Зимой, взрослые отдавали предпочтение своей социальной жизни. Гиб, владевший землей недалеко от границы, принес ценную информацию о соседних герцогствах, в то время как эрцгерцог и его вассалы располагали историями и слухами из Суверениии, которую они посетили во время собрания эрцгерцогов.
Дворяне извлекали информацию из связей, которые они установили в Королевской академии, гибы с другими гибами обсуждали свои урожаи и ущерб, нанесенный демоническими зверями, а женщины посещали всевозможные чаепития, во время которых собирались и распространялись слухи. В общем, взрослым было чем заняться.
И во время всего этого, крещеные дети собирались вместе в так называемой игровой комнате, несмотря на то, что там никогда почти и не играли. Поскольку в будущем они будут вместе посещать Королевскую академию, это считалось для них хорошей возможностью провести время с теми, кто станет их будущими товарищами, младшими и старшими.
Дети выбирали наиболее подходящий им академический курс, основываясь на рассказах от своих братьев и сестер, а затем объединялись в группы с другими детьми, планирующими пройти тот же курс, пробуя себя в интригах и дипломатии, пусть и не таких сложных как у взрослых. Здесь они могли начать изучать образ жизни общества аристократов до того, как им придется самим участвовать во взрослой жизни. От них также ожидали полного понимания того, кто выше и ниже их по статусу, а также того, как должен вести себя настоящий дворянин.
— Лорд Вильфрид, леди Розмэйн, вы присоединитесь к ним в этом году, — сказала Рихарда после завтрака, объясняя всё, что нам нужно будет сделать. — Игровая комната, это место, где вы сможете выбрать будущих членов свиты. Поскольку те, кто проводят время вместе в Королевской академии, обычно начинают доверять друг другу и развивают чувство товарищества, вассалов зачастую выбирают из тех, кто близок по возрасту. Родители будут вести не что иное, как политическую войну за кулисами, чтобы обеспечить своему ребенку место в свите, поэтому миледи, пожалуйста, никогда не забывайте, что за детьми, с которыми вы разговариваете, находятся их родители, — добавила она с жестким выражение лица.
Я ответила на это кивком, затем села в Лесси и направилась в комнату, где должны были собраться дети. Сегодня со мной были все мои четыре рыцаря; студентов, ожидающих сегодня отправления в Королевскую академию, собирались собрать в одной игровой комнате с нами, а это означало, что нам понадобится много охранников, пока они не уйдут.
По пути в игровую комнату, расположенную в главном здании замка, мы наткнулись на огромное количество фургонов, набитых багажом — вещами всех, кто отправлялся в Королевскую академию. Я также видела людей в накидках и брошах, которые входили и выходили из различных зданий.
— Все эти вещи собирают, потому что сегодня уезжают самые старшие студенты, верно? – Спросила я.
— Каждый год старшие студенты отбывают первыми, а новые, последними, — пояснила Рихарда.
— Что за люди без накидок и брошей?
— Их слуги. Студенты могут взять с собой в Королевскую академию одного слугу.
Как и говорила Рихарда, студенты отправлялись в Королевскую Академию со слугами из своего дома. Мне подумалось что им следует взять с собой больше свитских, но как оказалось, студенты, очевидно, могут нанимать тех, кто посещает сопутствующий курс — для выполнения сопутствующей работы; тех, кто проходит курс рыцаря на должность рыцаря стража, а тех, кто проходит курс чиновника, для выполнения соответствующей работы. Вот почему крещеные дети так хотели услышать о Королевской академии; сведения, которую они получат, окажутся важными, когда придет время решать, какой курс им выбрать для себя.
Пока мы продолжали двигаться в игровую комнату, те, кто отправлялись в
Королевскую академию не могли удержаться чтобы не бросить первый взгляд на мой Пандобус, а второй и затем еще и третий, но я настолько привыкла к удивленным выражениям лиц, что продолжала ехать, совершенно не обращая на них внимания. Мои слуги тоже привыкли к этому и так всё и продолжалось, как будто происходящее было самой настоящей обыденностью.
— Леди Розмэйн, это игровая комната, где зимой дети заводят новые связи. Скорее всего, там будет довольно тесно, пока студенты не отправятся в Королевскую академию, но я уверена, что вы справитесь, — сказала Рихарда, ожидая, пока я преобразую Лесси в фейкамень. И стоило мне закончить, как она открыла дверь.
