Пока мы мчались через лес, Фердинанд распорядился разослать ещё несколько ордоннанцев. Он намеревался вернуться в центральное здание через окно, которое мы выбили сразу же после прибытия.
— В коридоре у общежитий стояли рыцари Центра, — пояснил Фердинанд. — Прежде чем вступать с ними в бой, нам следует собрать все имеющиеся силы. Хайсхиц, свяжись с Дункельфельгером. Корнелиус, свяжись с Экхартом и прикажи ему привести к нам больше войск.
Затем Фердинанд велел мне снова закрыть глаза, после чего отправил два ордоннанца. Первый был адресован Штралю — краткое послание, предписывающее ему прекратить расследование деятельности рыцарского ордена Центра и воссоединиться с нами. Второе, адресованное зенту Трауквалу, изобиловало длинными благородными эвфемизмами, ожидаемыми от переписки с королевскими особами, но каким бы красивым ни казался язык, его истинный смысл был отнюдь не дружелюбным.
— Если в вас есть хоть капля достоинства зента и вы не хотите уступить основание Юргеншмидта чужеземцу, наведите порядок в королевском дворце, а затем отправляйтесь сюда вместе с Дункельфельгером и всеми оставшимися рыцарями ордена Центра.
— Эм, господин Фердинанд… — обратилась я. — Что нам делать, если ни зент, ни принц Анастасий не придут?
— Хотя это потребует больше времени, некоторые альтернативы существуют. Признаюсь, мне любопытно посмотреть, как отреагирует королевская семья.
По одному только его голосу я поняла, что Фердинанд недоволен. У него были на то основания. Если основание герцогства оказывалась под угрозой, его ауб обязан был укрыться в зале с основанием и защищать его. То же самое должно было быть справедливо и для зента, когда под угрозой оказывалось основание страны. Он просто обязан был это сделать.
— Вы, кажется, раздражены тем, что зент прячется во дворце, а не защищает основание, — заметила я. — Но разве тот, у кого нет Грутрисхайта, может знать, где находится основание?
Фердинанд ухмыльнулся, глядя на мою слабую попытку защитить зента.
— Разве это имеет значение? В таком случае лучшим вариантом действий, очевидно, было бы собрать рыцарей и разгромить захватчиков ещё до того, как они успеют добраться до основания. Он должен делать хотя бы что-то. Даже ты, несовершеннолетняя девушка, презирающая кровопролитие, присоединилась к битве. Как смеет тот, кто называет себя зентом, просто прятаться.
— Вы переоцениваете меня. Всё это время я полагалась на вас, моих рыцарей и непоколебимую веру в то, что вы всегда поддержите меня. Если бы мои ближайшие союзники вдруг предали меня — как это случилось с господином Трауквалом, — я бы никогда не смогла зайти так далеко. Внезапный акт измены со стороны Хартмута или Корнелиуса мог бы остановить меня на моём пути ещё до того, как я достигла бы Аренсбаха.
— В этом нет ничего необычного: последователи предают своих господ достаточно регулярно. Волки в овечьей шкуре — не такая уж и редкость. Разве не естестественно проявлять меры предосторожности: всегда быть начеку, добиваться преданности последователей, следить за состоянием окружения, выявляя предательство на ранней стадии?
— Но… я ничего такого не делаю… — сказала я, тяжело сглотнув. Осторожная жизнь, которую он описывал, совсем не походила на мою собственную. Со времени моего удочерения герцогом такая жестокость не казалась мне необходимой.
— Конечно, нет, — хмыкнул Фердинанд. — Карстед, Эльвира, Рихарда, герцогская чета и я проверяли каждого, кому было позволено приблизиться к тебе. У тебя узкий кругозор и склонность к беспечности — не лучшие черты для того, кто должен хранить столько секретов, поэтому мы устраняли угрозы ещё до того, как они могли до тебя добраться. Я считаю удачей, что у тебя нет своей Вероники — явного и сильного противника, от которого ты не сможешь легко избавиться.
«Это был не лучший способ сказать об этом, но… он прав».
