Остаток пути до общежития мы с Сильвестром провели, разговаривая друг с другом и договариваясь со свитой о назначении встречи после ужина. В общежитии Лизелетта тут же кинулась ко мне.
— С возвращением. Учитель Хиршура ждет вас обоих в общей комнате.
— Учитель Хиршура?
Обменявшись взглядами, мы с Сильвестром вошли в общую комнату. В глаза сразу же бросилась Хиршура: в комнате, полной отчаянно занятых взрослых, которые сновали туда-сюда, готовясь к предстоящим дням, она непринужденно стояла у книжной полки и читала.
— Хиршура?! — воскликнул Сильвестр. — Что ты здесь делаешь?!
— Ауб Эренфест, госпожа Розмайн, — поприветствовала она нас, не отрывая глаз от книги. Только после того, как Хиршура вернула ту на своё законное место, она наконец перевела взгляд на нас. — Наконец-то вернулись, я гляжу. Я пришла с письмом от господина Фердинанда.
— От господина Фердинанда?.. — повторила я. — Но его церемония звёздного сплетения была перенесена. Вы хотите сказать, что он всё равно прибыл в дворянскую академию?
— Этот самый перенос означает, что он всё ещё является подданным Эренфеста. Так что он не может присутствовать на собрании, но ему мало что мешает посетить общежитие, я полагаю. Один из его слуг передал мне это.
Это напомнило мне, что в прошлом Фердинанда, пропустившего собрание герцогов, всё равно вызвали в дворянскую академию. Возможно, что-то подобное произошло снова.
Хиршура указала на магический ящик, стоявший неподалеку, и сказала:
— Пожалуйста, откройте его немедленно, ауб Эренфест. — Ящик выглядел слишком большим для простого письма, но его преимущество заключалось в том, что открыть его мог только герцог. — Мне сказали, что господин Фердинанд положил в него также несколько исследовательских материалов, чтобы убедиться, что я быстро доставлю его сюда. Довольно дерзкий ход, вы согласны?..
— В противном случае вы бы достали его только следующей зимой? — спросила я. — Он просто слишком хорошо вас знает, учитель Хиршура.
— Очевидно.
«Не надо так гордиться этим!»
Сильвестр с кривой улыбкой открыл ящик, и Хиршура набросилась на документы внутри. Взяв их в руки, она начала просматривать документы с видом полного удовлетворения.
— О чём они? — спросила я.
— О магических инструментах библиотеки. Кажется, их можно сделать проще, разделив функции организации и поиска документов. Тем не менее, процесс создания довольно сложен, и для него требуются высококачественные материалы…
«Магические инструменты, которые могут организовывать и искать документы? Подождите, значит ли это, что я могу поместить упрощенные версии Шварца и Вайса в свою библиотеку?!»
Эти два шмила также отвечали за то, чтобы направлять королевскую семью к Грутрисхайту, но эта часть мне не пригодилась бы.
— Учитель Хиршура, дайте и мне посмотреть на них! — кричала я. — Вам ведь наплевать на организацию документов?
Я подпрыгивала, пытаясь хотя бы мельком взглянуть на исследование, но Хиршура подняла их гораздо выше, чем я могла дотянуться.
— Сначала я, госпожа Розмайн. Мне эти инструменты будут гораздо полезнее, чем вам, способной упорядочить свои документы и самостоятельно.
«Гух… Она права!»
Я вспомнила состояние лаборатории Хиршуры и быстро уступила. Она нуждалась в организующем магическом инструменте, как никто другой.
— Я рассчитываю закончить с последними штрихами к началу следующего учебного семестра, — сообщила мне Хиршура. — Тогда вы можете посетить мою лабораторию, если вам это интересно.
— Вы ожидаете, что я буду ждать до зимы?.. Я хочу прочитать их сейчас.
— Госпожа Розмайн, не забывайте, что вы должны быть в Эренфесте. Ждите подходящего времени и места.
Как все мне постоянно напоминали, не следует допускать, чтобы меня видели разгуливающей по дворянской академии. Я была здесь исключительно для того, чтобы помогать королевской семье, поэтому о посещении здания служащих или пребывании в лаборатории Хиршуры для собственного удовольствия не могло быть и речи.
«Нгх… Но мои магические инструменты…»
Что бы я себе ни говорила, мысль о собственном Шварце и Вайсе не отпускала меня. Я начала обдумывать, как бы мне заполучить их метод производства, но Хиршура посмотрела на меня сверху вниз и усмехнулась.
— Я напишу список необходимых ингредиентов и доставлю их в общежитие. Возможно, этой зимой вы сможете спрятаться в моей лаборатории и заняться смешиванием.
