— Принц Сигизвальд, — обратилась ко мне Розмайн, — я должна на время подняться на второй этаж, чтобы наполнить магический инструмент там.
Мы только что завершили первый из ритуалов посвящения в дворянской академии, и теперь мне предстояло проследить за передачей магической силы в библиотеку. У Розмайн были какие-то дела наверху: она поднялась на второй этаж вместе со своими последователями, следуя указаниям магических инструментов, шмилов, поэтому я пока прошёл в читальный зал первого этажа.
Хранилище магических инструментов в библиотеке было тесным. По крайней мере, оно не было рассчитано на королевских особ и кандидатов в аубы с их толпами слуг. Не все мои последователи смогли войти вместе со мной.
— Для человека, которому нужно сосредоточиться на занятиях, Розмайн, безусловно, отдаёт библиотеке крайне много магической силы, — заметил я.
— Да, вы правы, — ответила Соланж. — Если бы не её щедрость, этой библиотеки могло бы уже не быть. Я ей очень благодарна.
Мы обсуждали роль Розмайн в библиотеке, когда на этаже над нами раздался лёгкий шум. До нас донеслись возгласы удивления, привлекшие моё внимание, но через некоторое время они стихли.
Вскоре к нам подошли два человека в синих одеждах. Одного из них я узнал: это Хартмут, главный священник Эренфеста. Личность второго же была мне неизвестна. Когда они оба опустились передо мной на колени, Хартмут с сожалением произнёс:
— Принц Сигизвальд, приношу свои искренние извинения, но госпожа Розмайн попросила предоставить ей время для чтения. Церемония завершилась, и сегодня день земли: при обычных обстоятельствах это был бы день отдыха для неё. Классенбург и храм Центра займутся уборкой, а я, как главный священник, проведу последние проверки. Могу ли я просить вас удовлетворить просьбу моей госпожи о небольшом перерыве?
Розмайн пришла в библиотеку по делу, да ещё и с принцем, поэтому мне трудно было поверить, что она бросила все дела ради чтения. У неё и вправду была шокирующе грубая склонность отгораживаться от остального мира, погрузившись в книгу, но толика благоразумия в ней всё же была: Розмайн не начинала читать, когда ситуация к тому явно не располагала. Должно быть, что-то случилось — что-то, о чём они не хотели упоминать в присутствии Соланж и моих последователей.
— Я разрешаю Розмайн читать, — сказал я. — Взамен я должен попросить вас сопроводить меня в Сокровенный зал для проведения последних проверок.
— Понятно. Дамуэль, позаботься об остальном здесь.
Другой священник, которого, судя по всему, звали Дамуэль, кивнул и вернулся наверх.
Собрав свою свиту и попрощавшись с Соланж, я вместе с Хартмутом вышел из библиотеки. Мы как раз направились к центральному зданию, когда я передал ему инструмент для предотвращения подслушивания и спросил:
— Итак, что случилось с Розмайн?
— Она исчезла, наполняя инструмент магической силой.
Я подавил желание спросить, что за чушь он несёт, и улыбнулся:
— Она исчезла, да? Ты больше ничего не можешь мне сказать?
— Шмил сказал, что её перенесло к «дедушке». Когда я спросил их об этом дедушке, они сказали мне только, что это кто-то старый и важный. Знает ли королевская семья о нём что-нибудь ещё?
Хартмут смотрел вперед и улыбался, чтобы не вызвать подозрений у моих последователей, но он явно был взволнован: я чувствовал, как в нём бурлит энтузиазм. Казалось, он не лжёт. В первую очередь, у него в принципе не было причин лгать члену королевской семьи.
— Ты знаешь, когда вернётся Розмайн? — спросил я. — Магические инструменты что-нибудь ещё сказали?
В обычной ситуации меня бы не заинтересовала такая история, но Розмайн была особенной: она согласилась присоединиться к королевской семье весной и заполучить Грутрисхайт для меня. То, что мы потеряли её, было очень проблематично.
