— Хм?..
Вместо библиотеки и Богини Мудрости передо мной предстало лицо Фердинанда. Он был так близко, что я чувствовала его дыхание. Меня встречал обеспокоенный, тяжёлый взгляд, резко контрастирующий с сердитым голосом, который только недавно звучал в моей голове.
Я удивлённо уставилась на Фердинанда, и мой рот раскрылся. Только тогда он начал проявлять свой гнев. Одновременно с этим что-то исчезло из моей руки.
— Ты Розмайн, верно?
— Жа, — ответила я.
— Скажи как следует.
Следует отметить, это не моя вина, что мой ответ прозвучал глупо. Я не смогла ответить должным образом, потому что Фердинанд ущипнул меня за щёку.
— Проштите меня, если я вас щем-то огорщила или уживила.
— Что ты вообще говоришь? — огрызнулся Фердинанд.
«Он сегодня такой неразумный!»
— Розмайн — есть предел тому, как долго человек может быть не в состоянии выучить данный ему урок.
— Мм?
Я отмахнулась от руки, лежащей на моей щеке. Фердинанд мог бы, по крайней мере, отпустить меня, прежде чем начинать свою тираду. Он сжал мою щёку в последний раз, а затем отпустил… но не отвёл своё лицо. Моё желание хоть немного отстраниться от гневной проповеди, к сожалению, не исполнилось.
— Твоя вражда с Бёзевансом началась после того, как ты ворвалась в библиотеку храма, — огрызнулся Фердинанд. — Затем ты привлекла внимание королевской семьи, отправившись в библиотеку дворянской академии с нестабильной магической силой. Тебе никогда не приходило в голову, что твоя одержимость библиотеками всегда приводит к неприятностям?
В своё оправдание могу сказать, что я создавала немало проблем, и не связанных с библиотеками. Однако протест только ухудшил бы моё положение, поэтому я просто кивнула и решила пропустить это мимо ушей.
— Правильно? — давил Фердинанд. — И всё же ты отдала Местионоре своё тело в обмен на возможность пользоваться её библиотекой. Как можно быть такой идиоткой?
— Скажу вам, это была не просто библиотека. Я попала в настоящий рай, созданный Богиней. Сплошные книги, книги, книги, книги… Так много книг, что я не боялась даже умереть. Уверена, там было много книг, посвящённых исследованиям. Вы должны пойти со мной в следующий раз. Тогда вы поймёте, насколько это было чудесно.
После моей попытки успокоить его у Фердинанда дёрнулась щека:
— Ох, как захватывающе. Приглашение к далёким высотам. Неужели одного опыта общения со смертью тебе было недостаточно?
«Далёкие высоты?! Значит, это был не рай на земле?!»
Фердинанд прищёлкнул языком:
— Ты ещё не полностью вернулась?
— Что вы имеете в виду?
— Розмайн, перечисли имена тех, кто важен для тебя. Кто пришёл тебе на ум, когда я угрожал тебе? Можешь ли ты вспомнить, что сделала богиня, когда получила твоё тело? Что ты делала перед тем, как совершить обмен? И что мы должны делать теперь?
— А? Умм…
Я была слишком ошеломлена, чтобы спросить, почему он вдруг стал меня допрашивать. Я попыталась ответить на его вопросы, но тут же осеклась: воспоминания были затуманены. Что же я делала?
— Не знаю, — в конце концов сдалась я. — Но я помню книгу, которую только что читала. Она была о богах, и…
— Прекрати, — мрачно прервал Фердинанд. — Сделай всё возможное, чтобы забыть об этом.
— Теперь вы просто жестоки. Я никогда не забуду то, что мне довелось прочитать.
— Богиня, должно быть, вмешалась в твой разум, чтобы ей было легче вселиться в твоё тело. И, судя по всему, воздействие было весьма глубоким.
Я намеревалась лишь предоставить богине своё тело на некоторое время — я, конечно, не давала согласия на то, чтобы она вмешивалась в мой разум. Было страшно гадать, что со мной происходит. Я выпила лекарство, которое дал мне Фердинанд, а потом спросила, что он имел в виду.
