Сильвестр немедленно начал заниматься гибом Грешелем и фракцией Лейзеганга. Возможно, Рихарда поторопила его, а может быть, её присутствие облегчало разговор с Лейзегангами. Либо же роль сыграло то, что он просто мог свободно передвигаться теперь, когда Бонифаций отбыл в Герлах. Хотя я не была до конца уверена в причине, одно было ясно: это произошло.
На следующий вечер Брюнхильда получила приглашение от своей семьи, а Корнелиус и Лампрехт были вызваны на допрос к Эльвире. Все вокруг вдруг стали очень заняты… а я по-прежнему торчала в северном здании. Это дало мне необычайно много свободного времени, и я начала читать книги, которые одолжила мне Ханнелора.
Первый том содержал религиозные истории, не вошедшие в Священное Писание, они были очень увлекательными. Большинство мифов рассказывали о богах, совершающих героические и внушающие благоговение подвиги, но рассказы в этой книге больше касались взаимоотношений богов друг с другом.
Удивительно, но среди историй, содержащихся в книге, была одна, которую мы собрали во время операции «Гримм». В ней богиня воды Фрютрена купалась со своими подчиненными, делясь с ними своей силой и смывая бога жизни Эйвилибе. Она даровала свое исцеление Лейденшафту и Шуцерии. В истории также упоминалось, что некоторые из подчинённых Лейденшафта подсматривали за купанием Фрютрены, что привело к установлению запрета на посещение купальни мужчинами, и о магическом растении под названием «зилор», которое раздвигало свои ветви и распускало белые цветы, из которых падали зелёные капли. Эти капли обладали мощными восстанавливающими свойствами, что напомнило мне нектар рэйрена, который мы собирали.
«Кстати говоря… Фердинанд и другие парни говорили, что не могли войти? Но они все ещё видели нас, так что, возможно, барьер работал неправильно… Интересно, есть ли в Дункельфельгере ещё одно такое же место для купания?»
Я продолжала читать, сравнивая истории с похожими, которые мы собирали в провинциях, пока в комнату не влетел ордоннанц. Он был от Матиаса и остальных.
— У нас всё хорошо. Блестящее чутье господина Бонифация помогает вести расследование.
— Дедушка просто невероятный, — ответила я. — Надеюсь, вы все скоро сможете вернуться.
По какой-то причине с этого момента я стала часто получать ордоннанцы о многочисленных достижениях Бонифация. Казалось очевидным, что он хочет, чтобы я похвалила его. Ради Матиаса и других я старалась сделать всё возможное, чтобы угодить ему.
«Но знаешь, дедушка… все эти доклады отвлекают меня от чтения».
Я попросила Хартмута передать Сильвестру информацию о грандиозных достижениях Бонифация. Он, несомненно, получал подобные отчеты из рыцарского ордена, но услышать все с другой точки зрения ему было бы полезно. По крайней мере, такова была моя отговорка, истинным же моим намерением было передать ему сведения о Лейзегангах и состоянии северного здания. Это дало бы мне достаточно рычагов, чтобы заставить его вернуть священников, у которых не было никаких относящихся к делу воспоминаний.
В частности, я очень хотела, чтобы мне вернули Фритака. Он стал настоящим экспертом, когда дело касалось работы в храме.
***
Через два дня после возвращения Брюнхильды в родное поместье со мной связался Сильвестр. Он сказал, что нам нужно обсудить важное дело и что сегодня я должна обедать в главном здании. Очевидно, это было связано с их помолвкой, поэтому я подготовилась и отправилась в столовую. Было немного странно видеть позади Сильвестра Рихарду, которая деловито руководила слугами и подала своему господину еду.
После того, как мы поели, Сильвестр сделал своё заявление:
— Я возьму Брюнхильду, дочь гиба Грешеля, в качестве второй жены. У меня уже есть разрешение гиба, остальные Лейзеганги же давно хотели подобного брака. О нашей помолвке будет объявлено после праздника весны.
