— Терца, не сопротивляйся, — проговорил господин Эйвермин. — Прими всё. Наполни свой сосуд и не позволь пролиться ни крупице. Стань единым целым с мудростью Местионоры.
Несмотря на мои попытки объяснить, что меня зовут Джервазио, а не Терца, господин Эйвермин продолжал обращаться ко мне, как ему заблагорассудится. Похоже, боги понимали только то имя, под которым человек был изначально зарегистрирован. Слышать это обращение было несколько неприятно и напоминало о времени, проведённом во дворце, но мне было всё равно: единственное, что всегда меня, вернувшегося из Ланценавии, волновало, — это получение Книги Местионоры.
Голос господина Эйвермина и поток знаний, льющийся на меня как свет, наполнили меня блаженством. Я не мог сдержать своего удовлетворения от того, что получил Грутрисхайт: с ним я наконец мог стать зентом. В Юргеншмидте я получил королевское воспитание, но по достижении совершеннолетия был отослан в Ланценавию, где я в одиночку поддерживал всю страну, будучи единственным обладателем штапа. Но теперь… я изменю свою проклятую судьбу…
Моё ликование было безмерным, но длилось оно лишь мгновение. Такое огромное количество знаний было трудно усвоить. Сквозь мой разум часто проносились сведения, вызывавшие у меня интерес, и паузы, которые я делал, обдумывая их, стоили мне последующей информации. Каждый раз при этом господин Эйвермин укорял меня и требовал принять всё без сопротивления. Легче сказать, чем сделать.
— Хм?..
Ни с того ни с сего свет мудрости исчез. Я не мог определить, сколько времени прошло, но чувствовал, что его исчезновение было преждевременным. Я открыл глаза в замешательстве.
— Это всё?..— спросил я.
— Нет, не всё.
Господин Эйвермин недоумённо уставился в небо.
— Интересно, что происходит?
Как я и предполагал, процесс не был завершён. Господин Эйвермин пробормотал, что боги всё ещё поддерживают связь. Я тоже осторожно поднял голову, не понимая, что происходит, и вдруг свет вновь вернулся.
— Что?! — воскликнул я.
— Хм. Значит, ещё не закончилось. Прими это знание. Не сопротивляйся, — сказал господин Эйвермин, но вскоре свет снова исчез. Я даже не понял причину этого. Господин Эйвермин во второй раз посмотрел на небо, а затем пробормотал, что на этот раз всё кончено.
— Терца, подтверди, что ты получил Книгу Местионоры.
— Конечно же. Грутрисхайт.
Она появилась в моих руках. Я затрепетал от волнения, открыв обложку… и побледнел от ужаса. В тексте было много пробелов, а страницы ближе к концу были совершенно пустыми, что свидетельствовало о том, что я не смог усвоить все знания.
— Видимо, дело здесь в прерывании света, — сказал господин Эйвермин. — Я впервые сталкиваюсь с подобным явлением. Могу лишь сказать, что твоя Книга Местионоры неполна, что делает тебя несовершенным кандидатом в зенты.
У меня перехватило дыхание, а пальцы впились в Книгу Местионоры. Такой невероятный поворот событий даже не приходил мне в голову. Если бы боги оставили меня сейчас, все мои труды были бы напрасны.
— Есть ли способ исправить мою Книгу Местионоры? — спросил я, внимательно глядя на господина Эйвермина.
— Я почти уверен: мне как-то рассказывали, что зенты прошлого дополняли свои неполные Книги знаниями из некоего архива. Если ты сможешь найти его, то, возможно, сможешь справиться со своим несовершенством.
Скорее всего, он имел в виду архив под библиотекой дворянской академии. Я вспомнил дверь, через которую не смог пройти, и меня захлестнула волна горечи. Даже если речь не о нём и где-то в королевском дворце есть другой архив, туда явно могут попасть только непосредственно зенты.
Я не мог двигаться дальше, не став зентом.
«Эта девушка… Интересно, закончена ли её Книга Местионоры?» — я вспомнил о кандидате в аубы, которая обошла святилища до меня, не смогла войти в подземный архив, а потом исчезла в читальном зале наверху. Говорили, что она способна совершать обряды с помощью истинных божественных инструментов, и храм Центра просил завладеть ею в обмен на сотрудничество.
Розмайн — так назвал её Раоблут. Она, несомненно, побывала здесь раньше меня. Если распространится слух, что она — любимица богов и может стать зентом, никакие действия Раоблута не изменят этого исхода.
— Как же так, у всех троих кандидатов в зенты нет полной Книги Местионоры? — пожаловался господин Эйвермин. — О боги, это поколение…
Судя по его замечанию, Книга Местионоры Розмайн тоже была в чём-то неполноценной. Мне следовало бы вздохнуть с облегчением, но моё внимание привлек возникший третий кандидат в зенты. Раоблут ни о чём подобном не упоминал. Дитлинда провозгласила себя таковой, но ей не хватало магической силы, атрибутов и интеллекта — не существовало малейшего шанса, что она была в Саду Начал.
— Господин Эйвермин, могу я спросить о других кандидатах в зенты?
— Это Майн и Квинта.
К моему шоку, ни одно из имён не принадлежало кандидату в аубы, о котором мне рассказывал Раоблут. Возможно, Майн — это Розмайн? Схожесть этих двух имён явно не простое совпадение, а тот факт, что её имя при рождении отличалось от нынешнего, говорил о том, что она не обычная дворянка. Розмайн явно хранит какие-то тайны.
