К тому времени, когда весенний молебен был полностью завершён, наступила середина сезона. Суровая погода уступила место яркой зелени, которая, казалось, с каждым днём расцветала всё больше.
В лучах ослепительного солнца кареты из замка подъехали к парадным воротам храма. Двери открылись, и дети, которым вскоре предстояло стать священниками-учениками в синих одеждах, грациозно вышли из них. Исчезло волнение, которое они проявляли во время экскурсии — вместо этого они, переполненные энергией, поднимались по ступеням храма.
Как член герцогской семьи, Мельхиор прибыл на ездовом звере, а не в карете, как остальные. Я приветствовала их всех как глава храма — отныне они будут жить здесь, в храме.
— Так, — сказала я, — пойдемте в покои главы храма и проведём церемонию клятвы.
Чтобы стать священниками, сначала нужно было пройти обряд, в котором давалась клятва служить богам. В памяти всплыли воспоминания о том, как я сама проводила этот обряд, но на этот раз клятвы приносила не я.
Подавив нервы и проведя церемонию клятвы, я начала выдавать детям их одежды. Надеюсь, они будут усердно трудиться и развиваться.
— Теперь позвольте мне рассказать о жизни в храме.
Завтрак проходит во второй колокол, после него все должны пройти в покои главного священника со своими слугами, чтобы получить работу и указания от Хартмута или его слуг. Ему же они будут отчитываться о прошедшем дне и подробно рассказывать о достигнутых успехах. После этого они займутся работой в своих покоях и изучением религиозных церемоний до третьего колокола, а затем перейдут в приют, чтобы под руководством Вильмы и Розины получить навыки и знания, необходимые для становления дворянами, занимаясь игрой на фешпиле и письменными уроками.
В четвёртый колокол все отправляются на обед, после чего детям будет разрешено проводить вторую половину дня по своему усмотрению. Они могут тренироваться, ходить в мастерскую, чтобы помогать или разговаривать с торговцами, переписывать книги, учиться на рыцаря, служащего или кого бы то ни было ещё. Кем бы они хотели стать, когда вырастут, изучать печатное дело и производство бумаги и тому подобное. Они могут даже ходить в замок, если предварительно получат разрешение.
— Шестой колокол — время ужина, — сказала я. — Возможно, это раньше, чем вы привыкли, но тем, кто находится в приюте, пришлось бы ждать слишком долго, если бы мы принимали пищу позже. Что касается того, когда вы ляжете спать, то это зависит от вас. Есть ли какие-нибудь вопросы?
Один мальчик поднял руку.
— А у детей в приюте такое же расписание?..
— Не совсем. Они должны убирать храм, ходить в лес, работать в приюте и выполнять другие схожие обязанности. Тем не менее, ты сможешь проводить с ними время по вечерам, когда твоя работа будет завершена, и в дождливые дни.
Наступление весны означало, что сироты будут проводить больше времени на улице, в результате чего у них не будет столько времени на учёбу. Я намеревалась в какие-то дни заканчивать с их работой пораньше, чтобы у них было хотя бы несколько вечеров для учебы, но ко всем в приюте нужно было относиться одинаково, поэтому священники в синих одеждах тоже получали отгулы. Неважно, были ли они дворянами, простолюдинами или детьми преступников, каждый из них получал столько же работы и столько же еды, сколько и остальные.
— А можно мы тоже пойдём в лес? — спросил Николаус, в глазах которого блеснула надежда.
Я покачала головой и прямо ответила:
— Боюсь, священникам не разрешается посещать лес.
Если бы мы разрешили детям дворян пойти, и с ними что-то случилось, вина быстро свалилась бы на простолюдинов, а именно на Гила, Лутца, самых взрослых обитателей приюта, и стражников, которые позволили им пройти. Я не собиралась рисковать.
— А теперь отправляйтесь в свои комнаты со своими слугами и переоденьтесь, — сказала я. — Дети в приюте ждут вас, так что, пожалуйста, воспользуйтесь этой возможностью провести с ними время.