В одно мгновение все, кто разговаривал внутри, замолчали, и повернулись в нашу сторону, спешно опускаясь на колени.
Рихарда жестом поманила меня следовать за ней, направляясь к месту в дальнем конце комнаты, воспринимая как само собой разумеющееся всеобщее молчание и коленопреклонение. Я села в кресло, когда только мы подошли к нему, и пока Рихарда готовила чай, мои рыцари окружили меня полукругом.
После этого последовала буря приветствий. Дети выстроились в очередь и начали представляться мне один за другим.
— Очень приятно познакомится с вами. Я Хартмут, сын Леберехта. Леди Розмэйн, могу ли я молиться о благословении в благодарность за эту счастливую встречу, назначенную суровым Эвигелибе?
— Можете.
— О Эвигелибе, Бог жизни, да будет благословенна эта встреча.
Они представлялись мне так быстро, что не было и малейшего шанса, что я запомню все их имена. Лучшее, что я могла сделать, это выслушать имена их родителей, а затем сосредоточиться на именах детей, кто был связан узами родства с теми, кто был отмечен в списке бывшего Епископа как требующие крайне осторожного отношения.
Я сделала всё что могла. Список Безеванца все же пригодился.
Постепенно очередь передо мной стала сокращаться. А когда прибыл Вильфрид, перед ним выстроилась еще одна. Представившиеся нам дети не могли начать разговора с нами, пока все стоявшие в очередях не закончат свои представления, поэтому они отошли прочь и начали задавать вопросы студентам Королевской академии. Я видела, что студенты были более чем готовы ответить, ведь когда-то они и сами задавали подобные вопросы.
Мне было интересно услышать, о чем они говорили. «Почему вы выбрали этот курс?» «На что похожи лекции?» «Профессора, какие они?» и так далее.
… Я знаю, что мне было сказано не разговаривать с ними по мелочам, но я тоже хочу присоединиться к этим обсуждениям.
Когда все поприветствовали меня, я оглядела комнату. Рядом со мной теперь были только рыцари-стражи.
— Дамуэль, почему ты решил стать рыцарем? – Спросила я.
— Мой старший брат – чиновник, поэтому я подумал, что буду более полезен как рыцарь, — ответил он.
Было вполне логично предположить, что работа в разных сферах приведет к тому, что семья сможет собрать больше разнообразной и полезной информации. А поскольку Дамуэль не был так искусен в работе с числами и словами, как его старший брат, ему не было особой необходимости идти по тому же пути.
— Бригитта, а что насчет тебя?
— Я тренировала тело с детства, и была особенно хороша в этом, а Иллгнер кишит мелкими демоническими зверями благодаря обилию в нём гор и лесов, поэтому научившись побеждать их, я заслужила благодарность всех окружающих меня, — объяснила она. Её стремление взять на себя инициативу и сражаться с вредоносными демоническими зверями ради своего дома было поистине героическим и заслуживающим восхищения.
Я понимающе кивнула ей, вспоминая, как яростно она билась в Ночь Шутцарии. А затем посмотрела на Корнелиуса:
— Корнелиус, почему ты решил стать рыцарем?
— Отец и братья — рыцари, поэтому я никогда не рассматривал возможность стать слугой в свите или чиновником, — ответил он.
Его слова несли в себе понятный мне смысл. Семейные традиция оказывали такое большое влияние, что Карстедт сам признавал, что понятия не имеет, что делать с такой дочерью, как я, поскольку он всё время размышлял о том, как получше научить своих сыновей сражаться. Я не сомневалась, что он был беспощаден, обучая их всему, что было необходимо знать рыцарю.
Наконец я посмотрела на Ангелику. Она была той, о которой я хотела узнать больше всего. Стройная девушка невысокого роста, была полной противоположностью Бригитты. Светло-голубые волосы и темно-синие глаза делали её похожей на сказочную фею, и потому она была более похожа на слугу, чем на рыцаря.
Общаясь с ней и наблюдая за её действиями, я узнала, что её стиль боя был основан на скорости, и, учитывая, что ей доверили охранять дочь эрцгерцога, она должна была достойно проявить себя в бою. Но до этого момента у меня не было возможности спросить, почему она захотела стать рыцарем.