— Не знаю, — ответил Хартмут. — Может быть, её не будет несколько дней, а может она уже вернулась. В любом случае, Эренфест предпочёл бы, чтобы это дело осталось в тайне. Мы намерены заявить, что Розмайн потеряла сознание от истощения вскоре после ритуала посвящения, и что в настоящее время она прикована к постели.
— О том, что с ней произошло на самом деле, я сообщу только своему отцу, — сказал я. — Мы сохраним вашу тайну до следующего дня земли.
Если она будет отсутствовать больше недели, нам придётся провести семейное собрание. Настолько Розмайн была важна для нас.
Хартмут поблагодарил меня, испытав явное облегчение от того, что ему дали больше свободы действий.
К тому времени, когда мы прибыли в зал, священники Центра уже закончили уборку. Я занялся запечатыванием Сокровенного зала, пока Хартмут, как представитель знати, осматривал территорию.
***
В тот вечер я рассказал отцу об исчезновении Розмайн и о намерении Эренфеста скрыть это под видом болезни. Он вздохнул в ответ, нахмурив брови: у нас было недостаточно информации, чтобы принять какое-либо решение.
— Если она действительно может вернуться в любой момент, то лучше не поднимать шума, — сказал он. — Будем действовать так, как предложил Эренфест.
В заключение мы договорились, что если она не вернётся к следующему дню земли, когда будет проводиться ритуал посвящения средних дворян, то мы соберёмся вместе с остальными членами королевской семьи, чтобы обсудить ее исчезновение.
***
Прошла целая неделя. Розмайн всё не появлялась.
Первым делом я поговорил с Хильдебрандом, которому не терпелось принять участие в своей первой религиозной церемонии. Я дал ему чёткие указания спросить у Эренфеста о здоровье Розмайн. Затем я сказал Анастасию и Эглантине, что хотел бы поговорить с ними после ужина. Эглантина родила девочку в конце осени и сейчас была крайне занята, так что казалось разумным дать ей сперва поесть перед беседой.
Наэлахе родила сына осенью прошлого года, когда она ещё была моей первой женой. О беременности Эглантины стало известно полугодом позднее в результате странного случая, произошедшего во время собрания герцогов: во время молитвы у одного из святилищ божественный голос сообщил Эглантине, что у неё есть ребенок. Голос велел ей прекратить молиться, так как она расходует свою магическую силу и нагружает тело, а затем вернул ей магическую силу, которую она отдала в виде молитвы.
Беременность Эглантины было решено держать в секрете, но это открытие привело королевскую семью в смятение. Её обязанности по обеспечению магической силой в итоге передали Наэлахе, минимальный период грудного вскармливания ребёнка которой уже прошёл, и Адольфине, на которой я теперь был женат. Эглантине также запретили обходить святилища, чтобы она могла вливать магическую силу в своего ребёнка.
Чтобы сохранить рождение ребёнка в тайне, Эглантина продолжала выполнять свои обязанности учителя в дворянской академии. Кое-какую поддержку ей оказывала Наэлахе, проводившая некоторые занятия вместо неё, но из-за послеродовых болей Эглантина ещё не справлялась с нагрузкой.
Тем не менее, я считал вполне естественным, что Эглантина, страстно желавшая ребёнка, оказалась крайне загружена. Наэлахе пришлось приветствовать Адольфину как мою первую жену в то время, как она носила моего первенца, а затем ей пришлось спешно вернуться к своим административным обязанностям из-за беременности Эглантины. Я не стану выслушивать жалобы Анастасия о том, что у его жены слишком много обязанностей.
По правде говоря, мне хотелось, чтобы Эглантина и Анастасий подождали, пока у нас с Адольфиной родится сын, прежде чем заводить собственного ребёнка. По крайней мере, думал я, им следовало бы подождать, пока Розмайн войдёт в королевскую семью и получит Грутрисхайт. Тогда у нас было бы больше королевских особ, которые могли бы снабжать основание магической силой.