Имя «Квинта», однако, я сразу же узнал: это одно из имён, использовавшихся для учёта молодых плодов, которым суждено стать магическими камнями. Только покинув дворец Адальгизы, человек получал собственное имя. Я родился Терцой, а после крещения и переселения в боковое здание мать назвала меня Джервазио. Этот другой кандидат в зенты мог быть только Фердинандом, который тоже сбежал из дворца Адальгизы.
— У каждого из них есть лишь часть одной и той же Книги, — продолжил господин Эйвермин. — Я велел им сражаться до смерти, чтобы один из них мог восполнить свою Книгу за счёт другого, но не могу сказать, когда это произойдёт… Учитывая грубость Квинты, я предпочёл бы, чтобы Майн завершила свою книгу и стала зентом.
Два других кандидата находились в более сложном положении, чем я. Можно было бы подумать, что это даёт мне преимущество, но если один из них умрёт, а другой завершит свою Книгу, я лишусь любых перспектив стать зентом.
И тут меня осенило.
«Не может ли быть так, что Квинта уже умер, позволив Майн получить полную Книгу?»
Леонцио сообщил мне, что яд мгновенной смерти Дитлинды на самом деле не превратил Фердинанда в магический камень. Вместо этого она запечатала его в зале восполнения магической силы Аренсбаха, где его магическая сила медленно истощалась. Эренфест попросил — и получил — королевское разрешение на то, чтобы Розмайн отправилась ему на помощь, но Раоблут ничего не сказал о его судьбе. Мне сказали только, что основание Аренсбаха было украдено, а ланценавцы попали в плен.
Если предположить, что Майн — это Розмайн, а Квинта — Фердинанд, то, возможно, она отправилась не спасать его, а впитывать мудрость из его магического камня.
— И всё же… — сказал господин Эйвермин, — возможно, во всех этих беспрецедентных препятствиях виноват кризис магической силы Юргеншмидта. Впервые с момента создания страны полное истощение основания настолько близко.
Эта опасность была единственной причиной, по которой даже несовершенные кандидаты в зенты не могут быть отброшены.
Господин Эйвермин продолжал:
— Проблемы возникают везде, куда ни глянь. Основание должно быть восполнено как можно скорее. Любой кандидат в зенты может спасти Юргеншмидт от неминуемого краха. Терца — немедленно наполни основание магической силой.
Я не знал, как до него добраться. Информация отсутствовала в моей Книге Местионоры, и найти её было невозможно — несомненно, следствие того, что я не получил всех знаний.
«Если других вариантов нет, подозреваю, что Раоблут может рассказать мне, откуда королевская семья восполняет основание».
Несмотря на неожиданные неприятности, у меня теперь была Книга Местионоры и понимание того, что Книги других кандидатов в зенты тоже неполны. Более того, приказ господина Эйвермина восполнить основание можно было считать официальным признанием моего статуса кандидата. Это был достаточно хороший результат.
— Как скажете, — сказал я. — Я отправлюсь к основанию так быстро, как только смогу.
***
Пройдя через появившийся выход, я перенёсся на алтарь дворянской академии. С этой вершины моему взору открылась напряжённая битва. В зале присутствовали плащи других цветов, помимо привычных чёрного и серебряного: должно быть, другие герцогства заметили манипуляции Раоблута.
Раоблут защищал алтарь, чтобы укрыть меня, и взывал, чтобы я явил свой Грутрисхайт. Я произнёс заклинание, и на свет появилась дарованная богиней Книга. Она выглядела совсем как божественный инструмент Местионоры — лишь открыв мою Книгу можно было понять, что она неполна. Те, кто находился внизу, горячо восхваляли меня как истинного зента.
«Теперь Юргеншмидт должен признать мои притязания на трон».
Я почувствовал облегчение, но лишь на мгновение: в другом месте аудитории молодая девушка воскликнула «Грустрисхайт!» Мне и в голову не пришло, что здесь мог находиться ещё один кандидат в зенты. Это, несомненно, была Майн.
«Майн получила знания Квинты и теперь пришла на встречу с господином Эйвермином с полной Книгой Местионоры? И поэтому она начала сражение с Раоблутом?»
Пока я размышлял, Майн начала молиться богам и укреплять своих союзников. Во время моего обучения о таких молитвах не вспоминали, и Раоблут мне о них не рассказывал. Я впервые узнал, что в Юргеншмидте молитвы могут дойти до богов.
Я открыл свою Книгу Местионоры, размышляя, могу ли я тоже даровать такие благословения. Её страницы были испещрены молитвами к богам.
«Должно быть, это они».
Я прочитал молитву вслух. Я потерял толику магической силы, которая превратилась в благословение, придавшее бодрости моим товарищам.
— Хм. Похоже, боги даруют мне своё благословение…
Удобство моей Книги и могущество богов поразили меня одновременно. Я был тронут, хотя и понимал, какую серьёзную угрозу представляет собой Майн. Она была любимицей господина Эйвермина среди всех кандидатов в зенты. Майн получила Книгу раньше, чем я свою, и явно понимала лучше меня, как ей пользоваться. И что самое страшное, после удочерения, она, без сомнения, получит доступ к архиву под библиотекой.
«Даже будучи молодой девушкой, ещё не достигшей совершеннолетия, она кажется главным кандидатом на роль зента».
Я сосредоточился на Майн, желая посмотреть, на что ещё способна её Книга, как вдруг кто-то неожиданно атаковал меня. На алтаре появился Квинта, каким-то образом сумевший добраться до меня. Уже по одному его виду было ясно, что мы с ним кровные родственники. Он обладал ярко выраженными чертами моей старшей сестры Серадины.
