— Эй, Мэйн, почему ты каждый раз кладешь серебряную монету в гильдию? Почему ты не принесешь все домой своей семье?
Пока мы неторопливо шли домой, сойдя с кареты у Гильдии торговцев, Лютц спонтанно задал мне этот вопрос.
— Разве ты не делаешь то же самое? – ответила я.
— Я делаю это, потому что ты и делаешь это. Я подумал, что для этого должна быть какая-то причина, поэтому я повторял за тобой. Моя семья думает, что я приношу все свои доходы домой, поэтому я чувствую себя немного нехорошо…
Для простолюдинов, которые привыкли соскабливать себе на повседневную жизнь какие-либо деньги, у них на самом деле нет понятия “сбережения”. Самое приближенное к этому понятие, это когда наступает осень, и они начинают накапливать немного денег в своих ящиках комода для зимних приготовлений. Они никогда не делают ничего похожего на внесение денег в гильдию торговцев. Конечно, поскольку дети учатся, наблюдая за своими родителями, даже дети приносят все свои доходы домой в свои семьи и тратят все это на бытовые расходы.
— Я коплю на первичные расходы да следующего раза, знаешь ли.
— Первичные расходы да следующего раза? – переспросил он, с любопытством склонив голову в сторону.
Опираясь на собственный опыт, я ему стала объяснять.
— Помнишь, как после того, как мы решили, что будем делать бумагу, у нас не было ни инструментов, ни денег, ни взрослых, которых мы могли бы попросить о помощи, поэтому даже заполучить один гвоздь было очень трудно, и мы попали в большие неприятности?
— Помню.
Не так давно Бенно отругал нас за то, что мы умоляли Отто о помощи. Лютц, вспомнив это, криво улыбнулся.
— Нам повезло, когда мистер Бенно купил формулу приготовления моего «простого шампуня” в обмен на покрытие всех наших первоначальных расходов, но покупка всех этих инструментов потребовало огромную сумму денег, не так ли, Лютц? Когда ты что-то начинаешь предпринимать, тебе необходимы деньги.
— Котелок, древесина, зола, нитки, работа над бамбуком… теперь же задумавшись над этим, я понял, что это было действительно дорого, не так ли?
Лютц, который в последнее время посещал различные магазины ради того, чтобы запастись вещами, уже понимает качество и стоимость вещей, которые продаются не в обычных уличных ларьках, а в реальных магазинах. Его лицо побледнело, когда он понял, сколько на самом деле стоят первоначальные инвестиции для нашего бумажного предприятия.
— И именно поэтому я экономлю деньги. Так как мы сделали рабочие образцы для мистера Бенно, он сказал, что мы закончили с первоначальными затратами, верно? Я думаю, что с этого момента нам понадобится еще больше инструментов, чтобы продолжать делать бумагу, и я также хочу начать делать что-то новое, и на все это требуются деньги. Как только мы сделаем много бумаги, и начнем пытаться делать книги, нам понадобятся новые инструменты для этого.
— Ну, получается это для следующего сырья, хах…
Я не смогла понять, означало ли выражение лица Лютца того, что он понял это или нет. Я пристально посмотрела на него. У него на самом деле гораздо более реальные причины для экономии денег, но знает ли он о них? Интересно, не заметил ли он этого?
Немного подумав об этом, я медленно открыла рот.
— Я действительно не хочу говорить или даже действительно думать об этом, но… Лютц, если к тому времени, когда мы крестимся, твои родители все еще не будут одобрять твой выбор стать торговцем, то что ты собираешься делать? …Ты… думал об этом?
Его лицо болезненно скрутилось, как только я задала свой вопрос. Он ответил тихим бормотанием, совершенно слабым голосом.
— …Я думаю, что буду жить в магазине мастера Бенно и работать там учеником.
— Да уж, если ты действительно хочешь стать торговцем, то тебе придется так сделать, верно? Я рада, что ты не сказал, что сдашься.