«Конечно, стоит отпраздновать расширение королевской семьи, но отец слишком мягок».
Если бы не обилие магической силы, которое мы получили в этом году, проводя многочисленные ритуалы посвящения, и не открытие, что Розмайн близка к получению Грутрисхайта, беременность Эглантины не была бы хорошей новостью. В любом случае, я был рад, что она родила девочку. Ауб Классенбург и так делал всё возможное, чтобы увеличить мощь своего герцогства, так что если бы она родила мальчика, он, вероятно, стал бы настаивать на том, чтобы Анастасий стал следующим королём.
Я хорошо знаю, насколько слаба королевская семья без Грутрисхайта. И всё же всем нам приходится игнорировать этот факт и вести себя по-королевски. Если бы Эглантина действительно хотела помешать амбициям Классенбурга и обеспечить стабильность в Юргеншмидте, ей было бы разумнее отложить рождение ребёнка.
«Хотя я признаю, что это почти полностью вина Анастасия, но как я могу не винить и Эглантину? Она была единственной, кто мог его остановить».
***
За ужином Хильдебранд доложил о том, как днём прошёл ритуал посвящения. Божественные инструменты и впрямь сияли, но поток магической силы не был достаточным, чтобы статуи, стоявшие рядом, испускали столпы семи божественных цветов, как это было во время ритуала Розмайн. Хильдебранд ясно выражал своё разочарование, но всё равно был рад, что наконец-то принял участие в церемонии.
После ужина к нам присоединились Анастасий и Эглантина. Мы, королевская семья, очистили комнату от последователей и взяли в руки инструменты, блокирующие звук, после чего я сообщил всем об исчезновении Розмайн. Я сообщил, что она внезапно исчезла на втором этаже библиотеки и что, по словам двух шмилов, она отправилась к некоему «дедушке».
— Что? — спросил Хильдебранд, расширив глаза. — Розмайн на самом деле не прикована к постели?
Я покачал головой:
— Эренфест просил нас не поднимать шума. Кстати говоря, что они сказали во время сегодняшней церемонии?
— Ничего необычного… Они сказали мне, что Розмайн всё ещё нездорова и что они ценят нашу заботу.
Другими словами, они намеревались и дальше лгать об её исчезновении.
— Эглантина, как дела в дворянской академии? — спросил я. — Кто-нибудь там знает правду об отсутствии Розмайн?
— Нет, я так не думаю. Все просто смирились с тем, что она снова прикована к постели. Ну, за исключением, пожалуй, профессора Фраулерм. Она категорически заявила, что столь продолжительная болезнь — это аномалия.
Кто такая была Фраулерм? Порывшись в памяти, я вспомнил одну преподавательницу, которая особенно враждебно относилась к Розмайн. Аренсбаху не мешало бы прислать нам более достойных учителей.
«Хотя то же самое можно сказать и об Эренфесте».
Я тут же вспомнил Хиршуру и её исключительное внимание к одним только исследованиям, что, в свою очередь, напомнило мне о дворянах Центра, которых мы отправили обратно в Эренфест. Об этом герцогстве мы знали на удивление мало, а из-за наших расхождений во взглядах трудно было понять, о чём они думают, но, скорее всего, в этом году мы наконец получим ценные сведения.
Эглантина продолжила:
— Отсутствие госпожи Розмайн не вызвало заметных изменений в дворянской академии. Некоторые люди беспокоятся больше других и даже присылают личные письма с выражением озабоченности, но она с самого начала была довольно болезненна и, как правило, спешила вернуться в Эренфест, только закончив свои занятия. Её отсутствие кажется нормальным.
