этот раз он, казалось, хотел сказать: «Не впутывай меня в это».
— Я просто сказала, что вы разбираетесь в этих вопросах лучше меня. Разве это не так?
Фердинанд издал вздох поражения и сказал:
— Я бы хотел узнать, что случилось.
Мы с Эглантиной объяснили то, что уже обсуждали. Затем Эглантина спросила:
— Господин Фердинанд, знакомы ли вы с магическим кругом, который появился на сцене?..
Он медленно кивнул и сказал, что да, а затем замолчал. Эглантина, должно быть, поняла, что он не намерен больше ничего говорить, а потому продолжила свой допрос:
— Центральный храм утверждает, что цель этого круга — выбор зента.
— Честно говоря, я удивлен, что они это знают. Те, кто принадлежат к храму Центра, едва ли способны читать священное писание.
Как он сказал, прошлогоднее расследование показало, что центральный храм может прочитать только половину священного писания, не больше. Я была совершенно уверена, что они не могли увидеть магический круг в начале священного писания, и все же им удалось опознать его, когда он мелькнул на сцене всего на пару секунд. Впечатляет!
— В храме Эренфеста хранятся дощечки, документы и старые расшифровки Священного Писания, которые слуги используют при подготовке ритуалов, — сказала я. — Возможно, в храме Центра есть свои документы, для чтения которых не требуется мана.
Мой разум метался, когда я пыталась представить, какие чудеса ждут меня в этом незнакомом книжном зале.
Фердинанд бросил на меня взгляд, как бы говорящий: «Возможно, ты и права, но, пожалуйста, молчи». В соответствии с его пожеланиями я быстро закрыла рот.
Эглантина озадаченно улыбнулась, а затем нахмурилась.
— Значит ли это, что центральный храм говорит правду о магическом круге?
— Они не совсем ошибаются… но почему вы задаете эти вопросы нам с Розмайн?..
Эглантина приложила руку к щеке.
— Мне стыдно в этом признаться, но никто из королевской семьи не знаком с религиозными церемониями.
Из-за натянутых отношений с центральным храмом они не могли получить доступ к документам, необходимым, чтобы противостоять их заявлениям.
— Ритуал посвящения госпожи Розмайн в дворянской академии был достаточным доказательством того, что она является настоящей главой храма, которая проводит истинные ритуалы. Поэтому мы надеялись получить ваш совет в это непростое время…
— Полагаю, она уже сообщила вам, что в подземном архиве под библиотекой дворянской академии хранятся документы, имеющие большое значение для вас и для кандидатов в аубы всей страны. Мне трудно понять, почему королевская семья еще не располагает нужной информацией, если только… — Он посмотрел на меня. — Неужели она не проинформировала вас, несмотря на свои частые встречи с членами королевской семьи?
Я энергично покачала головой и сказала:
— Я сказала им. Я ходила с тремя принцами и даже помогла им перевести тексты на современный язык.
— Несмотря на мое предупреждение, что ты не должна входить в архив ни при каких обстоятельствах?
Отчаянно пытаясь доказать свою невиновность, я раскрыла еще один свой грех.
— Это был королевский указ! — пролепетала я. — Они не позволили мне отказаться!
Я действительно ничего не могла поделать.
— Госпожа Розмайн очень талантлива, когда дело доходит до понимания старого языка, — вклинилась Эглантина. — Ее таланты очень помогли нам, поэтому я должна попросить вас не наказывать ее.
— Розмайн смотрит только на книги, — прямо сказал Фердинанд. — Невозможно предсказать, какие оскорбительные действия она может совершить, и это становится еще опаснее, если учесть, что архив доступен только для королевской семьи и избранных кандидатов в аубы. Нашим единственным выходом было запретить ей вход с самого начала.
Я ничего не могла сказать в знак протеста. Во время встречи с принцами я лишь отмахивалась от принца Сигизвальда, и в итоге Анастасию пришлось вытаскивать меня из архива.
— Как бы то ни было, что еще я могла сделать? — спросила я. — Ни принц Сигизвальд, ни принц Анастасий не разбираются в древних языках. Мы с госпожой Ханнелорой должны будем снова им помочь во время собрания герцогов, которое состоится весной.
Фердинанд помрачнел.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
— Они хотят, чтобы ты переводила? Тогда информация, которую они ищут, останется похороненной на очень долгое время.
— Что вы имеете в виду? — спросила я.