То, что мне было отказано в доступе в нижний город и я могла встречаться только с определенными людьми, вымотало меня — особенно если учесть, что каждый день я проводила, зарывшись под горой работы. Но сейчас, оглядываясь назад, я вижу, как много сделали мои опекуны, чтобы создать для меня безопасную среду. Как жаль, что мне потребовалось столько времени, чтобы осознать это…
— Значит, вы и другие мои опекуны защищали меня даже сильнее, чем я замечала…
— Ты была достаточно ценна, чтобы заслужить это. Ты создала бумажную и полиграфическую промышленность, улучшила урожаи и повысила оценки наших учеников. Кроме того, тебе удалось спасти Вильфрида и Шарлотту. То, что большая часть рыцарского ордена стала предателями, говорит о том, что зент не был признан ими как ценность. Но анализ их мотивов не важен. Судьба всех жителей Юргеншмидта будет зависеть только от того, что мы будем делать дальше.
Фердинанд продолжил, когда мы спустились под кроны деревьев:
— Я не подчинюсь правлению человека, который контролирует других с помощью королевских приказов, а потом уклоняется от своего долга, когда его страна в опасности. Если таков его план — спрятаться и позволить Ланценавии захватить власть в свои руки, то он провалился как зент независимо от наличия Грутрисхайта.
Его тон был ледяным, а яд в словах чувствовался сильнее, чем обычно. Его крайнее отвращение к тем, кто злоупотребляет собственной властью, но пренебрегает обязанностями, не изменилось с тех пор, как он добивался лишения Вильфрида наследства. Такими темпами его путы затянут короля прямо в ад.
«Эм… Держись, зент!»
***
Мы всё ещё ожидали в лесу, когда Хайсхиц получил ордоннанц от ауба Дункельфельгера. Он передал нам сообщение:
— Наши рыцари добились приличных успехов в борьбе с центральным орденом. Что же касается защиты основания страны, то ауб намерен поручить это госпоже Розмайн, обладательнице Грутрисхайта.
— Нелепость, — фыркнул Фердинанд. — Защищать основание — обязанность королевской семьи, а не Аренсбаха. Не возлагайте на нас лишнюю ответственность.
Урегулировать хаос в рыцарском ордене Центра было непросто даже для ауба Дункельфельгера. Ему было достаточно сложно определить, кто из рыцарей является его врагом, и, поскольку их нельзя просто убить, он решил заключить всех рыцарей Центра в тюрьму.
«Значит, они просто захватывают всех без разбору? Это… в стиле Дункельфельгера».
Я могла только представить, в каком беспорядке находился королевский дворец. Битва там даже не была близка к завершению, а у рыцарей с нашей стороны не было подкрепления. Выслушав доклад, Фердинанд не смог сдержать раздражения.
— Господин Фердинанд. Мы просим прощения за задержку.
Экхарт и Штраль вскоре воссоединились с нами. Первый стоял на страже у библиотеки, а второй обыскивал центральное здание. Экхарт объяснил, что поставил двух разведчиков возле библиотеки, чтобы они могли сообщить нам, если кто-то приблизится. Затем пришло время Штралю выступить с докладом.
— Рыцари Центра, которые охраняли коридор с дверьми, перемещающими в общежития, направились в лекционный зал¹, получив приказ откуда-то с юга. Всего мы насчитали восемь рыцарей, но дверь в лекционный зал была открыта изнутри, так что их наверняка больше.
Там находилась дверь в Сокровенный зал. Там нас ждали враги.
Штраль продолжал:
— Вскоре после того, как рыцари Центра скрылись в зале, чтобы спрятаться, к королевскому дворцу подошли войска ауба Дункельфельгера. Мы должны сделать вывод, что о наших передвижениях сообщается врагу.
Он посоветовал нам не уводить рыцарей от дворца Адальгизы, опасаясь, что наши пленники будут немедленно спасены.
Фердинанд согласился:
— Ланценавцы просто не привыкли к своим штапам; у большинства из них было больше магической силы, чем у большей части рыцарей, которых мы взяли с собой. Мы не должны позволить им освободиться, иначе они станут огромной угрозой для всех нас.
— Ясно.
Штраль принялся за работу, рассылая инструкции во дворец. В темноте я увидела, как ордоннанц летит к центральному зданию.
— Экхарт, используй этот магический инструмент для поиска разведчиков, наблюдающих за нами, — сказал Фердинанд. — Похоже, они уже догадываются о наших передвижениях, но мы не можем позволить им узнать, когда мы собираемся начать внезапную атаку. Приблизься к ним, используя не своего зверя, а физическое усиление.
— Господин Фердинанд, у вас есть ещё один инструмент, который мы могли бы передать Ангелике? — спросил Экхарт. — Мы сможем закончить дело быстрее, если будем работать вместе.
