Зубрежка под надзором Фердинанда началась уже на следующий день. После завтрака я провела время за чтением и перепроверяя то, что узнала накануне. Затем, когда Норберт пришел за мной, я переехала в кабинет Фердинанда, где продолжила усердно заниматься до полудня. Там стояли два письменных стола, на которых лежали стопки документов, выстроенные в аккуратный ряд. В мою голову вдалбливали географию и историю, и то и другое было трудно понять без букв или изображений перед глазами.
Жди меня, о библиотека Королевской академии… Я приеду, как только смогу!
После обеда мы с Вильфридом и Шарлоттой упражнялись в игре на харшпиле. Похоже, что напряженное обучение музыке, которое Фердинанд заставил меня пройти перед тем, как я отправилась в юрэ́вэ, было невероятно интенсивным, потому что, несмотря на мое двухлетнее отсутствие, похоже, что я уже знала достаточно, чтобы поступить в Королевскую академию, даже если сравнивать с тем, что сейчас умел Вильфрид. Конечно, для игры на харшпиле мне снова понадобится разрабатывать пальцы, и мое изучение музыки на Земле, вероятно, тоже очень помогло, но все же, мое превосходство над ним было очевидным.
Спасибо вам, Фердинанд! Впервые в жизни я искренне благодарна вам за ваши жестокие методы обучения!
После практики с харшпилем, в зависимости от того, что сейчас был за день я или упражнялась вместе с рыцарями или же училась исполнять «кружение веры» — танец, посвященный божествам.
Этот танец был, по-видимому, религиозным актом, совершаемым на церемонии совершеннолетия, которая проводилась в день окончания академии. Посредством танца и песни их исполнитель выражал благодарность богам, празднуя переход зимы в весну и рождение новой жизни.
Из всех рыцарей-учеников двадцать особо талантливых будут отобраны для исполнения танца клинков, а семь кандидатов в эрцгерцоги для исполнения кружения веры. Все остальные будут петь и играть музыку. Быть избранным для выступления было большой честью как для отдельных людей, так и для герцогств, из которых они происходили, поэтому каждый из предполагаемых участников работал изо всех сил в надежде каким-то образом стать одним из этих немногих счастливчиков. Я интерпретировала все это через призму театральности выпускных церемоний, вспоминая празднества на Земле, которым тоже придавали зачастую преувеличенные значения.
— Мне даже не нужно практиковаться, если впереди будет еще и процесс отбора, верно? Я могу просто оставить это всем остальным.
— Нет, неверно, идиотка, — отругал меня Фердинанд. — Кандидаты в эрцгерцоги обязаны участвовать, и можешь быть уверена, что при поступлении будут проводиться практические экзамены по кружению. Бывают времена, что в выступлениях вынуждены участвовать высшие дворяне, когда в каком-то классе нет достаточного количества кандидатов в эрцгерцоги, и если ты не покажешь навыков хотя бы соответствующих их уровню, ты навлечешь огромный позор на всё герцогство.
Кружение веры, по-видимому, было гораздо важнее, чем я ожидала. У меня явно не было иного выбора, кроме как вложить все силы в обучение и отработку, чтобы быть готовой к этим практическим экзаменам. Может быть, мой земной опыт пригодится и здесь.
— Фердинанд, вы тоже умеете исполнять «кружение»? – поинтересовалась я из любопытства.
Он сухо ответил:
— Ну конечно.
Я могла представить себе, как Фердинанд выполняет танец-посвящение настолько совершенно, что множество студенток падают в обморок, точно так же, как от его игры на харшпиле.
И поэтому я практиковалась в выполнении кружений вместе с Вильфридом и Шарлоттой. Они учились ему уже около года, так что были в хорошей форме и танцевали довольно прилично.
— Вихрь посвящения разделен на два стиля, один для мужчин и один для женщин, но в основе их обоих лежит вращение, как я уверен, вы можете себе представить, — объяснил наш инструктор по кружению. Речь шла не о всевозможных прыжках навроде тех, что используются в традиционных танцах или балете, а о как можно более красивом и грациозном вращении и скольжении.
— Установление и поддержание напряженности абсолютно необходимо. В этом смысле это довольно похоже на крайзель.