В тот момент, когда мне показалось, что Лютц немного улыбнулся, он вздохнул с облегчением. Он сказал, что покинет свой дом в таком раннем возрасте, а это требует огромной решимости, и я думаю, что у него все еще есть некоторые сомнения по этому поводу. Лютц, однако, движется полностью по своему выбранному пути, а это значит, что ему действительно понадобятся деньги.
— Но, Лютц, подумай об этом. Если ты уйдешь из дома, чтобы стать учеником-стажером, то до тех пор, пока тебе не выдадут твою первую зарплату, тебе понадобятся деньги на расходы на проживание, одежду, необходимую для вашего обучения, и так далее. Будет огромная разница между Лютцем, который уйдет из дома с деньгами, накопленными на его свободу, и Лютцем, у которого ничего не будет.
— Ах…
Лютц в шоке поднял голову, чтобы посмотреть на меня.
— Я не думаю, что будет плохо, забрать деньги, которые ты же сам и заработал, и сохранить их для своего будущего, знаешь ли. Я понимаю, что мы должны отдавать все, что мы зарабатываем семье, так что ты можешь чувствовать себя виновато, но ты еще недостаточно взрослый, чтобы работать в любом случае, а ты принес домой тринадцать больших медных монет за пять дней, понимаешь? Это больше, чем Ральф приносит домой со стажировки, понимаешь? Так что все в действительности лучше, чем ты думаешь.
— Хм… я зарабатываю больше, чем Ральф.
Лютц гордо улыбнулся. Ральф, который только недавно начал свое обучение, вероятно, приносит домой только от восьми до десяти больших медных монет за месяц. Сумма, которую мы оба заработали, огромна по сравнению с этим.
— Мэйн, спасибо. Теперь я чувствую себя намного лучше.
— Я так рада!
Широко ухмыляясь, Лютц почему-то отвернулся от меня, затем присел на корточки.
— Что ты делаешь, Лютц?
— Садись мне на спину, — ответил он.
— Что?
— Сегодня мы посетили много разных мест, так что ты, должно быть, устала, да? Ты выглядишь немного бледной.
Не задумываясь, я протянула руки, чтобы потрогать свое лицо. Я все еще не чувствую жара, так что не думаю, что у меня температура.
— …Я бледная?
— Сейчас все не так плохо, но нам нужно встретиться с мистером Бенно завтра днем, так что, думаю, не стоит слишком тебе напрягаться. В конце концов, моя работа номер один -заботиться о твоем здоровье.
— …Хорошо. Тогда спасибо!
Это правда, что после целого дня прогулок с места на место, я немного устала. Поскольку Лютц сказал мне не переусердствовать слишком сильно, значит все стало очень опасным.
Лютц дошел со мной на спине ко мне домой. Я, конечно же, поднялась по лестнице своими собственными силами, но так как есть шанс, что я могу слишком устать прямо на полпути, Лютц пошел со мной, ведя меня за руку. Он действительно очень сильно помогает.
Честно говоря, подниматься по лестнице к моему дому — самая трудная часть.
— Мамочка, я вернулась домой.
— О боже, Лютц! Ты же так редко проделываешь весь этот путь сюда наверх, да? У Мэйн сегодня не все хорошо, что ли?
— Мы изначально планировали сегодня просто пойти показать шпильки мистеру Бенно, но мы еще и встретились с лидером гильдии, а затем он тут же пригласил нас к себе домой. Он сказал, что хочет, чтобы мы доставили шпильки лично. Я думаю, что она сейчас очень устала.
— Понятно. Спасибо тебе большое, впрочем, как и всегда, Лютц. Ты нам очень сильно помогаешь.
Пока она говорила это, она подсунула взятку в среднюю медную монету ему в руку. Увидев эту монету, я что-то вспомнила.
— Ах, точно же! Мама, я хочу отдать тебе это, пока я не забыла.
— Мэйн… что, черт возьми, ты наделала на сей раз?
