Меня зовут Отто. Я мужчина, любящий свою красивейшую, прекраснейшую жену Коринну больше всех на свете.
Ее волосы кремого цвета, а радужки глаз — серые. Каждый из ее бледных цветов дополняет ее нежную, чистую атмосферу, расплывающуюся вокруг. Ее нос может показаться длинным, но она такая милая, когда беспокоится о том, как пухленькие щеки заставляют ее выглядеть по-детски. Она такая обаятельная, когда, смеясь, говорит, что не знает, что собирается со мной делать. Она невероятно пахнет, когда я ее обнимаю, и ее большая грудь прижимается ко мне. Она лучшая.
Я буду кричать это с вершины мира! Моя Коринна лучшая на земле!
Сегодня, по просьбе моей помощницы Мейн, я встретил Лютца, мальчика, который сказал, что хочет стать торговцем. Я мягко ударил его суровой правдой реальности, разбив его мечты на мелкие кусочки.
— Я дома, Коринна! — позвал я. — Бенно тоже со мной.
— С возвращением, дорогой… Итак, даже после издевательства над ребенком, который даже не был крещен, ты все равно способен вернуться домой с такой улыбкой.
— Она такая милая, даже когда дуется!
Я непреднамеренно высказываю свои внутренние мысли. Коринна в шоке смотрит на меня, а потом глубоко вздыхает. Это обыкновенный шок, поэтому я пожимаю плечами и объясняюсь. У меня действительно не было намерения издеваться над тем мальчиком, так что я даже не рассматривал бы это как издевку. Все, что я сделал — это растолковал ребенку, который верил в сказки, как действительно работает реальность.
— У меня не было выбора. В конце концов, нет ничего хорошего в том, чтобы стать торговцем. Конечно, мне пришлось полностью разрушить его мечты, но это было для его же блага.
— Думаю, да, но…
Коринна утыкается в пол своими серыми глазами, ее брови хмурятся в тревоге и жалости. Увидя мою Коринну, беспокоющуюся о другом мужчине, даже несмотря на то, что он ребенок, мое сердце трепыхается, пусть и самую малость.
— Ты такой добрый человек, Коринна. Ты так волнуешься о ребенке, которого даже не встречала… — я обхватываю ее за плечи и крепко обнимаю, готовый поцеловать.
— Ты заслоняешь дверь, Отто, — кропотливо говорит Бенно из-за моей спины. — Просто идите в дом, пожалуйста.
Коринна, немного взволнованная, отталкивает меня в сторону и пропускает Бенно.
— Заходи, большой брат!..Ты выглядишь расстроенным, может, ты чувствуешь вину за то, что этот ребенок был отвергнут?
Глубокие морщины залегают между узловатыми бровями Бенно, и не остается ни следа на его лице от обычного приветливого выражения. Вопреки тому, что думает Коринна, Бенно не отвергал Лютца, поэтому, конечно, его мрачное настроение вообще не имеет никакого отношения к вине.
— Нет, нет, Коринна, не поэтому, — говорю я. — Он попытался увезти Лютца после того, как мальчик сказал, что хочет стать учеником торговца, но не получилось. Мейн установила несколько условий, и Бенно фактически принял их. Она совершенно изменила свое отношение к нему. Вот почему он в депрессии.
— Отто… — говорит Бенно низким, предостерегающим голосом. Я игнорирую его и направляюсь в дом вместе с Коринной.
Он, должно быть, чувствует, что ребенок сделал его. Это отлично. Наслаждайся этим, Бенно. Так я чувствую себя каждый раз, когда Мейн делает что-то шокирующее.
Пока мы идем к гостиной, я обнимаю Коринну сзади и целую ее прекрасные кремовые волосы снова и снова. Бенно сжимает кулаки, говоря нам, что стоит подождать, пока мы не останемся наедине. Несмотря на то, что я сержусь на него за то, что он прервал наше время, проведенное вместе, если я начну говорить об этом в присутствии Коринны, она скажет мне немедленно прекратить, так что я лучше прикушу свой язык.
Гостиная, где Коринна развлекает своих гостей, совершенно обычная. Она упорно старается поддерживать помещение в полной чистоте, чтобы в любой момент могли заглянуть посетители. В центре комнаты стоит круглый стол, но не такой, как в столовой. Вокруг него четыре стула. Поскольку «одежда» для мебели — это вам не обычная одежда, она считается признаком богатства. В этой гостиной ее гораздо больше, чем в любой другой комнате дома. Например, витрины расположены вдоль правой стены, показывая образцы, которые Коринна может сделать. На левой стене висят яркие гобелены, сшитые из оставшейся ткани.