«Так он жив».
Я был удивлён, увидев его. Господин Эйвермин велел им убить друг друга. То, что они оба были здесь, живы, говорило о том, что их Книги ещё не завершены.
«Итак, от кого из них я получу больше пользы?»
Я размышлял, кого из своих противников оставить в живых, пока Квинта продолжал атаковать меня. Его удары были быстрыми, но не заслуживали внимания: в них было мало энергии и магической силы. Я ожидал каких-то атак, которые могут совершить лишь кандидаты в зенты, владеющие Книгой Местионоры, но мои опасения оказались напрасны. Он даже не пытался сформировать свою Книгу, и я не мог научиться на его примере.
«Должен ли я избавиться от него сейчас и забрать магический камень, пока Майн не успела?»
Я двинулся, чтобы использовать яд мгновенной смерти против Квинты, но Майн вскрикнула прежде, чем я успел это сделать. Потоки воды обрушились сверху на зал.
«Это вашен?! Никогда ещё не видел такого сильного!»
Когда мои глаза расширились от удивления, водоворот подбросил Майн в воздух. Она падала в нашу сторону, и я бросил в неё атакующий магический инструмент.
— Розмайн!
— Гух!
Квинта ударил меня, пока я отвлёкся. Хотя я ожидал, что он атакует меня, он убрал своё странное оружие и вместо этого выстрелил в Майн светом из своего штапа. Это дало мне более чем достаточно времени, чтобы выпить лекарство восстановления. Я хотел ударить его, пока он поднимал руку в воздух, но контратака от амулета Майн остановила меня.
«Гх…»
В тот момент, когда я поднял щит над головой, Квинта свободной рукой метнул магический инструмент. Я не мог защититься от обеих атак. Прикрыв лицо, я застонал, и в это время Майн оказалась спасена.
«Но зачем было спасать её? И почему они оба работают против меня?»
Они должны были пытаться убить друг друга, но вместо этого они сотрудничали.
С точки зрения магической силы ни один из моих противников не представлял для меня угрозы. Я мог легко уничтожить их. Проблема заключалась в том, что, убив одного, я завершу Книгу Местионоры другого, что поставит меня в ещё более затруднительное положение.
«Майн гораздо опаснее Квинты».
Насколько я мог судить, её магическая сила бледнела по сравнению с моей собственной. Но любопытно, что она, похоже, не тратила много на свои молитвы и магию.
Я не знал, как контролировать свою магическую силу, когда она сама по себе вытекает из моего тела, а благословения, которыми я одарил своих союзников, истощили меня сильнее, чем я ожидал. Любой, кто молится за своих товарищей, несомненно, делает это ценой собственного боевого потенциала, но на Майн, казалось, потеря магической силы нисколько не сказалась.
«Неужели я просто не привык молиться? Или у неё в избытке высококачественные лекарства восстановления?»
К тому же я не способен сотворить вашен такой силы, что он затопит целый зал. Каждое её действие было для меня непостижимо, в том числе и то, что она делала сейчас.
— Даруй мне щит ветра, чтобы я могла отбросить тех, кто хочет причинить мне вред, — взмолилась Майн, и вокруг неё образовался купол с резким звуком, подобным тому, что возникает при извлечении клинка из ножен. Божественные инструменты в руках статуй вокруг нас начали сиять, словно отвечая на её магическую силу. Действия Майн невозможно было предугадать, и от одного её присутствия у меня возникло ощущение, будто я смотрю в бездонную яму.
— Квинта — не тот, кого ты должна защищать, — сказал я. — На самом деле, как я понимаю, ты обязана убить его и завершить свою Книгу. Разве не такой приказ ты получила, Майн?
— Прекрати свою бесполезную болтовню и умри, — спокойно сказал Квинта. Он взмахнул мечом и послал в мою сторону шар радужной магической силы.
Я узнал эту атаку. Она была достаточно проста — заряженная магическая сила, выпущенная одним взмахом, сила этой атаки зависела от возможностей человека. Как человек, выросший в Юргеншмидте, я не считал это чем-то новым.
«Это всё, на что он способен? Просто заряженная магическая сила?»
Квинта был неумолим, но его малое количество магической силы и простые атаки облегчали мне работу. Я приготовил щит, затем отпрыгнул назад, чтобы проследить за магической силой, и взмахнул коротким мечом. Я разрезал поток магической силы противника, чтобы создать безопасное место. Избежать атаки тех, у кого так мало магической силы, было проще простого.
Однако прежде чем я успел разрубить атаку, статуи вокруг нас лишили мой меч магической силы. Шар Квинты сверкнул, но тоже был поглощён, не долетев до меня. Божественные инструменты в руках статуй вспыхнули, и столбы света пронеслись по воздуху.
Я вдруг почувствовал себя невесомым, словно какая-то странная сила тянула меня куда-то. Затем я снова оказался в Саду Начал. Я мог сделать только один вывод: боги переместили нас сюда. Господин Эйвермин выглядел ещё более недовольным, чем прежде, и я тут же опустился на колени, испытывая некоторое удивление по поводу природы нашего положения.
— Что вы, три кандидата, делаете? — огрызнулся господин Эйвермин. — Юргеншмидт должен быть срочно наполнен магической силой.
Он был крайне недоволен Майн и Квинтой за то, что они не дали мне добраться до основания.
«Остаётся надеяться, что он покарает их обоих вместо меня».