Он заявил, что это было его решение как ауба, описал важность сотрудничества с Лейзегангом и Грешелем, а затем сделал акцент на своем намерении пойти на компромисс с Лейзегангами.
— Брюнхильда? — спросил Вильфрид, нахмурив брови. — Розмайн, разве она не одна из твоих слуг?
Я кивнула.
— Её отец недавно просил, чтобы она немедленно вернулась домой, и теперь я понимаю почему. Если бы только со мной посоветовались… я могла бы оказать поддержку, но увы.
Сильвестр, казалось, заметил, что я делаю, и пожал плечами.
— Возможно, с твоей поддержкой это было бы легче, но мне нужно было доказать, что решение объединиться с Лейзегангами было моим собственным. Я сожалею, что мне пришлось забрать твою последовательницу, но девушек из Лейзеганга подходящего возраста было крайне мало.
Все, кто уже достиг совершеннолетия, могли повлиять на ещё не родившегося ребенка Флоренции, но главная проблема была не в этом. Большинство из них, как и Леонора, уже были помолвлены — и они не могли просто так бросить своих женихов, чтобы стать второй женой ауба. Во многих отношениях Брюнхильда была идеальным выбором.
— Я рада, что Брюнхильда приняла ваше предложение, — сказала Флоренция. — После опустошительных последствий чистки было бы трудно взять вторую жену из влиятельного герцогства. Кроме того, пока я не рожу, Брюнхильда будет помогать мне общаться с дворянками Эренфеста от имени Розмайн. Она работала с Шарлоттой в дворянской академии и сказала, что хотела бы продолжить это сотрудничество.
Я больше всего беспокоилась о том, как отреагирует Флоренция, поэтому была крайне рада видеть, что она встретила Брюнхильду с распростёртыми объятиями.
Шарлотта облегченно улыбнулась.
— Брюнхильда ещё не достигла совершеннолетия, поэтому церемония звёздного сплетения состоится только через какое-то время. Я согласна, что дочь гиба Грешеля — прекрасная партия для ауба нашего герцогства. Поздравляю, отец.
Мельхиор тоже произнёс несколько слов поздравлений, хотя по его слабому пониманию ситуации было ясно, что он просто копирует Шарлотту. Между тем, Вильфрид ничего не сказал. Он бросил лишь неуверенный взгляд… и на этом наша трапеза подошла к концу.
***
Вот и наступил праздник в честь весны. Мы ждали в комнате, ближайшей к большому залу, получив приказ присоединиться ко всем как можно позже. Спустя некоторое время прибыла наша свита.
— Матиас, Лауренц, Мюриэла — с возвращением, — сказала я. — Прошло всего пять дней, но кажется, будто прошла целая вечность. Ваша работа, должно быть, была очень утомительной. Завтра вы сможете отдохнуть, так что, пожалуйста, постарайтесь на сегодняшнем празднике.
— Премного благодарны.
На празднике должны собраться все дворяне, поэтому его отложили до возвращения рыцарского ордена с расследования. Я могла только представить, насколько изнурительным было расследование владений гибов в условиях нехватки времени. В отчетах, которые я получила, не упоминалось ничего, кроме достижений Бонифация, но, судя по всему, их усилия принесли плоды.
Мюриэла была измотана, и на то были причины: ей пришлось лететь обратно в Эренфест после седьмого колокола и участвовать в празднике без минуты отдыха. Матиас и Лауренц, напротив, выглядели весьма оживленными — хотя в выражении лица Матиаса была некоторая деревянность.
— Матиас, — сказала я, — меня пугает твое выражение лица. Если ты уже сообщил аубу о своем расследовании, можешь расслабиться. Передо мной можно отчитаться в другой день.
Уже было более или менее подтверждено, что гиб Герлах жив, так что подробности могли подождать. По крайней мере, нам не нужно было торопиться с ними перед самым праздником.