Крайзели были почти один в один, как волчки: игрушки, которые вы запускали прокручивающим движением, а затем наблюдали, как они кружась на выступающем конце сохраняют равновесие.
— Когда крайзель вращается, кажется, что он застыл на месте, не так ли? И в этот момент возникает пленительное чувство напряжения. Правильное кружение требует, чтобы вы достигли точки, где вы тоже выглядите так, как будто вы кружась стоите на месте, потому что только тогда атмосфера напряженности достигает своего пика. Вы должны сохранять безупречное равновесие, иначе ваш вихрь перестанет быть прекрасным, и напряжение, которое вы излучаете, исчезнет в одно мгновение.
Теперь, услышав эти слова, мне показалось, что мой учитель традиционных японских танцев и балета говорил то же самое. Мама заставляла меня ходить в эти танцевальные и балетные классы в течение трех лет на случай, если у меня возникнет к ним интерес. Она сказала, что купит мне все книги, что я захочу, если учитель скажет, что я хорошо учусь, и поэтому я старалась изо всех сил. Не иметь возможности читать книги во время уроков было чрезвычайно мучительно, но все же я смогла продержатся там три года.
Не то, чтобы этот опыт мог помочь мне сейчас, так как я сейчас и ходить то не могу.
— Но что важнее всего, так это истинная благодарность богам в вашем сердце.
Понимаю, понимаю… Другими словами, подобная молитва исполняемая со всей серьезностью может закончиться так же, как мое выступление на харшпиле во время моего зимнего дебюта. Мне нужно быть очень осторожной.
— Теперь-то я все понимаю, — нараспев произнесла я.
Покончив с основами кружения, мы начали с нескольких подготовительных упражнений.
Ай-ай-ай! Мое тело еще менее гибкое, чем я думала!
В дни тренировок с рыцарями, я вместе с Бонифацием и Экхартом занималась изучением магии усиления. Я снимала магический инструмент с одной из моих рук и практиковалась в укреплении этой конечности, стремясь суметь двигать ею только с помощью моей собственной маны. Насколько я узнала, нельзя будет считать, что я хоть немного овладела этим направлением магии, пока не смогу использовать оружие и формировать своего ездового зверя, одновременно применяя усиление.
После нескольких дней тренировок, я, наконец, смогла создать своего ездового зверя, одновременно используя магию усиления на моей правой руке, с которой был снят магический инструмент. Это зрелище заставило Ангелику отшатнуться и упасть на землю, а её плечи опустились, выражая её отчаяние.
— Почему вы так легко используете магию усиления, Леди Розмайн? Мне потребовалось полтора года обучения, чтобы суметь сформировать ездового зверя, одновременно используя усиление. Мне кажется, что я полностью потеряла уверенность в своих способностях как рыцарь-страж…
— Бвахаха! — взревел Бонифаций. — Розмайн — член семьи эрцгерцогов. У нее более чем достаточно маны, даже при использовании магии усиления. Нет смысла завидовать дочери эрцгерцога. Ты усердно работала, чтобы свести к наименьшему возможному количество маны используемое в магии усиления. Просто продолжай в том же духе — на самом деле, почему бы тебе не взять в качестве примера Дамуэля? Этот человек мастер по сохранению маны!
Дамуэль был полностью сосредоточен на наиболее эффективном использовании своей маны, и поэтому он всегда старался тратить её как можно меньше во время боя. В результате его боевой стиль был очень простым и довольно прямолинейным, но он был гораздо менее расточительным, даже по сравнению с другими рыцарями из низших дворян.
— Ваш учитель прав, хозяин, — вмешался Стенлюк. — Хозяин моего хозяина еще не привык к магии усиления, и поэтому она тратит много маны, используя её. Вы, конечно, более искусны в магии усиления. Вам совсем не стоит так расстраиваться.
Ангелика подняла голову. С тех пор, как Бонифаций признал её как свою ученицу, она стала рыцарем, столь способным в использовании магии усиления, что подобный уровень владения был редким даже среди высших дворян. Стенлюк, казалось, тоже неуклонно развивался. Его клинок был теперь намного длиннее, чем в последний раз, когда я его видела.