В противовес моему проявлению уважения Квинта вызвал свою Книгу Местионоры и запротестовал. Майн откровенно игнорировала господина Эйвермина, слишком сосредоточившись на попытке мельком взглянуть на священное писание своего компаньона.
— Да будет вам! Дайте мне немного почитать! Не будьте таким эгоистом!
Неужели они не понимали своего положения? Они стояли перед богом. Теперь я понял, почему господин Эйвермин назвал Квинту наглым.
Господин Эйвермин не принял объяснений Квинты. Он приказал мужчине исчезнуть, а затем поднял руку и обрушил на него серию атак. Выражение его лица не изменилось, а поза казалась расслабленной, но каждый шар божественной магической силы был достаточно мощным, чтобы сравниться с самой сильной атакой, на которую я был способен. Щит и амулеты Квинты рассыпались один за другим.
— Иди вперед, Терца, — наставлял господин Эйвермин. — Восполни основание этой страны.
Я встал, чтобы ответить на его призыв. Лучшего исхода и быть не могло — боги встали на мою сторону и расправляются с моими врагами. Но мои противники были упорны: даже выдерживая атаки господина Эйвермина, Квинта умудрился прострелить мне бедро. Без своих амулетов, потерянных во время битвы на алтаре, я рухнул на землю. Поддержка господина Эйвермина слишком сильно расслабила меня. Я принялся пить лекарство восстановления.
— Я же просил тебя не вмешиваться, Квинта.
Господин Эйвермин был в ярости. Квинта разгневал богов и, несомненно, будет уничтожен. Меня же попросили восполнить основание. Я терпеливо ждал завершения исцеления, будучи уверенным в своей безопасности.
Майн прыгнула перед Квинтой, чтобы защитить его от атак господина Эйвермина. Я думал, что они умрут вместе, но Майн произнесла ещё одно заклинание, которое я не узнал.
— Финсумхан!
Она расправила чёрный плащ, впитавший божественную магическую силу господина Эйвермина. Я не мог поверить своим глазам. Морщась от боли, она подняла руки в воздух, и из её ладоней поднялся сияющий столб энергии. В ответ сверху полился мягкий свет и окутал Майн коконом. Полностью скрыв девушку, кокон воспарил над землёй.
«Что теперь?!»
Я не мог понять, что делает Майн, но господин Эйвермин, похоже, понял: он уставился на неё в недоумении и пробормотал: «Местионора?» Квинта просто удивлённо наблюдал за происходящим, больше не вынужденный справляться с натиском атак.
Кокон медленно обретал человеческие очертания. Майн вернулась. Её тело вспыхнуло, и она осталась парить в воздухе. Свет вокруг неё никуда не исчезал, словно Майн излучала его сама. Она медленно открыла глаза, которые стали ещё более золотыми, чем прежде, и непреодолимая сила заставила меня опуститься на колени. Это существо находилось на другом уровне по сравнению со мной — один лишь взгляд подтвердил это.
— Розмайн!
Квинта протянул руку, чтобы коснуться Майн, но тут же был отброшен назад.
— Отстань, наглец, — сказала она. Её голос остался прежним, но тон был строгим и величественным. Она пристально смотрела на нас и была гораздо более устрашающей, чем раньше. Хотя существо перед нами имело облик Майн, она была чем-то совершенно другим.
— Как редко ты спускаешься, — сказал господин Эйвермин. — Скажи, что стало с Майн?
Существо заставило Квинту встать на колени, а затем перелетело к господину Эйвермину.
— Розмайн в моей библиотеке, — сказала она с любезной улыбкой, которая была совсем не похожа на презрительный взгляд, которым она одарила меня и другого кандидата в зенты. — Она попросила меня спасти Квинту и унять твой гнев.
«Итак… Богиня Мудрости низошла в тело Майн? Разве такое вообще возможно?»
Богиня протянула руку к господину Эйвермину.
— Я дарую тебе часть своей небесной силы.
— Ты уверена?.. — спросил он, озабоченно нахмурившись.
— Погодите-ка, — сказал Квинта. — Вы вселились в Розмайн, но дала ли она согласие на то, чтобы вы передали её силу господину Эйвермину?
Он был прав, беспокоясь. Люди делились своей магической силой только с родителями, братьями и сестрами по материнской линии в чрезвычайной ситуации, а также при окрашивании чужой магической силы в случае брака или помолвки. Реакция господина Эйвермина ясно давала понять, что дарить свою «небесную силу» было столь же ненормально.
Богиня Мудрости улыбнулась и кивнула.
— Розмайн дала мне разрешение использовать её тело по своему усмотрению. Я хочу спасти тебя, Эйвермин, и поэтому испытываю глубокое облегчение от того, что у меня есть такая возможность. Давай же.
Её щёки вспыхнули от радости, когда она взяла одну из его рук. Местионора попросила его поднять другую, затем выдохнула и взяла её тоже. Небесная сила собралась в её ладонях и перешла в него.
Мы могли только наблюдать, как господин Эйвермин наливается магической силой богини. Я не могу сказать, сколько времени прошло, но в конце концов они отдалились.
— Хотя наши нынешние кандидаты в зенты не лишены недостатков, мы не должны сокращать их число, — сказала Местионора. — Я запрещаю лишать их жизни.
Затем она повернулась к нам с Квинтой.
— Это касается всех.
