— Вот, что я изучила за последнее время, госпожа Розмайн, — сказала Кларисса, показывая мне несколько своих последних работ. — Что вы думаете?
На собрании герцогов она поддерживала герцогскую чету во время переговоров с Дункельфельгером, а сейчас Кларисса помогала мне.
Хотя в полной мере эти планы удастся реализовать только после моего совершеннолетия, уже было решено, что после переезда в Центр я буду развивать печатное дело. При этом, в зависимости от ситуации с приютом и служителями в храме там я могла бы даже заняться благотворительностью и открыть новые мастерские, подобные той, что в приюте Эренфеста. И вот тут-то и пришла на помощь Кларисса. Она собрала всевозможные документы с того времени, как я занималась этим здесь; в частности, записи со стороны знати — всё для того, чтобы я могла как можно спокойнее начать свою работу в Центре.
Среди собранных ею документов были записи о переговорах Фердинанда с дворянами того времени и о подписанных ими договорах. Также имелись списки магазинов, участвовавших в переговорах, и количество задействованных ими людей. Используя эту информацию, а также историю взаимодействия между Дункельфельгером и Центром, Кларисса прикидывала, как следует действовать, чтобы запустить новую отрасль, с какими служащими из тех или иных структур нужно будет пообщаться.
— Ты хорошо поработала, исследовав так много за такое короткое время, Кларисса. Я и не подозревала, что господин Фердинанд так старался, пока я создавала мастерскую в приюте.
Из этих документов стало ясно, как сильно Фердинанд поддерживал меня, когда я вместе с Бенно и остальными рвалась вперёд. Они также показали мою собственную недальновидность. В то время я считала раздражающим, что Фердинанд требует столько отчётов и назначает встречи за много дней вперёд, но теперь я вижу, что всё это было крайне важно.
— Я не могу отставать от Филины, которая станет директором приюта и приносит вам такую большую пользу, — сказала Кларисса.
Филина сегодня, как обычно, занималась вместе с Моникой передачей дел в храме. При этом Хартмут провёл церемонию клятвы и выдал ей синие одежды. Теперь она была настоящей священицей-ученицей.
Что касается Родериха, то он под моим руководством, используя полученные от компаний «Плантен» и «Гилберта» пожелания, планировал создание магазинов в Центре: Родерих определял, какого размера потребуются здания, составлял списки инструментов, которые будет необходимо изготовить, и рассчитывал, сколько комнат потребуется для их рабочих. Он был занят даже во время чаепитий.
Я уточнила у Гретии и Лизелетты, что подготовка к чаепитию братьев и сестёр завершена, а затем поручила Оттилии присмотреть за моими покоями на время моего отсутствия. Дамуэль сообщит мне, как только Вильфрид и Мельхиор покинут свои покои, так что мне оставалось только ждать от него вестей.
— Госпожа Розмайн, Дамуэль передаёт известие, — доложила Ангелика, ненадолго покинув комнату. — Господин Вильфрид и господин Мельхиор отправились на чаепитие.
Я собрала своих слуг и рыцарей сопровождения, после чего тоже поспешила на чаепитие к Шарлотте.
***
— Всем освободить помещение, — распорядилась Шарлотта, когда мы обменялись приветствиями, заняли свои места и попробовали чай и сладости.
Мы с Вильфридом приказали то же самое своим последователям. Вскоре мы, четверо кандидатов в аубы, остались одни.
Шарлотта указала на инструмент для защиты от подслушивания, действующий по области, и сказала:
— Сегодня мы воспользуемся этим инструментом.
Но когда она перешла к его активации, я сразу же запротестовала:
— Если ты воспользуешься им, это станет сильным бременем для тебя одной, не так ли? Может быть, стоит использовать индивидуальные инструменты?
— Нет, сестра. Это идеальный вариант. Для Мельхиора использование личного магического инструмента в течение всего времени нашего собрания может оказаться слишком большой нагрузкой. Я слышала, что он регулярно предлагает свою магическую силу в храме.
«Что простите?!»
Я сразу же получила от Фердинанда магический инструмент для защиты от подслушивания и не видела в этом проблемы, но оказалось, что длительное использование индивидуальных инструментов, блокирующих звук, может стать бременем для детей, которые ещё не поступили в дворянскую академию.
«Господин Фердинанд никогда не был так внимателен ко мне!»