— Ангелика, а почему ты решила стать рыцарем? – Спросила я.
— Потому что я не хотела учиться, — последовал мгновенный ответ. И, увидев, как я удивленно заморгала, она уточнила с совершенно серьезным выражением лица. — Рыцарям не нужно учиться так же много и усердно, как другим.
— П — понятно.
— Я рада, что вам нравится много учиться, леди Розмэйн. Капитан сказал, что отличительной чертой хорошей пары хозяин-слуга является то, что они компенсируют слабости друг друга, — продолжила она, что для меня звучало на подобие, «Пожалуйста, используйте свою голову, чтобы мне не пришлось делать это».
Я уже догадывалась, что ей не нравится учиться, так как она не особо любила читать книги, но мне никогда не приходила в голову мысль, что она решила стать рыцарем специально, чтобы избежать этого. Да, я снова убедилась, что судить о людях по их внешнему виду не стоит.
— Я вижу, у вас у всех есть свои причины для сделанного вами выбора. Я лично хочу стать чиновником, а затем библиотекарем, заведующей замковой комнатой для текстов, — объявила я.
Поскольку я уже знала, что библиотекарей выбирают из числа чиновников, я планировала поступить в Королевскую академию, выучиться на чиновника, а затем, стать библиотекарем. Я была готова сделать всё возможное для осуществления этого плана, но, к сожалению, мои фантазии о том, чтобы всё время проводить в комнате для текстов, разбились вдребезги, когда с неловкостью в голосе заговорила Бригитта.
— Леди Розмэйн, по закону, вы должны посещать курсы кандидатов в эрцгерцоги. Вы дочь эрцгерцога, и значит вы обязаны делать это.
— Э …? Но меня удочерили. Я не стану эрцгерцогом.
— Все дети эрцгерцога являются кандидатами в эрцгерцоги. Думаю, именно поэтому вас в первую очередь и удочерили, — сказала она.
Похоже, что меня удочерили, потому мне нужен был достаточно высокий статус, чтобы бросить вызов Безеванцу (которого поддерживала мать Сильвестра) и дворянам из других герцогств, но аристократическому обществу было скормлено объяснение, что Сильвестр удочерил меня что бы мой огромный объем маны мог быть использован для блага герцогства. Решение что моя мана будет использована на благо Эренфеста, было, можно сказать, высечено в камне, и, хотя меня лично это устраивало, я не осознавала истинного смысла этих слов, того, что я буду должна ещё и учиться на эрцгерцога в Королевской академии, и ценой за это будет то, что я не стану чиновником, а затем библиотекарем. Я намеревалась безоговорочно поддерживать Вильфрида, когда он станет эрцгерцогом, радостно изменяя по своему вкусу библиотеку храма, а также выполняя функции библиотекаря замка.
— Гм … Если я не могу быть чиновником, значит ли это, что я также не могу быть библиотекарем? — Спросила я.
— Хороший вопрос. Я никогда раньше не слышала, чтобы ребенок эрцгерцога стал библиотекарем, — сказала Бригитта, слегка запинаясь. Дочери эрцгерцога поддерживали будущего эрцгерцога выходя замуж за дворян из других герцогств, чтобы укрепить политические связи; от них не требовалось, чтобы они оставались дома и работали библиотекарями.
… Этого не может быть! Завопила я про себя. От охватившего меня полного отчаяния свет в моих глазах померк, и моё сознание окутала тьма.
— Леди Розмэйн?! Держитесь!
Когда я очнулась, то увидела Фердинанда. Он смотрел на меня сверху вниз, нахмурив брови, выглядя очень недовольным.
— Фердинанд! Разве мне нельзя стать библиотекарем?! — Закричала я, со слезами на глазах спрыгивая с постели.
Он тяжело вздохнул, даже не пытаясь скрыть свое раздражение.
— Когда Рихарда ворвалась ко мне прямо на середине проводимого собрания, с выражением лица как будто небо упало, мне стало даже любопытно, что же произошло. Но видя, что у тебя хватает сил на подобную резвость, я понимаю, что она только зря переволновалась.