— Этот приказ распространяется только на кандидатов в зенты, или он включает и тех, кто пришёл со мной в Юргеншмидт? — спросил я. Это был мой шанс защитить ланценавцев, которые последовали за мной.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
— Это касается всех. Дефицит магической силы настолько велик, что мы не можем больше тратить жизни.
— Подождите, — сказал Квинта. — Согласно человеческим законам, тех, кто совершает серьёзные преступления, казнят. Запрещает ли это здравый смысл богов? Вы хотите сказать, что нам нельзя их наказывать?
— Именно так. Всякая жизнь должна цениться. Тех, кто нарушит мой наказ, постигнет божественная кара.
— Люди могут преждевременно умирать от голода, болезней и нападений магических зверей. Могут ли такие случаи вызвать гнев богов?
— Я запрещаю только преднамеренное лишение жизни. Если природные условия приведут к чьей-то гибели, за это никто не понесёт ответственности.
Квинта покорно кивнул, поняв, что Богиню Мудрости не переубедить.
— Очень хорошо. Я сообщу королевской и всем герцогским семьям, прежде чем выбирать наказание для наших пленников. Однако более важным является вопрос о новом зенте. Только тот, кто провёл свою жизнь в Юргеншмидте, может возглавлять его дворянство. Не следует позволять королю Ланценавии становиться зентом.
Квинта утверждал, что я не знаю ситуации в Юргеншмидте и вообще не гожусь для того, чтобы стать его правителем. Господин Эйвермин быстро отбросил это мнение.
— Моё желание — чтобы новый зент родился как можно скорее. Больше я не желаю ничего особенного. Тот, кто стремится к власти, может занять трон.
— Господин Эйвермин, — сказал я, — Пожалуйста, укажите, что я — новый зент.
Я объяснил ситуацию Ланценавиии Местионоре, заявив, что хочу занять трон отчасти для того, чтобы вознаградить тех, кто помогал мне. Кроме того, в вопросе быстрого окрашивания основания большее количество магической силы было преимуществом. Я лучше подходил для правления.
— Желаешь ли ты занять трон вместо него? — Местионора спросила Квинту.
Он задумался на мгновение, а затем сказал:
— Нет, не хочу. Я хочу дать нынешней королевской семье магический инструмент Грутрисхайт, сведя к минимуму риск дальнейших раздоров, и возродить религиозные церемонии прошлого. В долгосрочной перспективе я позабочусь о том, чтобы больше людей получали Книги Местионоры, вернув нас к тем временам, когда зенты выбирались из числа достойных кандидатов.
— Достойная цель, — согласился господин Эйвермин. — Но это займёт слишком много времени. Мне все равно, кто займёт трон. Восполнение основания и сохранение жизни Юргеншмидта — вот мои главные приоритеты.
— Значит, если я восполню основание, вы дадите мне свободу действий? — спросил Квинта.
— Верно. Как только основание будет восполнено, я снова уйду из мира людей.
Мы с Квинтой смотрели друг на друга. Невозможность убивать затруднит устранение врагов и защиту основания. Бои не прекратятся, пока мы не найдём справедливый способ решить, кто займет трон, но ничего, что не требовало бы смертей, на ум не приходило.
— О Богиня Мудрости, — сказал я, — пожалуйста, подскажи нам. Как нам справедливо и без смертей решить, кто будет следующим зентом?
— В прошлом кандидаты сравнивали размеры своих книг, стремясь увидеть, у кого меньше пробелов. Но в данном случае это было бы несправедливо. — Богиня села на плечо господина Эйвермина и задумалась, склонив голову. — Что же нам делать?
— Какие качества зента, с точки зрения богов, наиболее желательны? — спросил Квинта. — Общественная поддержка? Объём магической силы?
— Разумеется, запас магической силы очень важен. Я бы также предпочла, чтобы кандидат продемонстрировал мастерство использования Книги, которую я ему дала. Эйвермин, что скажешь?
— Мне всё равно, лишь бы Юргеншмидт был полон магической силы.
— Понятно… — Квинта сделал паузу в раздумьях. — За время этой войны мы заполнили врата страны Ветра, Огня и Тьмы. Можем ли мы побороться за то, чтобы заполнить также врата Земли, Воды и Света?
Мы могли продемонстрировать свои способности к управлению магической силой, отыскав в Книгах соответствующие круги перемещения и нарисовав их. Чем больше у человека магической силы, тем быстрее он сможет закончить восполнение, а значит, это будет соревнование и в её объёме. И самое главное — наша гонка могла бы наполнить Юргеншмидт магической силой, что полностью соответствовало желанию господина Эйвермина.
И Богиня Мудрости и господин Эйвермин с энтузиазмом отнеслись к этой идее.
— Чтобы попасть внутрь врат страны, нужно иметь Книгу Местионоры, так что это действительно подходящее состязание для кандидатов в зенты — заявил Эйвермин. — Боги могут решать, кто к каким вратам отправится.
Квинта, должно быть, был чрезвычайно уверен в своих талантах, раз предложил это состязание, ведь мой запас магической силы намного превосходил его. Он задал ещё несколько вопросов и использовал ответы для составления правил.
Как человек, который почти всё своё детство провёл во дворце Адальгизы, я не знал местонахождения ни одних врат страны, кроме врат Аренсбаха. Не имея возможности принять участие в обсуждении, я решил провести небольшое исследование.
— Терца, позволяет ли твоя Книга попасть к вратам страны? — спросила Местионора.
Я проверил. Действительно, в моей Книге было несколько соответствующих кругов перемещения. Они были испещрены дырами, но ничего такого, что нельзя было бы исправить, сопоставляя разные круги.