Насколько помню, впервые он заставил меня использовать его во время нашей встречи с родителями Лутца. Это была отнюдь не короткая беседа. Не говоря уже о том, что он вообще всучил мне его только для того, чтобы заткнуть рот. Я полагала, что он, вероятно, знал достаточно о количестве моей магической силы, чтобы понять, что это находится в пределах моих возможностей. И даже если бы от использования этого инструмента мне стало плохо, это, скорее всего, не обеспокоило бы Фердинанда: в его глазах это был бы прекрасный повод вообще исключить меня из собрания.
«Так нельзя, господин Фердинанд!»
Гневно пригрозив в душе кулаком Фердинанду из прошлого, я предложила самой активировать инструмент, действующий на область.
— Ты не должна нести это бремя в одиночку, Шарлотта.
Она одарила меня милым взглядом своих глаз цвета индиго.
— Ты так говоришь, но разве ты не пытаешься всегда тащить всё на себе?
Мне хотелось быть надёжной старшей сестрой хотя бы в некоторых случаях, поэтому я соскользнула со стула и быстрым движением активировала магический инструмент до того, как это успела сделать Шарлотта. Скорость принесла мне победу.
— В настоящее время у меня нет недостатка в магической силе, — сказала я, возвращаясь в своё кресло с надутой грудью, — поэтому, пожалуйста, позволь мне помогать тебе в такие моменты. Сейчас ты общаешься с дворянским обществом вместо меня и приёмной матери, а я ничего не делаю. Кроме того, судя по твоим приготовлениям, ты наверняка хочешь обсудить мой переход в Центр, верно?
На губах Шарлотты появилась легкая улыбка, и она ответила:
— Сестра, может ты и говоришь, что ничего не делаешь, но ты всегда помогаешь мне.
— Вряд ли это правда…
— Это так. Когда было принято решение о твоей помолвке с Вильфридом, ты попросила отца позволить мне самой выбрать будущего партнера. Даже сейчас, когда тебе предстоит это нежелательное удочерение, ты делаешь всё возможное, чтобы дать мне столько вариантов будущего. Я могу только надеяться когда-нибудь отплатить тебе. Что я могу сделать для тебя, сестра?
«Боже мой, что за тяжёлое начало! Ничего, если я отвечу, что я просто хочу, чтобы она сказала: “Сестра, ты потрясающая! Я тебя очень уважаю!” милым голосом? Нет?»
Шарлотта выглядела настолько серьёзной, что я не знала, что делать — легкомысленно ответить или серьёзно обдумать её затруднительное положение.
Она продолжила:
— Благодаря тебе нам не пришлось жить как представителям герцогства низшего ранга. Общение с теми, кто старше тридцати, помогло мне осознать, насколько иным был бы этот мир.
Поддержка Флоренции, выполнение обязанностей первой жены и знакомство с дворянами, работающими в замке, показали ей, что существует огромная пропасть между взрослыми, привыкшими, что к Эренфесту относятся как к низшему герцогству, и представителями молодого поколения, которые даже никогда не сталкивалось с этим.
— Насколько я могу судить, изменение взглядов Эренфеста началось с тех, кто учился в дворянской академии вместе с дядей.
К моменту поступления Фердинанда в дворянскую академию Вероника уже отбросила его в сторону, поэтому его отличные оценки и другие достижения не внесли большого вклада в общий рейтинг Эренфеста. Однако они вдохновили многих его сверстников. Под его спартанским руководством наши рыцари сумели превзойти Дункельфельгер в краже сокровищ. А когда он занял первое место в классе на курсе служащих, другие наши служащие стали работать ещё усерднее, полагая, что при достаточном старании смогут догнать его.
Затем Фердинанд закончил обучение, и на первый план выдвинулись ровесники Дамуэля. Благодаря окончанию гражданской войны и последовавшей за ней чистке, место Эренфеста в рейтинге герцогств поднялось без какого-либо участия дворян герцогства. Это был период больших перемен: священники стали дворянами, учителя менялись местами после гибели многих из них, а учебная программа претерпела значительные изменения. Это новое поколение было последним, кто пережил дни, когда Эренфест находился в самом низу рейтинга.