— Ты определенно стал больше, Стенлюк. Ты уже многое знаешь о мире?
— У меня не было выбора, учитывая плохую память моего хозяина. И потому у этой битвы нет и не будет конца, — ответил Стенлюк. Он, конечно, говорил об Ангелике, но, услышав эти слова произнесенные голосом Фердинанда, я почувствовала себя так, словно это ругают меня.
Как раз в тот момент, когда на моем лице возникла печальная гримаса, Бонифаций откашлялся и протянул мне короткий меч. Судя по внушительному фей камню на рукояти, я предположила, что это тоже манаклинок.
— Розмайн, я тоже выращиваю манаклинок, — сказал он. — Ты не могла бы влить в него немного своей маны?
— Гм, Дедушка… Дело в том, что мне запретили вливать свою ману в чужие манаклинки.
— Быть того не может!
Мне очень не хотелось его разочаровывать, а ведь он был явно задет моим отказом, но я просто не могла сделать это без получения разрешения. Я объяснила, что Фердинанд запретил мне делать это после инцидента со Стенлюком, что заставило Бонифация нахмуриться.
— Разрешение от Фердинанда, хм…? — пробормотал он почти рычащим голосом. Я чувствовала, что он вот-вот бросится вперед, готовый снести любые преграды, стремясь любой ценой добиться желаемого, поэтому я поспешно попыталась остановить его.
— Но даже с разрешения Фердинанда, я не думаю, что смогу справиться с этим, пока снова не научусь контролировать свою ману. Я все еще с трудом использую её должным образом из-за моего сна в юрэ́вэ.
Если использовать аналогию, это было похоже на переход от наливания воды в стакан из кувшина к наливанию воды в стакан из ведра, то есть было намного сложнее контролировать поступающий поток. Магия усиления требовала много маны, что было плюсом, так как «ведро» работало в этом случае просто отлично, это было как будто вы наливали из него воду в умывальник, но манаклинки были совсем другим делом. По сути, мне нужно было бы вливать свою ману по ложке, «ведро» тут совсем не годилось. Пройдет какое-то время, прежде чем я привыкну обращаться моими увеличившимися возможностями.
— Кроме того, манаклинок Ангелики в конечном итоге стал говорить как Фердинанд, потому что я думала, что ей нужен кто-то, способный руководить и наставлять. Я не могу придумать ничего такого, что нужно тебе, Дедушка. Ты и так уже достаточно силен.
— Понимаю… Более чем достаточно силы, да?
Как только тренировки или обучение танцу заканчивались, я, чтобы освежиться, принимала ванну, а затем ужинала. Моей последней задачей на день было чтение, подготовка к завтрашнему дню, хотя Рихарде, чтобы уложить меня спать, всегда приходилось вытягивать книгу у меня из рук силой.
Я постоянно училась чему-то новому, и с каждым днем у меня накапливалось все больше учебных материалов. Я, естественно, наслаждалась их чтением, но запоминать все было довольно трудной задачей.
И все же я не собираюсь сдаваться. Я заслужу уважение Шарлотты, стану лучшей старшей сестрой в мире и буду проводить каждый день в раю, который называется библиотекой Королевской академии!
Уроки магии, преподаваемые на первом курсе академии, были совсем не трудными. На них знакомили с основными фактами о мане и фей камнях. И у той, и у тех была склонность к какому то природному элементу, что отражалось в их цвете, в свою очередь асоциировавшимся с божественными цветами богов. Все, что мне нужно было сделать, это запомнить, какой элемент соотносится с каким цветом, и как человек, которому раньше пришлось вызубрить священное писание, я все поняла и запомнила после беглого прочтения.
История оказалась значительно сложнее – там было так много королей с длинными, очень похожими друг на друга именами, что мой мозг просто превращался в кашу каждый раз, когда я пыталась их выучить. Единственным утешением было то, что я уже знала историю образования страны из религиозных сказаний, записанных в священном писании, что сэкономило мне немного времени.
— Для древней истории тебе нужно только запомнить общий ход событий. А вот что происходило в несколько последних десятилетий тебе просто необходимо знать в подробностях, — объяснял Фердинанд. — В частности, тебе нужно будет узнать о гражданской войне, которая произошла в Суверении, какие изменения она вызвала, и кто в ней победил. Это будет чрезвычайно важно при взаимодействии с другими студентами Королевской академии.