Я нечасто захожу в эту комнату, так как мне редко приходится, но сейчас мне интересно просто посмотреть на нее, так как она украшена ручной работой Коринны. Я сажусь за стол напротив Бенно, широко улыбаясь ему.
— Что ж! Это был неожиданный поворот событий! Я никогда бы не подумал, что Бенно пойдет на компромисс…
— Что? Бенно что? — спрашивает Коринна, ее серые глаза расширяются. — Отто, ты обязан мне все рассказать!
Она такая милая, когда пристает ко мне с этими широкими глазами. Кроме того, после того, как Коринна садится на стул рядом со мной, она немного подпрыгивает. Она действительно восхитительная.
Коринна редко так пристает ко мне, поэтому я с радостью рассказываю ей о событиях дня, мысленно аплодируя Мейн за ее усилия.
Когда я заканчиваю свой рассказ, Коринна смотрит на своего брата широкими глазами.
— Он привел себя в порядок так хорошо, как только мог, прежде чем идти на встречу, а затем появился на площади, чтобы дождаться тебя задолго до того, как прозвонил колокол… Бенно, тебе не кажется, что эта битва была проиграна с самого начала?
— Заткнись…
Настроение Бенно становилось все хуже и хуже. Даже когда он наливает ликер, который Коринна принесла специально для него, морщины между его бровями не исчезают. Поддержание хотя бы минимального уровня личной безопасности и обеспечение того, чтобы прибыть на место раньше человека, которого ты попросил явиться вовремя — все это обычные вещи для торговца. Бенно подумал, что мог бы понять, насколько подготовлен Лютц, основываясь на этих двух вещах, но Лютц очистил все препятствия.
Однако, возможно, это была проделка Мейн.
Выражение, которое промелькнуло на ее лице, когда она увидела, что мы вошли на площадь, я по-другому никак не могу объяснить. Сегодняшним победителем была явно Мейн, и благодаря этому я созерцал сцену, где Бенно был вынужден пойти на компромисс.
— Что ж! Спасибо Мейн, сегодня было гораздо больше веселья, чем я предполагал!
— Ты говоришь о дочери лидера, так? О, той, которая, как ты говорил, очень яркая?
— Да, это так. Несмотря на то, что прошло почти полгода с тех пор, как я сделал ее своей помощницей, я все еще не очень хорошо разбираюсь в ней. Она настолько необычна, что я не могу не задаться вопросом, как можно было бы воспитать такого ребенка, как Мейн. Как торговец, я был во многих местах, встречал разных людей, живущих в разных условиях, но исключительность Мейн выделяется среди всех них. Бенно, мой компаньон на этот день, имеет аналогичный опыт; как торговец, он знает многих людей. Если ты считаешь, что мой спектр знаний широкий, но мелкий, у Бенно он узкий, но глубокий.
— Эй, Отто, — говорит он. — Что это было?
— Я тебе уже сказал, это была моя помощница.
— Нет, это я понял, но не ври мне: это была действительно дочь солдата?
— У меня нет никаких сомнений на этот счет… но я всё-таки думаю, что это странно.
— Как так? — спрашивает Коринна, удивлённо наклоняя голову набок.
Обычно, когда я рассказываю ей о своем дне, я упоминаю немного вещей о Мейн, вроде того, какая она умная, какая хрупкая и так далее, но это был первый раз, когда я назвал ее странной. В конце концов, я думаю, что она настолько странная, что понять это можно лишь встретив ее вживую.
— В первую очередь, у нее необычная внешность. Мейн так следит за собой, что никогда не подумаешь, что она дочь солдата. Одежда, которую она носит, не так уж отличается от того, что носят ее сверстники: старые, изношенные и зашитые местами вещи. Ее кожа и волосы, однако, настолько чисты, что аж сияют. Лидер отряда — мужчина, который выглядит в точности, как и остальные солдаты, но ни одна из его дочерей не похожа на отца — все они предельно чисты, и их волосы блестят.
— Тогда, получается, мать девочек помогает им следить за кожей и волосами?