— Да! — заявила я, решительно сжав кулаки. Но прежде чем я успела сказать что-то ещё, Сильвестр стукнул меня по голове какой-то бумагой.
— Розмайн, это тебе, — сказал он, протягивая письмо из ящика.
Я хотела взять его, но остановилась: а вдруг на письме невидимые чернила? Однако ничего не произошло, когда Сильвестр ударил меня по голове, так что, вероятно, беспокоиться не о чем.
«Я могу взять его, верно? Господин Фердинанд не стал бы бездумно писать светящимися чернилами письмо и складывать его вместе с другой корреспонденцией… верно?»
Моя рука слегка дрожала, когда я протянула руку, к письму. Сильвестр, казалось заметил это, потому что, передавая письмо, он бросил на меня подозрительный взгляд и сказал:
— Что на тебя нашло?
— Ну… мне можно будет написать ему ответ? — спросила я, проверяя письмо на наличие светящихся чернил. — Разве это не плохо, что я беспокоюсь о нём или связываюсь с ним?
Сильвестр вдруг встревожился.
— Да, ты можешь ответить ему. Я уверен, что он даст мне много пищи для размышлений, так что давайте отложим нашу встречу до завтра. — Он передал адресованную ему корреспонденцию одному из своих служащих, а затем обратил своё внимание на эксцентричного учителя. — Хорошая работа, Хиршура. Вы можете поужинать с нами сегодня.
— Я ценю это предложение, — ответила она, — Но я должна немедленно вернуться в свою лабораторию.
— Понятно. Что ж, я не буду вас останавливать.
Освободив Хиршуру, Сильвестр направился в свою комнату. Я сделала то же самое, крепко держа в руках письмо от Фердинанда.
***
Поужинав и приняв ванну, я отправилась в свою потайную комнату. Бумага и обычные чернила уже были приготовлены для написания ответа, но, как и ожидалось, у меня не было светящихся чернил, поскольку я не предполагала, что мне понадобится писать письмо Фердинанду во время собрания герцогов.
— Я так много хочу упомянуть, например, о серебряной ткани и о том, что он может быть наказан из-за родства… но всё, что я напишу, будет проверено, поэтому мне нужно, чтобы всё было безобидно. Ну, я уверена, что Сильвестр расскажет обо всём важном.
Я вздохнула и открыла письмо, в предисловии которого было предупреждение: «Я написал это, пока все были на собрании герцогов, и попросил Экхарта приложить его к моим письмам Сильвестру. Пиши свой ответ, полагая, что он будет проверен». Очевидно, в его обстоятельствах он мог писать, но не мог свободно читать.
«Знаете, господин Фердинанд, даже я понимаю, что мои письма к вам будут проверяться».
Было очевидно, что всё, что я напишу, будет тщательно проверено не только служащими Аренсбаха, но и Сильвестром. Всё больше расстраиваясь из-за сложившейся неприятной ситуации, я начала читать письмо, написанное знакомым почерком. Фердинанд начал ругать меня с первых же строк первого абзаца:
«Итак, ты перестала мне писать. Как мне это понимать? Ведь именно ты изначально требовала этой переписки, чтобы подтвердить, что со мной всё в порядке».
«Нгх… Простите», — мысленно извинилась я.
Я не посылала Фердинанду писем с тех пор, как Сильвестр велел мне перестать беспокоиться о нём и связываться с Фердинандом так часто. Он имел полное право жаловаться.
— Я так много хочу вам сказать! — ворчала я, поджав губы.
Но мне пришлось согласиться c тем, что сказал мне Сильвестр, поэтому я приступила к работе и написала то, что можно было вкратце сформулировать так: «Мне нужно быть осторожнее теперь, когда я стала выглядеть на свой возраст».
Однако одного этого было недостаточно, чтобы выплеснуть всё моё разочарование — я упомянула, что меня настоятельно просили проявить такую же заботу об Вильфриде, какую я проявляла о Фердинанде, когда он был здесь, и что Вильфрид был сильно не доволен результатами. Здесь никто не стал бы слушать мои жалобы, поэтому просто возможность записать их оказалась на удивление целебной.
— Мне кажется, теперь, когда я записала всё, что меня беспокоило, мне стало немного лучше… Конечно, я не могу отправить это: в Аренсбахе узнают слишком много о внутренних делах Эренфеста.
Я сложила свой лист с жалобами и начала новое письмо, где я описала всё в одну строчку и указала, что я росла впечатляющими темпами. На этом всё закончилось.
Я продолжила читать письмо от Фердинанда. В нём он объяснял, что дворян Аренсбаха тоже заставили участвовать в весеннем молебне, и что в процессе он собрал много ингредиентов. Летиция, очевидно, отказалась от лекарств, наполненных добротой, которые ей передал Сергиус, поскольку ей пока были не нужны лекарства такого высокого качества.