Розмайн — одна из тех редких людей, которые привлекли бы к себе больше внимания, если бы посещали занятия. Она всегда заканчивала свои лекции как можно быстрее и возвращалась на церемонию посвящения в родное герцогство, поэтому большинству увидеть её удавалось редко.
— Хотя многие герцогства пытаются наладить отношения с Эренфестом, чтобы встретиться с ней, но ими, как обычно, занимаются господин Вильфрид и госпожа Шарлотта.
Этот год действительно был таким же, как и все остальные, и, несмотря на обстоятельства, студенты Эренфеста практически не пострадали. Прошло уже больше недели с момента исчезновения одного из кандидатов в аубы, но они выглядели совершенно невозмутимыми.
— Мы должны обсудить наши дальнейшие действия на случай, если Розмайн не вернётся, — сказал отец с удручённым видом.
В настоящее время королевская семья исходит из того, что Розмайн получит для нас Грутрисхайт, но если наш план провалится, подход придётся менять.
Нам с отцом для получения Грутрисхайта требовалось обходить малые святилища и молиться, чтобы заполучить защиту оставшихся богов вечной пятёрки. Однако это было гораздо легче сказать, чем сделать. Кандидаты в зенты прошлых лет использовали всё время обучения в дворянской академии для совершения такого подвига, в то время как нам пришлось бы совмещать его с ежедневной работой. Кроме того, малые святилища были сделаны не зентами, а различными историческими личностями, которые хотели помочь тем, кому не хватает атрибутов, достичь определённых богов. В результате некоторые из этих святилищ были сломаны, в некоторых находились только статуи, некоторые было трудно найти, а некоторые, похоже, вообще не существовали.
Отец, повторив ритуал получения защиты, получил покровительство многих подчинённых богов — так или иначе все атрибуты обрести возможно, однако я ещё не получил защиты и двух подчинённых богов.
«Кроме того, нельзя добраться до Грутрисхайта, не обойдя большие святилища».
Моё текущее положение заставило меня оценить, каких огромных высот удалось достичь Розмайн. Она действительно была необыкновенной. То, что ей удалось без проблем вызвать семь столпов света во время ритуала посвящения, заставляло задуматься.
— Эглантина, — сказал отец. — В случае, если Розмайн не вернётся, тебе нужно будет начать обход святилищ, как только ты перестанешь лично кормить ребёнка.
— Отец, — сразу же запротестовал Анастасий, — это слишком тяжелое бремя, чтобы возлагать его на Эглантину, а Классенбург…
Я поднял руку, чтобы остановить его:
— Теперь, когда мы наконец-то видим путь к Грутрисхайту, разве мы не обязаны идти по нему? Если нам не повезёт и Розмайн не вернётся к таянию снега, нам придётся брать дело в свои руки. Эглантина — единственная из нас, кто уже стала обладательницей всех атрибутов.
— Возможно, но она только что родила, — язвительно сказал Анастасий.
Отец некоторое время смотрел на него, затем мягко покачал головой:
— Если к концу собрания герцогов мы не узнаем о местонахождении Розмайн, я прикажу Эглантине принять меры. К тому времени ей не нужно будет лично кормить вашу дочь. Вы также должны помнить, что Наэлахе рано вернулась к работе, чтобы поддержать её. Теперь этот долг должен быть возвращён. Обязанностью Эглантины, как члена королевской семьи, будет обход святилищ.
— Я выполню вашу просьбу, зент Трауквал, — кивнув, ответила Эглантина. — Надеюсь, что госпожа Розмайн скоро вернётся. Мне было бы очень грустно, если бы в этом году первым в академии оказался другой ученик.
Если она не вернётся к занятиям, то её трехлетняя серия побед закончится. Сама мысль об этом была неприятна. Даже сейчас я помню её гордую улыбку, с которой она впервые присутствовала на церемонии награждения в прошлом году.