— Да, богиня.
— Превосходно.
Похоже, Местионора тоже хотела, чтобы я стал зентом. Теперь, когда в Майн вселилась богиня, это было элементом неопределённости, но в гонке магической силы у меня было явное преимущество.
— Хм… — Эйвермин задумался. — Это напомнило мне, Местионора, что свет твоей мудрости внезапно прервался, когда Терца получал свою Книгу. Не позволишь ли ты ему вернуться сюда, чтобы получить остальное?
Он был обеспокоен тем, что моё священное писание так и осталось неполным.
Брови Местионоры слегка приподнялись в ответ. Она жестом пригласила меня подойти к ней, я подошёл и открыл свою Книгу. Она нахмурила лоб, прикоснувшись к ней.
— Он может обрести мудрость, которую потерял сам, но не те части, что были у него украдены, — сказала она. — Что ещё важнее… Терца, похоже, твоя Книга содержит лишь фрагменты пути к основанию.
Все моё тело напряглось. Боги узнали секрет, который я пытался от них скрыть. Я с ужасом подумал, как отреагирует Эйвермин. Ему нужен был кто-то, кто мог бы наполнить Юргеншмидт магической силой «как можно скорее».
— Понятно, — сказал Эйвермин резким тоном. — Терца не сможет достичь основания, даже став новым зентом.
— Квинта, а что насчёт Книги Майн и твоей? — спросила Местионора.
Он покачал головой, даже не пытаясь призвать свою Книгу для богини.
— Моя полна пробелов, так что, полагаю, и её тоже.
— В таком случае я проведу того, кто победит, к основанию, — решил Эйвермин.
Я выдохнул, почувствовав облегчение. У меня ещё оставалась надежда.
— Чтобы состязание оставалось честным, боги должны воздерживаться от помощи или проявления благосклонности, — сказал Квинта. — Мне кажется, что вы оба предпочитаете Джервазио.
Местионора согласилась, но только на время нашей гонки. Она сказала, что для богов вполне естественно благоволить к тем, кто регулярно молится и нравится им, и отказывать в защите тем, кто их раздражает. Я понял, что это означает, что боги думают обо мне положительно.
«Или им просто не нравится Квинта», — признал я.
Несколько минут назад Квинта пытался напасть на Эйвермина, поэтому Местионора не испытывала к нему особой любви. С момента своего прибытия она постоянно слегка подавляла его.
— Моя задача здесь закончена, поэтому я ухожу. Позовите Майн, если хотите, чтобы она вернулась. Я бы рекомендовала звать Терце: голос Квинты может больше не доходить до неё.
— Что вы с ней сделали?! — воскликнул Квинта, выражение его лица наполнилось ужасом.
Местионора наклонила голову и уставилась на него, по-прежнему сидя на плече Эйвермина.
— Я немного вмешалась в её разум, чтобы мне было легче занять её тело, разорвав связь с воспоминаниями, более важными для неё, чем любовь к книгам. Она попросила богиню о помощи. Что-то такого рода не может пройти без жертв.
За нисхождение богини и исполнение желания пришлось заплатить даже большим, чем ожидалось. Книги были важны, но я сомневался, что они когда-нибудь смогут перевесить воспоминания человека о своих близких. Майн, должно быть, забыла почти всё о своей жизни.
Местионора заключила:
— Голос того, кого она забыла, вряд ли дойдёт до неё в моей библиотеке.
— Есть ли способ восстановить разорванные воспоминания? — требовательно спросил Квинта.
Меня мало волновала эта неразбериха — она не имела ко мне никакого отношения — но Квинта был намерен узнать у богини больше. Она ответила, что тот, кто направит свою магическую силу в Майн, восстановит её воспоминания о нём, но при этом указала, что Майн будет сопротивляться магической силе того, кто теперь ей незнаком.
— Как она отреагирует на то, что кто-то, кого она даже не помнит, вольёт в неё свою магическую силу? Даже если ты спросишь её, я сомневаюсь, что она захочет восстанавливать воспоминания о человеке, которого теперь не знает. Интересно, Квинта, ты бы предпочёл, чтобы она забыла тебя или помнила, считая книги более ценными?
Богиня одарила Квинту ядовитой улыбкой, а затем исчезла. Свет, излучаемый телом Майн, начал меркнуть, и она плавно опустилась с плеча Эйвермина.
— Розмайн!
Квинта бросился к ней и подхватил её тело. Он снова и снова выкрикивал её имя, но она не реагировала. Воспоминания о нём действительно были оборваны — свидетельство того, что он был ей дорог больше, чем книги.
Я был не против, чтобы девушка навсегда осталась без сознания, но Квинта обнял Майн, взял её руки в свои и начал направлять в неё свою магическую силу. Он снова и снова взывал к ней. Должно быть, она была ему дорога, ведь он оставлял себя беззащитным — совсем не так, как во время нашей битвы в святилище.
«Такой добрый. Не могу поверить, что он мой племянник».
Его неприкрытое отчаяние почти рассмешило меня. Он проявлял слабость перед врагом — человеком, которого он пытался убить до вмешательства Местионоры. Существовало бесчисленное множество способов устранить врага, не убивая его, — будь то заключение в тюрьму, шантаж или заманивание в ловушку. Нужно быть настоящим дураком, чтобы за мгновение до битвы за трон отдать себя в руки противника.
— Эйвермин, а она вообще вернётся? — спросил я. — Если время не терпит, мы можем оставить её здесь и исключить из гонки.
