В конце концов Бонифаций отнёс меня как ребёнка в кабинет герцога. Карстед и заместитель командира рыцарского ордена, стоявшие у входа в комнату, растерянно переглянулись, увидев меня у него на руках.
«Вряд ли они ожидали увидеть меня взрослой, да ещё и в таком положении».
Карстед бросил на Корнелиуса обеспокоенный взгляд, затем коротко и вымученно улыбнулся своему ликующему отцу, после чего принял более нейтральное выражение лица и открыл перед нами дверь.
— Госпожа Розмайн, ауб Эренфест ждёт вас, — сказал он.
— Хорошо, спасибо, — ответила я. — Дедушка, я очень благодарна тебе за заботу.
Бонифаций поставил меня на пол, и я осторожно пробралась в комнату, где меня ждал Сильвестр, уже освободивший помещение от всех кроме себя. Дверь за мной закрылась, и я инстинктивно обернулась. Или, по крайней мере, попыталась: не успев завершить поворот, я споткнулась о лодыжку и резко упала.
Сильвестр сначала попытался скрыть свой приступ смеха, но потом всё же разразился хохотом
— Что ты делаешь?! Я так нервничал: думал, у нас будет серьёзный разговор!
— Нгх… Я всё ещё не привыкла к этому телу. Ты же не против, если я буду использовать ездового зверя в замке?
Он перестал хохотать, хотя ухмылка от уха до уха всё ещё сохранилась на его лице, и подошёл ко мне, чтобы помочь подняться. Я взяла его за руку и встала на ноги, решив при этом идти ещё осторожнее..
— Переодеваясь сегодня утром, я не могла перестать натыкаться на вещи и спотыкаться… — воскликнула я. — Потом у меня подкосились колени, когда я пыталась идти с дедушкой.
— Ну, тогда понятно, почему ты хочешь использовать своего ездового зверя… — ответил Сильвестр. — Но ты действительно хочешь, чтобы тебя видели в этой штуке? Особенно с твоим новым… э-э… обликом.
— Мой пандобус просто прелесть, ясно? — отмахнулась я в ответ, надув щёки. — Он совсем не похож на грюна.
Не было смысла менять ездового зверя, когда пандочка была и милой, и удобной.
— Твой ездовой зверь, как и речь с поведением, теперь совершенно не соответствуют твоей внешности. Любой взглянувший на тебя сейчас будет ожидать встречи с настоящей святой.
— Вильфрид уже говорил мне об этом, и, увидев своё отражение в зеркале, я склонна согласиться вами обоими. Но что я могу сделать? Притворяться иногда можно. Но вот полностью переделать личность — нет. Я думала, что вы, как никто другой, поймёте это.
Сильвестр взглянул на мою улыбку — я ясно дала понять, что он тоже не сильно изменился, — после чего нахмурился и кивнул.
— Да, похоже, ты меня раскусила…
Я села напротив Сильвестра и глубоко вздохнула: причина нашей встречи была серьёзной. Он бросил на меня суровый взгляд.
— Итак, о моей сестре… — начал он. — Что ты имела в виду, говоря, что поняла, как она может украсть основание?
Для ауба кража основания была наихудшим сценарием. Теряя герцогство, ауб терял также и жизнь, так как новый правитель, захватив основание, всегда немедленно убивал предыдущего, чтобы обезопасить себя от реванша.
В таких ситуациях, как правило, убивали и остальных членов герцогской семьи. Иногда одного из отпрысков прошлого герцога могли пощадить и обручить с ребёнком нового: это позволяло легче подчинить себе старую знать, но Георгина уже была родом из Эренфеста, и ей незачем было оставлять кого-то из нас в живых.
Если подумать, нехватка магической силы была довольно острой — возможно, она пощадит детей Сильвестра и заключит их в Белую башню, где они проведут остаток дней, предоставляя свою магическую силу. Но разве это можно назвать жизнью?
— У меня нет убедительных доказательств, — сказала я. — Но если учесть, что она украла наше священное писание, объяснение может быть только одно.
— Подожди, так вот на чем ты основываешься? Не на каком-то новом скрытом проходе или магическом инструменте, на который ты наткнулась?
— Начну с вывода, — сказала я. Возможно, существуют и другие лазейки, но среди всей информации о храмах и священных писаниях, почерпнутой мною из Книги Местионоры, важнее всего было следующее: — Основание каждого герцогства в действительности находится прямо под молитвенным залом его храма.
— Что?! — Сильвестр поперхнулся. Он застыл на месте на несколько секунд, а затем покачал головой в полном недоумении и повторил: — Что?!
— Конечно, не каждый может добраться до основания. Оно находится в комнате из белого камня, отделённой от храма магическими средствами.
— Хотелось бы на это надеяться, но… подумать только, основание находится под храмом, а не под замком…
— Вполне естественно, что люди стали считать, что основание находится в замке. Для перемещения к нему от ауба к аубу передаётся магический инструмент — ключ, при этом соответствующая этому ключу дверь находится в покоях герцога. Это заблуждение на протяжении всей истории мучило всех, кто вторгался в замок герцога и разрывал его на части в поисках основания.