Вскоре Оттилия провела нас в большой зал. На лицах Лейзегангов были улыбки от уха до уха, несомненно вызванные уничтожением бывшей фракции Вероники и помолвкой Брюнхильды с аубом. И действительно, Брюнхильда была в центре всех этих событий, одетая в весенний наряд, который великолепно подчеркивал ее малиновые волосы. Она оживлённо разговаривала с дворянами из старшего поколения, её спина была прямой, а выражение лица — царственным, Эльвира же стояла рядом и поддерживала её. Я также заметила Бертильду, которая внимательно наблюдала за своей старшей сестрой.
«Кажется, можно оставить Лейзегангов Брюнхильде, но нам нужно будет разобраться с остальными дворянами», — заключила я.
В отличие от сияющих Лейзегангов, по краям комнаты притаилось множество дворян угрюмых или нелюдимых дворян. Предположительно, это были представители бывшей фракции Вероники, чьё наказание оказалось не особо серьезным.
— Я не могу сказать, потому ли это, что казнили меньше, чем я думала, или потому что многие вернулось после отбытия наказания, но… не похоже, что благородное общество сильно изменилось, — сказала я.
— Ты так думаешь только потому, что была изолирована от всего этого, — ответил Вильфрид, сосредоточившись на толпе. — Даже те, кому удалось избежать казни из-за родства, всё равно были наказаны. Меня заставили отдалить нескольких моих последователей. Это было больно — отвернуться от людей, которые поддерживали меня всю жизнь, хотя они не сделали ничего плохого.
Я проследила за его взглядом до Освальда, его бывшего главного слуги. Он ушёл со службы через два дня после нашего возвращения из дворянской академии, заявив, что не может рисковать и создавать возможность для Лейзегангов воспользоваться им.
«Так что… Вильфрид в итоге тоже потерял последователей, как и Сильвестр».
— Надеюсь, что по мере того, как мы объединимся с дворянами Лейзеганга, мы также скоро начнём нанимать опытных дворян из бывшей фракции Вероники, — сказала я. — Тогда ты сможешь снова взять их в свиту.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
Мы предложили избавить несовершеннолетних последователей от наказания, а тем, кто не совершил никаких преступлений, дать работу, чтобы ускорить смену поколений. Вильфриду и Сильвестру предстояло тщательно обдумать ситуацию и решить, кого нанять в замке и куда направить дворян. Я пожелала ему удачи в этих начинаниях, чтобы он смог вернуть своих последователей.
— Ты так говоришь, как будто это не имеет к тебе никакого отношения.
— У меня просто есть своя работа. Мне приказали не высовываться и оставить такие дела тебе, нашему следующему аубу. Кроме того, я оставила женское общество Шарлотте и Брюнхильде. Мое намерение — спрятаться в храме и держаться как можно дальше от посторонних глаз.
Вильфрид с напряженным выражением лица проводил меня к переднему ряду, и вскоре после этого сзади нас показалась герцогская чета. Не дав никому времени поприветствовать его, Сильвестр объявил о начале праздника.
— Чистые потоки богини воды Фрютрены смыли бога жизни Эйвилиба и спасли богиню земли Гедульрих. Да будет благословенно таяние снегов!..
Сначала объявили наши оценки в дворянской академии. Я была единственной из Эренфеста, кто в этом году занял первое место в классе, но у нас было много отличников. Мы, три кандидата в аубы, и несколько наших последователей, поднялись на сцену, чтобы получить похвалу и награды. Подобное теперь стало нормой.
— Это радостное событие, что среди тех, кто однажды будет поддерживать Эренфест, так много талантливых людей, — сказал Сильвестр. — Оттачивайте своё мастерство и продолжайте в том же духе.
Затем Сильвестр рассказал собравшимся дворянам о том, что произошло в дворянской академии в этом году. Он упомянул о студентах, получивших необычайное количество божественных защит, о нашем решении исследовать этот феномен вместе с Дункельфельгером, об участии королевской семьи в нашем ритуале посвящения, а также о том, что несколько выпускников получили новые защиты после повторной церемонии получения божественной защиты. Члены семьи, посетившие академию на состязании герцогств, уже знали кое-что из этого, но остальные были удивлены гораздо больше.