Фердинанд кивнул и передал второй инструмент Ангелике, которая тут же отправилась в путь вместе с Экхартом. Они словно парили, перелетая с ветки на ветку, и в конце концов исчезли в листве.
— Ух ты, какие они быстрые… — сказала я. — Что это были за магические инструменты?
— В основном они служат для уменьшения веса тела, также они заглушают любые звуки, издаваемые их владельцем. Экхарт и Ангелика должны уничтожить разведчиков и вернуться довольно скоро. Используй это время, чтобы запомнить свои дальнейшие действия.
Фердинанд раздавал нам указания и занимался укреплением нашей позиции, когда из центрального здания пришёл ордоннанц.
— Это Трауквал, — говорилось в нём.
В воздухе повисло напряжение: зент посылал прямые приказы только аубам или дворянам Центра во время собрания герцогов. То, что он связался с нами именно сейчас, означало, что ситуация действительно должна была быть ужасной. Маленькая белая птичка требовала нашего полного внимания.
Последовавшее за этим сообщение было несколько эвфемистичным, но его легко было обобщить: «Поскольку у меня нет Грутрисхайта, я не могу считаться зентом. Юргеншмидт рухнет без истинного зента, поэтому я молюсь, чтобы таковой появился». Иными словами, он не собирался выступать против Джервазио или ланценавцев. Наша мольба о помощи осталась без внимания.
«Гх… Как господин Фердинанд отреагирует на это?»
Испугавшись, я повернулась, чтобы посмотреть на него. Его глаза сузились до щелей, но я всё равно видела, как меняется их цвет, когда он взял в руки какой-то магический инструмент.
— О? — просто ответил Фердинанд. — Значит, он отказывается защищать основание, потому что он лже-зент. Ему всё равно, кто будет управлять, лишь бы у них был Грутрисхайт. Хайсхиц, тебе тоже так показалось?
— Ну… да. Если кто-то получит Грутрисхайт, он откажется от трона, кем бы тот ни был…
— Понятно. Значит, я не ошибся.
«Мне так страшно. Этот взгляд может серьёзно убить. А это что, дымка магической силы вокруг него?»
Фердинанд был так возмущён, что его магическая сила начала утекать. В темноте казалось, что всё его тело сияет. Все рыцари сглотнули от такого недвусмысленного проявления гнева: он неосознанно подавлял всех, хотя и совсем немного, и от напряжения в воздухе стало трудно дышать.
— Господин Фердинанд, — одернула я его, — почему бы нам немного не успокоиться? С вас утекает магическая сила и подавляет всех нас. Вы правы, что негодуете, но господин Трауквал не ошибся, когда сказал, что истинный зент должен обладать Грутрисхайтом. Как он может исполнять свои обязанности без него?
Фердинанд пристально посмотрел на меня. Его глаза перестали менять цвет, но я чувствовала, что в них всё ещё бурлит неконтролируемая ярость.
Я продолжила:
— Господин Трауквал был готов отдать трон даже госпоже Дитлинде, если она получит Грутрисхайт. У него есть решимость встретить любые последствия, которые его ожидают, и это заслуживает уважения.
— Ты не в себе? Ты ударилась головой во время боя? — огрызнулся Фердинанд, его ярость теперь была направлена на меня.
«О нет… Я не должна была открывать свой болтливый рот. Теперь я на линии огня».
— Одно дело, если бы в жертву были принесены только зент и его семья, — продолжил Фердинанд. — Но его решение оставаться пассивным чревато тем, что вся страна будет захвачена Ланценавией. Уважение здесь ни при чём; этот человек лишился прав быть зентом.
Затем Фердинанд обвёл взглядом рыцарей.
— Мы сообщали о злодеяниях ланценавцев: о том, что они использовали яд для мгновенной смерти на тех, кто отказывался им подчиняться, что они массово убивали дворян ради магических камней и похищали молодых девушек, чтобы отправить их в Ланценавию. И это лишь некоторые из их преступлений. Полагаю, многие из ваших семей тоже пострадали. Мы все видели, какой хаос Джервазио устроил в Аренсбахе; представьте, что он сделает со всей страной, находящейся под его контролем. Сам факт того, что господин Трауквал отказался спасти Юргеншмидт от массовой резни, доказывает, что он несостоятелен как зент. Я не прав?
Его слушатели состояли в основном из рыцарей Аренсбаха, которые видели, как ланценавцы убивают невинных мирных жителей, и тех, кто прибыл из Дункельфельгера, чтобы остановить бойню. Все они кивнули в ответ, как и мои рыцари сопровождения.