Лицо Сильвестра стало особенно серьёзным. Если ауб умирал, не передав магический инструмент, служивший ключом к его основанию, преемнику приходилось самостоятельно искать его. В большинстве случаев он находился на теле ауба или в потайной комнате, но такой ключ всегда было трудно найти, поскольку он отличался от обычного.
Я продолжила:
— Но есть и второй ключ. Его заранее передавали следующему аубу, чтобы он мог исполнить свою роль, даже если ключ, соединяющий основание с его собственными покоями был утерян. Ауб мог спокойно управлять герцогством и методично искать первый ключ.
Изначально не было никакой необходимости отчаянно выяснять местонахождение основания, параллельно вливая в него магическую силу из зала восполнения.
— Розмайн, я впервые слышу о втором ключе. Мне его точно не давали. Только не говори мне, что отец дал его Георги…
— Нет, — сказала я, пресекая эту мысль, прежде чем Сильвестр успел приобрести поистине ужасающий оттенок белого. — Как много вы помните о создании Юргеншмидта?
— Немного… К чему ты клонишь? — он, наверное, подумал, что я отвлекаюсь от нашего разговора, но это было далеко от истины.
— Полагаю, вы не забыли, что первый зент был также и главой храма. В те времена было вполне естественно заложить основание в храме, где молятся богам.
Основания создавались рядом с храмами, чтобы в них стекались все молитвы, а не только молитвы зентов, и чтобы эти молитвы легче доходили до богов. Кроме того, божественные инструменты и священные писания в храме также создавались зентами вместе с основанием. То, что такая работа причислялась к их обязанностям, заставляло меня думать, что этому могли научиться только те, кто получил Грутрисхайт.
— В течение некоторого времени после этого аубы страны также выполняли функции глав храмов, — сказала я. — Вы, конечно, уже знаете об этом, но это была важная обязанность, связанная с получением божественной защиты и увеличением магической силы с помощью религиозных церемоний.
— Да, логично.
С течением времени кандидаты в аубы, посвятившие себя религиозным церемониям в храме, оказывались политически слабее других кандидатов в аубы, которые могли проводить время в замке и объединять под собой дворян. Даже когда такие кандидаты в аубы становились настоящими аубами, к ним относились как к фигурам, существующим только для совершения религиозных обрядов. Постепенно связь между религией и политикой всё больше ослабевала, пока кандидаты в аубы не стали полностью отказываться от посещения храма. Система, созданная первыми зентами, прекратила своё существование, и её назначение было быстро забыто.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
— Как бы я ни ценил урок истории, — сказал Сильвестр, — к чему ты клонишь?
— Ключ для открытия священного писания, который изначально всегда давался будущему аубу, является тем самым вторым ключом, предназначенным для открытия двери к основанию в храме.
Именно поэтому в прошлом не возникало особых проблем, когда ауб внезапно умирал.
— Госпожа Георгина обменивалась множеством личных писем с Бёзевансом, бывшим главой храма, и я подозреваю, что она узнала об этом от него. Он был единственным из её знакомых, кто хоть раз прикасался к священному писанию.
Обычные дворяне и близко не подходили к храму. На занятиях в дворянской академии изучались лишь основы, и из-за общественного мнения мало кто стремился углубляться в эту тему. Я не знаю, посещала ли Георгина храм, но Бёзеванс, несомненно, бывал в замке и дворянском районе, а из писем, которыми он делился с Георгиной, было ясно, что он её очень любил.
— Ты так говоришь, но если бы Георгина действительно знала об этом, она бы уже давно попыталась украсть основание. Перед отъездом в Аренсбах, перед тем, как меня сделали аубом, когда она приезжала в Эренфест…
— А что, если она узнала правду об основании только после того, как я стала главой храма? Тогда ей было бы гораздо сложнее получить ключ.
— Ясно. Когда она приезжала в гости, я разрешил ей взять на память несколько писем дяди. Большинство из них были написаны ею, но было несколько писем, которые он написал ей, но не успел отправить. В одном из них, наверное, и была эта информация.
Сильвестр сидел, обхватив голову руками, и выглядел донельзя измученным. Он проверил письма и решил, что можно смело отдавать их Георгине, полагая, что, поскольку Бёзеванс не был дворянином, он не мог прибегнуть к попытке скрыть информацию с помощью магии. Но существовало множество способов передачи секретных сведений с помощью системы кодов.
— Значит ли это, что ключ сейчас у тебя, раз ты глава храма? — спросил Сильвестр.
— Он остаётся в храме, но пусть это не отвлекает вас от самого главного — у Георгины есть возможность захватить наше основание, не приходя в замок и не пытаясь выяснить его местонахождение. Учитывая, что инцидент со священным писанием был осуществлен виконтессой Дальдольф, одной из посвятивших имя Георгине, мы можем с полной уверенностью сказать, что она нацелилась проникнуть в храм.