Чтобы помочь священникам вжиться в новую жизнь в храме, сегодня им не поручили никакой работы. Ну, после обеда им нужно будет осмотреть помещения храма, но не более того. Я также хотела провести некоторое время, знакомя их с книгами мастерской Розмайн, которые хранились в книжном зале храма, а также в приюте, но все остальные отвергли эту идею.
«Они сказали, что после моих страстных рекомендаций дети не захотят читать книги. Что это вообще значит?»
— Розмайн, ты тоже пойдёшь в приют? — спросил Мельхиор, держа в руках синюю мантию.
Я кивнула в ответ: мне хотелось услышать мысли детей о весне, наступление которой означало, что они будут чаще покидать приют.
— Тогда пойдём вместе? Я тоже хочу кое-что сообщить.
Затем Мельхиор пошёл переодеться. Тем временем я спросила Хартмута, как продвигается работа в храме. Фритак сделал всё возможное во время весеннего молебна, но мы всё равно не успевали.
— Потеря этих священников оказала гораздо большее влияние, чем я ожидала, — сказала я.
— Но теперь у нас есть новые ученики, и мы можем нагружать работой их слуг, — ответил Хартмут с лучезарной улыбкой. Потеря господина Фердинанда ранила нас больше всего. О, уже решены особенности церемонии звёздного сплетения на собрании герцогов?
— Похоже, что центральный храм подготовит божественные инструменты, подношения и прочее. Всё, что мне нужно сделать, это одеться для церемонии и принести свои собственные писания.
Каждое священное писание связано с магической силой его владельца, поэтому нельзя было просто взять писание у кого-то другого. Даже если бы глава храма дал мне разрешение использовать своё писание, в этом не было бы особого смысла: большая часть текста была бы невидима, и от неё не было бы никакой пользы.
— Не забудьте о вашем самом важном последователе, госпожа Розмайн. Я буду присутствовать как главный священник, чтобы поддержать вас.
— Я не забыла тебя, Хартмут. Я просто знала, что ты придёшь, что бы я или кто-либо другой ни говорил.
Увидев, как он рвётся на церемонию в дворянской академии, я не могла представить себе реальность, в которой он остается в Эренфесте и терпеливо ждёт моего возвращения.
Затем я обратилась к своим рыцарям:
— Кстати, о церемонии, королевская семья разрешила мне взять с собой несколько рыцарей сопровождения, но они должны быть одеты как священники или священницы. Я бы хотела, чтобы мои взрослые рыцари сопровождали меня, но все ли вы согласны?..
— Конечно, — ответила Ангелика, в то же мгновение. — В конце концов, я ваш рыцарь сопровождения.
Корнелиус и Дамуэль тоже согласились: они уже надевали мантии для ритуала посвящения. Кивнула и Леонора.
— Кроме того, — продолжала я, — по указанию королевской семьи я должна провести остаток собрания герцогов, спрятавшись в подземном архиве библиотеки. Там мне также понадобятся рыцари и слуги, но войти туда смогут только высшие дворяне. Корнелиус, Леонора, я намерена попросить вас обоих охранять меня, но кроме Оттилии мне некого взять как слугу. Будет ли разумно с моей стороны поручить ей эту обязанность? Я особенно беспокоюсь о Клариссе.
Кларисса должна была присутствовать на собрании герцогов, где она должна была сыграть ключевую роль в наших переговорах с Дункельфельгером. Естественно, мы хотели, чтобы Оттилия присматривала за ней, но это было бы невозможно, если бы она сопровождала меня в подземную библиотеку. Это была потенциально опасная ситуация.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
— Моя мать — ваша последовательница, — сказал Хартмут. — Вполне естественно, что она должна присоединиться к вам. Мой отец тоже будет там, а Кларисса никогда не сделает ничего такого, что могло бы побеспокоить вас. Ну, наверное, не сделает.