— С нами воплощение Местионоры, которой было дано право назначить нового зента — Юргеншмидт получит настоящего правителя, как только разберется с Джервазио. Даже узнав об этом от ауба Дункельфельгера, господин Трауквал предпочёл ничего не предпринимать. Я не позволю столь глупому человеку называть себя зентом.
Рыцари снова кивнули, но на этот раз чуть менее решительно. Фердинанд открыто отрекался от своего короля.
— Вы хотите, чтобы другие герцогства столкнулись с той же трагедией, что и Аренсбах? — спросил он.
— Нет! — заявили рыцари.
— Считаете ли вы, что Джервазио подходит для управления Юргеншмидтом?
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
— Нет!
— Должны ли мы уважать решение зента и позволить хаосу поглотить нашу страну целиком?
— НЕТ!
— Тогда давайте проигнорируем его ответ и посвятим себя уничтожению Джервазио — независимо от того, есть у него Грутрисхайт или нет!
— ДА!
***
Вскоре Экхарт вернулся с Ангеликой.
— Нам удалось уничтожить разведчиков, — отчитался он.
В лекционном зале не было стражников, и мы смогли воспользоваться главным входом — это гораздо проще, чем пытаться забраться через открытое окно.
С точки зрения рыцарей, выпрыгнуть из окна, а затем материализовать ездового зверя в воздухе было проще простого. А вот сделать всё наоборот — то есть запрыгнуть в окно со своего зверя — было гораздо сложнее.
«И, конечно, и то, и другое — совершенно не по мне».
— Мне не нравится мысль использовать главный вход, так как в этом случае нас легко обнаружить и мы окажемся беззащитны… — размышлял Фердинанд. — Но, учитывая, что Штраль посоветовал то же самое, полагаю, это самый безопасный вариант.
И вот мы снова вошли в центральное здание, внимательно следя за окружающей обстановкой. Хотя я опасалась, что мы можем стать жертвой засады, на нашем пути не оказалось ни одного человека. Как и сообщалось, рыцари Центра отступили в лекционный зал.
Жестами Фердинанд приказал рыцарям двигаться к назначенным позициям, не сводя глаз с коридора, соединяющего центральное здание с общежитиями. Я присутствовала на собрании, где они разрабатывали свой план, но не знала, что означают большинство жестов, подаваемых руками — моя единственная роль заключалась в том, чтобы сформировать щит Шуцерии перед дверью и излечить любого, кто пострадает.
От размышлений меня отвлекли шаги: в дальнем конце коридора появилась группа. Рыцари приготовили оружие, как вдруг появился… Анастасий. Как и следовало ожидать от принца, его окружали стражники. Я была потрясена тем, как быстро он сюда прибыл.
Фердинанд, напротив, ничуть не удивился. Он приказал рыцарям не издавать ни звука.
Анастасий посмотрел на нас, потом на дверь в зал.
— Вы просили меня поспешить в Сокровенный зал, не так ли? Почему вы все ждёте снаружи?
— Мы не сможем добраться до Сокровенного зала, не уничтожив врагов внутри. Принц Анастасий, пожалуйста, подождите, пока мы не закончим штурм.
— Фердинанд, как много ты знаешь о?.. Хм? — принц, должно быть, не заметил меня раньше, потому что вдруг растерянно моргнул. — Кто ты?
— Это я, Розмайн, — объявила я. — Прошло слишком много времени.
— Ро-?! — Анастасий закрыл рот рукой, видимо, вспомнив, что мы стараемся вести себя тихо. Он несколько раз покачал головой, а затем начал увядать. — Хильдебранд и Сигизвальд говорили мне, что ты невероятно выросла. Но подумать только, ты так сильно изменилась…
— Внешность Розмайн не имеет никакого отношения к нашей нынешней ситуации, — вмешался Фердинанд. — Пожалуйста, оставьте всё, что хотите сказать, на потом.
Он приготовил своё оружие, а затем поднял руку.
Отсюда мы не могли видеть Штраля и остальных, но они только что получили сигнал, которого ждали. В считанные секунды изнутри зала раздалось несколько взрывов — началась внезапная атака.
— Что вы делаете?! — рявкнул Анастасий. — Остановите их!
Фердинанд не стал ничего делать. Вместо этого он ровным голосом ответил:
— Другая наша группа только что выбросила магические инструменты, изготовленные Хартмутом, через верхние окна Сокровенного зала.
