Экхарт и Карстедт удивленно выдохнули, но Фердинанд лишь заинтересованно приподнял бровь. — Продолжай, — сказал он.
— Во-первых, он должен быть показан только тем, кто уже изучил метод, преподаваемый в Королевской академии, — объяснила я. – Это крайне опасная техника, поэтому у меня нет абсолютно никакого намерения показывать ее людям, которые еще не могут сжимать ману самостоятельно.
Фердинанд, Экхарт и Карстедт медленно кивнули, как будто мое первое условие было чем то само разумеющимся. Один только Дамуэль стоял в неловкой позе, явно больше озабоченный тем, накажут его или нет, чем темой нашего нынешнего разговора.
— Во-вторых, моя техника может быть преподана только тем, кто принадлежит к той же фракции, что и я. Я не собираюсь помогать своим противникам заполучить больше маны.
Именно из-за моей способности к мане меня приняли в послушницы синей жрицы, а затем удочерил эрцгерцог, несмотря на то, что я была простолюдинкой. Мне хотелось хоть немного сохранить свое превосходство в этом отношении, и даже я понимала, что помогать врагам таким образом небезопасно и глупо.
— Это ограничение распространения моей техники только среди дворян фракции Флоренсии увеличило бы их маноспсобности и помогло бы дестабилизировать фракцию Джорджины, не так ли? — Продолжила я. — А поскольку Сильвестр хочет, чтобы Вилфрид стал следующим эрцгерцогом, это хороший способ показать, что он безусловно на нашей стороне.
В то время как сторонники Джорджины отчаянно пытались связать имя Вилфрида с действиями и именем своей фракции, прямое и недвусмысленное отрицание существования каких либо подобных связей высказанное Вилфридом и эрцгерцогом, заодно четко поясняющее что наследник состоит в фракции Флоренсии приведут к тому что любые слухи о таком союзе со временем полностью исчезнут. Единственная причина, по которой такие слухи вообще существовали, заключалась в том, что в политике всегда было много неопределенности, а Вилфрид еще не был должным образом образован в этой области, поэтому все, что нам нужно было сделать, это еще больше привязать его к родителям.
— Разве это не даст тебе полный контроль над процессом отбора? — Спросил Фердинанд. — Не могу сказать, чтобы я чувствую себя в безопасности, оставляя столь важное дело на твое усмотрение.
— Я и сама еще не очень хорошо знакома с благородной политикой, поэтому чувствую то же самое.
Я почти ничего не знала о том, кто из дворян с кем связан. Я и так напрягала изо всех сил свою память, чтобы запомнить имена всех дворян, связанных с моей собственной семьей, и составить черный список, основанный на письмах Безеванста. Но эти группы не всегда так уж непримиримо противостояли друг другу и зачастую разделяли общие цели, как и фракции совсем не являлись каким то монолитом, и ценность того, что было поставлено на карту, несомненно, заставила бы этих людей отчаянно возжелать этого, поэтому я не хотела оказаться в положении, когда это было бы исключительно моим решением — заслуживает ли какой-либо дворянин доверия.
— Вместо этого, — продолжила я, — я предлагаю, что бы дворяне которые хотят научится технике, сначала получали согласие от шести других аристократов: эрцгерцогской четы, поскольку они обладатели высшей власти в Эренфесте; вы, Фердинанд, так как вы можете использовать свои знания, чтобы принимать рациональные решения не под влиянием эмоций; Отец, ведь в качестве рыцаря-командора он является опорой наших военных сил; Мать, поскольку она является де-факто лидером фракции Флоренсии; и наконец меня, так как я придумала этот метод сжатия а также буду обучать ему.
Большинство из перечисленных людей были моими опекунами; если у кого-то окажутся все их одобрения, то трудно было представить, что среди получивших их аристократов окажутся мои враги. Это было самое большее что я могла сделать для самозащиты.
— О? Это довольно большое количество людей. Только эрцгерцогской четы тебе недостаточно? — Спросил Фердинанд с легкой усмешкой.
— Лично я думаю, что Сильвестр поддастся своим отцовским чувствам, независимо от того, какая фракция будет связана с Вилфридом, и я также считаю, что материнская привязанность Флоренсии также позволит поколебать ее сердце.
Карстедт нахмурился.
— Розмэйн… ты хочешь сказать, что не доверяешь эрцгерцогской чете?
— Я доверяю им, но они родители: мне кажется, они ставят своих детей превыше всего остального. Так же, как и мои… так же, как и мои Мама и Папа в отношении меня.
Возможно, из-за того, что Фердинанд уже встречался с моими родителями из Нижнего города, он, похоже, сразу понял, что я имею в виду. На его лице появилось сложное выражение — смесь тоски и горечи.