Когда-то моя выносливость была настолько низкой, что я в мгновение ока теряла способность передвигаться, но Летиция обходилась обычными лекарствами восстановления. Она, конечно, лишалась магической силы, но за время весеннего молебна ни разу не потеряла сознание. Фердинанд написал, что он снова с удивлением вспомнил, какой хилой я была по сравнению с обычным ребёнком.
— Ну, сейчас я гораздо здоровее, чем была, когда вы были рядом. На прошлом весеннем молебне я оказалась прикована к постели всего три раза, а после церемонии оправилась всего за два дня отдыха. Как вам это?!
Я нацарапала свой ответ, полный негодования, но правда заключалась в том, что сравнение с Летицией угнетало меня. Казалось, что до нормального состояния мне ещё очень далеко.
«Тебе просто нужно совершенствоваться, Розмайн. Понемногу», — убеждала я себя.
Я вернула своё внимание к письму.
«Вместе с этим письмом находятся цветы веринура, которые я добыл, путешествуя по Аренсбаху во время весеннего молебна. Они являются идеальным ингредиентом для изготовления амулетов. Сам я не могу многого с ними сделать, поскольку у меня нет мастерской, но я полагаю, что ты теперь достаточно умела, чтобы сделать амулеты самостоятельно».
Так вот почему письма пришли в такой большой коробке — он прислал нам ещё и материалы. Многие мои амулеты сломались, так что это было как раз вовремя.
«Это не просто удачное время, а идеальное. Классический Фердинанд».
Я прочитала раздел, описывающий идеальные амулеты, которые можно сделать из цветов веринура, а затем продолжила:
«Взамен я должен попросить тебя подготовить несколько вещей к собранию герцогов в следующем году. Во-первых, минимум триста листов бумаги высочайшего качества из магических растений. Эренфест и Древанхель опубликовал исследования для ещё большего улучшения качества, не так ли? Используй это преимущество. Из моей мастерской мне также потребуется немного кожи гештифельта, а также магические камни зонешлака и региша, также высшего качества».
«Погодите-ка. Разве это справедливо требовать всё это в обмен на несколько жалких цветочков?!»
Я не знала, что Фердинанд собирается делать с такими материалами, но его требования казались довольно чрезмерными. Возможно, я смогу найти всё, кроме магической бумаги, в мастерской, которую он мне предоставил, но всё равно это была большая просьба.
«Высококачественная магическая бумага, да?»
Если ему требуется минимум триста листов, это значит, что даже нашего запаса бумаги из тромбэ не хватит. Дворянские дети, попавшие в приют в этом году, заставили меня задуматься о производстве подобной бумаги в большем количестве.
«Возможно, мне стоит поговорить с Бригиттой после возвращения в Эренфест…»
Наши исследования новых способов применения магической бумаги из Илльгнера привели к совместному проекту с Древанхелем, и вполне возможно, что в Илльгнере за это время изобрели другой вид бумаги. Если нет, то мне просто нужно будет поручить детям собирать тромбэ, разумеется, не сообщая об этом дворянам.
Фердинанд требовал от меня многого, но я написала, что сделаю всё возможное и постараюсь приготовить необходимое. Однако по мере того, как я читала дальше, список его требований становился всё длиннее. Он также хотел, чтобы мы взяли с собой множество вещей на похороны ауба Аренсбаха следующим летом, включая багаж и большое количество еды. Мне стало казаться, что он использует меня как очень удобный инструмент.
«Хмф. Я тоже занята, знаете ли!»
Письмо продолжалось:
«Мне не нравится, что приходится просить у тебя столь многого, поэтому взамен я намерен приготовить для тебя немного рыбы. Я приму любые просьбы».
— Ура! — воскликнула я. — Я немедленно приготовлю вам бумагу и еду! Хвала богам!
Я сделала пометку передать Сильвестру, чтобы он прислал багаж, который нужен Фердинанду, а затем начала напевать про себя, записывая рыбу, которую я хотела бы съесть.
— Я не хочу таунадель или любую другую ядовитую рыбу, но я хочу много шпрешей: тот суп из шпрешей, который мы ели, был восхитителен. Я также хочу рыбу, с которой даже простые повара смогут снять кожу. Так что… немного этого… и несколько этих… Готово.
Я усмехнулась своему ответу, радуясь тому, что после столь долгого времени у меня снова будет рыба. Теперь я действительно с нетерпением ждала лета. Однако такой энтузиазм был трагически кратковременным: моё настроение резко упало, когда я прочитала следующую часть письма.
— «Что побудило тебя возродить древний ритуал во время церемонии звёздного сплетения»?