— Нападение на дворянскую академию — это нападение на зента! Вы хотите, чтобы вас судили за измену?!
Фердинанд невозмутимо взял в руки магический инструмент.
— Вы глубоко ошибаетесь, принц Анастасий. Мы послали ордоннанц зенту с просьбой возглавить армию для защиты основания, но он отказался. По его словам, он позволит захватить власть даже иностранцу, лишь бы у него был Грутрисхайт. Слушайте.
Магический инструмент повторил сообщение, которое мы только что получили от господина Трауквала. Анастасий побледнел, услышав его.
— У Юргеншмидта нет зента, готового защищать его основание, — продолжал Фердинанд, вбивая в голову свою мысль. — Таким образом, не существует такого понятия, как измена. Не может быть восстания против несуществующего зента.
Беспокоясь, что Фердинанд ведёт себя слишком непочтительно, я подошла, чтобы встать между ним и принцем.
— Господин Фердинанд не любит бесполезных людей, которые отказываются выполнять свою работу, поэтому ответ вашего отца его особенно разозлил. Но если хотите знать моё мнение, господин Трауквал — человек, заслуживающий уважения.
Анастасий бросил на меня сомнительный взгляд, опасаясь, что я скажу дальше.
Я ободряюще улыбнулась ему:
— В конце концов, раз он решил отдать трон представителю иностранной державы, господин Трауквал должен быть готов к тому, что вся его семья столкнется с последствиями. Это требует мужества.
Принц просто уставился на меня глазами-блюдцами. Я видела, что он опасался моих дальнейших слов. Я улыбнулась.
— Принц Анастасий, вы сказали, что нас могут обвинить в измене за защиту основания. Значит, вы согласны с господином Трауквалом? Как вы знаете, ланценавцы с помощью яда убивали всех, кто выступал против них в Аренсбахе, и пытались похитить молодых дворянок, чтобы отправить их в свою страну. Если им представится возможность, они повторят этот процесс по всему Юргеншмидту. Решение короля означает весьма мрачное будущее для госпожи Эглантины, так что если вы действительно решили поддержать его, я аплодирую и вашему мужеству.
Лицо Анастасия дернулось.
— Розмайн, ты…
— Розмайн, прекрати болтовню и займись щитом, — прервал его Фердинанд, держа оружие наготове. Он в последний раз огляделся по сторонам, а затем подстегнул всех нас к действию вертикальным взмахом руки.
Наши рыцари распахнули дверь в лекционный зал и ринулись внутрь. Я выбросила из головы всё, что хотела сказать Анастасию, и создала щит Шуцерии, обеспечив безопасное место для наших сил.
— И если вы всё-таки встанете на сторону зента, — добавила я с улыбкой, — я бы посоветовала вам вернуться в свой дворец. Вы не захотите оказаться втянутым в нашу измену. Или вы предпочтете присоединиться к нашей борьбе с Ланценавией, чтобы защитить госпожу Эглантину? Возможно, вам будет интересно узнать, что Фердинанд признаёт меня воплощением Местионоры — той, кто способен короновать новых зентов.
— Что?! — вскричал Анастасий. Его охранники обменялись обеспокоенными взглядами. — Если у тебя есть Грутрисхайт, который ты способна даровать другим, значит, у нас уже есть истинный зент!
Замечание принца вызвало оживление. Он говорит это сейчас? У меня возникло искушение спросить его, как обстоят дела с распространением информации в королевской семье.
— Нет, это не совсем верно. Я окрасила основание Аренсбаха и поэтому являюсь его аубом. Я не могу окрасить основание страны и стать истинным зентом. Вам…
Я хотела спросить, знает ли он вообще, чем я занималась в Аренсбахе, но он прервал меня резким взглядом.
— В таком случае немедленно отправляйся к моему отцу. Передай ему Грутрисхайт и объяви его зентом. Он никогда бы не сделал такого слабого, пораженческого заявления, имея законные притязания на трон. Ты не знаешь, на что он идёт каждый день, чтобы исполнять свои обязанности! Как он постоянно пьёт лекарства восстановления и проводит каждую свободную минуту у святилищ!
«Я заметила, что от него, как и от господина Фердинанда, сильно пахнет лекарствами восстановления. Я также ценила всю ту работу, которую он делал для поддержания стабильности в стране. Но что хорошего в том, чтобы дать ему Грутрисхайт? Его дух и так сломлен, так не загонит ли это его в ещё большее уныние?»