Коринна воспитывалась дочерью богатого торговца, поэтому, даже если она видела, как живут бедные люди, она действительно не могла по-настоящему понять всей ситуации. Уход за волосами и кожей требует времени, денег и специальных средств. Бедные люди не имеют этого в изобилии.
Я последний раз видел их мать прошлой зимой, но тогда не казалось, что она не проявляет инициативу к таким усилиям. Она, правда, такая красивая, что даже лидер отряда не заслуживает такой красоты.
В зимние дни Мейн стояла около ворот приличное количество времени, чтобы ее семья могла собрать Пару (неизвестное японское растение; возможно, придуманное автором). И когда мать пришла забрать дочь, у меня не сложилось впечатления, что она была достаточно опрятна. Все, что я заметил, это то, что она очень красива и похожа на Мейн.
— Ох, это действительно так? — говорит Коринна со смешным мерцанием в ее серых глазах. Я очень редко говорю комплименты другим женщинам.
— Конечно, ты лучшая женщина во всей моей жизни, и я никогда и ни за что тебе не изменю!
— Да, да, дорогой, достаточно… Бенно, тебе Мейн не показалась странной?
Бенно снял очки, откинулся на спинку кресла и посмотрел на луч света, поднимающийся по потолку. Медленно вздохнул.
— Да. Ее волосы, цвета ночного неба, были настолько глянцевыми, что казалось, будто они светятся, ее кожа была незапятнанно-белой, а руки не были похожи на руки тех, кто живет в ручном труде. Ее зубы тоже были белоснежно-белыми. Но ее старое, давно уже избитое платье, которое она носила, соответствовало ей так плохо, что она выглядела почти принудительно, как бы я ни смотрел на нее.
— Подождите… волосы такие глянцевые, что чуть ли не светились?! Что она делает для этого?
— А? — говорю я, удивленно моргая. — Коринна, но ты уже итак прекрасна по-своему!
— Тихо, Отто! Я разговариваю с братом.
Для женщин кажется, что блеск волос — вопрос первостепенной важности. Коринна редко проявляет такой интерес к чему-то, что не связано с шитьем.
— Казалось, будто она что-то туда добавила, но она не сказала мне, что именно.
— Бенно, она сказала, что это секрет, — добавил я.
— Отто, думаешь, ты сможешь спросить ее об этом? — спросила Коринна.
— Да, но с этого момента она, вероятно, будет настороже, поэтому я не думаю, что смогу получить ответ.
Коринна хочет знать, что Мейн делает со своими волосами. Для Коринны я попрошу об этом Мейн в следующий раз, когда увижу ее, хотя я уверен, что это бесполезно.
— Помимо ее волос, — говорю я, — я думаю, что причина, по которой ее руки такие чистые, состоит в том, что ее тело настолько маленькое и слабое, что она не может чем-то помочь по дому. Белизна ее кожи, вероятно, из-за того, что она заболевает в любой момент, когда выходит на улицу и, следовательно, не получает много солнца. Честно говоря, она только этой весной стала достаточно здоровой, чтобы выходить на улицу.
— Теперь, когда ты упомянул об этом… Мы в последний раз отменили встречу из-за ее лихорадки, не так ли?
Я киваю, не в силах сдержать свое раздражение, поскольку я помню, каким нервным и отвлекающимся был лидер отряла во время пятидневной лихорадки его дочери.
— Итак, другими словами, появление Мейн связано с ее слабым иммунитетом? — спрашивает Коринна. — Этого недостаточно, чтобы назвать ее странной, не так ли?
Кажется, что Коринна решила, услышав это, что все не так уж и важно. Она пожимает плечами, словно она быстро теряет интерес.
Бенно качает головой:
— Нет, это не просто ее внешность, что странно. То, что выделялось для меня, было ее позой и ее речью… Это было то, чего она не могла освоить без очень хорошего воспитания дома. Отто, не говори мне, что у нее было такое строгое воспитание, ее родители опозорены бывшими членами дворянства.
Я бы не делал такого вывода о семейных обстоятельствах лидера отряда. Если вы посмотрите на остальную семью Мейн, станет совершенно очевидно, есть ли у них какие-либо связи с аристократией.
— У лидера отряда есть еще одна дочь, совершенно обычная. Ее волосы глянцевые, а кожа довольно чистая, но это все. Она не так далека от своих сверстников, как Мейн.
Бенно легонько кивает, а затем смотрит на Коринну.