Я мало что знала о том, что происходило на собрании герцогов: Хартмут и Кларисса лишь сообщали, что они заняты. Однако, по словам Фердинанда, главный священник и глава храма Центра ходатайствовали перед королевской семьёй об отмене моей помолвки с Вильфридом и все остальные герцогства, помимо Эренфеста, согласились с ними. Они хотели, чтобы я стала новой главой храма Центра и затем научила Юргеншмидт, как проводить религиозные церемонии в соответствии с древними традициями. Меня нельзя было отправлять в другие герцогства, пока я служила главой храма в Эренфесте, но, если бы я стала главой храма Центра, это ограничение пропало бы.
Теперь было доказано, что существует взаимная зависимость между количеством молитв и количеством получаемых божественных защит, так что возрождение старых ритуалов и распространение правильного способа их выполнения увеличит средний уровень магической силы по всему Юргеншмидту. Центральный храм также провозгласил, что возвращение старых ритуалов позволит избрать истинного зента.
У Аренсбаха уже был кандидат в зенты, поэтому он горячо поддерживал усилия храма Центра. Георгина активно утверждала, что, если Фердинанд и другие дворяне будут участвовать в церемониях, они получат больше божественных защит, и их урожай увеличится. Она также раздражала прочие герцогские семьи, заявляя что-то вроде «Не подобает Эренфесту монополизировать столь ценные знания» и «Вся страна только выиграет, если госпожа Розмайн станет главой храма».
Фердинанд ещё не был женат на Дитлинде, поэтому он не мог участвовать в собрании герцогов или мешать Георгине высказывать своё мнение во время чаепитий и обедов. Он выслушивал доклады служащих и присутствующих, затем жаловался Георгине на её действия, но она отмахивалась от него, говоря, что говорит только правду.
«Отказ принять принцессу Ланценавии сделает переговоры с ними неприятнее, когда мы вернемся в Аренсбах. Это всё же предпочтительнее, чем принять её, но…»
Фердинанд должен был принять участие в этих переговорах, но он уже казался измотанным. Он решил оставить Юстокса в Аренсбахе и проводил собрание герцогов, пытаясь отвлечь внимание Георгины от её родных земель.
Что касается Дитлинды, то она была в ярости после встречи с «невероятно грубой женщиной» в библиотеке дворянской академии. Однако сейчас она была в более благоприятном настроении: другие жители её герцогства сумели порадовать её, сказав, что возрождение старых церемоний может привести к тому, что её выберут следующим зентом. Мне показалось, что они просто потакали, чтобы предотвратить новые истерики до того, как их основание будет полностью окрашено. Никто из них не собирался останавливать её.
«Уф… Аренсбах сходит с ума».
В ответ на то, что герцогства встали на сторону Георгины, Эренфест попытался выразить протест.
«Как бы вы поступили, если бы одного из ваших кандидатов в аубы забрал храм Центра? — спрашивали мы. — Прежде всего, кандидатов в аубы запрещено забирать в Центр».
К несчастью для нас, мы вели проигрышную битву: Эренфест и Фрёбельтак уже продемонстрировали, что герцогство может улучшить свой урожай, если дворяне с большим количеством магической силы примут участие в его религиозных церемониях, учитывая же, что большинство герцогств находились в тяжёлом положении, вынужденные бороться с нехваткой магической силы и ухудшением урожая, Фердинанд пришёл к выводу, что мы, по сути, обречены. Даже если мы сможем отбиться сейчас, в следующем году нам гарантирован провал.
«Они считают, что если ты станешь главой храма Центра, это позволит королевской семье сдерживать собственно центральный храм, распространить знания о правильном проведении древних ритуалов и помочь другим герцогствам. Это также освободит короля Трауквала от его нынешнего бремени, если твои усилия приведут к правильному появлению зента…»
Эренфест и я будем страдать, но больше никто. Вот почему все искали способы затащить меня в центральный храм.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
«Поскольку ты вошла в герцогскую семью через удочерение, если Сильвестр разорвёт удочерение и низведёт тебя до высшей дворянки, для тебя станет возможен переезд в Центр. Однако тебе, Сильвестру и Карстеду нужно будет дать согласие. Как бы ни давила на тебя королевская семья, они не смогут использовать королевский приказ, чтобы отменить твоё удочерение».
Единственное, чего можно добиться королевским указом, так это отмены моей помолвки с Вильфридом. Королю просто нужно было бы отозвать свое одобрение, что вернуло бы нас в то время, когда все боролись за мою руку, что бы ни пытался сказать или сделать Сильвестр.