Если человек был настолько подавлен отчаянием, что готов был позволить умереть всей своей семье, то лучше было держать Грутрисхайт подальше от него. Отдать его ему означало бы заставить его продолжать служить зентом. В его нынешнем состоянии он не сможет выдержать такого бремени. Кроме того, магический инструмент Грутрисхайт, сделанный Фердинандом, переживёт лишь одно поколение. Я не могла обещать отдать его Трауквалу — не тогда, когда он был на пределе своих сил и, как минимум, по мнению Фердинанда, абсолютно некомпетентен в качестве зента.
— Действительно, я не знаю, как король Трауквал² проводил свои дни, — согласилась я. — Я только слышала ордоннанц от него.
— Ты ведёшь себя очень равнодушно, разве тебя действительно не волнует, что может случиться с Эглантиной? — Анастасий спросил, сузив глаза от досады. — Неужели ты не считаешь её своей подругой?
Я недоумённо уставилась на него. Ещё когда Эглантина заставила меня обходить святилища, мне пришло в голову, что мы двое никогда не станем настоящими друзьями, по крайней мере, по моим меркам. Почему же Анастасий так удивился моей реакции?
— В какой-то степени мне не всё равно, но в основном я нахожу ваш вопрос странным. Вы и госпожа Эглантина учили меня, что королевские особы «ведут переговоры» со своими друзьями, беря в заложники кого-то из близких им людей, а затем заставляя их подчиниться. Или я в чём-то ошибаюсь?
«Искренне сомневаюсь, что могу здесь ошибиться. Также они поступили с господином Фердинандом, когда заставили его выбирать между свержением брата для становления аубом Эренфеста, и женитьбой на Дитлинде», — размышляла я над сложностью здравого смысла дворян.
Принц выглядел ошеломлённым. На его лице отразилась горечь, затем он опустил глаза.
— И всё же, ради будущего нашей страны, ты должна отдать кому-то этот Грутрисхайт. Сейчас нам как никогда нужен настоящий зент.
— Скажите на милость, как вы можете твердить о приоритете Юргеншмидта над личными обстоятельствами, когда даже король решил отказаться от него? Он наотрез отказался защищать основание вместе с нами. Я отказываюсь делать следующим зентом того, кто поступил подобным образом.
Их решение отдать предпочтение Аренсбаху перед Эренфестом и принять меня в королевскую семью, очевидно, были приняты ради сохранения Юргеншмидта, так почему же они не могли встать на его защиту сейчас, когда у нас действительно чрезвычайная ситуация?
— Отлично. — Анастасий выхватил оружие и посмотрел на своих рыцарей. — Если мой отец откажется, то я буду сражаться вместо него.
Наличие на нашей стороне члена королевской семьи, естественно, помогло бы нашему делу, и это было правильным поступком для принца… но разве не Сигизвальд должен был оказать нам свою поддержку? Неужели Анастасию действительно было позволено так выделяться?
«Ну, думаю, это не имеет значения. Для наших целей подойдёт любой член королевской семьи».
— Принц Анастасий, не забудьте прикрыть рот тканью, — сказала я. — Наши противники, скорее всего, используют яд Ланценавии.
Принц и его рыцари сопровождения закрыли рты, а затем вскочили в зал. Дверь захлопнулась за ними.
***
Примечания:
1. Напоминаю, что лекционный зал существует в единственном экземпляре (по крайней мере, о других лекционных залах никогда не упоминалось). Это не просто место, где проходят занятия, но и место, где проходят религиозные церемонии и откуда можно пройти в Сокровенный зал. Примечательно, что оригинальное японское слово 講堂 Kōdō может быть переведено не только как «лекционный зал», но и как «храм проповеди» (одно из зданий в комплексе буддийского монастыря). Если вам интересно, как он выглядит, можете посмотреть в манге по 4 части (главы: «Церемония продвижения и студенческие встречи», «Получение штапа», в главах между ними часть занятий также проводится в лекционном зале).
2. Примечательно, что королём Трауквала Розмайн называет только в этом предложении. В остальных местах он просто «господин». В оригинале в этом месте она зовёт его トラオクヴァール王 Трауквал-о — с гонорификом, значащим «король», а в остальных トラオクヴァール様 Трауквал-сама — с гонорификом, используемом для обращения к человеку выше статусом. Также Розмайн, например, обращается к Фердинанду.