— Ты всегда начинаешь читать с верхнего левого угла любого книжного шкафа, верно? Именно так ты подходила к книжным полкам в храме, поместье Карстеда и замке — а также к моим собственным книжным полкам. Я припоминаю, что документы о магическом круге, о котором идет речь, находятся в самом низу, так что тебе потребуется много лун, чтобы добраться до них.
«Это моя привычка. Начинать с одного конца — лучший способ убедиться, что я ничего не пропущу. Я и не думала, что он заметил!» — удивилась я.
— В любом случае, — продолжал Фердинанд, — я должен подчеркнуть, что архив изобилует знаниями, который необходимы для следующего зента. Если вы еще не знаете о ритуалах и церемониях храма, вам следует начать именно с этого. В ваших интересах также изучить древний язык.
— У королевской семьи нет времени, чтобы заниматься таким делом, — сказала Эглантина.
Я вспомнила, в каком состоянии был король раньше, когда он выглядел таким же изможденным, как Фердинанд, и с какой преданностью он предлагал ману. Действительно, трудно было представить, что у него есть время на обучение.
Фердинанд покачал головой.
— Навыки толкования Розмайн были развиты всего за сезон или два, пока она заучивала молитвы, необходимые для ритуалов, и посвящала себя чтению священного писания, одновременно стремясь спасти детей из сиротского приюта. Я понимаю, что у королевской семьи и без того много забот, но если вы будете учиться с таким же усердием, как она, то вы обязательно научитесь тому, к чему стремитесь.
Эглантина странно посмотрела на меня. Я смутно помнила, что большую часть своих дней в качестве священницы ученицы проводила, уставившись на дощечки в попытках запомнить молитвы. Все эти годы я жаловалась на то, что имена богов слишком запутаны и их трудно запомнить.
Фердинанд продолжил:
— В данном случае, поскольку у вас действительно мало времени, я предоставлю ответы, необходимые вам. Но если вы не научитесь самостоятельно читать нужные тексты, вы никогда не узнаете, если кто-то намеренно искажает информацию. Я искренне считаю, что понимание древнего языка является необходимым навыком для зента. Грутрисхайт, дарованный Местионорой, богиней мудрости, вероятно, даже старше, чем священные писания, хранящиеся у глав храма.
Эглантина с удивлением подняла голову. Раньше мне это не приходило в голову, но он был прав — священное писание с его инструкциями о том, как стать зентом, наверняка появилось позже, чем Грутрисхайт.
— Магический круг действительно определяет кандидатов в зенты, — сказал Фердинанд. — Однако было бы совсем неверно утверждать, что раз госпожа Дитлинда заставила круг появиться, то она ближе всех к тому, чтобы стать следующим зентом.
Это было объяснение для Эглантины, но я тоже внимательно слушала. Единственное, что я знала о круге, это то, что такой же поднялся из священного писания, когда я его открыла.
— В дворянской академии, когда умный и компетентный кандидат в аубы или член королевской семьи достигал совершеннолетия, проводился танец посвящения, чтобы проверить, достаточно ли у него маны, чтобы стать зентом.
Круг появлялся, когда человек молился и предлагал свою ману богам во время танца посвящения. Для тех, у кого есть все элементы и достаточно маны, появляется столб света.
Он продолжил:
— Только те, кто мог заставить этот свет появиться, допускались к следующему этапу отбора. Госпожа Дитлинда не смогла даже активировать магический круг, а значит, она не может считаться кандидатом.
— Но ни принц Анастасий, ни я не смогли активировать круг… — сказала Эглантина, обеспокоенная. Если никто из королевской семьи не смог этого сделать, то, возможно, центральный храм был прав, говоря, что Дитлинда больше подходит на роль следующего зента, чем кто-либо из них.
— Прежде всего, во время танца посвящения нужно возносить молитвы и использовать ману. Магический круг появился у госпожи Дитлинды только потому, что она высвобождала ману, чтобы заставить сиять магические камни на ее наряде. Таким образом, это было чистое совпадение. Я бы даже посоветовал королевской семье поэкспериментировать с этим самостоятельно. Вам повезло, что совместные исследования Эренфеста и Дункельфельгера обнародовали средства, с помощью которых можно увеличить число своих элементов. Возможно, вы могли бы провести религиозные церемонии и подношения маны, повторить ритуал получения божественной защиты, а затем активировать магический круг самостоятельно.
— Предлагать ману во время танца посвящения, хм?.. Поскольку вы оба являетесь экспертами в ритуалах, можем ли мы попросить вас о помощи?
Ее взгляд остановился на мне.
— Госпожа Розмайн дает благословения, даже когда она просто практикует свой танец, не так ли?