«В общем, не отказывайся помогать королевской семье — это только ещё больше навредит репутации Эренфеста. Теперь, когда с нами обращаются как с победителями в гражданской войне, мы, несомненно, столкнемся с завистью проигравших герцогств. Победившие герцогства в то же время, однако, будут искать твоей помощи. Ожидай, что тебя будут вызывать и спрашивать совета, как когда-то спрашивали меня. И если ты получишь такую просьбу, не отказывайся — вместо этого выиграй время. Ты должна продержаться не менее года, но постарайся продержаться как можно дольше».
Затем Фердинанд дал мне ответ на случай, если королевская семья попытается навязать мне свою волю: я и так много для них делаю, так зачем мне соглашаться на то, чтобы меня низвели до высшей дворянки? Он также посоветовал мне сказать поклонникам историй Эльвиры, что я так глубоко влюблена в Вильфрида, что ни при каких обстоятельствах не хочу допустить отмены нашей помолвки.
«Я благодарна за предупреждение и совет, но… я не думаю, что смогу притвориться влюбленной в Вильфрида. Я никогда ни в кого не была влюблена. Хм…»
***
Даже лёжа в постели в ту ночь, я продолжала размышлять о своём положении. Столько всего произошло… Возможно, именно поэтому я проснулась на следующее утро с высокой температурой.
— Вы ведь провели всё вчерашнее утро на улице, — сказала Оттилия, готовя для меня лекарства восстановления. — По крайней мере, сегодня день земли — вы можете отдыхать, как обычно, не опасаясь, что подумают другие. Ауб сказал, что ваша дискуссия может подождать, пока вы не поправитесь.
Увидев меня прикованной к постели, Кларисса испытала небольшой приступ паники. Лизелетта утешала её, говоря, что для меня это обычное явление.
— Хм, Кларисса… как ты думаешь, я могу оказаться в центральном храме? — спросила я.
— Эренфест не может позволить себе потерять вас, госпожа Розмайн. Но не бойтесь! — Она мощно выпятила грудь. — Хартмут и я защитим вас!
Я оценила её энтузиазм, но Фердинанд сказал, что мы, по сути, обречены. Сильвестр, должно быть, находится под огромным давлением. Хотя я сомневалась, что он когда-нибудь признается в этом: он всегда изображал из себя крутого парня и пытался скрыть от меня самые странные вещи. Возможно, именно это имел в виду вчера Анастасий.
— Что, по твоему мнению, как дворянки другого герцогства, должен делать Эренфест? — спросила я. — Если бы центральному храму нужен был кто-то другой, а не я, что бы ты подумала?
Выражение Клариссы смягчилось, затем она посмотрела на меня с полной серьёзностью.
— Я бы подумала, что это лучшая возможность заслужить расположение королевской семьи и других герцогств. Подчинившись центральному храму, Эренфест докажет, что заслуживает места среди победителей. Нам придется обсудить несколько условий — как долго продлится соглашение, в каком порядке будут обучаться герцогства, и так далее — но у нас никогда больше не будет возможности получить так много от потери одного кандидата в аубы.
Она одарила меня тревожной улыбкой.
— С другой стороны, если мы не отпустим вас, это вызовет ревность и гнев всех остальных герцогств. Благодаря моему знакомству с внутренней ситуацией Эренфеста, я понимаю, почему мы не можем позволить себе потерять вас… Но я не была бы столь сочувствующей, если бы продолжала жить в Дункельфельгере. Я бы посчитала Эренфест невероятно эгоцентричным герцогством. Ведь есть столько людей, жаждущих увидеть, как святая Эренфеста творит свои чудеса!..
Очень жаль, до этих последних слов Кларисса производила впечатление чрезвычайно компетентной служащей. В любом случае, теперь я лучше представляла себе, как другие герцогства смотрят на нашу ситуацию. Сильвестр, несомненно, проходил через ад, пока я усердно работала над переводом в архиве, становилась кандидатом в зенты и теряла возможность получить Грутрисхайт из-за того, что не являюсь королевской особой.
***
К обеду жар спал, и я пошла в одну из комнат общежития, чтобы поговорить с Сильвестром. С ним была Флоренция, и она встретила меня улыбкой.
— Рада видеть, что твоя лихорадка спала.
— Господин Фердинанд написал мне, что происходило на собрании в этом году, — отметила я, а затем достала его письмо и мой ответ. Сильвестр прочитал их оба, после чего вернул первое и отдал второе одному из своих служащих.
— В любом случае, — сказал он с усмешкой, — я не намерен отменять помолвку или отправлять тебя в Центр.
Флоренция посмотрела на нас обоих, явно обеспокоенная.
— Королевская семья что-нибудь сказала?
— Они хотят, чтобы я передал Розмайн, поскольку это восстановит их отношения с центральным храмом и исполнит желания других герцогств. По их словам, «более глубокое понимание религиозных церемоний пойдёт на пользу всей стране». Впрочем, это не имеет значения: я отказываю им.