— Ничего не зря! Это одна из самых важных вещей в моей жизни! Фердинанд, мне не разрешат стать библиотекарем? Именно по этой причине я начала сама делать книги — чтобы работать в месте, полном книг, как новых, так и старых. И если после всего этого вы скажете, что мне все равно нельзя быть библиотекарем, я … я … — я замолчала, не в силах говорить из-за прорвавшегося потока слез.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
Фердинанд, постукивая пальцем по виску смотрел на меня спокойным взглядом.
— Розмэйн, возьми себя в руки. Для тебя это будет не просто, но все же ты сможешь стать чиновником.
— Правда?! — Воскликнула я, глядя на своего спасителя Фердинанда, мгновенно хватая эту тоненькую спасительную нить, которую он только что вручил мне.
Его губы изогнулись в тонкой улыбке.
— Тебе всего лишь нужно будет посещать уроки для чиновников, одновременно проходя обучение, как кандидат в эрцгерцоги.
У меня отвисла челюсть. По сути, он предлагал мне изучать сразу два предмета, выполняя в два раза больше работы, чем все остальные.
— Это вообще возможно? – Спросила я.
— Подобные прецеденты есть. Это должно быть тебе вполне по силам.
— Прецеденты …? Вы говорите о себе, Фердинанд? — Он был единственным человеком, которого я считала способным на что-то столь же мозговыносящее, как одновременная учеба на двух курсах. И, конечно же, он утвердительно кивнул в ответ на мои слова, как будто в этом и вправду не было ничего особенного.
— Да. Я тоже был кандидатом в эрцгерцоги. Я прошел этот курс параллельно с курсами чиновника и рыцаря. …Он вообще человек?!
Я крайне недооценивала, насколько невероятным было то, что Фердинанд мог одновременно заниматься работой чиновника, исполнять обязанности в Рыцарском Ордене и помогать эрцгерцогу. Я обхватила руками свою внезапно закружившуюся голову.
— Большинство студентов остаются в Королевской академии только на зиму, но, если ты попросишь, тебе разрешат остаться и в другие сезоны. Я оставался в Академии на протяжении всего года, уезжая только по вызовам, — пояснил он.
Наличие круга телепортации означала, что он мог немедленно вернуться, когда это будет необходимо, и он нашел Королевскую Академию более удобным местом, чем замок, благодаря отсутствию постоянной критики со всех сторон. Он использовал всё своё свободное время на полную катушку, в итоге полноценно пройдя сразу три курса.
— Не ждите, что я проявлю ваши нечеловеческие способности, Фердинанд! Я совершенно обычная девочка!
— Хмм. Обычный человек не сможет работать библиотекарем. Если ты не желаешь по-настоящему серьезно отнестись к этому вызову, то тогда тебе и вправду лучше с самого начала распрощаться со своей мечтой, — сказал Фердинанд, и махнул рукой, как бы показывая, что обсуждение окончено.
Но если я позволю этому разговору закончиться подобным образом, это будет означать что мой путь к становлению библиотекарем, будет закрыт для меня навсегда, а значит, мне нужно было избежать этого любым способом. Я не могу отказаться от возможности занять должность библиотекаря, даже не сделав ни единой попытки.
Я решительно сжала кулаки и взглянула на Фердинанда. Он ответил мне своей привычной усмешкой, как будто с самого начала зная, что я не сдамся так легко.
— Я никогда не сдамся, — заявила я. — Забудьте про мои слова, что я обычная девочка. Я собираюсь стать самой странной девочкой на свете!
— Погоди. Ты и без того странная, настолько, что не передать словами. Это полностью неправильное использование решимости, — сказал он, начав размахивать ладонью перед моими глазами, пытаясь развеять мою непоколебимую решимость. Затем он продолжил информировать меня, что повлечет за собой мой путь, и его голос был пропитан усталостью.
— Мы ещё обсудим, какие лекции и классы тебе лучше всего подойдут, когда придет время отправляться в Королевскую академию, поэтому постарайся преждевременно не выгореть в своём рвении, — продолжил Фердинанд. — В твоем случае ты должна прежде всего сосредоточиться на создании Юрева и исцелении своего слабого тела. В таком состоянии как сейчас, ты вряд ли сможешь справиться с классами кандидатов в эрцгерцоги, не говоря уже о курсе чиновника.