Когда моя мама увидела пять больших медных монет, которые я ей протягула, все цвета стекли с ее лица. Ее глаза расширились настолько сильно, насколько я никогда не видела, как будто она никак не могла подумать, что шпильки стоят где-то столько денег.
— Это деньги за изготовления шпильки для Фрейды. Я говорила же, что она покупает их за большие деньги, потому что они настолько редки, верно?
— Я слышала, что ты говорила это, но… на самом деле, это же очень много денег…
Мне очень жаль, матушка. Я не могу сказать вам, что эти деньги остались после комиссионных и сборов за материалы, а также кроме небольшой серебряной монеты, которую я отложила для своего личного использования. Не в этот раз, во всяком случае.
— Правда ли это, Лютц? — она спросила его.
— Она не лжет, тетушка Ева. Поскольку я тоже работал над ними, я тоже получил такую же сумму. Мы с Мэйн поделили деньги пополам.
Как только он сказал это, он показал моей маме свою долю денег. С этим моя мать, наконец-то, убедилась и положила руку на свою грудь, чтобы успокоиться.
Эй, подожди-ка, мамочка. Я же твоя дочь, почему ты мне не веришь?
— Мистер Бенно позвал нас завтра в свой магазин, так что нам придется пойти туда снова. Я хочу убедиться, что Мэйн сможет отдохнуть как можно побольше.
— Еще раз спасибо, Лютц.
После того, как мы проводили Лютца, моя мать закрыла за ним дверь с щелчком. С поднятыми бровями она бросила меня прямо в постель.
— Не переусердствуй, Мэйн. Но все же, вы продали их за большие деньги, да?
— Да. Фрейда очень богата, и нить была очень высокого качества, и мы сделали две шпильки вместо одной, понимаешь? Кроме того, поскольку сейчас все так заняты зимними приготовлениями, она заплатила за них высокую цену. Так что, если мы будем делать их для других людей, то они уже не будут такими дорогими.
— Я поняла! Она была учтивой, ведь сейчас такой напряженный момент для нас.
Похоже, моя мама представила себе лидера гильдии и Фрейду, как добрых, вежливых богатых людей, которые считаются с бедными. Поскольку я не думаю, что она когда-нибудь встретится с ними двумя, я не думаю, что мне нужно развеивать ее иллюзии. Моя мать успокоилась теперь, когда узнала, почему же ее ребенок принес домой так много денег. Она вышла из спальни, чтобы приготовить ужин для семьи.
Я, оставшись в спальне, действительно почувствовала, что какой-то груз стал давить на меня. Как только я легла на кровать, я сразу задремала и вскоре, даже не поужинав, погрузилась в глубокий сон.
Когда я проснулась, уже было утро. Так как я собиралась пойти в магазин Бенно днем, я решила, что должна провести утро, отдыхая. Это только частично мой добровольный выбор. Благодаря тому, что в последнее время я довольно часто выходила на улицу, все мое тело все еще довольно тяжелое, даже несмотря на сон. Моя семья, увидев проблески признаков того, что моя лихорадка может вернуться, силой вернула меня обратно в постель, пока они делали свои зимние приготовления.
— Мэйн, будь паинькой и отдохни — приказал отец, осматривая нашу деревянную входную дверь. — В последнее время ты слишком много работаешь! Ты зарабатываешь даже больше, чем папа, понимаешь?
Тори и моя мать, когда они разложили для проветривания толстые одеяла и ковры, которые мы будем использовать зимой, сказали мне, — Ты сегодня тоже идешь в магазин мистера Бенно, не так ли? Если ты не будешь сидеть тихо этим утром, то ты снова упадешь в обморок, понимаешь?
— Мэйн, ты не очень сильно поможешь с зимними приготовлениями, так что сосредоточься на том, в чем ты на самом деле хороша.
И этим они запретили мне покидать кровать. Поскольку я больше ничего не могу делать, я спряталась под одеялом, наблюдая, как моя семья постоянно двигалась, работая над приготовлениями.