— Она не ответила на мои вопросы, так что я не знаю. Я подозреваю, что ты и без лишнего вмешательства могла бы с лёгкостью отдать своё тело тому, кто предложит тебе книги или библиотеку, но постарайся больше не выполнять просьб богов. Чужая магическая сила действует на тебя слишком сильно.
Затем он почти неслышимо добавил: «Потому что ты страдаешь пожиранием». В его глазах была боль. Я протянула руку и разгладила бороздку на его брови, надеясь утешить его, но это лишь сделало выражение его лица ещё более суровым.
— Ты, кажется, узнала меня, но помнишь ли ты герцогскую семью Эренфеста? — нахмурился он. — Помнишь ли ты лица своих последователей? Попробуй назвать их по именам.
Я сделала, как было велено, перечислив имена всех членов семьи герцога и каждого из моих последователей. Фердинанд вздохнул с облегчением, когда я закончила.
— Так намного лучше.
— Простите, что встревожила вас. Но не бойтесь — я чрезвычайно решительно настроена воссоздать библиотеку Местионоры, а потому не стану так легко подниматься в далекие высоты.
— Ты только усилила мои опасения… — вздохнул Фердинанд. Хотя его рот всё ещё кривился от досады, гнев исчезал из его глаз. Его эмоции всегда было так трудно уловить, но, по крайней мере, казалось, что ему стало лучше.
— Вы двое уже закончили? — раздался другой, не менее раздражённый голос.
— Подождите, что? — пробормотала я, наклонив голову на одну сторону. — Здесь есть кто-то ещё?
Фердинанд всё ещё находился прямо передо мной, поэтому мой обзор был сильно ограничен.
Фердинанд отстранился и встал:
— Это Сад Начал. Эйвермин и Джервазио здесь с нами.
— А… Ааа! Воспоминания возвращаются ко мне! Мы были в самом разгаре битвы! Господин Фердинанд, как вы можете быть таким спокойным?! — я вскочила на ноги и двинулась на его защиту. Но как только я подняла оружие против Эйвермина, палец ткнул меня в спину.
— Расслабься, — сказал Фердинанд. — Битва окончена. Местионора запретила отнимать больше жизней.
— Что? — при ближайшем рассмотрении оказалось, что и Эйвермин, и Джервазио смотрят на нас, но ни один из них не выглядит готовым к бою. — Подумать только, она так легко уладила конфликт… Богини — это нечто. Хвала…
— Прекрати молиться, идиотка! — крикнул Фердинанд, когда я собралась поднять руки. — Ты хочешь, чтобы всё повторилось?!
Эйвермин слегка улыбнулся:
— Майн, страдая пожиранием, ты более восприимчива к чужой магической силе. Если бы ты молилась здесь, в месте, предназначенном для общения с богами, они, скорее всего, сошли бы на землю для развлечения. Я бы приветствовал такое — в конце концов, они мои дорогие друзья — но это станет для тебя непосильным бременем. Я бы посоветовал тебе быть осторожнее.
В отличие от прежнего, тон Эйвермина был исключительно спокойным. Наверное, я могла бы поблагодарить за это Местионору: она не только обладала огромной и чудесной библиотекой, но и владела силой, способной успокоить бывшего бога и в мгновение ока положить конец распрям.
«Ух ты, какая мощь. Меньшего я и не ожидала. Слава Местионоре, богине мудрости!»
— Так что вы все обсуждали с Местионорой? — спросила я.
— Мы поделились своими пожеланиями и пониманием сложившейся ситуации, — пояснил Фердинанд. — Затем мы договорились продолжить борьбу за трон более мирными средствами.
Джервазио скривился:
— Даже в нашей ситуации это было слишком грубое сокращение.
Он был прав: я совершенно ничего не поняла.
— Категорически не согласен. Учитывая то, что происходит в лекционном зале, у нас нет времени на долгие разговоры.
Я понимала, что время не терпит и что для Фердинанда в приоритете эффективность, но мне всё равно хотелось немного больше деталей.
— По крайней мере, объясните, чего все хотели и какой информацией поделились, — потребовала я. — Я всё ещё на взводе и готова к бою.