— …Верно.
Говоря коротко, он посоветовал мне начать переживать о Королевской академии, когда придет время, а не прямо сейчас. Пока для меня была открыта дорога становления библиотекарем, меня это вполне устраивало. И я могла расслабиться, отложив это до предстоящих времен.
— Ты ведь планируешь распространять каруту и книжки с картинками среди детей, чтобы помочь с финансами печатному делу, не так ли? Сосредоточьтесь на этом, а учебу в Королевской академии отложи пока в сторону.
— Хорошо. Я так и сделаю.
На следующий день после того, как все студенты отправились в Академию, в том числе Ангелика и Корнелиус, я направилась в игровую комнату с колодой каруты, теперь, когда я знала, что надежда не умерла, меня переполняла энергия.
— Теперь, когда все студенты в Королевской академии, именно мы проведём всю зиму вместе, — сказала я. — Я принесла сюда игру, известную как карута, чтобы мы все могли поиграть и узнать друг друга.
Я разделила детей по годам, от семи до девяти и начала турнир каруты. И Вильфрид, и я поначалу общались с девятилетними, поскольку у нас уже был опыт, и нечего было и говорить, мы выиграли с абсолютным отрывом от всех остальных. Вильфрид беззаботно радовался победам, но взгляды на лицах окружающих нас детей дали мне понять, что они намеренно проиграли нам. Я была раздражена этим, но смогла изобразить спокойную улыбку и проявить дипломатичность.
— Некоторое время мы будем иметь преимущество перед вами, потому что у нас уже есть опыт, но вам нужно будет выиграть хотя бы один раз до конца зимы, — сказала я. — В противном случае мы никогда не сможем доверять вам в качестве своей свиты. Не так ли, Вильфрид?
Вильфрид выглядел смущенным, но все остальные дети сразу же напряглись. Их родители, несомненно постоянно талдычили им что бы они сблизились с нами, чтобы попасть в нашу свиту, став нашими слугами и рыцарями, но я не хотела, чтобы они ради этого умасливали нас всю зиму. Лучше я это время потрачу на их обучение.
— Он и я стремимся быть достойными лордами, и нам в свиту нужны только самые искусные и умные, — продолжила я.
— Правильно. Именно так, — согласился Вильфрид.
Достаточно рассердив их этим, мы начали новую игру, но разница в опыте все еще была слишком велика, чтобы они могли её преодолеть. В очередной раз мы их раздавили. Можно было с уверенностью сказать, что Вильфрид настолько хорошо играл, что я могла бы ему проиграть, если бы не выкладывалась на полную. Наверное, к следующей зиме он будет меня побеждать в каждой партии.
… У меня нет проблем с поиском подходящих карточек с картинками, но у меня просто не хватает сил, чтобы хватать их достаточно быстро.
— Я с нетерпением жду возможности поиграть со всеми вами снова, — объявила я. — С завтрашнего дня лучшему из вас я буду давать сладости.
Сладости обычно приносили в игровую комнату, но те, кто обладал самым высоким статусом, ели первыми, а остатки передавали нижестоящим. Это означало, что детям с более низким статусом почти что ничего не доставалось. Теперь же, когда эти вкусные сладости становились доступны, дети смотрели на каруту даже более пристальными взглядами, чем раньше.
Так как это был только первый день, мы только взяли с собой каруту. Но со следующего дня мы принесли всё остальное, что требовалось для обучения детей.
После завтрака мы тренировались в Рыцарском Ордене. И пока все бегали по кругу, я практиковала … ходьбу. Экхарт шел следом за мной, глядя на меня глазами ястреба, чтобы убедиться, что я не упаду в обморок.
Третий колокол, время учебы. Мы играли в каруту, читали вслух книжки с картинками и предлагали детям читать и писать в соответствии с их уровнем навыков. Вильфрид теперь знал весь алфавит, поэтому его задачей было записать содержание книжки с картинками на другом листе бумаги. Этот уровень знаний и навыков соответствовал тому, что должен был уметь семилетний высший аристократ и это было равно тому, что знали и умели восьмилетние дворяне средней и низшей знатности, так что Вильфрид, сын эрцгерцога, едва поспевал за остальными.