— Коринна, — говорит он, — эта девушка не просто выглядит странно. У нее хватило смелости поддерживать зрительный контакт, когда я смотрел на нее; она была достаточно хитрой, пытаясь защитить свою тайну о волосах; смогла накормить меня диким блефом, не имея ничего, что могло бы его подтвердить, и мы даже договорились о сроках… ничего из того я даже не ожидал от ребенка, который даже не был крещен.
— Ребенок, который не боится твоего взгляда, Бенно?! — спрашивает Коринна, широко раскрыв глаза. — Этот ребенок странный. Вне всякого сомнения, этот ребенок странный.
Когда Бенно непринужденно лежит, его глаза становятся острыми, как у хищника. Бенно — старший сын семьи, а Коринна — младшая дочь, поэтому, когда они потеряли отца, а Коринна все еще была очень молода, Бенно стал растить и воспитывать девочку. Он много ругал ее, когда она была ещё незрелой, и тот факт, что даже по сей день она все еще отвергает его глаза, является признаком того, насколько грозным может быть Бенно.
— А-ах, а ее память и вычислительная способность потрясающие! — говорю я. — Сейчас я думаю о том, как я дал ей свой сланцевый карандаш, и она удивила меня. Она взяла его и сразу начала писать, несмотря на то, что никто не показывал ей, как это делать! Это уже умела писать!
— Может, она училась, смотря на тебя? — спрашивает Коринна, ее голова задумчиво наклонена.
Она коротко оглядывается, и заметив, что мой стакан пуст, наливает мне еще один. Я делаю глоток, нерешительно размышляя о том, как мне стоит ответить. Это правда, что я показал ей пример, но…
— Письмо — это не то, что ты можешь просто начать делать после наблюдения за кем-то, тем более, она писала аккуратно с самого начала. Я тренирую всех новых учеников, как писать каждый сезон, поэтому я знаю, как трудно учиться. Когда они только начинают, они едва могут провести линию, не говоря уже о том, чтобы написать одну букву.
— Ах, да, ты прав…
Коринна инструктировала немало учеников по-разному, поэтому она знает, как редко кто-то может научиться делать что-то, просто наблюдая.
— Ее расчетные способности также очень странные. Она сказала, что узнала, как складывать цифры, когда ее мать отвезла на городской рынок, но, конечно же, невозможно, чтобы кто-то научился считать, просто изучая цифры, верно?
— Ну, — говорит Бенно, — ученики, которые приходят ко мне, уже знают немного математики. Знаешь, может, это их родители учат?
Дети, которые становятся учениками торговцев, как правило, являются детьми торговцев, поэтому они нередко знают, как читать, писать и всю основную математику к моменту, когда они проходят церемонию крещения. Когда я был ребенком, путешествуя с родителями моего торговца, они научили меня математике и письму. Однако возможности расчета Мейн находятся на совершенно ином уровне.
— Это не просто математика. В финансовом отчете Южных ворот рассчитывается количество и стоимость всего оборудования, которое нам понадобится в течение года. Это не небольшие цифры, которые вы видите на городском рынке, это очень значительные суммы, и когда начинаешь их прибавлять, а она могла делать такие вычисления, как будто это повседневная вещь. Кроме того, ей даже не нужно было использовать калькулятор, она работала только своим шифром.
— Обычно это не та работа, которую ты поручаешь помощникам, ведь так? Позволить ребенку, как она, работать над твоим финансовым отчетом…Я замечаю блики в глазах удивлённого Бенно. Ради его шокирования, я рассказываю то, о чем я никогда и никому не говорил раньше.
— Не говорите никому, что я это сказал, но я думаю, что могу доверить ей сделать около семидесяти процентов финансового отчета самостоятельно.
— …Что?!-… Семьдесят процентов… Отто…Они даже более удивлены, чем я ожидал. Их лица стали вытянутыми, а глаза широко распахнулись. Я не смог не рассмеяться.
— И это всего лишь семьдесят процентов, только потому, что есть то, что она еще не знает! И от этого только хуже. Когда я был вдали от офиса, она смогла отлично справиться с тем, что нужно было сделать, когда кто-то пришел с письмом о введении в дворянский ранг.Это было шоком. В тот день я был на собрании, мой лидер отряда постоянно, беспокойно, нервно ерзал на своем месте, потому что ему не хватало церемонии крещения для его любимой дочери.