«На первой половине я была в восторге… но что это было в конце, Хартмут?!»
Когда меня охватило беспокойство, Леонора улыбнулась и сказала:
— Не бойтесь, госпожа Розмайн. Возможно, Лизелетта не сможет войти в архив, но она может позаботиться обо всем остальном, от приготовления чая до управления вашими покоями. На мой взгляд, будет лучше, если Оттилия присоединится к вам.
В такие моменты, когда мне нужно было покинуть храм и вести себя как подобает дворянке, отсутствие Рихарды становилось ещё более болезненным. Впрочем, у герцогской четы все было гораздо хуже: они не могут спрятаться в подземной библиотеке.
Я вздохнула.
— Если бы только Дамуэль мог вместе со мной прочесть старинные документы…
— Я от всего сердца рад, что не могу войти в архив, предназначенный для королевской семьи и кандидатов в аубы, — вмешался Дамуэль, дрожа. — Я бы умер от стресса.
Если вход в архив был для него слишком тяжёлым испытанием, то неужели он согласится присутствовать на церемонии звёздного сплетения принца Сигизвальда? Ему пришлось бы облачиться в синие одежды и стоять в центре алтаря на глазах у всех глав храма Юргеншмидта. Скорее всего, ответ был отрицательным, но я решила ничего не говорить. Если дать ему возможность отказаться, в этот день у меня будет на одного рыцаря меньше.
«Ну, я уверена, что он выживет. Удачи, Дамуэль».
— Поскольку я несовершеннолетняя, я не смогла помочь в проведении весеннего молебна, — пробормотала Филина, одолеваемая разочарованием. — По этой же причине я не смогу присутствовать на собрании герцогов. Что бы я ни делала, я не могу быть вам полезной…
— Это неправда, — сказал Дамуэль, пытаясь подбодрить её. — Нам нужны люди, чтобы присматривать за храмом, пока Хартмут и госпожа Розмайн отсутствуют. Ты очень поможешь всем нам.
— Я рада слышать это от тебя, — ответила Филина, её щёки покраснели, когда она улыбнулась ему. Она… сияла? Она выглядела совершенно сияющей.
«Подождите, что? У неё практически сердечки в глазах! Разве ей не нравится Родерих? Я уверена, что Дамуэль сказал, что ей нравится Родерих!»
Пока я в замешательстве смотрела на них, в комнату вошёл Мельхиор, закончивший переодеваться. Я хотела бы оставить Хартмута здесь, в его покоях, чтобы он мог продолжить свою работу, но он настоял на том, чтобы пойти с нами в приют: после того как он увидел, как я разбила и восстановила свой магический камень для детей, он был убеждён, что я снова могу совершить что-то необычное. Я пыталась объяснить, что ничего такого не произойдёт, но он отказывался мне верить. Я не могла понять, почему.
Я отправилась к приюту вместе с Мельхиором, идя в его медленном темпе. Он рассказал мне, что его сообщения о весеннем молебне удивили Сильвестра, и что его похвалили за передачу сообщений солдат.
— Сейчас я заучиваю молитвы, которым ты меня научила, чтобы потом участвовать в празднике урожая.
Все в замке были по уши заняты работой, но Мельхиор ничем не мог помочь. Из-за этого он чувствовал себя одиноким и бесполезным, отчего Мельхиор захотел, как можно скорее прийти в храм.
— Кстати, ты уже получила отчёт? — спросил он.
— О чем?
— О серебряной ткани, которую нашли в бывшем поместье гиба Герлаха.
Лауренц и Матиас помогали в этом расследовании, но они ещё не сообщили мне о своих выводах. Завтра они будут на дежурстве, и я хотела, чтобы мы обсудили этот вопрос.
— Господин Бонифаций сказал, что она странная, — продолжал Мельхиор, — поэтому служащие исследовали её. Оказалось, что он был прав. Но я так и не понял, почему. Я подумал, что ты сможешь лучше объяснить мне всё.