Я посмотрела на огромное королевское генеалогическое древо, которое Фердинанд разложил передо мной. Королевская семья и их отпрыски сражались между собой, и самые сильные из них делали все возможное, чтобы стать королем. Гражданская война началась из-за того, что первый и третий принцы вступили в открытый конфликт, и в результате это привело к расколу страны на двое.
Первый принц в конечном счете проиграл войну, но третий принц был убит убийцей, которого первый принц послал перед своей смертью, в результате чего они оба погибли. Это вновь разожгло пламя конфликта, когда четвертый и пятый принцы и их союзники вступили в бой. Пятый принц в конце концов победил, но, возможно, из-за того, что он во время ожесточенных сражений испытал множество смертельно опасных ситуаций, он был беспощаден по отношению к четвертому принцу, а после его смерти провел крупномасштабную чистку против его ближайших родственников и поддерживающих их дворян.
— Что за глупость, ведь в результате страна стала намного слабее… Неужели королевская семья кучка идиотов?
— Да, но ты, без сомнения, самая большая идиотка. Держи подобные мысли при себе. В настоящее время в Королевской академии держат верх дворяне, что поддержали пятого принца, то есть нынешнего короля.
— Это понятно, но ведь он казнил не только своих врагов, не так ли? Неужели он действительно должен был убить этих принцесс и всех их детей? — спросила я, указывая на часть генеалогического древа. Те, кто умер своей смертью, имели одну горизонтальную линию проходящую через свои имена, но имя каждого человека, который погиб в результате зачистки со стороны победителя в гражданской войны, было зачеркнуто большим “X».
Вполне разумно, что пятый принц избавился людей, которые по праву могли претендовать на трон, но он казнил принцессу из предыдущего поколения, а также других женщин в семье, ни одна из которых, похоже, не участвовала в войне за престолонаследие.
— Это может показаться тебе совершенно излишним, но было необходимо не позволить прорасти новым семенам войны, — объяснил Фердинанд. — Если считать это своеобразной страховкой, то тогда разве все это не обретает смысл?
— Я могу это понять, но мы до сих пор боремся с последствием уничтожения столь большого количества дворян, которые необходимы для жизни страны. Я действительно не понимаю причину этой совершенно излишней жестокости. По крайней мере, разве он не должен был позволить этой принцессе жить, чтобы она могла продолжать рожать магически сильных детей? Он мог бы выдать ее замуж за дворянина из своей фракции, возможно, использовать её, чтобы узурпировать ослабленную соперничающую фракцию… Я действительно не думаю, что ему нужно было убивать её.
— Это веские аргументы, но именно эта принцесса сама решила свою судьбу. Она имела бесстыдно много романов с несколькими мужчинами в надежде получить детей с как можно большим количеством маны. Предоставив её самой себе, пятый принц рисковал тем, что кто-то когда-нибудь заявит, что один из её детей — сын одного из погибших принцев, что, возможно, приведет к новой войне.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
Узнав о том, что королевская семья делает все, что хочет, без каких либо последствий для себя, меня затошнило. Ну и что с того, что у принцессы плохая репутация? Ну и что с того, что никто не знает, родила ли она одного из сыновей принца? Если хотите знать мое мнение, это как с синими жрецами, их дети тоже не знают своих отцов и потому ни на что не претендуют.
— Теперь, когда и королевская семья, и дворянство сильно уменьшились в размерах, все хотят только одного — увеличить размеры своих родов. Из-за магических инструментов, прикрепленных к твоему телу, я полагаю, что твой огромный объем маны не будет сразу распознан другими, но, несмотря на это, позаботься о том, чтобы не подвергнуться похищению, пока пребываешь в академии.
— Какого демона?! Это же просто ужас какой-то!
— Это ожидающая тебя действительность. Ни при каких обстоятельствах ты не должна покидать поле зрения своих рыцарей-стражей или Рихарды, — сказал Фердинанд. Я быстро закивала, почти что плача от страха.