Когда это закончилоась, Мейн пришла ко мне, чтобы сдать отчет: торговец, несущий рекомендательное письмо от низкопоставленного члена дворянства, ждал обработки.По сути, когда посетитель приходит с письмом о введении от одного дворянина к другому, мы хотим как можно быстрее разместить их, подтвердив информацию и пропустив в город. Даже если они простолюдины, их все равно следует относиться к младшим дворянам.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
В тот день встреча, на которой я присутствовал, была назначена высокопоставленным дворянином. Конечно, когда приходится решать, что в приоритете, запрос высокопоставленного дворянина принимается ранее, чем младшего. Однако, если мы обидим младшего дворянина, он разозлится на нашу грубость, будет размахивать письмом введения, как щитом. Да и разъярить высокопоставленного дворянина, значит создать совершенно огромный беспорядок во всем.Вместо этого Мейн направила торговца, который не был дворянином, в зал ожидания для младших дворян, щекоча его чувство самонадеянности, затем объяснила тот факт, что высокопоставленные чиновники были в середине встречи, созванной важным дворянином. Затем, сразу же после завершения собрания, она пришла, чтобы доставить отчет, во избежание недоразумений с ведущим частным лицом, чтобы торговца можно было быстро обработать. Она сделала все это, обучая нового рекрута, несмотря на то, что он был настолько взволнован, что был практически бесполезен. Это было бы идеально.
— Какая удивительная девочка, не так ли? — говорит Коринна.
— Удивительная, хм… больше странная. Тем не менее, я думаю, что командир отряда Гюнтер не обратил особого внимания на ее особенности. С его точки зрения, я думаю, он просто видит ее своей очаровательной, хрупкой девочкой. Если бы я не сказал, что хочу взять Мейн в помощники, никто бы не заметил ее превосходства, не так ли? Даже сейчас он говорит «моя маленькая девочка такая умная!» Без, думаю, реального понимая, насколько она ненормально умна.
— Хорошо, что он так медленно соображает, не так ли? — смеется Отто.
— Если бы она сбила его с толку, ему даже было бы не странно вышвырнуть ее!
Коринна печально хмурится:
— Не шути о таких вещах. Я даже не хочу этого воображать.
— Все в порядке, Коринна, — говорю я с утешительной улыбкой. — Даже если лидер отряда действительно исчезнет, и если ее вышвырнут, тогда, возможно, Бенно сможет ее принять. В конце концов, она настолько блестящая, что смогла полностью поменять свое к нему отношение.Коринна тихо улыбается. Да, как я и думал, Коринна выглядит мило, улыбаясь.
— Эй, — говорит Бенно, слегка барабаня пальцами по столу, — ты думаешь, что девочка сможет совладать с этой бумагой? — когда он смотрит на меня, я замечаю, что его глаза снова наполнены проницательным блеском торговца.
— Той бумагой, которая не пергамент, не так ли? Думаю, она может это сделать.
— Ты действительно веришь в нее?
— Хммм… как-Мейн сказала мне, что ей что-то нужно, и она действительно хотела это сделать, но у нее не было сил сделать это самой… не так ли? Я сказал ей, что она всегда может убедить кого-то сделать это для нее, если она не сможет сделать это сама. Если Лютц будет ее руками и ногами, двигаясь, как она скажет, тогда она сможет все сделать.Мейн сказала мне, что сожалеет о том, как мало сил и выносливости у нее есть, а это значит, что она уже знает, как и что она хочет сделать. Затем Мейн заявила, что сможет это сделать, как будто она знает, что вероятность успеха высока. Скорее всего, это был не блеф.
— Если она действительно это сделает, это перевернет рынок города вверх тормашками. Как я справлюсь с этой девочкой?
— Ты думаешь взять ее на себя?
Из того, что говорит Бенно, я делаю вывод, что он думает о том, чтобы взять себе в ученики не только Лютца, но и Мейн. Это просто догадка, но когда я говорю это вслух, глаза Бенно расширяются.
— Конечно, ты думаешь, я позволил бы кому-то отбиться от рук? Какие именно вещи она умеет производить сама?
Эта «шпилька», которую она носила, или любой другой предмет, который она носит в волосах, бумага, которая не похожа на пергамент… и это только то, о чем я знаю! У нее, должно быть, есть еще больше идей. Она была бы просто бедствием, которое могло обратить весь рынок в хаос.