Сильвестр утверждал, что эта идея немыслима, когда большинство дворян всё ещё свысока смотрят на храмы страны. Кроме того, королевская семья обещала, что моё участие в церемонии звёздного сплетения на собрании герцогов будет одноразовым, и что это закрепит принца Сигизвальда в качестве следующего зента — требование, чтобы я теперь присоединилась к центральному храму, было совершенно возмутительным.
Сильвестр продолжал указывать, что причина, по которой королевская семья желала моей помощи, объём моей магической силы, также был причиной, по которой Эренфест считал меня столь важной опорой. «Было бы неприемлемо, если бы и Фердинанд и Розмайн были украдены у нас ради поддержки других земель, — говорил он. — Кроме того, разве не противоречит закону переезд кандидатов в аубы в Центр?»
— Зент принял мои доводы, — продолжал Сильвестр. — Я полагаю, что он спросил только в расчёте на то, что я уступлю из-за подавляющего давления остальных герцогств. Дело в том, что… — Он скрестил руки, а затем сообщил нам самое важное: — Сигизвальд был согласен с ними.
Первый принц сказал, что это единственный шанс для Эренфеста заслужить расположение всех остальных герцогств, и что главные приоритеты Юргеншмидта — проведение религиозных церемоний, получение божественной защиты и повышение эффективности использования магической силы. Он настаивал на том, чтобы я присоединилась к центральному храму.
«Подождите, что? Когда именно произошёл этот диалог? Неужели ни Трауквал, ни Сигизвальд не знают, что я стала кандидатом в зенты?»
Всё, что говорил Сильвестр, было связано с тем, чтобы сделать меня главой центрального храма; Анастасий, казалось, был единственным человеком, думающим обо мне как о кандидате в зенты. Мы посетили святилища только вчера, так что, возможно, Трауквал и другие члены королевской семьи просто не знали об этом, но предположительно Эглантина и Анастасий рассказали им обо всем.
«Или, что, они вообще ничего им не рассказали?..»
Анастасий не был уверен в моем статусе кандидата в зенты до того, как отправился со мной к святилищам. Он сказал мне потом, что действовал в одиночку, и если Эглантина держала назначение святилищ в секрете, чтобы избежать начала хаоса, то и Магдалена тоже не должна была знать обо мне.
Она наверняка заметила всю эту шумиху в подземном архиве, но, опять же, это произошло только вчера… Может быть, зент узнаёт о том, что произошло, прямо в момент нашего разговора.
Я размышляла о том, как много информации распространяется среди королевской семьи, когда увидела, как Сильвестр пожал плечами.
— Я получил письмо с приглашением сегодня утром, — сообщил он. — Королевская семья вызвала меня на встречу через два дня. Зент, похоже, всё ещё на моей стороне, поэтому я планирую затаиться и дождаться окончания собрания герцогов. Что бы кто ни говорил, единственный способ, позволяющий кандидату в аубы перейти в Центр, — это брак.
Сильвестр намеревался выждать положенный срок, но если это новое приглашение было результатом того, что вся королевская семья узнала, что я теперь кандидат в зенты, то мы столкнулись с совершенно новой ситуацией.
— Ну… — неохотно начала я. — Я думаю, что теперь тебе будет гораздо труднее отказывать им.
— Почему? — спросил Сильвестр. Он и Флоренция удивлённо посмотрели на меня.
Я велела Оттилии принести магический инструмент для защиты от подслушивания, затем дала один Сильвестру, а другой Карстеду, стоявшего на своём обычном месте в качестве рыцаря. Я не дала ни одного Флоренции, что очень обеспокоило её.
— Шок от того, что я собираюсь сказать, может быть достаточно сильным, чтобы повлиять на ребёнка… — сказала я. — Приёмный отец, я предоставляю вам решать, пойдём ли мы на такой риск.
— Это действительно так серьезно?
— Да. Я бы даже посоветовала вам освободить комнату.
Сильвестр махнул рукой, и все наши последователи вышли, остались только мы двое, Карстед и Флоренция. Я взяла в руки один из блокираторов звука и сделала заявление:
— Я — кандидат в зенты.
Сильвестр и Карстед вскрикнули, их глаза расширились от ужаса.
— Это бессмыслица, — ответил Сильвестр. — Что ты вообще говоришь?!
— Я тоже не очень понимаю, но вот мы здесь. Я просто плыла по течению, делая то, что просила королевская семья, и… Да.
Я молилась в дворянской академии и в храме Эренфеста, а потом позволила Анастасию протащить меня по всем святилищам богов. Это сделало меня кандидатом в зенты, но потом мне сказали, что я не подхожу, так как не зарегистрирована как член королевской семьи.