Я ожидал, что меня встретят согласием, но срочность Эйвермина исчезла после получения силы Местионоры. Он посмотрел на Майн и Квинту и сказал:
— Местионора хотела, чтобы вы все трое участвовали в состязании. Лучше всего следовать воле богини, так что давай подождём и посмотрим, удастся ли Квинте достучаться до неё.
О неповиновении божеству не могло быть и речи, поэтому я достал ещё одно лекарство восстановления и согласился ждать. По неизвестной мне причине моя магическая сила ещё не полностью восстановилась. Возможно, битва у алтаря истощила меня сильнее, чем я думал, раны замедлили регенерацию или сами лекарства были слишком слабыми. Как бы то ни было, впереди нас ждало состязание, зависящее от магической силы, поэтому имело смысл сосредоточиться на её восполнении.
«Кажется, я на исходе», — я проверил запас лекарств и нахмурился. Обойдя святилища, я потратил несколько средств, не говоря уже о том, что влил магическую силу в статую Местионоры. Я использовал одно лекарство перед тем, как получить свою Книгу, затем ещё одно в зале. Я выпил то, что было у меня в руке, и в запасе осталось только одно.
— Ты Розмайн, верно? Скажи как следует.
Майн пришла в себя как раз в тот момент, когда моя магическая сила закончила восстанавливаться. Она затеяла с Квинтой какую-то глупую перепалку, снова делая вид, что они не понимают всей серьезности нашей ситуации. У меня закончилось терпение, поэтому я вмешался и спросил, готовы ли они. В этот момент Майн наконец пришла в себя.
— А… Ааа! Воспоминания возвращаются ко мне! Мы были в самом разгаре битвы!
Сила богини ещё оставалась в ней, заставляя её слегка светиться, но её слова и поступки были отнюдь не божественными. Наблюдать за её неуклюжими действиями было всё равно что наблюдать за тем, как Местионора впадает в безумие. Она оскверняла мои прекрасные воспоминания о богине, и я молча желал, чтобы она держала язык за зубами.
— Мы больше не можем терять времени, — объявил Эйвермин. — Сейчас начнётся гонка. Боги решат ваши судьбы.
На нас троих падал свет. Мой был золотым, принадлежащим Богине Света, а значит, боги дали мне врата Глессенмейера.
— Теперь идите, — приказал Эйвермин. — Создайте свои собственные круги перемещения и восполните врата страны.
Мы все закричали: «Грутрисхайт!» — и призвали наши Книги Местионоры. Мои исследования дали мне достаточно информации, чтобы нарисовать необходимый круг перемещения. Он был сложным, но при наличии твёрдой руки…
— Копи-паст!
Внезапный крик вывел меня из задумчивости. Я инстинктивно посмотрел на Майн и увидел, что она за считанные мгновения нарисовала круг перемещения.
— Что это было? — спросил Эйвермин, разделяя моё замешательство.
Майн ничего не ответила; она просто переместилась в Классенбург с самодовольным выражением лица. Я судорожно поискал в своей Книге Местионоры, но не нашел никаких записей о заклинании, которое она использовала.
— Вы его не найдёте, — сказала Квинта. — Она создала его с нуля.
Я поднял взгляд от своей книги и увидел, что мой противник нарисовал свой собственный круг перемещения гораздо быстрее, чем я ожидал. Скорость, с которой двигалась его рука, наглядно демонстрировала его опыт. Неудивительно, что он предложил эту гонку, несмотря на свой низкий запас магической силы.
Время, проведённое в качестве короля Ланценавии, приучило меня к перемещению магической силы, но в стране не было материалов, содержащих её. Единственная возможность смешивать была у меня при ремонте уже существующих магических инструментов. Я был неопытен в рисовании магических кругов и ожидал, что этот процесс займёт у меня больше времени, чем у других.
«Тем не менее, его преимущество незначительно. Оно не помешает мне вернуть лидерство».
Когда я сосредоточился, стараясь рисовать как можно быстрее, Квинта выстрелил мне в руку. Я выронил Книгу Местионоры и повалился на землю, создав возможность, которой он воспользовался, чтобы выстрелить и уничтожить мой круг перемещения.
— Что?! Ты трус!..
— Нам было приказано не убивать друг друга, — прямо сказал Квинта. — Мне ничего не запрещает просто мешать тебе. Эта рана не окажется смертельной: лекарство залечит её.
Он усмехнулся и бросил в мою сторону закупоренный пузырёк. Он зазвенел, ударившись о белый камень, и покатился ко мне.
— Хм… Действительно, — размышлял Эйвермин, по какой-то непостижимой причине соглашаясь с моим оппонентом. — Не было никаких правил, запрещающих вмешиваться в дела оппонента. Это плохие манеры, но Квинта уже не в первый раз проявляет подобную бестактность.
Успев задержать меня, Квинта протянул свою книгу рядом с завершенным кругом и проскандировал: «Кешлюссель. Классенбург». К моему удивлению, он направлялся не к своим вратам, а к вратам Майн. Должно быть, она как раз пополняла их.
Я не знал, что и думать. Квинта уже помешал мне: неужели теперь он будет мешать Майн? Ещё мгновение назад он, казалось, так отчаянно пытался защитить её, но, возможно, он просто пытался обмануть меня и заслужить её доверие. Если так, то его сердце было черно, как самая тёмная ночь. Я не мог допустить, чтобы планы такого злодея воплотились в жизнь.