— Хотя ты и просишь, но разве не ты забыла, что мы вообще сражались?
Фердинанд мог делать сколько угодно замечаний, но это не меняло того факта, что я была глубоко встревожена. С момента встречи они с Джервазио не переставали биться, желая друг другу умереть или превратиться в магический камень, а теперь общались как обычно — ну, за исключением неловкой атмосферы между ними. Или Эйвермин. Ещё несколько минут назад он советовал «убить Квинту» и «не мешать Терце», а теперь спокойно прислушивался к доводам разума.
— Не моя вина, что за то время, пока я читала, многое изменилось. Теперь все так спокойны, что я не могу не чувствовать себя неловко.
— Нам показали, как боги смотрят на это дело. Юргеншмидт был создан для того, чтобы принимать тех, кто сталкивается с преследованием Эйвилиба. Поэтому боги считают вполне естественным приветствовать ланценавцев, ищущих убежища.
По словам Фердинанда, Юргеншмидт существовал специально для того, чтобы давать приют обладателям магической силы из различных внешних миров. Если бы ланценавцы, обладающие магической силой, пожелали жить здесь, боги приняли бы их без раздумий.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
— Неужели боги не собираются считаться с тем, что ланценавцы зарубили десятки аренсбахских дворян? — взвилась я, сверкнув глазами.
Эйвермин кивнул с совершенно пустым выражением лица.
— Мои слова ничего не значат для вашего человеческого общества. Я говорил не убивать, но люди убивают друг друга тысячами с незапамятных времён. Недавно погибли сотни дворян — ещё несколько десятков — это капля в море. Да и какое это имеет значение, если на смену им придут чужаки?
С его точки зрения, гражданская война закончилась совсем недавно, и гибель ещё нескольких дворян из Аренсбаха на этом фоне была едва заметной.
— Но для нас это не проблема количества… — начала я.
— Люди стареют и уничтожают друг друга. Такова их природа. Бессмысленно зацикливаться на проблемах общества, когда обстоятельства так резко меняются.
Даже просто в Эренфесте многие не понимают друг друга из-за разницы в статусе и здравом смысле. Конечно, люди и боги не смогут взглянуть на мир глазами друг друга.
— В любом случае, — продолжал Эйвермин, — прошло уже столько времени с тех пор, как кто-нибудь приходил поговорить со мной о человеческом обществе.
В далёком прошлом кандидаты на роль Зента регулярно посещали Сад Начал, чтобы получить свои Книги Местионоры. Благодаря обилию магической силы Эйвермин мог принимать человеческий облик и общаться с гостями, когда ему заблагорассудится.
Но в какой-то момент всё это прекратилось — Эйвермин больше не мог превращаться, вероятно, потому, что люди перестали получать Книгу Местионоры, религиозных церемоний стало проводиться всё меньше, а храм Центра покинул святые земли. Усугубило ситуацию решение передавать магический инструмент Грутрисхайт из поколения в поколение, сделавшее молитвы практически ненужными, из-за чего всё меньше людей посещали Сад Начал. История, которую я впитала, ясно дала мне это понять.
— Вопросы общения сейчас, однако, не имеют значения, — сменил тему Эйвермин. — В отсутствие Зента, способного восполнять основание, силы врат страны иссякли, и Юргеншмидт находится на грани краха. Если ничего не предпринять для исправления ситуации, мы можем ожидать смертей в таких масштабах, что ваши десятки покажутся смехотворными. Моё желание — скорейшее рождение нового Зента. Ничего другого я не желаю.
Эйвермину хотелось, чтобы кто-нибудь — кто угодно — поторопился и окрасил основание Юргеншмидта. Нынешнего зента, не способного исполнить этот важнейший долг, он собственно зентом не считал.
— Итак, — продолжил он, — чтобы предотвратить надвигающееся опустошение, мы решили, что вы, кандидаты в зенты, будете соревноваться в том, кто первым сможет покрасить основание.
— Подождите, что? — остановила его я. — Кандидаты в зенты? Кого вы имеете в виду?
— Есть ли кандидаты в зенты помимо вас троих? Если да, немедленно приведите их сюда.