В этом году, в отличие от прошлого года, я действительно понимаю, что входит в подготовку к зиме, поэтому я действительно думала, что могу быть немного более-менее полезной…
Думаю, что такая чрезмерная забота моей семьи была потому, что я вчера пришла домой, принеся пять больших медных монет, а затем быстро уснула. Я, которая не может даже удовлетворительно сделать хотя бы одну вещь по дому, чтобы все же как-нибудь помочь, заработала тринадцать больших медных монет в течение всего лишь пяти дней, а затем спала так крепко, что пропустила ужин. Они может быть думают, что я, скорее всего, делала какую-то абсурдно тяжелую работу.
Тем не менее, за последние несколько дней, я обошла много разных мест, что для меня действительно является своего рода тяжелым трудом.
Когда в полдень прозвенел четвертый звон, я взяла сумку как обычно, и вышла через парадную дверь, одетая потеплее, чтобы не замерзнуть.
— Я ухожу, — сказала я.
Когда я дошла до нижней части лестницы, я встретила Лютца, он поприветствовал меня с небольшим хмурым взглядом.
— Мэйн, ты не слишком хорошо выглядишь, понимаешь? Ничего, если я пойду один?
— Это потому, что мы были так заняты в последнее время. Мистер Бенно сказал, что сегодня мы поговорим о ценах на наши зимние поделки, так что я пойду сегодня. Ты сам понесешь эту нить сегодня, Лютц, но я все же хочу пойти, чтобы принять участие в решении о ценах.
— …Точно, цены, да. Я до сих пор этого не понимаю.
Конечно же, я не могу, оставить решения о ценовой политике на Лютца, так как он все еще не очень хорошо понимает цифры. Сегодня я просто хочу пойти в магазин и обсудить с Бенно вещи, связанные с ценами на шпильки.
— Ну, по крайней мере, позволь мне отнести тебя туда.
— Что? Нет, я не могу просить тебя об этом. Вчера ты уже отнес меня домой.
— Я сегодня понесу всю нить, поэтому я не смогу в тот момент нести и тебя. Так что сейчас побереги силы.
Я прекрасно знаю, что невозможно заставить Лютца отступить, когда он становится таким упрямым, поэтому я забралась на его спину. Несмотря на то, что я выросла еще немного, я чувствовала, что Лютц стал намного больше. Хотя я знаю, что это из-за моей болезни, что все еще меня немного расстраивает, у нас есть такая большая разница в росте, несмотря на то, что мы одного возраста.
— Лютц? Кажется, ты нес Мэйн, с ней все в порядке?
Когда Марк увидел, что Лютц приближается со мной на спине, он бросился к нам с широко открытыми глазами. Он слишком чутко среагировал на мое физическое состояние. Похоже, мой обморок прямо перед ним причинил немалую психологическую травму ему. Я очень, очень сожалею об этом.
— …В последнее время мы каждый день ходим в разные места, поэтому она начала немного уставать. Я думаю, она, вероятно, застрянет в постели после сегодняшнего вечера. Я бы хотел закончить наши дела как можно быстрее.
— Я понял, — сказал он кивком головы, затем отвел нас в заднюю комнату. — Мастер Бенно, Мэйн и Лютц прибыли.
— Проводи их сюда.
Дверь открылась со скрипом, и Марк сказал нам заходить, следуя сразу за нами.
— Лютц сообщил мне, что состояние Мэйн сегодня не очень хорошее. Пожалуйста, помните о том, что нужно провести свои дела сегодня побыстрее.
— Понял. А вы оба, садитесь.
— Да, сэр.
Как только мы подошли к столу, мы сразу же начали обсуждать наше зимнее рукоделие. Бенно сообщил нам цену нитей, я прикинула сколько мы сможем сделать шпилек с таким количеством материала, и мы стали решать какую цену выставить.
— Мистер Бенно, я бы не хотела делать эти шпильки слишком дорогими. Поскольку нить, которую мы используем, дешевая, сможем ли мы выставить цену на столько маленькую, чтобы многие люди смогли их купить?