— Если она не вернётся до церемонии посвящения низших дворян, давайте поговорим с Эренфестом, — сказал я. — Нам нужно обсудить их дальнейшие планы и то, что они хотят сделать с занятиями Розмайн. Это герцогство настолько странное, что я искренне сомневаюсь, что мы сможем угадать их намерения.
Каждый раз, когда мы вели себя в соответствии с нормами дворянского этикета, они рассматривали это как неприятное явление. Даже сейчас я не имел ни малейшего представления о том, чего они от нас хотят. Розмайн скоро должна была стать королевской особой, но мы совершенно не знали ни её, ни Эренфест. Даже пытаться отдавать ей приказы было сложно, учитывая, что именно она должна была получить Грутрисхайт. Потребуется много осторожных проб и ошибок, чтобы понять, как действовать в сложившейся ситуации.
«Должен ли я жениться на ней?»
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
Розмайн довольно симпатичная, она переполнена магической силой и является дворянкой Юргеншмидта… Но как я ни старался, все мои попытки найти с ней взаимопонимание заканчивались неудачно. Даже храмовое воспитание не могло объяснить её странный и просто причудливый характер, в её образе мышления было что-то принципиально уникальное. Её здравый смысл не подходил ни к культуре дворян, ни к культуре храма Центра. В личной беседе с ней мне это стало более чем ясно.
В этот момент я мог только согласиться с Анастасием, что Розмайн нельзя давать власть, ведь тогда Юргеншмидт неизбежно погрузится в хаос.***
Ритуал посвящения для низших дворян прошёл, но Розмайн всё ещё не объявилась. Наконец пришло время встречи с Эренфестом, и мы пригласили всех участвовавших в ней дворян в синих одеждах на чаепитие, призванное якобы отметить их заслуги. Поскольку приглашения были направлены именно священникам, то последователи Розмайн и кандидаты в аубы Эренфеста были приглашены, а студенты Классенбурга — нет.
Вслед за Вильфридом и Шарлоттой в комнату вошли последователи Розмайн, теперь уже не в синих одеждах, а в дворянских одеяниях. Их группа состояла из Хартмута, Корнелиуса, Леоноры, Ангелики и четырёх учеников. Они выглядели напряжёнными из-за участия в мероприятии, организованном королевской семьёй, но не выказывали ни беспокойства, ни тревоги.
Мы произнесли приветствие, продемонстрировали, что ничего не отравлено, а затем применили инструмент, блокирующий звук, чтобы можно было начать обсуждение Розмайн.
— Она пропала довольно давно, — сказал я. — Вы не волнуетесь? Эренфест, наверное, страдает в её отсутствие.
— Конечно, мы волнуемся, — ответил Вильфрид. — Но Эренфест уже более полугода готовился к работе без неё, и её отсутствие беспокоит нас не так сильно, как вы могли бы предположить.
Отбросив эвфемизмы, можно было легко понять, что хотел сказать мальчик: с точки зрения Эренфеста, решение этого «дедушки» украсть Розмайн доставляло столько же хлопот, сколько и попытки Центра сделать то же самое. Первой моей мыслью было истолковать это как резкую критику королевской семьи… но, зная Эренфест, возможно, он имел в виду нечто совсем другое.
«Разговор с Эренфестом — дело не простое…»
— Хотя её долгое отсутствие и вызывает беспокойство, — сказал Хартмут, — но знание того, что она здорова, не даёт нам слишком сильно переживать.
Его товарищи натянуто улыбались, но ни один из них не высказал протеста. Это было ужасно странно. Королевская семья искренне рассматривала возможность того, что она могла умереть.
— Как ты можешь так уверенно это говорить? — спросил я.
— Я чувствую магическую силу своей госпожи, — ответил он с улыбкой. — И если бы она поднялась по высокой лестнице, я бы уже отправился к ней.
Ни с того ни с сего я вспомнил одно из условий удочерения Розмайн: посвятившие ей имя должны были отправиться с ней, независимо от того, были они несовершеннолетними или нет. А судя по тому, что только что сказал Хартмут…
«Значит, он посвятил ей своё имя?»