Предвкушение в его голосе ясно говорило об одном: мы все были такими большими нарушителями спокойствия, что он был готов принять любого, кто мог бы занять наше место.
— Госпожа Дитлинда — самопровозглашённый кандидат, и некоторые из королевской семьи способны добраться сюда.
Фердинанд покачал головой:
— В понимании господина Эйвермина, кандидат в зенты — это тот, у кого есть Книга Местионоры. Он не признаёт магический инструмент Грутрисхайт.
«Да-м. Значит, он следует стандартам из глубокой древности. Похоже, ни один из членов нынешней королевской семьи не считается кандидатом».
— Эйвермин хочет наполнить Юргеншмидт магической силой, — продолжил Фердинанд. — Для этого мы, трое кандидатов, устроим соревнование на скорость. Каждый из нас должен будет как можно быстрее наполнить иссушенные врата страны, после чего вернуться сюда, в Сад Начал.
— Победитель будет проведён к основанию, — добавил Джервазио.
Оба мужчины уверенно улыбались. Это не имело смысла. Насколько я поняла, Фердинанд даже не хотел становиться зентом.
— Господин Фердинанд… вы действительно решили занять трон? — решила уточнить я.
— Пока я снабжаю основание, Эйвермин не будет оспаривать мои решения. Я могу наказать ланценавцев или упразднить нынешнюю королевскую семью без сопротивления.
Эйвермин даже одобрил идею о том, что к следующему поколению кандидаты в зенты должны будут снова добывать свои Книги Местионоры. Это было чрезвычайно долгосрочное решение, и не было никакой гарантии, что оно сработает, но Фердинанду нужно было лишь окрасить основание. Затем он мог свободно использовать магический инструмент Грутрисхайт, чтобы провозгласить нового зента и начать попытки возродить молитвы.
— Квинта, я вижу, ты снова упустил ценные детали, — сухо напомнил Эйвермин. — Местионора постановила, что всякая жизнь ценна и не должна пропадать зря. Помни об этом.
Другими словами, допустимо любое наказание, но не смертная казнь. Никогда бы не подумала, что услышу фразу «всякая жизнь ценна» здесь, в Юргеншмидте, где массовые казни невинных казались таким обычным делом.
— Такие важные слова стоило даже записать… — согласилась я.
— Те, кто не видел нисхождения Местионоры, услышали бы только твой голос на записи. Как бы ты доказала, что это речь богини?
— Действительно…
Я уже заработала себе репутацию человека, способного на сострадание, так что любой, кто услышал бы аудиозапись такого рода, решил бы, что я просто взялась за старое. Эйвермин был прав — это ничего бы не дало.
«Как жаль…»
— И почему вы хотите стать зентом? — спросила я, повернувшись к Джервазио.
— Это даст мне силу уничтожить тот дворец. Девушек больше не будут посылать сюда рожать детей, что обречены жить так же, как я, а те, кто обладает магической силой, будут получать уважение, а не жить в презрении.
Он упомянул, что также сможет спасти рыцарский орден Центра от подкреплений Дункельфельгера и назначить новых аубов в ныне пустующие герцогства, чтобы ланценавцы могли переселиться в них.
— Но почему вы так хотите жить здесь, в Юргеншмидте? Ведь жителям Ланценавии нужны ваши магические камни и штап, не так ли?
— Это не так.
Как оказалось, Ланценавия добилась таких больших технологических успехов во многих областях, что обладатели магической силы постепенно были загнаны в угол. Короли там быстро теряли свою власть, и к ним относились не более чем к источникам магической силы.
— Королевская семья Ланценавии поделена на две фракции: одна хочет, чтобы мы вернулись с массой штапов и снова установили свою власть над населением, а другая — чтобы мы сбежали из Ланценавии и остались здесь как дворяне Юргендшмита.
Леонцио вёл за собой тех, кто хотел вернуться в Ланценавию со штапом, а Джервазио пришёл сюда в поисках спокойного места, где можно было бы провести остаток жизни. Они преследовали разные цели, но оба были согласны с тем, что Юргеншмидт в отсутствие подходящего зента подходит для захвата.