— Я понимаю твои чувства, Мэйн, но я не могу начать продавать их по выгодной цене с самого начала. Цена несколько раз упадает после выхода на рынок. Сначала же мы должны начать продавать их за три большие медные монеты.
Поскольку это цена для спец предложения, но такую цену, гипотетически смогла бы и моя семья позволить себе, хотя это было бы немного безрассудным расходом. Это немного сурово, я думаю, но, если бы сестры могли делиться ими друг с другом, как-нибудь… если посчитать, что цены будут медленно снижаться от этой первоначальной цены, я думаю, что могу согласиться с ней.
— Если это так, то я согласна. Я все понимаю.
— Если это так, то я согласна. Я все понимаю.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
После того, как я кивнула в знак согласия, разговор перевели на мою долю прибыли и Лютца.
— Для каждой шпильки ваша доля составит около пяти средних монет после вычита стоимости материалов и моей комиссии. Я поставил цену повыше, чем обычно, так как это новое слово в ремесле, и ни у кого я не смогу заказать их больше.
— Даже пять средних медных монет много?! Не значит ли это, что мы действительно обокрали лидера гильдии ради шпильки Фрейды?!
По цене, за которую договаривался Бенно с лидером гильдии, наша доля после всех издержек должна была составлять пять маленьких серебряных монет. Это стократный доход.
— Это цена была основана на вступительном предложении этого старого ублюдка, так что не беспокойтесь об этом.
— …Итак, и сколько же мы будем обычно получать?
В прошлом году я помогала Тори с ее ручной работой по плетению корзин, но нам обоим никогда не давали таких денег, так что мне никогда не было любопытно, сколько каждый из нас на самом деле зарабатывал.
— Для таких вещей, как зимняя работа, мы, купцы, берем нашу комиссию, затем мастер швейных или ремесленных мастерских также берет свою долю, поэтому сумма, которую люди, на самом деле делающие вещи, получают около одной средней медной монеты за предмет, я так думаю? Поскольку этот заказ идет прямо к вам, не проходя через мастерскую, ваша доля будет повыше.
— Что?! Одна средняя медная монета… такая маленькая доля?!
После того, как мой первоначальный шок прошел, я вспомнила, что вещи, которые люди в Японии делали дома для небольшого дополнительного дохода, также были довольно дешевыми. Что-то вроде бисерного браслетика стоит что-то вроде 50 иен (п/п: где-то 28 рублей). Если так подумаю об этом, то одна средняя медная монета не так уже и удивительна. Получение пяти монет на самом деле из ряда вон выходящего.
— В ремесленных магазинах единственные люди, которые могут покупать или продавать вещи — это в основном сами мастера. Однако, размер оклада мастера может немного меняться. Мэйн, у тебя разве нет никакого опыта в этом деле?
Так как я сказала, что мы можем сделать заколки в течении зимней работы, он спросил, ране знаем ли мы уже, как все устроено? Я подумала о том, что же произошло в прошлом году.
— В прошлом году я помогала старшей сестре Тори с ее работой. Я работала без каких-либо фактических знаний о том, сколько стоит наша работа или каковы комиссионные, и я не видела никаких денег с этого. Ах? Сейчас, как только я задумалась над этим, ведь мы что-то продавали, а для этого нам нужно было членство в гильдии, да? Интересно, это моя мама там зарегистрирована?
Тот, кто поручил Тори и мне ту работу, была моя мама, но я никогда не слышала, чтобы она упоминала о походе в гильдию торговцев. Когда я сказала, что пошла туда, она спросила об этом, как о чем-то очень редком.
— Ах, так ведь твоя мама управляет уличным ларьком, не так ли?
— Нет, она работает обычным красильщиком, я думаю.
— Если все так, то это была, вероятнее всего, работа, данная ей на зиму. Поскольку каждый работник просто доставляет продукты работы, которые ему поручили, нет необходимости регистрировать каждого из них в гильдии торговцев. Ничего страшного, если только один мастер зарегистрировался, как представитель мастерской.