— Эйвермин. Мне нужна помощь…
Восстанавливающие благословения можно было использовать только на других, а откупорить лекарство раненой рукой было нелегко. Поэтому я обратился к единственному человеку, который был здесь со мной. Даже если он не сможет меня исцелить, то, по крайней мере, сможет кого-нибудь призвать.
Однако Эйвермин лишь покачал головой.
— Хм? О чём ты говоришь, Терца? Только что было объявлено, что боги не могут вмешиваться. Квинта дал тебе лекарство — используй его. Если ты не не начнёшь немедленно действовать, остальные обойдут тебя с большим отрывом.
Неужели он не видит мою рану?.. И в любом случае, как он может ожидать, что я воспользуюсь лекарством восстановления Квинты? Этот человек открыто заявил, что хочет помешать мне. Неужели Эйвермин действительно верит, что это лекарство подлинное? Я думал, он хочет, чтобы зентом стал я, а не те двое.
Я был ошеломлён тем, что мы так по-разному смотрим на ситуацию. Это напомнило мне замечание Квинты о том, что людей и богов нельзя сравнивать. Непонятное отношение богов и моё неопределённое будущее неприятно кольнули меня в сердце.
«Отступать уже слишком поздно».
Ослабевшей рукой мне каким-то образом удалось поднести к губам последнее лекарство восстановления и выпить его. Я чувствовал, как оно действует, но на заживление раны уходило подозрительно много времени. Чем же Квинта меня уколол? Я с тревогой ждал, пока боль утихнет, а затем вновь начал рисовать свой круг.
— Кешлюссель. Глессенмейер.
***
Круг перемещения привел меня в комнату с радужными стенами. Я уже проходил через врата страны, когда отправлялся из Юргеншмидта в Ланценавию и когда возвращался через Аренсбах, но впервые вошёл в них как подобает.
«Зенты должны открывать и закрывать эти врата, а также снабжать их магической силой».
Мои мысли устремились в прошлые дни. Хотя я вырос как член побочной ветви королевской семьи, в отличие от моих сестер, мне никогда не разрешали посещать дворянскую академию. Я был будущим королём Ланценавии, поэтому мне рекомендовали не тратить время на изучение Юргеншмидта, а сосредоточиться на стране, которой я буду править. Тогда я согласился с этим, но теперь понял истинную причину подобного решения. Слушая речи Квинты и Эйвермина в Саду Начал, я понял, что от меня скрывали гораздо больше, чем я думал.
«Сейчас, однако, я могу проводить собственные исследования».
Я проверил свою Книгу, чтобы понять, что делать дальше, а затем прижал её к ближайшей стене. Магическая сила прошла сквозь неё и вошла во врата страны.
Помехи Квинты задержали моё перемещение, но эта гонка была ещё далека от завершения. У Майн наверняка были свои проблемы, а Квинта тратил время, пытаясь помешать нам. Нетерпение взяло верх, и я с большей силой прижал Книгу к стене, надеясь, что моя магическая сила будет поступать быстрее.
—?!..
Моя рука внезапно дернулась в воздухе, заставив меня споткнуться. Я не мог понять причину, но потом попытался направить во врата больше магической силы. Моя Книга Местионоры исчезла.
— Значит ли это, что я закончил восполнение врат?
Я решил обратиться к своей Книге. Если уж на то пошло, она должна была подсказать мне, как подтвердить, что моя работа здесь закончена.
— Грутрисхайт… Грутрисхайт!
Сколько бы раз я ни повторял заклинание, моя Книга не появлялась вновь. Более того, я больше не мог даже сформировать свой штап. Такой важный инструмент, который был со мной с момента моего совершеннолетия, исчез.
— Что происходит?! — воскликнул я. — Что происходит?!
Мой голос дрогнул. Я не знал ни о чём, что может привести к исчезновению штапа, — возможно, это ещё один недостаток моего образования. А без Книги Местионоры я не мог выяснить, что происходит и как с этим справиться.
В голове помутилось, мне стало трудно дышать. Я обыскал свои вещи и внутреннюю часть врат в поисках чего-нибудь, что могло бы мне помочь, но ничего не было. Ни одного средства спасения. Я даже не мог открыть врата и пройти в Глессенмейер.
«Может быть, это ещё одна преграда Квинты?»
Эта мысль пришла мне в голову, когда я в очередной раз огляделся по сторонам, всё больше ощущая себя запертым в клетке. Его усмешка, когда он выстрелил мне в руку, сказала обо всем. Я не мог этого доказать, но был уверен, что всё это было частью его плана.
Я задыхался, охваченный яростью, тело дрожало, а голова горела. Это было сверх меры жестоко. Я поднял руку, теперь уже без штапа, и хлопнул ею по ближайшей стене.
В соответствии с обещанием, данным богине, Квинта не лишил меня жизни. Я всё ещё был жив. Но жив я или нет, без штапа я не мог жить как юргеншмидтский дворянин или даже вернуться к роли короля Ланценавии.
Если бы мне не удалось стать зентом, что случилось бы с Раоблутом и теми, кто помогал мне? Как будут наказаны те, кто пришёл из Ланценавии? Здания из белого камня рухнут без короля, который стал бы моим преемником. В голове мелькали лица жён, детей и внуков, которых я хотел привезти в Юргеншмидт.
— О боги, разве допустимо такое злонамеренное препятствие в состязании, где решается вопрос об истинном зенте?! Я умоляю вас наказать Квинту! Спасите меня! Зло такого рода не должно быть прощено!
Но сколько бы я ни кричал, мой штап не возвращался, и мои молитвы не доходили до богов.