— Фракция Леонцио стояла за смертью тех аренсбахских дворян, — пояснил Джервазио. — Насколько я понимаю, госпожа Дитлинда разрешила ему поступать по своему усмотрению с любым человеком в герцогстве, который выступит против неё. Для меня это стало ошеломляющей новостью: я не думал, что Юргеншмидт даёт власть тем, кто готов совершать злодеяния. Но потом я встретил её, и мне стало ясно, насколько глупа и эгоистична она на самом деле.
Наступила небольшая пауза, прежде чем Джервазио продолжил:
— Мне нужна власть, чтобы обеспечить безопасность Юргеншмидта, чтобы мы, ланценавцы, не были наказаны и чтобы вознаградить тех представителей рыцарского ордена, кто поддержал меня. Я должен стать зентом.
— Ну, теперь я понимаю мотивы каждого… но почему меня втянули в это? — уточнила я. — Я ведь ауб, верно? Разве это не мешает мне окрасить основание страны?
— Если ты — ауб, то и участвовать должна только как ауб, — пояснил Эйвермин. — Аубы предназначены в первую очередь для восполнения врат страны.
— Приношу свои извинения, но так было лишь в краткий период после создания страны, когда у аубов каждого герцогства были свои Книги Местионоры. Хотя… я не против поучаствовать, если восполнение врат так важно…
Взгляд Эйвермина на вещи не изменялся с практически мифических времён, так что и я была обязана принять участие в гонке.
— Для тебя не будет невозможным стать зентом, — заметил он, глядя теперь прямо на меня. — Кто-то другой мог бы окрасить твоё основание. Поскольку у тебя пожирание и твоя магическая сила легко поддаётся окрашиванию, они не увидят в этом особых сложностей.
— Эйвермин, как вы вдруг смогли отличить меня от Фердинанда?..— спросила я. — Мне казалось, что наша магическая сила выглядит одинаково.
— Да, но сейчас ты наполнена силой Местионоры.
«Значит богиня окрасила меня…»
Я опустила взгляд на свою руку и не увидела… абсолютно ничего примечательного. Я не могла видеть магическую силу, так что всё выглядело как обычно.
— Я чувствую в тебе остатки святости богини, но твои слова и действия умаляют их, — отметил Джервазио. — Я бы предпочёл, чтобы ты молчала.
Хотя он смотрел на меня с уважением, я чувствовала, что он видит во мне совсем другого человека.
— Мы больше не можем терять времени, — вмешался Эйвермин. — Сейчас начнётся гонка. Боги решат ваши судьбы. — Он поднял палец и выпустил три тонкие полосы магической силы: красную, зелёную и золотую. Мы, трое кандидатов в зенты, получили по одной, и тогда бывший бог сказал: — Окрасьте врата в свой божественный цвет.
Я получила красный, Фердинанд — зелёный, а Джервазио — золотой. Это означало, что мне нужно отправиться к вратам Классенбурга с печатью Богини Земли, Фердинанду — к вратам Хаухлетце с печатью Богини Воды, а Джервазио — к вратам Глессенмейера с печатью Богини Света.
— Теперь идите, — приказал Эйвермин. — Создайте свои собственные круги перемещения и восполните врата страны.
— Грутрисхайт!
Сразу же мы, трое кандидатов в зенты, сформировали свои Книги Местионоры. Фердинанд и Джервазио тут же принялись рисовать в воздухе, но мне ещё нужно было найти то, что я хотела. Я ввела в свой планшет «круг перемещения к вратам страны Классенбурга», молча сокрушаясь о дизайне моей Книги.
Хотя и казалось, что я отстаю, это было далеко от правды. Я достала лист магической бумаги, ухмыльнулась и активировала своё заклинание.
— Копи-паст!
Я закончила круг перемещения в мгновение ока. Фердинанд, даже не сделав паузы в работе, отметил, что я зря трачу магическую силу, а Эйвермин и Джервазио выразили своё удивление.
Осмотрев комнату с триумфальной улыбкой, я подняла свою Книгу Местионоры и пропела: «Кешлюссель. Классенбург». Я уверенно занимала первое место.