Сильвестр устало вздохнул.
— Да, похоже, в этом нет никаких сомнений. Мы охраняем пути к двери, ведущей к основанию из замка, вместе с Бонифацием я также проследил за тем, чтобы были заделаны все скрытые проходы. Но мне и в голову не приходило, что она может захватить основание из храма.
Нынешними храмами управляют священники, не обладающие магической силой, поэтому Георгине не составит труда украсть наш ключ. Если бы она напала на наш храм сейчас, то захват основания был бы лишь вопросом времени.
— Рыцари сопровождения охраняют храм во время визитов Мельхиора или меня, — сказала я. — Но в наше отсутствие, во время зимних кругов общения и ритуала посвящения, а также во время весеннего молебна и праздника урожая, о защите говорить не приходится. Важно также, что на время нашего отсутствия мы оставляем священное писание и ключ от него в храме.
Сильвестр сухо сглотнул. Если подумать, храм был до смешного уязвим. Когда мы, кандидаты в аубы, посещали его, там присутствовала охрана, но в остальном между захватчиком и нашим основанием стоял один-единственный ключ.
Я продолжила:
— Я доверяю вам решить, что нам делать со священным писанием. Вы также должны подумать о том, как сохранить в тайне истинное местонахождение основания и что вы раскроете, чтобы защитить его. Усиление защиты храма ни с того ни с сего привлечёт нежелательное внимание, но вы должны что-то предпринять. Долг ауба — защищать свое основание.
Я покину Эренфест после окончания весеннего молебна, а потому мне не следовало вмешиваться в подобные дела. Сильвестр должен был решить, безопасно ли мне передавать Мельхиору ключ от священного писания.
— Как бы мы ни планировали защищать наше основание, я обязательно обращу внимание на храм, — заверил меня Сильвестр. — Если моя сестра действительно намерена сделать свой ход, она сделает это во время весеннего молебна…
— Почему вы так уверены? — спросила я, поджав губы. Поспешные выводы — это верный способ остаться в дураках. — Прошлогодняя чистка подорвала её поддержку здесь, в Эренфесте. Она может подождать до осени, зимы или даже следующего года.
Тем не менее, в глазах Сильвестра появился уверенный блеск.
— Все герцогства знают, что ты была прикована к постели в течение целого сезона. Одна из учителей даже подняла шум, требуя сообщить, «поднялась ли ты по высокой лестнице», и была уволена за свои провинности. Не говоря уже о том, что мы ещё не афишировали твоё возвращение сюда, в Эренфест. Георгина должна убедиться в том, что стража нашего храма редеет, а главное, она должна закончить это дело до того, как Фердинанд получит комнату в главном здании замка Аренсбаха. Она сможет удерживать его на расстоянии только до следующего собрания герцогов, когда состоится церемония звёздного сплетения.
«Ах, да… Господин Фердинанд в своем письме отметил, что переезд затруднил сбор информации…»
— Я не могу не поблагодарить тебя за эту информацию, Розмайн. Впервые в жизни я буду на шаг впереди своей сестры.
— Если она намеревается действовать во время весеннего молебна, то, возможно, она уже находится поблизости. Пересечение границ герцогства — пустяковое дело с этой серебряной тканью.
Сильвестр зажмурил глаза.
— Посланники Ланценавии были одеты в серебряную ткань. Я не могу сказать, была ли это та же самая ткань, что мы нашли, но если они смогли купить у Ланценавии большое количество ткани, мы можем предположить, что моя сестра готова к войне.
В знаниях Местионоры не было ничего ни о серебряной ткани, ни о труке, если уж на то пошло. Либо это были новые товары, либо в Грутрисхайте просто не было информации о других странах. А может быть, она и была, но в том разделе, который достался Фердинанду.
Когда я встала, чтобы уйти, Сильвестр задал мне ещё один вопрос:
— Кстати, Розмайн, а где ты вообще обо всем этом узнала?..
Я сделала паузу, затем улыбнулась.
— Как вы думаете, где?
Сильвестр на мгновение уставился на меня с неописуемым выражением лица.
— Ты… ты действительно нашла его?
Он не стал уточнять, что именно имел в виду. В этом не было необходимости. Мы оба поняли, о чём речь.
— Не весь — чуть меньше семидесяти процентов, и некоторые важные части отсутствуют. Это довольно хлопотно.
Я осторожно направилась к двери, затем повернулась к Сильвестру, выпятила грудь и сказала:
— Я пойду прямо в храм. Учитывая, что люди Георгины успели подменить наши священные тексты, они могли что-то сделать и с ключом. Можно исключить яд, но чем раньше я его проверю, тем лучше. Подлинность священного писания я могу подтвердить по весу, внешнему виду и запаху, а вот насчет ключа я пока не уверена.
Сильвестр схватился за голову и застонал.
— Убедись, что ты всё тщательно продумала. Я не хочу найти никаких странных ловушек на ключе, который я должен передать будущим поколениям.
— Ага. Увидимся позже.