За ними следовало поколение Корнелиуса. Первые годы учебы в дворянской академии, несмотря на внезапный взлет Эренфеста, они провели как представители герцогства низшего ранга. Затем, как по заказу, в продаже появились иллюстрированные священные писания и другие учебные материалы, а зимняя игровая комната стала скорее местом обучения. В общем, они испытали на себе и жизнь в низшем герцогстве и бурное развитие Эренфеста.
Затем в дворянскую академию поступили мы с Вильфридом. У нас появилось множество новых тенденций, а «комитет по повышению успеваемости» поспособствовал массовому улучшению оценок в Эренфесте — в итоге наше стремительное развитие привлекло внимание других герцогств. В нашем общежитии стали подавать вкусную еду как нечто само собой разумеющееся, а приглашений на чаепития стало поступать так много, что нам пришлось начать их фильтровать. В сезон общения мы были настолько популярны, что к нам потянулись даже герцогства высшего ранга.
Затем пришло поколение Шарлотты, которая прибыла в академию, когда Эренфест уже прочно находился в верхней половине рейтинга и из года в год продолжал расти. К тому времени все уже перестали относиться к нам как к низшему герцогству, поэтому вполне логично, что они не понимали трудностей тех, кто старше них.
— Другие герцогства упрекают нас в том, что мы ведём себя не так, как положено герцогству высшего ранга, — говорит Шарлотта, — но если заглянуть за кулисы, можно увидеть, что наши взгляды действительно меняются. Если бы не твоё новое удочерение, сестра, мне бы оставалось только критиковать тех, кто бездумно придерживается старых методов…
Я была тем человеком, который бросал вызов и менял представления всех о здравом смысле, поэтому Шарлотта предсказала, что мой отъезд приведёт к тому, что Эренфест снова опустится в рейтинге. Возможно, она была права: в нашем герцогстве преобладали взрослые люди, придерживающиеся старого мышления, да и среди герцогской семьи и их последователей было немало тех, кто ещё не принял наш новый образ мышления. Остающиеся в Эренфесте должны были что-то предпринять, чтобы не дать свести на нет все наши успехи.
Шарлотта вздохнула.
— Мы должны защищать то, что ты нам дала, и в то же время не допускать вмешательства взрослых. Я действительно хочу отплатить тебе за твою доброту, и единственный способ сделать это — позаботиться о том, чтобы ты не стеснялась своего дома после вступления в королевскую семью.
В моё отсутствие герцогская семья продолжит посещать храм, надеясь избавиться от негативной репутации, а также совершать религиозные обряды, чтобы получить божественную защиту. Благодаря благотворному воздействию молитв, со временем наступит время, когда они смогут с гордостью говорить о моём храмовом воспитании.
У Шарлотты также было несколько собственных планов. Она будет развивать печатное дело и присылать мне новые книги, тщательно следить за работой поваров итальянского ресторана в рамках плана по превращению Эренфеста в герцогство, изобилующее вкусной едой, следить за тем, чтобы игровая комната оставалась местом обучения, и поддерживать «комитет по повышению успеваемости», чтобы оценки нашего герцогства не упали. Короче говоря, она защитит плоды моего труда, продолжая при этом менять мышление герцогства.
— Это то, что я могу сделать, — с улыбкой заключила Шарлотта.
Приятное тепло разлилось по моей груди. Она действительно заботилась о защите результатов моего труда, и это осознание вызвало улыбку на моём лице.
— Однако я должна предупредить тебя, сестра: я не гожусь для того, чтобы придумывать новые вещи или смелые решения по развитию герцогства. Мои сильные стороны заключаются скорее в помощи тому, кто занимается всем этим. Я хорошо умею вносить необходимые коррективы, в уже созданную кем-то систему, управляя возникающим хаосом и защищая всё от разрушения.
Оценка Шарлотты прозвучала очень объективно. Она действительно часто оказывала поддержку другим, находясь за кулисами, и проявляла недюжинный талант в описанных ею областях. Объединить противоборствующие стороны и заставить их работать на одну цель — задача не из легких.
— Поскольку моя цель — сохранить созданное тобой, — продолжала она, — я считаю, что лучше всего подхожу для того, чтобы стать следующим аубом нашего герцогства. Со временем Мельхиор и наш новый младший брат могут стать более подходящими кандидатами, чем я, в зависимости от того, какие навыки они разовьют… но до тех пор я буду держать оборону и помогать им, где смогу. Поддержишь ли ты меня в этом, сестра?