— Подожди, это мой ученик! Ты не можешь просто так украсть ее!Я не думаю, что утверждение Бенно ошибочно, но у меня есть возражения. Я провел последние полгода, чтобы поднять ее, чтобы она могла раскрыть свой потенциал в бюджетных отчетах под конец года. Я не собираюсь стоять без дела просто потому, что Бенно забирает ее у меня. Бенно, однако, посмеивается, сжимая губы в самодовольной улыбке.
— Мейн сказала, что стать торговцем — это вторая цель. Она не заинтересована в том, чтобы быть твоим помощником! Ты тренировал ее всего полгода? Найди кого-нибудь другого, Отто.
— Где я найду кого-то другого, кого можно обучить за полгода? Мейн хорошо соображает, Лютц может это воплотить в жизнь, поэтому нет никаких проблем, если она продолжит работать у ворот, не так ли?Я особенно не собираюсь отдавать ее в течение бюджетного сезона. Мы с Бенно атакуем друг друга изо всех сил, желая, чтобы другой капитулировал. Я хватаю свою чашку и выпиваю оставшуюся часть своего напитка.
— О, да, безусловно! — рычит Бенно.
— Я собираюсь поручить ей контракт с гильдией торговца. Я не могу рисковать, пока ее заберёт кто-то другой.
— Тогда подумай о ее здоровье! Работа с торговой гильдией невозможна!
— О ее здоровье?
Бенно сдувается, будто он стал внезапно истощен. Я лицезрею открытие и сразу же забиваю на свою мысль.
— Ее состояние настолько плохое, что она почти критически слаба, не так ли? Поручать ей какую-то физическую работу невозможно!— Она такая хрупкая, да?
— Да, когда она отправилась в соседнюю деревню в день убоя свиней, она внезапно рухнула на землю. Лидер отряда вернул ее в ночную дежурную комнату, чтобы отдохнуть. Это был первый раз, когда я действительно вступил в контакт с Мейн. Я думал, что с ней все будет хорошо, так как она была в теплой комнате с камином, поэтому я дал ей сланцевую карточку, чтобы она могла убить какое-то время, и оставил ее в покое. Но некоторое время спустя у нее опять была лихорадка и она снова рухнула в обморок.
— Да?!Мне нужно было быть на дежурстве в тот день, поэтому я на некоторое время оставил ее рядом с камином в ночной комнате. Когда я вернулся, чтобы проверить ее, она упала в обморок из-за лихорадки. Когда лидер отряда подобрал ее, он сказал, чтобы я не обращал на это внимания, потому что это происходило все время. Ее крайняя слабость, похоже, была чем-то вроде семейного.— Когда пришла весна, это было ужасно для нее. Девочка могла даже ходить сама от своего дома к воротам.
— Подождите… к воротам? — спрашивает Бенно.
— Независимо от того, где твой дом находится в этом городе, до ворот не очень далеко, не так ли? — добавляет Коринна.
Город окружен со всех сторон стеной, поэтому сам город на самом деле не такой уж и большой. Даже человек, идущий в темпе ребенка от западных к восточным воротам, не будет идти дольше одного звона колокола.
— Правильно, дом лидера отряда не особенно далеко от южных ворот. Однако это не помогло Мейн. Она была истощена уже примерно на полпути, и после того, как лидер отряда донес ее до конца на руках, она была положена в дежурном зале, неспособная двигаться вплоть до полудня. После этого ей приходилось оставаться в постели еще два-три дня.
— Эй, это… она действительно в порядке? Неужели она просто умрет от физической работы?
Я не могу сказать, что я этого не боюсь. В частности, Бенно всегда бодрствует, и его рабочее место настолько занято, что оно всегда наполнено чистой, сырой энергией. Я не могу представить место, которое будет подходить Мейн для работы.
— Ну, к тому времени, когда весна была на полпути, девочка, наконец, смогла дойти до ворот, и ей нужно было оставаться в постели гораздо меньше времени, чем раньше. Когда весна закончилась, она смогла пробраться к лесу, но я думаю, что у нее все еще нет сил делать какую-то обычную физическую работу. Так что, я думаю, что Мейн должна работать у ворот, где деловая бумага является ее единственной ответственностью, и она может позаботиться о себе…
— Хм…Я сказал, что у нее плохое состояние, но, похоже, Бенно не думал, что она настолько хрупкая. Он ломает голову, размышляя об этой проблеме. Он мог бы понять, как поменять мой курс сейчас,но он знает, что все его предыдущие планы не работают. Если это так, то я, вероятно, должен сообщить ему еще одну информацию.