— Я избавлю вас от подробностей, поскольку не уверена, стоит ли мне вообще говорить об этом, но я полагаю, что я ближе к тому, чтобы стать следующим зентом, чем кто-либо другой в стране. Хотя на самом деле я не смогу править: моя кровь не зарегистрирована как принадлежащая к королевской семье. Я ожидаю, что королевская семья собираются оказать на нас большее давление, чем когда-либо прежде.
— Почему я слышу об этом только сейчас?!
— Это случилось только вчера.
Я хотела рассказать ему сразу после возвращения из подземного архива, но в приоритете было письмо от Фердинанда. Потом у меня началась лихорадка. Сейчас, по крайней мере, мне стало лучше, и именно поэтому я оказалась здесь.
— Что бы мы ни делали, моя помолвка будет отменена, — сказала я. — Мы можем надеяться, что кто-то из членов королевской семьи получит Грутрисхайт за три года, прошедшие с настоящего момента до моего совершеннолетия, но они захотят иметь меня в своём распоряжении на случай, если им не удастся сделать это самостоятельно.
Анастасий отказался от своего заявления, что Сигизвальд возьмёт меня в качестве третьей жены, но только для того, чтобы он и его семья могли рассмотреть другие варианты. Возможно, зент был готов уважать обстоятельства Эренфеста и игнорировать требования, чтобы меня назначили следующей главой центрального храма, но я сомневалась, что он закроет глаза на тот факт, что я была их лучшим вариантом для скорейшего получения правильного зента с Грутрисхайтом.
— В своём письме Фердинанд говорил о том, что меня заберут в центральный храм, — сказала я, — но в любом случае, он писал о том, как королевская семья может заставить меня переехать в Центр. Он также дал мне несколько советов о том, как справиться, если это произойдёт. Нам нужно будет подумать, что мы будем делать, если Эренфест получит королевский приказ.
Сильвестр нахмурился. Это был вопрос поважнее, чем всё, что связано с центральным храмом. Даже герцог не смог бы отказаться от приказа, связанного со следующим зентом и получением Грутрисхайта.
— Возможно, нам стоит вызвать и Вильфрида, — сказала я. — Результаты этого могут изменить его жизнь.
Сильвестр на мгновение задумался над этой идеей, затем покачал головой.
— Нет. Не в этот раз.
— Ты уверен? Это действительно может всё изменить для него, не так ли?
— Может, но разве его вызов чего-то изменит? Мы не сможем нарушить приказ короля, как бы мы к нему ни относились, и последнее, что нам сейчас нужно, это чтобы Вильфрид устроил сцену в дворянской академии. Если новость приведёт его в бешенство или он расскажет обо всём своим последователем, у нас будет ещё больше проблем.
Это правда, что Сильвестру и Флоренции не понадобится его помощь, чтобы доказать, почему я должна остаться в Эренфесте. Кроме того, мы не хотели, чтобы он распространил новость о том, что я являюсь кандидатом в зенты, ещё до того, как у нас появится шанс официально обсудить это с королевской семьёй.
— У меня нет времени на то, чтобы вывести сына из депрессивного настроения, — сказал Сильвестр. — Нам нужно определиться с официальной позицией Эренфеста, спланировать, как вести переговоры с королевской семьёй, и подумать, какие условия мы должны выдвинуть. Кроме того, Вильфрид ещё несовершеннолетний, он не может присутствовать на собрании герцогов и не был вызван королевской семьёй. Я не вижу причин, чтобы он приезжал сюда. Ему придётся смириться с тем, что произойдёт, но это не должно быть проблемой: как его родители, мы решаем, на ком ему жениться.
Сильвестр говорил в беспристрастной манере герцога, но его брови были нахмурены так, что его недовольство было более чем понятно.
— Королевская семья также не приглашала тебя на эту встречу, — продолжал он. — Я буду вести переговоры, как смогу, но я ауб герцогства, которое не является очень влиятельным игроком в стране. Результат может быть не таким, как ты желаешь, поэтому я хочу, чтобы ты была готова к тому, что может произойти.
Моим единственным выбором было оставить все переговоры Сильвестру и Флоренции. Я прекрасно это понимала.
— Я не забыла, что вы когда-то давно спасли меня и мою семью, — сказала я. — Хотя дела редко идут так, как я ожидаю, я всегда старалась выполнять свои обязанности приёмной дочери. Поэтому, пока вы продолжаете защищать мою семью и тех, кто находится в храме, а также Гутенбергов, я буду подчиняться любому вашему решению как герцога.
Я видела, как Сильвестр стиснул зубы. Его разочарование выдавало его любовь ко мне, и пока я грелась в радости от этого осознания, я передала Флоренции инструмент для защиты от прослушивания.
— Если вы оба были приглашены, то она тоже должна знать. Приёмный отец, пожалуйста, объясните ей всё.