В промежутках между чтением учебных материалов, обучению кружению веры и тренировкам с Бонифацием, мне нужно было подготовиться к отъезду в Королевскую академию. Сначала нужно было решить, какие наряды я возьму с собой. Было приготовлено достаточно ткани, чтобы можно было в любой момент заняться их пошивом, но так как никто не знал, когда я проснусь, то ничего не было сделано.
До отъезда в Королевскую академию оставалось не так уж много времени, поэтому личные швеи Эльвиры и Флоренции, а также Коринна (к которой относились как к моей личной швее) работали вместе, чтобы успеть пошить для меня одежду. С этой целью и Эльвира, и Флоренция посетили мою комнату.
— Подумать только, Розмайн, ты заранее собрала сведения о веяниях моды в Королевской академии. Ты просто полна сюрпризов, — сказала Флоренция.
Среди информации, которую Дамуэль получил от студентов Королевской академии, были подробные заметки о том, какие одежды были популярны у кандидатов в эрцгерцоги из других герцогств. Высшая дворянка по имени Брунгильда записала эту информацию специально для нас с Шарлоттой, чтобы мы могли на нее ссылаться при подготовке наших нарядов.
Не то чтобы я на это рассчитывала, но Флоренция тем не менее похвалила меня за мою «предусмотрительность». Похоже, что эти сведения так или иначе все же приносят пользу, поэтому будет лучше, если студенты продолжат собирать информацию.
Кстати, ни один человек не записал для меня никаких историй из других герцогств. Я должна признать, что вина за это лежала только на мне, так как я не дала четких инструкций, вместо этого написав только: «Пожалуйста, соберите сведения в Королевской академии”. Когда я поняла это и печально опустила голову, Корнелиус с улыбкой заметил, что никто не мог бы понять, что я хочу просто собрать истории и сказки, прочтя подобную просьбу.
— Миледи, первое, что нам нужно решить, это наряд, который вы наденете во время зимнего общения в этом году.
— Разве я не могу надеть то, что носила два года назад? Хорошо это или плохо, но я ничуть не выросла.
Мы с Рихардой обсуждали, какой из моих нарядов нужно пошить в первую очередь. Она хотела сшить их в том порядке, в каком я буду их носить, но я хотела сначала разобраться с теми, которые мне понадобятся в Академии. К сожалению, за время сна я совсем не выросла, но это означало, что я могла просто продолжать носить свою одежду двухлетней давности без каких- либо затруднений.
Эльвира, услышав наш разговор, вздохнула.
— Розмайн, теперь я понимаю, что имел в виду Фердинанд, когда сказал, что ты воспринимаешь себя так же, как и два года назад, когда тебе было восемь лет. Выслушай меня. Поступление в Королевскую академию означает, что тебе исполнилось десять лет. Твои юбки должны быть удлинены, и поэтому даже с твоим невысоким ростом ты не можешь продолжать носить свою старую одежду.
О, верно… Теперь юбки действительно должны быть длиннее.
Когда девочкам исполнялось десять, их юбки до колен удлинялись до голеней. Это должен был быть момент, когда человек наслаждался своим ростом, но так как я осталась такой же, как и была, то не чувствовала ощущения праздника по поводу того, что мне исполнилось десять.
Просто было ощущение неправильности.
— Что еще мы можем сделать, кроме как подготовить для тебя новый наряд, чтобы ты могла принять участие в пире, посвященном началу зимнего общения?
— …Я предлагаю просто перешить юбку одного из моих существующих нарядов. Простые изменения не должны занять так много времени, верно? — спросила я, затем подозвала Коринну из группы швей, выстроившихся у стены. — Коринна, я бы хотела, чтобы ты переделала вот эту часть юбки. Добавь с внутренней стороны ткани, чтобы она доходила до моих голеней, затем заверни её вот так и укрась ее цветами.
Я предлагала сделать что-то похожее на юбку-пузырь, что Тули носила во время церемонии крещения в нижнем городе. Мой наряд для зимнего общения был сейчас совсем не важен для меня, поэтому я хотела закончить с ним внеся в него самые простые изменения.