Выслушав Шарлотту, назвавшую свои сильные и слабые стороны, я кротко кивнула.
— Взрослые жители Эренфеста так яростно ненавидят перемены, что я не была очень уверена в своих реформах. Мне приятно слышать, что ты хочешь их сохранить. Я поддержу твой выбор, Шарлотта, но… останешься ли ты здесь, хотя ты могла бы стать такой способной первой женой в герцогстве высшего ранга?
Работа в качестве временного ауба была не из легких: она будет подвергаться резкой критике со стороны более консервативных дворян, ей придётся тщательно подойти к выбору мужа, а гора утомительной работы, связанной с этой должностью, несомненно, вызовет желание уволиться. Кроме того, теперь, когда Вильфрид уже не гарантированно станет следующим герцогом, велика была вероятность того, что Лейзеганги начнут одержимо интересоваться ребёнком Брюнхильды, если он у неё все-таки появится.
— Поскольку в ближайшие пять лет никто из Эренфеста не сможет вступать в брак за пределами герцогства, наше население станет постепенно включать в себя всё больше и больше людей из других герцогств, — сказала Шарлотта. — Я бы использовала методы и взгляды этих людей для борьбы с Лейзегангами и доказала бы, что те не правы.
Сейчас, когда прежней фракции Вероники не стало, Лейзеганги имели самый громкий голос, но Шарлотта хотела утихомирить их и постепенно изменить доминирующую точку зрения в Эренфесте. Её решение остаться кандидатом в аубы и взять жениха из другого герцогства, очевидно, пойдет на пользу всем последующим поколениям.
— Кроме того, — продолжила она, — из-за договора, который я подписала, чтобы научиться сжимать магическую силу, я не могу рисковать и делать что-то, что может сделать меня твоим врагом. Поэтому взять мужа и остаться в Эренфесте — идеальный вариант. Я не буду враждовать с тобой, а превращу герцогство в твой щит, когда король удочерит тебя. Да, я могу выйти замуж в другом месте, но я не знаю, в какое положение это меня поставит. Гражданская война может показаться нам далёкой историей, но она произошла всего два десятилетия назад.
По моей спине пробежала дрожь. Я была удивлена тем, что Шарлотта заговорила о договоре на сжатие магической силы, и ещё больше тем, что он связывал её с Эренфестом. Это вовсе не входило в мои планы.
Когда я опустила голову на руки, проклиная свою недальновидность, Шарлотта нежно посмотрела на меня с обеспокоенной улыбкой на лице:
— Пожалуйста, не думай, что ты виновата: я решила подписать этот договор, взвесив все возможные варианты. Просто знай, что в какой бы ситуации ты ни оказалась, независимо от того, что случится с твоим удочерением, новым или старым, я всегда буду твоим союзником.
Её слова были настолько трогательны, что мне хотелось плакать.
Вильфрид кивнул, молча слушая наш обмен мнениями.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
— Ты так много сделала для Эренфеста, Розмайн, но герцогство почти ничего не может сделать для тебя взамен до твоего отъезда в Центр. Мы — самый слабый щит, о котором ты можешь просить, но… по крайней мере, ты можешь быть спокойна, зная, что твои союзники здесь поддержат тебя, несмотря ни на что.
— Ты тоже собираешься поддержать меня, Вильфрид?.. — спросила я, стараясь убедиться, что правильно его поняла.
Он насмешливо произнес.
— Учитывая то, как ты обращаешься с дядей даже после его переезда, ясно, что ты ни за что не причинишь вреда Эренфесту. Хотя ты, вероятно, свалишь на нас кучу проблем.
— О боже… Не слишком ли это грубо? Я все ещё беспокоюсь о господине Фердинанде, даже после его переезда в Аренсбах, и я, конечно, не «сваливала на него кучу проблем», как ты выразился.
Я так старалась быть полезной, а в ответ получила такую благодарность? Как грубо.
Вильфрид в раздражении покачал головой, а затем указал пальцем на меня.
— Ты единственная, кто так думает. Извини, но ты ошибаешься.
— Нет, дорогой брат, это ты ошибаешься. Я стремлюсь к тому, чтобы у господина Фердинанда проблем не было вовсе.
— Значит, ты не совсем правильно подошла к этому вопросу, тебе не кажется?
Шарлотта и Мельхиор просто разразились хохотом. Ни один из них не выступил в мою защиту.