В обычной ситуации никто не стал бы разглашать подобную информацию, но Хартмут вскользь сообщил, что находится под влиянием магической силы Розмайн, он также с благодарностью взглянул на украшение из магического камня, висевшее у него на шее. На нём красовался личный герб Розмайн, который присутствовал на последней странице каждой книги Эренфеста.
Хартмут продолжил:
— Я не знаю, где находится госпожа Розмайн, но я чувствую, что её магическая сила растёт с каждым днём. И, надо сказать, с потрясающей скоростью. Именно потому, что мы знаем, что она в добром здравии, мы можем продолжать жить дальше.
«Отправится ли этот Хартмут с ней в Центр? Он так открыто наслаждается воздействием её магической силы… Число эксцентриков в Эренфесте растёт день ото дня».
Во всём остальном Эренфест придерживался своей версии о том, что Розмайн заболела. Всем спрашивающим они говорили, что её отправили домой из опасений за её здоровье.
— Если возможно, мы бы попросили учителей ускорить прохождение Розмайн оставшихся занятий, когда она вернётся, — сообщил Вильфрид. — Подойдёт любой предлог. Мы также будем благодарны, если вы разрешите ей остаться в дворянской академии до конца зимы.
Я кивнул. Это было бы необходимо в любом случае, если она войдёт в королевскую семью.
— Вильфрид, я должен тебя кое о чём спросить, — сказал я. — Предстоящее удочерение приведёт к отмене твоей помолвки с Розмайн. Как ты к этому относишься?
— Я считаю, что это неизбежное развитие событий. И, честно говоря, я не годился на роль жениха Розмайн. Вы ей подходите больше, чем я, принц Сигизвальд.
Казалось, он ничуть не расстроился из-за того, что его помолвка отменяется. Можно предположить, что внутри он боролся с более противоречивыми эмоциями, но это была прекрасная демонстрация самообладания.
— К слову… — продолжил он, — если позволите, я бы посоветовал вам как можно скорее приступить к изготовлению защитных амулетов. У Розмайн их так много, что если вы не начнёте в ближайшее время, то, скорее всего, не успеете заменить их до помолвки.
Его слова напомнили мне два случая, когда амулеты Розмайн были невольно активированы: один раз Руфеном, другой — студентом Иммердинка. Учитывая, что в скором времени Грутрисхайт окажется в её распоряжении, для её защиты совершенно точно необходимы дополнительные амулеты.
Я поблагодарил Вильфрида чашкой чая.
***
В итоге Розмайн не успела вернуться ни к состязанию герцогств, ни к церемонии награждения. В её отсутствие первым в академии стал Ортвин, что, естественно, вызвало переполох среди герцогств.
Даже сейчас Эренфест придерживался версии, что Розмайн просто заболела. Фраулерм постоянно кричала, что они лгут, и что Розмайн на самом деле поднялась по высокой лестнице, и в конце концов её убрали с состязаний герцогств, освободили от преподавательской должности и отправили обратно в Аренсбах. Таково было единогласное решение комитета учителей дворянской академии.
***
На следующий день после церемонии награждения я по собственной прихоти посетил библиотеку. Меня беспокоил вопрос, хорошо ли сохранились магические инструменты, за которыми ухаживала Розмайн. Если за зиму никто не снабдил их магической силой и Соланж пришлось полагаться на магические камни, полученные во время ритуала посвящения, то весной они наверняка закончатся.
— Я очень благодарна вам за заботу, принц Сигизвальд, — сказала Соланж, когда я закончил. Она также сообщила мне, что Хильдебранд и Ханнелора активно работают в качестве членов библиотечного комитета, а так же, что Вильфрид и Шарлотта доставили несколько магических камней, наполненных магической силой, после моего последнего визита. Её заверения успокоили надоедливый голос в моей голове.