— Вновь обретенная важность религиозных церемоний заставила Центр массово пересмотреть отношение к ним, — объявил Сильвестр. — Эренфест находится в авангарде этой тенденции, поскольку наши кандидаты в аубы играют столь активную роль в церемониях нашего герцогства. Так, поскольку Розмайн уйдет с поста главы храма по достижении совершеннолетия, я поручаю Мельхиору провести следующие три года в качестве священника-ученика, чтобы он мог занять её место.
Лейзегангские дворяне вскрикнули от удивления, услышав, что королевская семья приняла участие в религиозной церемонии, и что отношение к ним планируется пересмотреть. Они также, казалось, довольно хорошо отнеслись к тому, что еще один кандидат в аубы пошёл по моим стопам и посетил храм: на их лицах были очень яркие выражения.
— Розмайн, когда я пойду в храм? — спросил Мельхиор.
— Мы начнем собираться вместе после того, как обсудим всё с теми, кто был в зимней игровой комнате. Как только мы проверим комнаты в храме и убедимся, что там достаточно места и прочего, нам нужно будет выбрать слуг для тебя.
Когда я вновь обратила свое внимание на Сильвестра, он уже перешёл к делу. Он заявил, что на смену ушедшим гибам придут дворяне Лейзеганга, и что они должны будут пройти трехлетний испытательный срок, прежде чем их новые титулы будут окончательно утверждены. Это тоже было принято с возгласами радости.
— Этой зимой одновременно были разоблачены преступления многих, — сказал Сильвестр. — Как бы трагично это ни было, я не хочу, чтобы это стало концом для тех, кто был невиновен, но был наказан из-за фракции, для тех, кто добровольно ушёл в отставку по традиции, или даже для тех, кто совершил незначительные преступления и уже отбыл свое наказание. Мое намерение — предоставить всем вам работу, соответствующую вашим навыкам. Не позволяйте этой оплошности навсегда выбить вас из колеи, трудитесь, чтобы снова заслужить свой статус.
Все в зале, казалось, немного расслабились, но это быстро сошло на нет, когда Сильвестр начал рассказывать о чистке. Он объяснил, что, хотя все опасные дворяне, посвятившие свои имена первой леди другого герцогства, были уничтожены, некоторые из них сбежали в это другое герцогство и остаются угрозой для Эренфеста.
— Лейзегангские дворяне, назначенные в качестве гибов, должны противостоять этой угрозе, — объявил Сильвестр. — Если вы заметите что-нибудь необычное или подозрительное, немедленно свяжитесь с рыцарским орденом.
Другими словами, Лейзеганги будут нести ответственность за любые неудачи. Море ранее радостных лиц ожесточилось, когда они поняли, что жизнь всё ещё не совсем хороша, даже теперь, когда бывшая фракция Вероники уничтожена.
— Кроме того, я возьму на себя ответственность за энтвикельн в Грешеле, который состоится этой осенью. Я организую более предметное обсуждение с гибами близлежащих провинций и попрошу их о поддержке, чтобы на нас не смотрели свысока торговцы, приезжающие в Эренфест из других герцогств.
Сильвестр мудро подобрал слова. Если бы мы сказали, что не хотим, чтобы дворяне герцогств высшего ранга смотрели на нас свысока, это вызвало бы ответ: «Но мы — герцогство низшего ранга; они будут смотреть на нас свысока, несмотря ни на что». Другое дело — подразумевать, что простолюдины-торговцы будут смотреть на нас свысока. Брюнхильда часто говорила, что даже малейшее изменение формулировки может иметь большое значение.