— Значит, ты ожидаешь что они поддадутся родительским чувствам… — сказал он. – Аристократы отличаются в этом плане от простолюдинов.
— У каждого из нас свое мнение по поводу родительских чувств, так что мне на самом деле все равно, какое из них окажется верным.
Мое нынешнее мнение происходило из опыта общения с моей земной Мамой, которая щедро позволяла мне читать все книги, какие я только желала, и моими родителями — простолюдинами, которые ради защиты своего ребенка не побоялись воспротивится воле аристократов.
— Кроме того, — добавила я, — как бы мы ни старались с отбором, это не будет иметь никакого значения, если метод уйдет в другие герцогства, не так ли? Я думала использовать магический контракт, чтобы помешать людям, которых мы учим, передать его другим, но существуют ли магические контракты достаточного масштаба, чтобы охватить не только Эренфест, но и всю страну?
— …Такие контракты действительно существуют, хотя и стоят ужасно дорого, — ответил Фердинанд. И это сказал человек, который называл большие золотые мелочью? Так сколько же они могут стоить? Честно говоря, я боялась спрашивать, но без такого контракта у нас не было возможности сохранить способ повышения уровня маны в Эренфесте.
— Выбирайте — деньги или мана. Я хочу, чтобы этот метод был известен и применялся только в Эренфесте, и если вы не готовы платить за магические контракты, чтобы гарантировать это, тогда считайте, что этот разговор закончен.
— Контракты можно оформить, — осторожно ответил Фердинанд, хмурясь так же, как всегда, когда речь шла о деньгах. — Конечно, это стоит того что бы потратить часть бюджета Эренфеста.
— Фердинанд, не могли бы вы сделать так, чтобы даже супружеские пары или братья и сестры не могли обучать друг друга этому методу?
— Естественно, поскольку каждый дворянин будет заключать личный контракт. Но к чему ты это упомянула?
— В основном, я не хочу, чтобы это знание распространялось бессистемно. Сжатие маны настолько опасно, что даже в Королевской академии несколько профессоров присутствуют во время его преподавания, и несчастные случаи все равно происходят независимо от того, насколько тщательна подготовка. Разве не вы мне сами об этом рассказывали?
Я не забыла, как Фердинанд спросил, как я еще жива, или когда он упомянул, что детям крайне редко удается успешно освоить собственный стиль сжатия маны. Я не хотела, чтобы что-то настолько опасное распространилось подобно лесному пожару.
— Этот метод сжатия маны настолько эффективен, что позволил мне пройти путь от послушницы синей жрицы до приемной дочери эрцгерцога. Я вполне могу себе представить, как родители заставляют практиковать его своих детей со скудными объемами маны, в последней отчаянной попытке избежать их отправки в храм, чего я, конечно же, не хотела бы.
В благородном обществе детей с меньшим количеством маны, чем требовалось для статуса их дома, отправляли в храм или отдавали на усыновление другим домам с более низким статусом. Был шанс, что родители, желая избежать этой участи, могут навязать мой метод сжатия маны своим детям, что приведет к массовому всплеску смертей до крещения.
— Дети до крещения не считаются людьми, — ответил Фердинанд.
— Но это только с административной точки зрения. Независимо от того, считаются ли они людьми в герцогстве или нет, они все еще живые разумные существа. И ни при каких обстоятельствах я не хочу подвергать такой опасности живых детей. Это то, чего я просто не потерплю, и я всем сердцем отказываюсь уступать в этом вопросе.
Когда я объяснила свою позицию, Фердинанд нахмурился и опустил глаза. Когда он снова поднял голову, в его светло — золотистых глазах была только пронзительная проницательность – скрыть слабость духа или обман со стороны того на кого направлен этот взгляд было невозможно.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
— Твое мнение останется неизменным, даже если в храм отправят детей, которые могли бы стать дворянами? — Спросил он, понизив голос.
— Я предпочту одиннадцать новых синих жрецов, чем десять мертвых детей и одного живого дворянина, — ответила я, встретившись с ним взглядом. Между уходом в храм и жизнью дворянина была огромная разница в статусе и качестве жизни, но даже зная это, я не изменю своего мнения.
Его взгляд смягчился, затем он задумчиво положил руку на подбородок.
— Как обычно, я не могу понять, почему ты так непреклонна в том, что не приносит тебе абсолютно никакой личной выгоды, но хорошо — я проявляю уважение к твоей позиции. Твоему методу сжатия маны будут обучаться только те, кто подпишет контракты, и подписавшие их не смогут поделиться методом сжатия с членами своих семей. Другие условия?
— Я также буду брать плату за обучение. Это вполне разумно, учитывая, насколько ценна подобная возможность, не так ли?