Удовлетворённый тем, что библиотека находится в надежных руках, я решил вернуться в свой дворец. Но, выйдя из кабинета библиотекарей и проходя мимо двери в читальный зал, я остановился. Именно здесь пропала Розмайн.
Чтобы не вызывать подозрений, я решил не осматривать второй этаж в день исчезновения Розмайн: тогда в библиотеку приходило больше студентов, и появление принца, несомненно, вызвало бы ажиотаж. Но сегодня, когда церемония награждения уже прошла, никого не было. Я вошёл в читальный зал и поднялся по лестнице слева.
«Плащи Эренфеста?»
К моему удивлению, я был не один: три человека в тёмно-жёлтых плащах находились в задней части читального зала. Возможно, магический инструмент, который Розмайн снабжала маной, тоже находился неподалеку.
— Принц Сигизвальд? — подал голос один из троих. Это был Фердинанд, человек, ради которого Розмайн отбросила все условности. Должно быть, он был здесь, потому что знал, что она пропала, а не заболела.
— Беспокоишься о Розмайн, я полагаю? Давненько не виделись.
— Всё так… Могу ли я спросить, что привело вас сюда? — спросил Фердинанд.
— То же самое, что и тебя, я думаю. Я пришёл, чтобы осмотреть магический инструмент, который Розмайн снабжала магической силой в то время. Я не мог прийти раньше, когда вокруг было много студентов.
По правде говоря, было удачно, что Фердинанд оказался здесь: я знал, что Розмайн исчезла, снабжая магической силой один из магических инструментов на втором этаже библиотеки, но не более того. Для начала я решил поинтересоваться, какие инструменты здесь вообще можно найти.
В ответ Фердинанд подробно описал каждый из них. Включая большие и маленькие, всего их было более десяти. Я не знал, какой из них Розмайн наполняла магической силой в момент своего исчезновения, а поскольку Фердинанд теперь жил в другом герцогстве, можно было предположить, что и он не был уверен в этом.
Я поблагодарил Фердинанда и повернулся, чтобы уйти. Я успел сделать всего несколько шагов, как измученное бормотание остановило меня.
— Розмайн, ты всегда находишь способ разрушить мои планы…
Фердинанд говорил негромко, но слова его звучали отчётливо — возможно, из-за пустоты комнаты. Обернувшись, я увидел, что он смотрит на статую Местионоры с книгой в руках.
***
После того как все студенты вернулись в свои герцогства, для обеспечения связи были расставлены рыцари, а общежития закрыты. Лишь Эренфест подал просьбу оставить общежитие открытым: они хотели оставить двух слуг — Лизелетту и Гретию — двух рыцарей и нескольких поваров в академии, чтобы они могли ухаживать за Розмайн, когда та вернется.
И через несколько дней это случилось. Я получил ордоннанц от отца как раз в тот момент, когда заканчивал ужинать:
— Сигизвальд, Хильдебранд получил сообщение от Эренфеста. Они хотят, чтобы мы открыли Сокровенный зал. Хильдебранд настаивает на участии, поэтому я вынужден просить тебя сопровождать его.
Не успела птица закончить, как я поднялся с места, вспомнив о беспокойстве Магдалены по поводу привязанности её сына к Розмайн. Я ответил отцу, затем отправил сообщения Хильдебранду и Эренфесту, попросив их встретить меня у дверей в зал.
По прибытии ко мне подошла слуга с каким-то свертком ткани.
— Я Лизелетта, главная слуга госпожи Розмайн, — объявила она. — Приношу свои искренние извинения за беспокойство королевской семьи в столь поздний час, но моя госпожа появилась в Сокровенном зале. Если бы мы отправили обычное прошение, она могла бы застрять там на несколько дней…
В небе висела луна, отгоняя тьму, но было уже слишком поздно для обращения к королевской семье. Однако Лизелетта всё равно решила это сделать — и, по правде говоря, её выбор был правильным.