— Как вы видите, я намерен заключить союз с фракцией Лейзеганга, чтобы вместе с её дворянами возглавить Эренфест. В то же время я хочу нанять для работы в замке представителей молодого поколения, поскольку они лучше привыкли к взаимодействию с другими герцогствами. Чтобы доказать свою решимость, я беру в качестве второй жены дочь гиба Грешеля. За время службы Розмайн в качестве слуги-ученицы она больше, чем кто-либо другой, способствовала общению с королевской семьей и высокопоставленными герцогами.
Сразу же представители фракции Лейзеганга начали ликовать и аплодировать. Некоторые дворяне смотрели на происходящее с удивлением в глазах, но на Сильвестра было оказано такое сильное давление, чтобы он взял вторую жену, что никто не стал критиковать его решение.
— Брюнхильда, на сцену, — сказал Сильвестр, подзывая её к себе.
Она взглянула в мою сторону, затем поднялась на сцену вместе со своей слугой, держа голову намного выше, чем обычно, и с решительным выражением лица. Ее слуга несла небольшую шкатулку, так что, похоже, магический камень для помолвки был подготовлен должным образом.
Брюнхильда медленно опустилась на колени и опустила глаза, затем то же самое сделала её слуга. Рихарда несла магический камень Сильвестра и, увидев, что Брюнхильда готова, осторожно открыла шкатулку, в которой он лежал. Сильвестр достал из неё камень и протянул его своей будущей невесте.
— О Брюнхильда, дочь гиба Грешеля, избранная Эаваклиреном, богом наставничества, станешь ли ты нашей Фрютреной, чтобы поддержать и исцелить это потрясённое герцогство?..
Сильвестр намекал на обязанности Богини Воды поддерживать Богиню Света и исцелять Богиню Земли. Оттилия говорила, что вторых жён чаще сравнивают со второстепенными подчиненными богами, поэтому я могла предположить, что Брюнхильду очень высоко оценили. Она также сказала, что вторые жёны никогда не должны сравниваться с Богиней Света на публике: такая привилегия принадлежит первым жёнам.
— Я с честью приму эту обязанность, — сказала Брюнхильда, принимая магический камень Сильвестра и предлагая свой собственный. — Я здесь по воле Эаваклирена, бога наставничества. Ауб Эренфест, если вы желаете видеть меня Фрютреной Эренфеста, то я стану ей. Всё это по велению Эаваклирена.
Сильвестр принял магический камень от своей улыбающейся новой невесты, а затем протянул ей руку. Она взяла её и встала рядом с ним.
— Таким образом, помолвка состоялась, — заключил Сильвестр.
Зрители стали хлопать и светить своими штапами в знак торжества. Конечно, я сделала то же самое.
«Пожалуйста, пусть Брюнхильда обретет счастье в этом союзе…» — мысленно попросила я богов.
— Ах!
Внезапно из меня вырвалось излишне яркое благословение: похоже, я слишком много молилась.
— Розмайн!
— Все в порядке, Вильфрид. Это было не так заметно.
— «Не так заметно»?
Я поспешила убрать штап и попыталась изобразить невинный вид, но все дворяне, смотревшие в мою сторону, говорили о том, что Вильфрид был прав. Мои плечи опустились: это произошло только потому, что теперь мне было труднее контролировать свой штап, но Филина утешительно улыбнулась мне.
— Это благоприятный день для одной из ваших последовательниц, госпожа Розмайн. То, что вы дали ей благословение, вполне соответствовало нашим ожиданиям. Это более чем приемлемо.
— Филина права, — добавила Юдит. — Это было далеко от тех столпов света, которые мы видели в дворянской академии, и не сравнится с произнесением случайного благословения во время урока. Все быстро об этом забудут!
По какой-то причине их слова ничуть не утешили меня. Больше похоже, что их датчики странности были полностью сломаны.
— Если бы у вас была возможность, я думаю, вы могли бы наполнить своим светом весь большой зал, — сказал Хартмут. — Мы с Клариссой были бы вне себя от счастья, если бы вы последовали своему сердцу и даровали нам благословение во время нашей церемонии звёздного сплетения.
Теперь я беспокоюсь о звёздном сплетении Хартмута и Клариссы!