«Да… Я знаю лишь, что это было странно. Больше я ничего не могу сказать».
Я пообещала ему объяснить всё получше, когда сама буду в курсе ситуации, и к окончанию разговора мы добрались до приюта. Внутри мы увидели детей в синих одеждах, которые играли с сиротами.
— Мельхиор, — сказала я, — пожалуйста, иди поиграй с остальными. Мне нужно поговорить с Вильмой.
— Хорошо.
Я наблюдала, как Мельхиор общается с другими детьми, а затем спросила Вильму о том, как обстоят дела в приюте в последнее время. Прежде чем ответить, она бросила обеспокоенный взгляд в сторону лестницы.
— Некоторые из детей потеряли мотивацию с тех пор, как остальные ушли.
Дети, выросшие без собственных магических инструментов, были вынуждены тратить магическую силу на использование инструментов в поместьях своих семей. Большинство полагало, что только наследник семьи получит инструмент и будет считаться дворянином, но, поскольку все собрались в приюте, вскоре они поняли правду: некоторые дома давали магические инструменты и младшим братьям и сестрам.
— Они держались, говоря себе, что всё ещё нужны своим семьям, — продолжала она, — но когда никто не пришёл, они потеряли желание упорно работать.
Разочарованные дети могли похвастаться большим количеством магической силы и статусом, чем дети низших дворян, которых забрали обратно, но у них не было магических инструментов. Кроме того, они больше не были нужны своим родителям — даже если бы они вернулись домой, их просто сделали бы слугами и они тратили бы своё время на подпитку магических инструментов своих домов. Упорный труд в приюте не превратил бы их в дворян, поэтому они впали в апатию витая в облаках.
— Хартмут, — сказала я, — даже если бы дети получили свои магические инструменты сейчас, для них всё равно было бы слишком поздно, верно? Конраду пришлось отказаться от идеи стать дворянином после того, как он покинул семью.
— Не обязательно. Это будет зависеть от количества магической силы и количества лекарств восстановления, к которым у них есть доступ. Тем не менее, насильственное восстановление магической силы и попытка влить её в магический инструмент создаст огромную нагрузку на организм, а совокупная стоимость магического инструмента и лекарств восстановления не будет дешёвой. Именно с помощью этого средства священники-ученики были возвращены в благородное общество после гражданской войны.
Конечно, тем священникам-ученикам требовалась финансовая поддержка семьи, чтобы они могли позволить себе этот метод. Я была уже на грани того, чтобы сдаться, но мне хотелось хотя бы попробовать воспользоваться предложением Хартмута.
— Однако, — продолжал он, глядя на меня сверху вниз, — я не могу позволить вам взять на себя бремя подготовки магических инструментов и восстанавливающих лекарств для каждого ребенка в приюте. Вы будете главой храма всего три года: мы не можем продолжать поддерживать брошенных детей таким образом после вашего ухода, и это нарушит принцип равенства приюта. Не говоря уже о том, что может заставить вас пойти на такие меры ради детей из бывшей фракции Вероники? Если вы вступитесь за них, ждите, что вас завалят семьи, которые считают, что их дети тоже заслуживают магических инструментов. Ни при каких обстоятельствах вы не можете поставить сирот настолько высоко.
Я хлопнула в ладоши в знак понимания.
— Хорошо, рассмотрим это с другой стороны: я сделаю всё возможное, чтобы спасти не только тех, кто принадлежит к бывшей фракции Вероники, но и всех детей, находящихся под моей юрисдикцией в приюте. Неважно, из какой они фракции, дворяне они или простолюдины, больные пожиранием, я помогу им всем, сохраняя принцип равенства приюта.
— Госпожа Розмайн… — сказал Хартмут, его глаза расширились. Затем он пожал плечами. — Мы не можем принять решение сами: ауб должен решить, исполнять ли вашу идею. Возможно, вы могли бы предложить ему вновь пройти ритуал получения божественной защиты.