Мама давно уже объяснила Коринне мои простые методы переделки, и она сразу поняла, чего я хочу. Она достала иголку и нитку, скрепила материал вместе, затем закрепила его стежками, чтобы сделать простую юбку пузырь. Она затем попросила другую швею принести ей еще ткани, а сама объяснила Эльвире и Флоренции, как собирается перешить наряд.
— Если мы пришьем новую ткань к внутренней стороне юбки и сложим её, как объяснила Леди Розмайн, она будет выглядеть так. Это приемлемо?
— О боги, какая прелесть. Форма восхитительна, но для удлиненной юбки ты должна использовать ткань того цвета, который сейчас в моде, — сказала Эльвира.
Флоренция кивнула.
— К тому же, если ты собираешься украсить плиссированную юбку цветами, не стоит ли таким же образом украсить и область груди?
Коринна записала на дощечке пожелания Эльвиры и Флоренции, затем достала цветочные украшения, которые принесла с собой, и положила их на указанные части наряда.
— Если бы мы осуществили ваше предложение, достопочтенная эрцгерцогиня, я думаю, маленькие цветы очень хорошо смотрелись бы рядом друг с другом, вот так, — сказала Коринна. — У вас есть какие-нибудь предпочтения?
Две мои матушки взволнованно болтали между собой, выбирая размер и цвет украшений, а затем выбирали, какую ткань использовать из тех, что принесла Коринна, основываясь на цвете и качестве. Тем временем с меня были сняты мерки. Никаких изменений, как и ожидалось, не было.
Разобравшись с нарядом для зимнего общения, я должна была решить, что носить в Королевской академии. Обязательной школьной формы не было, но было правило, что основным цветом наряда учеников должен быть черным. Это, по-видимому, было проявлением уважения к всепоглощающему Богу Тьмы, а цвет также символизировал желание человека жадно впитывать знания, которым его учили.
Преобладание черного цвета было единственным правилом, однако, студентам позволялось довольно поразительное количество свободы во всем остальном. Согласно информации, которую Брунгильда собрала в Королевской академии, некоторые носили одежду с оборками и красочной вышивкой, а другие — облегающую одежду под куртками в стиле болеро с манжетами, что позволяло им изменять длину рукавов в зависимости от посещаемых ими классов.
— Я бы предпочла наряд с изменяемой длинной рукавой, а не с впечатляющей вышивкой, — заметила я. Длинные рукава не вызывали у меня ничего, кроме раздражения, но некоторые занятия, например обучение придворным манерам, требовали их наличия. Самым практичным и удобным решением, которое я смогла придумать, было болеро с длинными рукавами, которое можно было просто снять, когда в длинных рукавах не было необходимости.
Но, к сожалению, Флоренция, Эльвира и Рихарда покачали головами в ответ на мое предложение, разбив мои мечты.
— Кандидат в эрцгерцоги не может носить такой наряд.
— Правда…? Но кандидаты в эрцгерцоги тоже должны посещать практические занятия, разве нет? Не будут ли тогда рукава мешать им?
— Для кандидата в эрцгерцоги преодоление этого вызова, не теряя при этом изящества, в порядке вещей, моя дорогая, — с улыбкой сказала Флоренция, тем самым окончательно отказываясь обдумывать моё предложение. Я тогда решила, что решить эту проблему будет не так уж и сложно. Мне просто нужно будет взять с собой длинный шнур для подвязывания, чтобы по мере необходимости я могла сама менять длину рукава.
Кроме ранее предложенных изменений в наряд для зимнего общения, мои предложения об одежде полностью проигнорированы. Три женщины полностью самостоятельно решили, какие наряды я буду носить в академии. Это было, вероятно, к лучшему, так как я все же не хотела носить одежду, слишком выделяющуюся на фоне носимого остальными учениками.
И вот, благодаря привлеченным многочисленным швеям, мои наряды были благополучно завершены до начала зимнего общения.
— Розмайн, что ты думаешь о том, чтобы твой личный повар и музыкант были отправлены в Королевскую академию вместе с тобой? – спросил меня однажды за ужином Сильвестр.
В Королевской академии студенты жили в общежитиях, полностью заселенных дворянами из одного герцогства. Музыканты, работавшие в общежитиях академии, отбирались из слуг пяти самых высокопоставленных дворян, в то время как пять поваров и их помощники выбирались из работников кухни замка.