Кажется, что менеджеры в таких местах, где работают мастера, должны заниматься фактической покупкой и продажей вещей, поэтому отдельные сотрудники могут и не быть зарегистрированы в качестве торговцев. Вместо же этого сами мастера регистрируются в различных ремесленных гильдиях.
Вау, в первый раз я слышу об этом. Если бы мне помогали сделать шпильки, то было бы это только после того, как они выполнят свои квоты.
— Другими словами, прошлогодняя работа была поручена моей матери на работе, и Тори помогла ей с этим, а в свою очередь я помогла Тори.
— Что вы делали?
— Я делала такие вещи, как эта. Эта первая, которую я сделала, так что она очень простая, но я сделала и другие, с которыми я помогала в свободное время, они намного более сложные.
Торжествующе, я подняла свою переносную сумку для того чтобы показать ее. Бенно в ответ горько улыбнулся, потирая виски.
— В чем дело? – спросила я.
— …Так это снова была ты?
— А?
Почему он сказал «снова»? Задумавшись над этим, мне показалось, что я уже видела эту конкретную горькую улыбку и раньше. Я опять сделала что-то плохое?
— Я помню, что среди всех корзин, которые продавались ближе к концу весны, было и некоторое количество тонко украшенных сумок. В течении зимних работ, если кто-то не сможет справиться с количеством вещей, то их доход не сильно увеличится. Поскольку они работают быстро и не обращая внимания на качество, то продаются очень много грубо сплетенных корзин, поэтому, я боюсь, что твои действительно слишком сильно выделялись.
— Нееееет!
В свободное время я пробовала делать сложные сумки, а потом научила и Тори как их делать… никогда не думала, что они будут так выделяться на рынке.
— Я хотел узнать, кто их сделал, и я смог бы отследить мастерскую, из которой они пришли, но поскольку нужно было бы проверить всех занимающихся зимней работой, я так и не смог определить конкретного мастера, который их сделал.
— Ах, это хорошооо… вы так и не узнали…
Я хорошо знаю, что я немного другая, поэтому я пыталась скрыть себя от этого мира насколько это возможно, но у меня есть ощущение, что на самом деле это никак невозможно.
— Эта сумка, которую ты сделала для себя конечно же настолько добротную, насколько ты умеешь делать, не думаю, что она выделяется и выглядит как-то неестественно, ведь на ней нет никаких украшений, так что я до этого момента и не понимал, но… кажется, что каждую таинственную вещь, которую я видел за последние полтора года или около того, сделала ты, Мэйн.
Замысловато седланные сумки, шпильки, простой шампунь, бумага… теперь, когда я приняла их во внимание, я все больше стала недоумевать. Сейчас, услышав точку зрения Бенно, я не могу сказать, что мои действия были похожи на действия человека, желающего остаться в тени. Чувствуя себя так удивительно постыдно, что я и понятия не имею, что же делать, я стала извиняться тоненьким голоском.
— …Мне очень сильно жаль, наверное.
— Ну, какая разница. Есть вещи более важные, похоже, что у тебя есть талант делать вещи замысловатыми в свободное время. Шпильки просто сделай с тем же дизайном, что и у первой. Не изменяй их как тебе вздумается. И это окончательное решение. Поняла?
— Я поняла. Они будут разноцветные, но все будут иметь единый дизайн.
Я никогда бы не подумала, что сумки, которые я сделала в прошлом году, будут выделяться так сильно, и я определенно не хочу, чтобы новые шпильки выделялись так же ужасно сильно, как те, которые я сделала для Фрейды. Я могу избежать эту проблему полностью, просто убедившись в том, что дизайн каждой шпильки соответствует остальным.
— Я думаю, что мы завершили все дела, о которых нам нужно было поговорить. Ах, да, ты же сказала, что хочешь заниматься зимой, не так ли? Я одолжу тебе кое-что, когда вернешься домой изучи это повнимательнее.
— …Что это такое?
Когда я посмотрела на деревянные записи, которые он мне передал, он крепко ущипнул меня за щеку.