— Лютц — тот, кто всегда следил за Мейн. Всякий раз, когда она отделялась от остальных детей, возвращающихся из леса, Лютц оставался позади, чтобы сопровождать ее обратно. Лидер отряда дал ему карманные деньги, но я думаю, что Лютц сделал это из-за сильного чувства лояльности и ответственности.
Лютц в том возрасте, когда большинство мальчиков просто хотят побегать, однако он всегда сопровождает Мейн. Не каждый мог бы это сделать. Кстати, у меня нет такого сильного чувства лояльности; нет никого, кому я предан, помимо Коринны.
— …Я не могу понять всех аномалий этой девочки, но этот мальчик тоже довольно странный, — говорит Бенно.
— Хм?
Бенно слегка потирает подбородок, похоже, что он что-то только что вспомнил. Постепенно на его лицо находит неприятное выражение.— Эта девушка смогла устоять перед моим взглядом и четко изложить свое мнение. Более того, большинство людей обычно рассматривают такую болезненную девочку как неприятность, но Лютц, похоже, относится к ней, как к сестре. Он стоял перед ней, как будто пытался защитить ее от меня. Несмотря на это, однако, как только она начала переговоры со мной, он отступил, как будто для него это было вполне естественно.
— Да, теперь, когда ты упомянул это…
Как сказал Бенно, он заявил, что передал все свои поводья Мейн, сразу после того, как она это предложила. Мне это не кажется обычным видом отношений под предлогом защиты. Интересно, какие отношения они могли бы иметь?
— Не так много детей, которые думают о том, когда им стоит первыми познакомиться с кем-нибудь или когда стоит первыми начать разговор. Кроме того, хотя я не смог получить какую-либо информацию от этой девочки, Лютцу она рассказала все, чтобы он мог сделать для нее что угодно. Если бы у меня была только Мейн, я бы не смог получить от нее информацию — это было бы бессмысленно.
Если бы у меня был только Лютц, тогда девочка нашла бы кого-то другого для осуществления своих планов. Гораздо лучше держать этих двух вместе.Я не могу не улыбнуться, когда вижу резкость интуиции торговца Бенно. Он не просто заметил Мейн, он также подсчитал, насколько полезен Лютц, и, встретившись с ними двоими сразу, он заметил все эти вещи. Бенно так же сообразителен, как и эти двое.
— У тебя острое обоняние, как всегда… Лидер отряда, похоже, тоже очень доверяет Лютцу. Он, кажется, тот, кто оказывает на нее наибольшее влияние. Он может помочь Мейн, когда та падает в обоморок, и может помешать ей сбежать из-под контроля, преследуя вещи за его пределами. Лютц очень умело помогает ей.
— Хм, если он может уверенно заявить, что сделает все, что придумает Мейн, он должен как-то поддерживать ее идеи.Лютц что-то сказал о том, что Мейн всегда была такой. Вероятно, есть еще кое-что, что она сделала, о чем я даже не подозреваю.
— Я думаю, они, вероятно, сделали много разных странных вещей. Разве они не говорили о чем-то вроде «глиняных таблеток»?
— …Странных вещей? Черт, я понятия не имею, что они еще могут сделать! Несмотря на все, эти два являются одним набором. Я возьму их обоих. И не сдамся никому из вас.Всего одним аргументом обсуждение было закрыто.
Коринна встает со стула и уходит, чтобы начать готовить обед. Она оставляет на столике лампу, маленькую бочку, если мы захотим наполнить наши бокалы алкоголем, и некоторые закуски к ликеру. Жуя слегка соленый кусочек вяленого мяса, я смотрю на Бенно и наливаю себе еще один бокал.
— Эй, Бенно. Есть у тебя какие-либо представления о том, что происходит с Мейн во время лихорадки?
-…
— Я никогда не испытывал такой сильной лихорадки, которая может поглотить меня настолько сильно.
Из его реакции на вопрос о Мейн следует, что у него есть некоторые идеи насчёт того, что может произойти, и, судя по его реакции, он действительно что-то знает. Его глаза немного подняты, как будто он беспокоится о том, должен ли он что-либо говорить.
Проведя некоторое время в размышленнии, Бенно что-то бормочет слишком тихо, чтобы хоть что-то услышать.
— Это может… мучительно пожирать ее. Однако я не уверен в этом.