— На фоне таких новостей наш комфорт представляется несущественным, — сказал я. — Давайте поторопимся.
— Сигизвальд, мы можем открыть дверь?
— Терпение, Хильдебранд, — ответил я. Его волнение было слишком очевидным.
По моему приказу дверь в зал была открыта. Мы торопливо прошли через неё, окутанные темнотой, слыша только звук шагов, и дошли до магического камня в глубине зала. Я прикоснулся к нему, открыв вторую дверь, и сквозь радужную пленку мы прошли в Сокровенный зал.
— Розмайн? — позвал я, резко вдыхая.
В лунном свете, проникающем через узкие окна комнаты, я увидел фигуру, похожую на Розмайн, держащую в руках светящуюся дощечку. Она выглядела почти волшебной, настолько, что я с трудом воспринимал её как существо нашего мира.
Её тёмные, как ночное небо, волосы были собраны чудесным украшением с радужными камнями. Она повернулась и посмотрела на нас золотистыми глазами, выглядящими точно так же, как я помнил, и тогда я заметил, что на ней те же самые одежды главы храма, что и тогда, когда она исчезла. Во многих отношениях она совсем не изменилась — и в то же время её было почти не узнать. Раньше она выглядела достаточно юной, чтобы её можно было принять за ученицу, только поступившую в дворянскую академию, но теперь этого несоответствия между внешностью и возрастом не было видно.
Круглое, немного детское лицо Розмайн стало стройным и более утончённым. Даже пальцы стали длинными и тонкими. Её тело выглядело мягким и откровенно женственным, но в нём чувствовалась незавершенность, и она обладала той хрупкой красотой, которой может обладать только девушка, ещё только вступающая во взрослую жизнь.
«Это благословение богов…»
Это была единственная мысль, которую я мог сформулировать. Ничто другое не могло описать то, что я видел. Розмайн всегда была красивой, но мне и в голову не приходило, что из неё может вырасти такая красавица.
Пока я сглатывал, застыв в оцепенении, последователи Розмайн бросились вперёд из-за моей спины.
— Госпожа Розмайн!
— Я вижу, ты принесла то, что я просила. Большое спасибо, Лизелетта.
— Я рада, что вы в безопасности. Мы очень волновались.
Лизелетта накинула на Розмайн плащ, который держала в руках, почти полностью скрыв свою госпожу. Я хотел было запротестовать, так как мне хотелось рассмотреть её получше, но быстро подавил этот порыв.
— Розмайн, почему ты?.. — спросил Хильдебранд, срывая голос от удивления. Неудивительно, что он так растерялся: Розмайн раньше была с него ростом, а теперь была выше на целую голову.
— Я посетила Сад Начал, где господин Эйвермин попросил Анвакса, бога взращивания, сделать меня больше.
Затем, прежде чем Хильдебранд успел задать ей ещё один вопрос, Розмайн рассеяла в руках светящуюся дощечку и подошла ко мне. В прошлую нашу встречу она была ростом мне по грудь, но теперь её голова находилась на уровне моего подбородка. Она была невысокой для взрослой женщины, но, учитывая её возраст, можно было предположить, что она ещё подрастёт.
— Принц Сигизвальд, — сказала она, её голос, прежде высокий, стал мягким и зрелым. Несмотря на то, что в её золотистых глазах был всё тот же взгляд, теперь, когда она стала выше, я не мог отделаться от ощущения, что мы стали намного ближе, чем прежде.
— Да? — спросил я.
— Я не хочу причинять вам неудобства, но не могли бы мы обсудить детали моего отсутствия во время собрания герцогов? Я должна немедленно вернуться в Эренфест, чтобы поговорить с аубом.
Не пытаясь скрыть своей срочности, она, казалось, смотрела прямо сквозь меня.