— Когда ты вернешься домой! Поняла?!
— Йей!!
— Боже правый…. Ты можешь вернуть это, когда твоя температура спадет. Отправляйся домой и поспи немного. Лютц, присмотри за этим идиотом. Она похожа сейчас на того, кто попадает в какое-нибудь происшествие, по дороге домой, потому что она слишком занята чтением.
Внезапно вспомнив то время, когда я была еще Урано, я возвращалась домой из школы с носом в книге и попала под машину, я плотно закрыла рот и смущенно отвела взгляд.
Когда мы уходили, Марк дал нам корзину, которую он приготовил для нас, полную нитей, которую мы заказывали, ее взял Лютц. Мы отправились домой, а Марк проводил нас с крайне обеспокоенным выражением лица. Мы принялись идти в медленном, неторопливом темпе. По дороге я спросила Лютца о кое-чем, что я хотела бы обсудить с ним, прежде чем я застряну в постели на некоторое время.
— Эй, Лютц, насчет разделения работы по шпилькам…
— В чем дело?
— Так как цветочная часть занимает гораздо больше времени, чем делать основу для них, как ты думаешь, может мы поделим прибыль, мне три монеты, тебе две?
— Звучит неплохо. Если мы говорим про временя, которое работа занимает, я бы согласился и с четырьмя к одной, я думаю.
Если мы просто говорим о времени, тогда Лютца сказал предложение получше, но у меня есть несколько другая причина просить три к двум.
— В этом случае, поскольку твоя арифметика настолько ужасна, давай придерживаться три-две.
— Моя арифметика?
— Верно! На этот раз каждый из нас возьмет одну монету в качестве своей комиссии, а также мы можем взять сверху по две средние медные монеты за каждую цветочную часть и по одной монете за каждую основу шпильки. Почему бы нам не заставить наши семьи делать их?
— А? Наши семьи?
Лютц с сомнением наклонил голову, как будто понятия не имеет, что я такое говорю. Я все же продолжила.
— Да! Если подумать о моей собственной скорости работы с цветочной частью, я не думаю, что я смогла бы сделать более тридцати их за месяц. А так мы были бы в затруднительном положении, но другое дело, если бы у нас было много шпилек, как насчет того, чтобы вовлечь и наши семьи, чтобы мы стали делать более тридцать шпилек в месяц? Тогда мы сможем взять за них комиссию.
— И это значит, что мы можем стать торговцами?
Лютц, вспоминая нашу предыдущую дискуссию о различиях между торговцами и ремесленниками, похоже, понял, к чему я пытаюсь прийти.
— Хорошо, разве ты не хочешь начать вести себя как мистер Бенно? Тебе нужно усердно учиться, чтобы стать хорошим учеником торговца, понимаешь? Я думаю, что невозможно делать шпильки по частям. Хотя, если ты сделаешь что-то полностью сам, то я думаю, что ты сможешь делать все, что захочешь с деньгами, которые ты заработал на этом.
Это эффективно сбережет деньги от наших семей, но так я не чувствую себя очень комфортно, но мы же собираемся стать торговцами. Если же мы не дадим нашим семьям такие льготы, то мы не сможем зарабатывать на жизнь торговлей в ближайшее время.
После того, как я объяснила все это ему, Лютц некоторое время посмотрел на землю, но вскоре твердо поднял голову.
— …Я попробую так сделать.
Поскольку именно я буду делать цветочную часть, нитки для этого должны быть в моем доме, поэтому Лютц донес их до нашей двери. Естественно, что вся моя семья была таком шоке от того, что мы пришли домой с таким огромным количеством ниток, что они перестали работать над зимними приготовлениями.
— Лютц, для чего все эти нитки?
Знаешь ли, почему ты спрашиваешь об этом Лютца, а не свою собственную дочь?
Ворча об разницы доверия к нам, я все равно стала объяснять.