-Хм… Я и сам думал об этом, но разве это не резко уменьшит возможность обучится твоему методу низшей знати? — Спросил Фердинанд, постукивая себя по виску и бормоча что-то насчет оптимальной цены. Краем глаза я заметила, как побледнел Дамуэль.
— Если ваша цель состоит в том, чтобы добиться увеличения количества доступной маны в герцогстве, — сказала я, — то почему бы не взимать с низших дворян меньше, повышая цену с каждым уровнем знатности? Высшие аристократы рождаются с достаточным количеством манны чтобы не нуждаться в этом методе, поэтому только те, кто будет чувствовать необходимость в этом знании будут покупать его.
Румянец вернулся на лицо Дамуэля, но теперь побледнел Карстедт. Он начал считать на пальцах, а потом обхватил голову руками. Возможно, мне придется ввести семейную скидку.
— Я принимаю твои условия. Итак, Розмэйн, — каков принцип твоего метода сжатия маны? — Спросил Фердинанд, и на его лице появилась улыбка.
Но я лишь улыбнулась ему в ответ и покачала головой.
— Это подождет пока вы не подпишете магический контракт и не внесете оплату, Фердинанд.
— Я вижу, ты научилась осторожности.
— Всякий может догадаться, что ты что-то замышляешь, когда у тебя на лице эта злодейская ухмылка.
Фердинанд снова усмехнулся, затем перевел взгляд на Дамуэля, как бы молча спрашивая меня, что нам с ним делать. Я тоже посмотрела на того; он выглядел как преступник, ожидающий приговора.
— Я научила тебя методу сжатия по собственной воле, поэтому не буду просить оплаты, — начала я. –Но, я заставлю тебя подписать магический контракт, в котором будет сказано, что ты не передашь то, что узнал, никому другому. Это приемлемо?
— Конечно, — тут же ответил Дамуэль, улыбка на его лице ясно давала понять, что он был доволен тем, что ему не нужно платить деньги.
Карстедт облегченно вздохнул.
— Раз Фердинанд говорит с тобой так спокойно и расслабленно, значит, мне не о чем беспокоиться.
Как только наша дискуссия о сжатии маны закончилась, он тут же отправился в Эренфест.
Насколько же жестоким должно быть благородное общество, чтобы этот мой разговор с Фердинандом считался спокойным и расслабленным…? Или Фердинанд самый жестокий среди всех аристократов? Честно говоря, я даже думать об этом не желаю.
Проводив Карстедта, мы немного отдохнули, собираясь на следующий день выехать в Илльгнер. Мы могли позволить себе заехать туда, поскольку провинция находилась относительно близко к Дорвану.
-Розмэйн, поскольку я собираюсь сопровождать тебя в Иллгнер, моего собственного налогового чиновника будет достаточно. Юстус вернется в Эренфест раньше нас. Ты не возражаешь против этого? — Спросил Фердинанд.
— Совсем нет.
Я догадывалась, что Юстусу было приказано выяснить все что можно о упомянутой Карстедтом фракции Джорджины, кроме того, он, вероятно, хотел начать подготовку к распространению метода сжатия маны. Юстус был одним из самых верных членов свиты Фердинанда, и не использовать его в такое время было бы пустой тратой его талантов.
— Отлично. У меня сегодня еще много дел, и было бы неудобно, если бы ты бродила по зимнему дому, создавая новые проблемы, поэтому я прошу тебя провести остаток дня за чтением в своей комнате.
— Понятно! Я и шага не сделаю за порог!
АААаааа! Целый день спокойного чтения!
Прижимая к груди пачку бумаг, которую мне дал Фердинанд, я с кружащейся головой вернулась в свою комнату. Когда я пришла, Фран отодвинул для меня кресло, на которое я с нетерпением запрыгнула.
Бумаги представляли собой досье на фракцию Джорджины, содержавшее выписанные в аккуратные столбцы имена дворянок из средней и высшей знати, посещавших чаепития, устраиваемые ее членами, и обычно нейтральных низших дворян, которые были с ними дружны. Перелистывая досье, я увидела, что также были выписаны все родословные дворянок, а последняя страница заканчивалась следующими строками: “надеюсь, это окажется полезным для вас, Лорд Фердинанд. Передайте от меня привет Розмэйн.”
— Матушка…
Это досье составила Эльвира и попросила Карстедта доставить его, предупредив нас о предстоящей опасности, чтобы помочь нам избежать того, что может случиться. В этих страницах я чувствовала материнскую любовь, и у меня слезы навернулись на глаза.
…Мне нужно просмотреть их и запомнить все имена.
Поэтому я очень внимательно прочитала досье. Как и ожидалось, многие из людей находившееся в моем черном списке за дружбу с Безеванстом были упомянуты и здесь, так что я уже знала больше половины имен. Однако только попытки проследить за сложными генеалогическими древами было достаточно, чтобы у меня закружилась голова.