Фердинанд без колебаний отказал Эглантине.
— Мы не хотим, чтобы на нас смотрели с еще большим подозрением. Розмайн, конечно, легче сформировать магический круг, чем госпоже Дитлинде, учитывая ее количество маны и частоту, с которой она молится, но это само по себе не определяет следующего зента. Она будет лишь кандидатом. По-настоящему важной частью является то, что последует за этим.
— Что последует?.. — тихо повторила Эглантина.
Фердинанд не ответил на ее вопрос. Вместо этого он перешел к обсуждению возможных последствий моего вмешательства.
— Даже если Розмайн будет избрана править Юргеншмидтом, королевская семья должна знать лучше всех, что Эренфест не способен поддерживать зента. Более того, если эксперименты с танцем посвящения будут проводиться массово, есть шанс, что новые кандидаты в зенты будут появляться из каждого герцогства один за другим. Это только посеет семена хаоса, поэтому королевская семья должна держать это расследование в секрете.
Глаза Эглантины с минуту блуждали по комнате, пока она наконец очень нерешительно не заговорила снова.
— Господин Фердинанд, что вы думаете о тех, кто подозревает, что вы используете госпожу Розмайн и госпожу Дитлинду для поисков Грутрисхайта и что вы хотите сами занять трон?
— Я могу только предположить, что ваш командир рыцарей находится среди них, — сказал Фердинанд, ничуть не смутившись. — Именно потому, что мои действия были сочтены подозрительными, меня отправили в Аренсбах, а теперь госпожа Дитлинда активировала этот неизвестный магический круг.
Его спокойствие раздражало меня. Он столько пережил и вытерпел, отправившись в Аренсбах, а теперь его лояльность подвергается еще большему сомнению? Это меня чертовски раздражало, до такой степени, что я больше не могла держать язык за зубами.
— Я поражаюсь глупости тех, кем окружает себя зент. Надеюсь, вы не забыли, что господин Фердинанд изначально отказался от предложения ауба Аренсбаха. Он переехал только потому, что королевская семья проигнорировала его желание и выслала его королевским указом.
Глаза Эглантины расширились от моих откровенных высказываней. Она должна была радоваться, что мне хватило сдержанности не добавить: «Память королевских особ шокирующе удобна».
— Розмайн, — сказал Фердинанд, окинув меня самым суровым взглядом, — кажется, я же велел тебе молчать.
Честно говоря, пусть он помолчит сам.
— Если мы не озвучим правду и наши намерения, королевская семья никогда их не поймет, — почти крича ответила я. — Нам лучше говорить честно, чем молчать и действовать безропотно, позволяя ненависти и обиде расти в наших сердцах. Вы учили меня использовать разговоры, чтобы связать все концы с концами!
— Но не тогда, когда это означает грубить члену королевской семьи.
— Вы беспокоились, что выполнение королевского указа заставит вас нарушить последнее обещание, данное отцу, но вы все равно пошли на это, чтобы снять все эти подозрения. Если королевская семья и ее окружение продолжают допрашивать вас даже сейчас, тогда какой смысл был соглашаться?..
Фердинанд на мгновение замолчал, не находя слов.
— Розмайн, ты должна остановиться. Я не имею значения в этом…
— Вы имеете значение. Это моя точка зрения. Мы не можем позволить вежливости заглушить наши истинные мысли. Мы должны прямо говорить о своих чувствах и намерениях, а не пытаться общаться через других. Не так ли, госпожа Эглантина?..
Она улыбнулась и кивнула.
— Безусловно, это так. Господин Фердинанд, если у вас есть свои обстоятельства, я хотела бы их услышать. Возможно, это звучит не очень убедительно, но, возможно, я смогу помочь.
— Мне неизвестны мотивы, на которых королевская семья и командир рыцарей основывают свои подозрения, — сказала я, — но цепляться за них бессмысленно. Господин Фердинанд заинтересован только в исследованиях и более всего счастлив, когда заперт в своей мастерской в храме нашего герцогства. Если бы ему дали возможность, он бы скрылся и провел всю жизнь, погрузившись в свою работу.
Эглантина хихикнула.
— Это правда, господин Фердинанд?
Фердинанд ущипнул меня за щеку, затем вздохнул.
— Королевской семье решать, верить ли в это, но я совершенно не намерен становиться зентом.
Конечно, если мы убедим Эглантину, это не значит, что все остальные тоже будут доверять Фердинанду, но наличие хотя бы одного члена королевской семьи на нашей стороне кардинально изменило бы ситуацию.