Поскольку мы с Вильфридом будем самыми высокопоставленными аристократами в нашем общежитии, будучи кандидатами в эрцгерцоги и все такое, наши личные музыканты, естественно, должны будут выбраны. Элла и Хьюго, однако, не были поварами замка, они были моими личными наемными слугами, которые следовали за мной, куда бы я ни отправилась, похоже, именно поэтому Сильвестр хотел получить мое разрешение, прежде чем отправить их.
— Ты ведь собиралась отправить их обратно в храм, пока будешь в Королевской академии, верно? Это было бы пустой тратой времени. Мы должны полностью использовать их навыки.
— Я не против взять их с собой, в конце концов, я бы предпочла иметь возможность есть привычную мне пищу. Сразу говорю это наперед — мы не будем учить шеф-поваров, которые отправятся с нами каким-либо новым рецептам.
Я не возражала против того, чтобы Хьюго и Элла делились оригинальными рецептами, которые они сами придумали, пока я спала, но мои личные рецепты были только моими, которыми я не собиралась делиться, не получив сначала за это плату.
Сильвестр опечалено кивнул, явно до этого надеясь заполучить новые рецепты.
— Тут уж ничего не поделаешь. Тем не менее, если это возможно, я хочу, чтобы на чаепитиях и собраниях кандидатов в эрцгерцоги ты поразила всех теми рецептами, которые я купил у тебя.
— Разве вы не хотели бы сохранить их существование в тайне? — спросила я, вспомнив его строгий наказ хранить мои учебные материалы, книги с картинками и рецепты в тайне от дворян других герцогств. Возможно, он передумал?
Сильвестр неторопливо скрестил руки на груди.
— Все, что ты делаешь, имеет огромное влияние на окружающих, поэтому я думал, что лучше держать это в секрете, пока ты не поступишь в Королевскую академию. Тебе предстоит провести там следующие шесть лет в качестве кандидата на получение титула эрцгерцога, и я хочу использовать эту возможность, чтобы усилить насколько это только возможно, влияние Эренфеста, — сказал он с серьезным выражением лица эрцгерцога. Я не могла точно сказать, каким виделось ему будущее, но, учитывая наши нынешние отношения с Аренсбахом, я могла понять, к чему это желание заполучить столько власти, сколько сможем.
— Судя по тому, что рассказал Фердинанд, вы хотите, чтобы я повысила оценку нашего герцогства через воздействие на Королевскую академию?
— Совершенно верно.
— Сколько вы выделите мне на это средств? — осведомилась я. — Если вы действительно хотите повысить оценку герцогства, есть несколько планов, которые я могла бы осуществить, хотя они слишком дороги для меня и других студентов, чтобы мы могли сами исполнить их. Мои планы в этом направлении будут зависеть от того, сколько герцогство готово выделить на это.
Деньги были необходимы для практически любых действий, также было очень важно правильно рассчитать время. Проснись я на год раньше, у меня было бы больше времени на подготовку и я могла бы сделать гораздо больше, чем мне было по силам сейчас.
— Так как я скоро уезжаю в Королевскую академию, сейчас я мало что смогу сделать. Конкретные приготовления должны начаться только весной. Я проведу этот год, сосредоточившись на доказательстве высокого качества моих подготовительных уроков, сопоставлении собранных сведений с настоящим положением дел и тому подобному. Как только это будет сделано, я направлю свои усилия на повышение оценки герцогства, и я надеюсь, что вы предоставите мне средства, необходимые для этого.
— …Хорошо. Я оставляю Королевскую академию на тебя и Вильфрида. Выполняйте свои обязанности кандидатов в эрцгерцоги и ведите Эренфест к будущему процветанию, — сказал Сильвестр, снова думая и говоря как эрцгерцог.
Вильфрид в ответ сурово кивнул.
— Я понял.
Мои сборы в Королевскую академию под руководством Рихарды проходили весьма гладко, вскоре подошла к концу осень, а Фердинанд продолжал набивать мою голову знаниями путем чтения насыщенных лекций. Начавший же падать снег означал, что началась зима.