«Ггг… Всё в порядке…»
— Если говорить о неправильном расходовании сил, то стоит ли вообще пытаться скрыть тот факт, что ты уезжаешь?
— Что ты имеешь в виду?
— Повсюду ходят слухи о твоём переезде в Центр.
— Что?!
Как оказалось, причин, по которым люди считали, что я собираюсь переехать, было предостаточно. Во время собрания герцогов многие утверждали, что я должна стать главой храма, а затем, чтобы ещё больше разжечь пламя подозрений, наша герцогская чета получила неожиданный вызов от королевской семьи. Масло в огонь подливало их решение провести встречу без последователей после первоначального отказа, частная беседа, состоявшаяся после подведения итогов собрания, а также ускорение передачи дел храма. Легко было предположить, что мне было приказано стать главой храма Центра.
— Мне не так много рассказывали о том, что происходило на собрании, поэтому представь моё удивление, когда слухи дошли до меня. Это заставило меня задуматься… — он посмотрел на меня с искренним беспокойством. — Неужели после удочерения тебя действительно сделают главой храма? Я слышал о храмах других герцогств во время чаепитий, и они совсем не похожи на храм Эренфеста.
Я покачала головой.
— Я буду иногда посещать центральный храм, но сомневаюсь, что когда-нибудь стану главой храма. Я очень чётко сказала принцу Сигизвальду, что если королевская семья попытается возложить на меня такие обязанности, то им придётся самим начать их исполнять.
Вильфрид обменялся взглядом с Шарлоттой, а затем уставился на меня, внезапно охваченный страхом.
— Только не говори мне, что ты… отдала принцу Сигизвальду приказ ещё до того, как тебя удочерили…
Я кивнула, и он тут же простонал, что мои выходки — это причина, по которой ему не нравится иметь со мной дело. Тем временем взгляд Шарлотты блуждал по комнате. Она долго пыталась подобрать нужные слова, но в конце концов сказала, что рада, что моё удочерение состоится так скоро. Её больше всего беспокоило то, что мои вспышки могут быть неправильно истолкованы как предательство.
— Неужели это было так неуважительно?.. — спросила я. — Здесь, в Эренфесте, ауб и остальные члены герцогской семьи согласились посещать храм и совершать религиозные обряды, так что мне это показалось вполне разумным. Я лишь сказала, что им следует пригласить на должность главы храма здорового короля, а не возлагать эти обязанности на такого хилого человека, как я. Разве я была так неправа?
— Ни один нормальный дворянин так не скажет!
— Принц Сигизвальд, конечно, был удивлён. Но я не жалею, что сказала это: иначе он не понял бы моих намерений.
Вильфрид, опустив плечи, высказал несколько слов сочувствия принцу Сигизвальду, который со временем должен был обручиться со мной. Я бросила на него строгий взгляд, не понимая, в чём дело, а он повернулся к Мельхиору и подчеркнул, что я — ужасный пример для подражания в общении.
— Ты можешь считать её образцом для подражания в учёбе и религиозных церемониях, но никогда не используй её в качестве примера для общения и не перенимай её здравого смысла. Даже дядя не смог с ней разобраться, так что у нас нет ни единого шанса. Короче говоря, у каждого есть свои достоинства и недостатки, но подражать следует только первым. Понятно?
Мельхиор кивнул, очень серьёзно отнесясь к совету.
— Розмайн — исключительный человек, но я вижу, что и у неё есть свои слабости. Это радует. Меня начало расстраивать, что я пока не могу справиться со всем тем, что она делает с такой легкостью.
— Можно позволить Розмайн вдохновлять тебя, но не стоит пытаться идти в ногу с ней. Если ты начнешь это делать, то будешь просто не успевать и постоянно чувствовать себя несчастным.
— Действительно, — добавила Шарлотта. — Однажды я потеряла уверенность в себе как в кандидате в аубы, после того как не смогла сделать всё в точности так, как это делала Розмайн. Это путь, по которому должны пройти все мы, братья и сестры.
Мельхиор удовлетворенно вздохнул, как будто с его плеч только что сняли огромный груз.
— Значит, я не один такой…
Он пришёл к некоторому взаимопониманию с братом и сестрой… что меня немного расстраивало.
— Пожалуйста, не оставляйте меня в стороне, — сказала я.
— Но как же иначе? Ты не понимаешь, какую боль и страдания приносит наличие ненормальной и необычной сестры.