Сильвестр открыл рот, но он был так ошеломлён, что из него не выходило ни слова.
Флоренция улыбнулась.
— Судя по выражению твоего лица, я могу предположить, что у нас нет времени чтобы тратить его на твои мучения? — спросила она, призывая его говорить.
— По правде говоря…
Когда Флоренции сказали, что я кандидат в зенты, она на мгновение замерла с улыбкой на лице. Затем, после паузы, она приложила руку ко лбу.
— Я думала, что привыкла к её сюрпризам после зимних отчетов, но, похоже, нет…
— Королевская семья, скорее всего, хочет избежать ненужного хаоса, — сказала я, — поэтому никому не говорите о том, что я вам рассказала.
— Это очевидно, — ответил Сильвестр. — Настоящая загадка — это конечная цель королевской семьи.
Эглантина сказала мне, что королевская семья надеется сохранить статус-кво. По их мнению, лучшим результатом было бы избежать новой войны между великими герцогствами и утвердить Сигизвальда в качестве следующего зента.
Затем я поняла кое-что: это было только то, чего хотела Эглантина. Анастасий сказал, что надеется облегчить её страхи, так что, возможно, они были единственными, кто так думал.
Я определенно не слышала, чтобы зент или сам Сигизвальд хоть словом обмолвились о том, что хотят, чтобы я получила Грутрисхайт и стала третьей женой первого принца. Учитывая то, как плохо передаётся информация между членами королевской семьи, было опасно делать поспешные выводы о том, чего они хотят.
— Вы правы, — сказала я Сильвестру. — Мы не знаем, чего хочет королевская семья. Поэтому давайте перестанем думать об их целях и вместо этого подумаем, как мы можем выжать из них как можно больше пользы для Эренфеста.
— Розмайн?! — воскликнул Сильвестр. И он, и Флоренция были ошеломлены моим предложением.
— После того, как он сказал, что хочет, чтобы я стала третьей женой первого принца, принц Анастасий заявил, что Эренфест должен сам решать свои проблемы. Королевская семья не проявит к нам никакого внимания и не будет заботиться о том, что принесёт нам наибольшую пользу. Поэтому мы должны сосредоточиться на собственных интересах. Используя в качестве руководства прошлогодние переговоры с Дункельфельгером о правах на книги, давайте подумаем о наших минимальных требованиях, о условиях, которые, по вашему мнению, мы, вероятно, сможем получить, и о самых лучших возможных результатах переговоров.
Сильвестр обменялся взглядом с Карстедом, затем криво улыбнулся и сказал:
— Ты очень похожа на торговца.
Казалось маловероятным, что его встреча с королевской семьёй сразу же превратится в жёсткие переговоры, но правильный образ мыслей не помешает. Я решила выдвинуть основные условия, независимо от того, идет ли речь о моём вступлении в центральный храм или о том, чтобы стать кандидатом в зенты.
— Теперь, что касается моих трёх условий… Я отказываюсь принять ограничение на число моих последователей, которых я могу привести в Центр. Если они отправят меня в центральный храм, то я попрошу, чтобы со мной обращались как с кандидатом в аубы, а не как с священницей-ученицей. Я бы также попыталась выторговать больше книг, чем можно найти в книжном зале Эренфеста.
— Ну же, Розмайн, — сказал Сильвестр с гримасой. — Эти вещи ценны для тебя, а не для Эренфеста.
Вероятно, он привык просто рассматривать любые варианты, которые составляли его служащие, и выбирать тот, который он считал лучшим.
— Если вы так считаете, то сделайте несколько собственных предложений. Мы ещё не знаем, скольким можем рассказать о моих обстоятельствах, поэтому вы не можете просто советоваться со своими служащими, как обычно. Вы все должны будете предложить свои собственные идеи, чтобы обеспечить благо для Эренфеста.
Сильвестр и Флоренция, наконец, пришли в себя и начали обдумывать, что может принести пользу нашему герцогству. Они провели более чем достаточно времени, слушая служащих и обсуждая что-то с другими аубами, участвовавшими в собрании, так что им не потребовалось много времени, чтобы войти в курс дела. Я записала поток их предложений на свой диптих, отсортировав их по степени важности — так нам будет гораздо легче повернуть предстоящие переговоры в нашу пользу.
— Предположительно, королевская семья заявит о своих намерениях, не спрашивая о наших, но мы всё равно можем вести с ними переговоры, — сказала я. — Дайте понять, что мы готовы сотрудничать с ними, но только если договоренность будет взаимовыгодной. Вы должны быть тверды в этом. И последнее, скажите им, что им нужно будет поговорить и со мной. В конце концов, им понадобится моё согласие, если они захотят отменить моё удочерение.