-… пожирать? Как это?
— Это не то чтобы болезнь.
Это состояние, когда у тебя слишком много маны, но ты ее не используешь. Она съедает тебя изнутри, а затем ты умираешь.
— Ч… что?! Это та мана, которая есть только у дворянства?
Мои глаза расширяются, как только я слышу это редкое слово.
Мана — это не для простолюдин.
Это таинственная и мощная сила. Это не то, что встречается часто, поэтому я вообще ничего не знаю об этом, но, как говорится, ты можешь изменить курс наций, если тебе этого достаточно. Вот почему маной обладает дворянство, управляющее страной.
— Это не так распространено, но есть люди вне дворянства, у которых есть мана. Однако магические орудия, необходимые для выпуска этой маны, очень дороги, поэтому точнее говоря, только дворяне имеют возможность правильно использовать свою ману.
Бенно быстро поднимается в компании благодаря связям с дворянством, поэтому его знания о работе этой страны намного глубже, чем мои.
— Ха! У Мейн есть мана. Интересно, поэтому она такая странная?
— Разве я не сказал, что у меня нет доказательств? Однако, если это пожирает ее, это объясняет, почему она так мала для своего возраста и почему она так часто падает в обмороки.
— Мана так опасна?
Я думал, что мана чудесная, полезная, но загадочная, и если слабость Мейн является результатом волшебства, то мне интересно, опасно ли это.
— Если это как-то действительно пожирает… да. Если это пожирает, и она не может высвободить эту ману, эта девочка… скоро умрет.
— Чт…?!
Образ Мейн, безумно любящей своего отца вспыхивает у меня в голове, и у меня возникает чувство, будто на меня свалилось ведро с холодной водой. Я в шоке смотрю на Бенно. Серьезное выражения на его лице не похоже на какую-то шутку или дружеское подшучивание.
— Кажется, мана накапливается у кого-либо с возрастом и начинает пожирать его сердце. Есть много простолюдин, у которых нет доступа к магическим орудиям, которые просто умирают, прежде чем их успевают крестить.
— Что-нибудь можно сделать для Мейн?Если кто-нибудь знает, как решить эту проблему, так это Бенно. Когда я жалобно прошу совета, он расчесывает пальцами волосы, а затем вздыхает.
— Если бы у нее была поддержка дворянин, тогда они могли бы одолжить ей волшебное орудие и отложить ее смерть… По крайней мере, она была бы дееспособна, пока не умрет. Мейн жила только ради того, чтобы использовать свою власть благородно. Я не знаю, что бы я выбрал, будь я на ее месте: умереть в окружении семьи или прожить всю жизнь в качестве домашнего питомца.
-…
Не было спасения ни в чем, что Бенно только что сказал. Честно говоря, я понятия не имею, какой из этих двух вариантов я бы выбрал. Я не хотел бы умирать, но я также глубоко несогласен быть любимцем дворянина всю жизнь.
— Это немного другая история, когда ты можешь сохранять встроенную силу, прикрывая ее своей силой воли.
У ребенка, однако, нет явной силы воли, чтобы сдерживать эту силу на неопределенный срок…
-…
Просто глядя на Мейн, я могу сказать, что у нее гораздо больше силы воли, чем у других детей в ее возрасте. Тем не менее, я не знаю, сможет ли даже она удерживать свою ману достаточно долго, чтобы не утонуть в страхе. Кажется, она держит страх под контролем, но если мана Мейн продолжает расти, как и она, я не думаю, что кто-то хоть раз думал о том, что будет, если мана достигнет своего предела.
— Отто, не будь таким серьезным. Мы до сих пор не знаем, насколько это пожирает ее. Посмотри на это так: если это действительно уничтожает Мейн, она очень близка к смерти, однако, как ты думаешь, Мейн смогла бы ходить и прогуливаться, если бы мана ее одолевала?
— Полагаю, ты прав…
Небольшое облегчение свалилось на меня, и большущая гора упала с моих плеч.
Правильно, Мейн, казалось, была близка к смерти бесчисленное количество раз. Теперь она может гулять, однако это стало результатом ее огромной борьбы этой весной.
Ранее я слышал, что она действительно не могла так ходить.
Неужели она будет в порядке?
Я не знаю, стоит ли мне сказать лидеру отряда об этом или нет.
В моей груди шевельнулись непонятные эмоции, и я отставил подальше свой бокал.