— Мне достался ненормальный, необычный наставник! Я тоже боролась! Включите меня!
Вильфрид и Шарлотта обменялись взглядами. Затем…
— Мне кажется, вы с дядей похожи, — заметил Вильфрид. — Вы оба странные.
— Верно, сестра, — согласилась Шарлотта. — Ты смогла, не унывая, пройти через все его изнурительные уроки. Случались ли у тебя неудачи в этом?
Затем Мельхиор добил меня ничуть не утешающим замечанием:
— Ты не останешься в стороне. Вы с дядей вместе странные.
«Не заставляйте меня присоединяться к господину Фердинанду! Я хочу быть вместе со своими братьями и сестрой!»
Пока я была в отчаянии, в комнату влетел ордоннанц. Каждый из нас протянул руку, чтобы он не приземлился на стол или наши сладости, в итоге птица села на меня.
— Это Хартмут. Старейшины Лейзеганга штурмуют замок, требуя сообщить, отправляют ли вас в Центр. Возможно, они намеренно ждали, пока ауб покинет герцогство. Госпоже Флоренции придётся встретиться с ними в одиночку, что не лучшим образом скажется на её… беременности, не так ли? Как вы, я уверен, уже поняли, это повод для беспокойства.
Птица повторила своё послание ещё два раза, после чего снова превратилась в жёлтый магический камень.
— Они пришли враждовать с матерью, как только отец покинул герцогство? — пробормотал Вильфрид, пристально глядя на камень. Свита Сильвестра останавливалась в землях Лейзегангов, направлаясь в Аренсбах, так что старейшины действовали, зная о его отсутствии.
Я достала свой штап, постучала по магическому камню и произнесла заклинание, превращающее тот обратно в ордоннанц.
— Хартмут, выясни, кто рассказал Лейзегангам о том, что произошло во время собрания герцогов. Кто-то должен был их подстрекать.
Я взмахнула штапом, и белая птица исчезла в стене, направляясь к Хартмуту. Вильфрид смотрел, как она улетает, потом с грохотом встал.
— Я собираюсь помочь маме.
— Я тоже, — сказала я, сползая с кресла. — Мы разберёмся с ними вместе. Встреча со старейшинами Лейзеганга окажет плохое влияние на её будущего ребёнка, это точно.
Вильфрид кивнул, затем повернулся к Шарлотте и Мельхиору.
— Шарлотта, Мельхиор, отведите матушку в боковую комнату и держите её подальше от Лейзегангов. Мы с Розмайн заставим их покинуть замок.
— Ты уверен, брат?.. — с тревогой спросила Шарлотта. — У тебя было много ужасного опыта общения с ними, не так ли? Более того, ты должен думать о своих будущих отношениях с Лейзегангами…
Он похлопал её по плечу.
— Я больше не следующий ауб. Мне не нужна их поддержка, а значит, я не обязан больше просто выслушивать их оскорбления. Я буду стоять на линии огня, а ты будешь ждать удобного случая, чтобы обрушиться на гиба Лейзеганга и переманить его на свою сторону. Ведь именно в этом ты хороша, не так ли?
— Брат…
После этого я отключила инструмент, блокирующий звук, и мы созвали наших последователей. Все они хотели знать, что случилось, и мы рассказали им о прибытии старейшин Лейзеганга.
— Леонора, — сказала я, — пожалуйста, сообщи матушке, дедушке и гибу Лейзегангу об этом событии. Ангелика же… собери всех рыцарей сопровождения, служащих кандидатам в аубы.
— Будет сделано!
Тут же свита, ранее ожидавшая в отдельной комнате, начала торопливо собираться.
Шарлотта и Мельхиор тихонько задыхались от внезапного появления наших рыцарей сопровождения. Однако Вильфрид был невозмутим: он велел им следовать за нами, затем подал мне руку и сказал:
— Пойдём, Розмайн. Мы не дадим им разгуляться, пока отца нет.
— Именно так, — ответила я, с улыбкой взяв его за руку. — Может быть, чистка и устранила всех их противников, но, как по мне, они стали слишком самоуверенными. Давай воспользуемся этой возможностью, чтобы сбить с них спесь. Ради всех нас.
— Им давно пора узнать, что их «принцесса» — самое страшное чудовище на свете.
— И как это понимать?!