Тем временем я читала книги из комнаты текстов, обобщая их содержание и записывая текст моей следующей книжки с картинками. Это было по истине блаженное время.
Что касается арифметики, то помимо обычных уроков мы играли в карточные игры с использованием сложения, такие как блэкджек. Многие из детей не были сильны в арифметике, поэтому было забавно видеть, как они сильно хмурятся, пытаясь играть. Дети, которые проявили свои способности к арифметике в хорошем свете, заработали себе после игр немного сладостей.
Затем все одновременно учились игре на фейшпиле. Некоторые дети не смогли бы улучшить свои навыки без помощи талантливых учителей, поэтому обучение их у музыкантов, служивших семье эрцгерцога (например, Розины), было верным способом обеспечить им впечатляющий рост.
Мне было дано разрешение от Флоренсии повысить основные навыки всех благородных детей герцогства за зиму, и все наставники получали за это жалованье, так что они выполняли свою работу без каких-либо жалоб.
— Я никогда раньше не видел такого вежливого и сдержанного поведения в игровой комнаты, — сказал один из слуг, хваля как Вильфрида, так и мои усилия. Он, похоже, присматривал за игровой комнатой, уже много лет, и упомянул что раньше это было место, где дети высших дворян использовали свой статус, чтобы запугивать детей более низкого статуса, чтобы те делали то, что они им приказывали, вынуждая прислугу вмешиваться, когда это необходимо.
— А теперь, когда вы все закончите писать, давайте начнем читать книжки с картинками, — сказала я. Поскольку я имела дело с детьми, которые не привыкли много учиться, я регулярно меняла то, чем мы занимались, ориентируясь на начинающего скучать Вильфрида.
Итак, Мориц начал читать всем вслух книжку с картинками. В книгах были большие иллюстрации и не так много текста, поэтому все дети с блестящими глазами слушали специально упрощенные сказки о богах.
Особенно Филина выглядела потрясенной, её глаза сияли ярче, чем у кого-либо еще. Она была из низшей знати, только крестилась в этом году, с волосами цвета мёда и зелеными глазами, похожими оттенком на молодую листву, и несмотря на то, что она в целом была очень кроткой и тихой, всегда садилась впереди и пристально смотрела в книжку, когда приходило время чтения. Мне очень нравилось то, как она охотно брала книги в свободное время и с улыбкой их читала.
— Знаешь, Филина, это Розмэйн сделала эти книжки с картинками. Впечатляет, да? — сказал Вильфрид, гордо надувая грудь, как будто это он сам их сделал.
… А ты то, чего тогда хвастаешься? — подумала я, но моя вежливая улыбка даже не дрогнула.
Щеки Филины вспыхнули румянцем, и она посмотрела на меня своими невинными блестящими глазами.
— Леди Розмэйн, — сказала она, сложив руки перед грудью и раскачиваясь на месте, словно собираясь с духом перед признанием в любви. Только когда её решимость достаточно окрепла, она, набравшись храбрости продолжила, её голос был наполнен смесью надежды и отчаяния.
— Я…я тоже хочу делать книжки с картинками!
— Какие книжки ты бы хотела делать, Филина? Ты знаешь какие-нибудь интересные истории? — Спросила я, более чем готовая взять под своё крыло любую девочку, которая любит делать книги.
Филина, робко приложив ладони к щекам, опустила глаза.
— Я хочу сохранить в них истории, которые рассказывала мне мама.
Её биологическая мать, очевидно, скончалась, и новая женщина, на которой женился её отец, не знала тех же историй. Филина хотела записать те истории, которые рассказывала ей её родная мама, чтобы никогда не забыть их, что напомнило мне о том, как я отчаянно пыталась сделать книгу из историй, которые рассказывала мне моя собственная мама. Я отложила этот проект в сторону, так как дворяне их не поняли бы, но теперь мне очень хотелось сделать этот сборник рассказов и передать его Тули и Камилу.
— В таком случае, не могла бы ты рассказать мне их? Я знаю, что ты ещё не можешь писать самостоятельно, но я могу записать их для тебя, — сказала я.
И я так и сделала. Филина рассказывала мне истории, которые рассказывала ей мама, а я быстро записывал их на бумаге. Её домашним заданием на зиму будет сделать копии всех рассказов.