— Эти нитки для изготовления шпилек. Так как Бенно собирается купить готовый продукт у нас, он купил нитки для нас заранее. Это сырье для моей зимней работы, так что не используйте их самостоятельно!
— Я поняла, — сказала моя мама. — Еще раз спасибо, Лютц. Вот, съешь это, это так вкусно!
Она протянула Лютцу бутылочку, наполненную вареньем, которое она только что закончила делать. Лютц с радостью взял ее, блестяще улыбаясь, а затем ушел подпрыгивая домой.
— Я отнесу это в кладовку, — сказал отец, — так что Мэйн, иди ложись спать.
Он поднял корзину, полную ниток, чтобы отнести ее в кладовку, прогоняя меня в спальню.
— Охх, хотя бы, дай мне сначала вымыться! Я не мылась вчера, и сегодня тоже, поэтому я чувствую себя так отвратительно.
— Как раз вовремя, — сказала Тори, — вода только начала греться. Я тоже хотела вымыться, так что я принесу воду тебе.
— Спасибо, Тори.
В прошлом году я регулярно мылась вместе с Тори. В последнее время она стала беспокоиться, если проходит больше трех дней без мытья. Она установила банные принадлежности в спальне в том месте, которое было ближе всего было к очагу и, следовательно, самое теплое. Когда она стала умываться, она стала говорить с серьезным тоном.
— Мэйн, в прошлом году ты вообще ничего не умела делать, так что я была очень удивлена, когда ты нашла работу в одиночку.
— В этом году вы тоже собираетесь делать корзины? – спросила я, макая полотенце в ковше, а затем отжимая его.
Тори убрала свои плиссированные волосы, вытирая область вокруг своей головы, объясняя мне свои планы.
— Да. Мамина работа стоит гораздо больше, чем я могу сделать на своей. Я нарублю дрова, которые нам понадобятся для корзин, и очищу всю кору.
— О, действительно? То есть тебе самой не обязательно делать свою работу?
Разве ее мастер не поручил ей что-нибудь сделать? Я с любопытством наклонила голову в сторону, так как я слышала от Бенно, что они работают по квоте. Тори тихо хихикнула.
— Это просто карманные деньги. Есть и другие люди, которые сделают ее в достаточном количестве, а некоторые люди заняты шитьем одежды для своих семей, так что это не обязательно, понимаешь?
— Ааах, получается, что у каждого свое занятие.
Я подумала, что могу попросить Тори помочь мне после того, как она выполнит свою квоту, но если ей действительно не нужно ее выполнять, тогда мне интересно, не будет ли проблем с тем, чтобы она стала помогать мне с самого начала?
Я мельком посмотрела на нее, широко улыбаясь.
— В этом году я делаю шпильки, похожие на ту, которую я сделала для тебя. Мы можем заработать две средние медные монеты за шпильку.
— А?! Правда?! Это же много денег, да? И я тоже могу помочь?
— Да, давай работать вместе!
Когда я это сказала, Тори стала по-настоящему счастливой и взволнованной. Ее глаза заблестели при мысли, что, если она сделает много шпилек, она сможет получить немного денег.
— Эй, эй, Мэйн. Могу я как-нибудь помочь подготовиться?
— Мистер Бенно уже достал нам всю нить, а Лютц сделает основу шпилек, так что нам не нужно будет готовиться. Если у нас будут тонкие иглы, то все будет хорошо.
— Будет супер хорошо, если нам не придется сначала делать какие-то заготовки, — сказала она, радостно смеясь.
Ее улыбка внезапно замерла. Она моргнула один раз, затем указала на что-то позади меня. Когда я повернула голову, чтобы посмотреть, в чем дело, я увидела, что моя мать стоит позади меня, нахмурившись, похлопывая одной рукой по щеке, думая о чем-то с глубоко серьезным взглядом.
— Эй, Мэйн. Как только я закончу с твоим новым платьем, я же тоже смогу помочь, верно?
Лютц, что нам теперь делать?
Моя мама начинает нервничать.
Нам скорее всего понадобится больше основ для шпилек.