— Неужели вы действительно никогда не думали использовать свои знания о различных ритуалах, чтобы получить Грутрисхайт? — спросила Эглантина, внимательно наблюдая за ним.
На губах Фердинанда появилась ужасно горькая улыбка.
— Ни на минуту. Все хорошие зенты должны отдать всё ради страны. У меня нет желания брать на себя такую изнурительную роль.
— Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, — сказала я. — Став зентом, вы будете слишком заняты, чтобы заниматься исследованиями, верно? Это все равно, что мне потерять время на чтение.
— Не проецируй на меня свои собственные мотивы, — ответил он, почему-то помрачнев.
— Хм? Есть ли другие причины, кроме того, что у вас будет меньше времени на исследования?
— Да, но я обнаружил, что они меня больше не волнуют.
«Тогда, я думаю, они изначально не были важны, верно?»
Эглантина посмотрела между нами двумя, а затем сказала:
— Госпожа Розмайн, у меня к вам еще один вопрос. Ауб Классенбург сообщил мне, что Эренфест отказался провести еще один ритуал посвящения в следующем году в качестве совместного исследования.
— Действительно, — ответила я, — для Эренфеста это было бы слишком тяжелым бременем.
Я объяснила, что Эренфесту пришлось завершить свой собственный ритуал посвящения раньше, чтобы необходимые инструменты можно было доставить в дворянскую академию, что у нас возникли проблемы, когда нашему главному священнику разрешили остаться только на день проведения ритуала, и что приготовление такого количества лекарств восстановления сильно истощило наши ресурсы. Кроме того, мне, вероятно, придется вернуться в Эренфест в следующем году, чтобы помочь в проведении зимнего ритуала посвящения.
— Знаете ли вы, что Классенбург намеревался внести в это исследование? — спросила я из любопытства.
— Это то, что ауб желает обсудить. Похоже, он был весьма обеспокоен тем, что ему отказали еще до начала переговоров.
— Однако нельзя приказать их храму предоставить божественные инструменты для ритуала посвящения в дворянской академии. Это повлияет на урожай следующего года. Кроме того, как я уже объяснила во время ритуала, рецепт наших лекарств восстановления не является моим собственным изобретением.
Эглантина посмотрела на Фердинанда, видимо, догадавшись, кому принадлежит рецепт, и он встретил ее взгляд, не говоря ни слова. Совместные исследования Эренфеста и Классенбурга его не волновали, и ему незачем было оказывать какую-либо помощь — к этому времени в следующем году он будет женат на Дитлинде и официально станет подданным Аренсбаха. К тому же, вместо того, чтобы отдавать нам свой рецепт, ему лучше было приберечь его в качестве козыря. Когда дело доходит до уборки за Дитлиндой и защиты от наказания за родство, не может быть слишком много мер предосторожности.
Я продолжила:
— Как вы можете ожидать, я поддерживаю желание Классенбурга предложить королевской семье как можно больше маны, но разве это можно считать исследованием студентов в дворянской академии? Если мы намерены сделать этот ритуал посвящения ежегодным событием, а не разовым исследовательским проектом, нам, по крайней мере, потребуется, чтобы храм Центра предоставил свои божественные инструменты и священников, а Центр приготовил восстанавливающие лекарства по тому рецепту, который они сочтут лучшим. Эренфест может предоставить своего главу храма и ничего более, в противном случае новый обычай не продержится долго.
На самом деле я хотела сказать: «Я не хочу тратить потенциальное время чтения на подготовку к исследованию и уборку после него, при том, что оно не служит никакой цели, кроме как дать ману королевской семье». Я думала, что проделала отличную работу, чтобы приукрасить это, но, возможно, это не так. Пока я внутренне хвалила себя, Фердинанд смотрел на меня как, на плохо воспитанного ребенка, и тер виски.
«Хм. Я чувствую, что совершила какую-то ошибку. Опять».
— Я понимаю вашу точку зрения, госпожа Розмайн, — сказала Эглантина. — Ежегодное мероприятие требует гораздо больше усилий для поддержания, чем разовое. Я обсужу все, о чем мы говорили сегодня, с королевской семьей и аубом Классенбургом.
На этом наша беседа с Эглантиной закончилась — еще до завершения выпускной церемонии. Я пришла по вызову Анастасия, а Фердинанд — по просьбе самой Эглантины. Принц, вероятно, поймет, особенно учитывая неотложные обстоятельства, но я все же чувствовала, что его ревность будет немного раздражать.
«Как всегда, принц Анастасий остается верным образу Эйвилиба».
