В тот славный вечер, когда я успешно сдала все свои экзамены, Вильфрид обвел взглядом студентов, собравшихся в столовой общежития Эренфеста, и произнес очень серьезным тоном:
— Сегодня, после столь многих жертв… Розмайн сдала последний экзамен.
— Вильфрид… – тут же возмутилась я. — Что именно ты подразумеваешь под “после столь многих жертв»? Хм?
— Я имею в виду, что ты могла бы и не спешить так.
Я увидела, что сразу после этих его слов, многие из отчаянно готовившихся к предстоящим урокам девушек, немедля закивали в знак согласия. Некоторые из тех, кто еще не сдал письменные экзамены, даже начали плакать от отчаяния, расстроенные тем, что их надежды и мечты обратились в прах, когда до их исполнения оставалась такая малость.
— Если бы только у нас было чуть больше времени… Я была так близка к тому, чтобы закончить свои письменные уроки, но теперь я даже не увижу, как будут снимать мерки со Шварца и Вайса… — заплакала Лизелета.
— А ты не преувеличиваешь, Лизелета? – спросила я. – Это всего лишь снятие мерок.
— А что бы Вы почувствовали, если бы библиотека закрылась завтра, после того как вы потратили столько времени и сил на достижение своих целей?
Библиотека закрывается как раз перед тем, как я сдала все свои экзамены…Я ведь просто не переживу такого!
Только оказавшись на её месте, я смогла понять ужас её положения. Одна только мысль о закрытии библиотеки заставила мое сердце так резко сжаться, что я могла бы поклясться, что оно обзавелось открытой раной. Теперь я искренне сочувствовала отчаянию девочек.
— Я должна буду заранее обговорить время снятия мерок с профессором Хиршур, так что у вас еще есть время до того, как будет определена эта дата. Я планирую посетить библиотеку завтра, но снимать мерки не буду. Я позволю тебе сопровождать меня, если ты сдашь свои письменные экзамены до того, как подойдет время снятия мерок, — приняла я решение, после этих слов девочки немного успокоились.
Однако Вильфрид, нахмурившись, покачал головой.
— Снятие мерок совсем не важно. Нам нужно обсудить все что только возможно до того, как Розмайн поселится в библиотеке, отказываясь покидать её.
Хм? А что нам нужно обсудить?
— Теперь, когда ты сдала письменные экзамены, настало время общения с аристократами из других герцогств, — продолжил Вильфрид. — Я думаю, что нам всем стоит заранее решить, сколько нововведений мы намерены представить в академии, а также обговорить ответы на вопросы, которые, как мы знаем, будут заданы каждому из нас. Вы согласны?
— Я лично только за. Есть много вопросов, на которые мне лично очень непросто отвечать, — воскликнул студент, обучающийся на чиновника, явно воспрянувший духом от такого предложения. Похоже, студентов чиновников во время недавнего обмена сведениями с учащимися из других герцогств почти что запытали вопросами на разные темы.
— Позвольте мне спросить тех из вас, кто уже имел контакты с другими герцогствами: какие вопросы они вам задавали и как вы на них отвечали? — спросил Вильфрид. — Мы подберем ответы, основываясь на том, что известно посторонним. Даже мы, первокурсники, скоро начнем общение.
Собравшиеся начали приводить пример за примером. Это был еще один пример, когда наш Комитет по повышению успеваемости, собравший и распределивший всех согласно изучаемой специальности и проходимому курсу, доказал свою огромную полезность, дозволив нам услышать все вариации задаваемых вопросов и данных на них ответов. Несколько старшекурсников уже посетили несколько чаепитий в День Земли, и, как и ожидалось, самой популярной темой разговоров был секрет столь стремительного улучшения оценок Эренфеста. Похоже, что все первокурсники, сдавшие письменные экзамены с первого раза, привлекли внимание других герцогств, и этот интерес только усилился, когда мы с Вильфридом достигли уровня оценок, что выставлялись только ученикам, являвшимся примером для подражания всей Академии.
Я с интересом выслушала все это, ведь это произошло только потому, что я стремилась как можно скорее достичь своей личной цели, но учащиеся на чиновников на этом не остановились, и переглянувшись, продолжили:
— Это правда, что наши оценки являются наиболее распространенным предметом обсуждения, но наш ответ на такие вопросы уже найден, — объяснил один из них. — Хартмут велел нам говорить, что причиной этому внезапному улучшению оценок — Святая Эренфеста, и что в следующем году все будут удивлены еще больше.
— Это ты велела Хартмуту…? — спросил Вильфрид, скрестив руки на груди и нахмурившись еще сильнее.
Нет, господин судья, клянусь, это не я.
— Я не отдавала ему таких приказов, — ответила я, бросив на преступника свирепый взгляд. — Он действовал по своей собственной воле.
— Но разве предложенный мною ответ не соответствует действительности? — спросил Хартмут с широкой, заразительной улыбкой. — В настоящее время мы привлекаем внимание только сдачей экзаменов. Пока вполне достаточно подобных уклончивых ответов, а настоящий сюрприз будет в следующем году, когда те, кто изучил Метод Сжатия Розмайн, вернутся с увеличенными запасами маны. Я ожидаю, что это значительно улучшит репутацию Эренфеста.
В сущности, Хартмут все верно предсказал, что это только начало для Эренфеста, а значит, настоящая головная боль для нас начнется в следующем году. На самом деле мне не хотелось об этом думать, но если мы не решим этот вопрос до того, как я отправлюсь в библиотеку, мы только усложним себе жизнь.
— …Это будет хорошим ответом, но продолжайте скрывать существование книжек с картинками, каруты, игральных карт и образовательной программы зимней игровой комнаты, — ответила я. — Я хочу, чтобы наше герцогство сохранило свое преимущество, по крайней мере в плане оценок.
— Как пожелаете.
Вильфрид тоже согласно кивнул.
— Этого должно быть достаточно для ответов на вопросы старшекурсников и более высших по положению аристократов. Что-нибудь еще?
— Меня спрашивали о унишаме, — сказала одна девушка, — Они хотели знать, что делает наши волосы столь блестящими, где это продается и как это делается.
Это был первый раз, когда я услышала об этом, но то, что девочки вымыли свои волосы с помощью унишама перед церемонией представления, очевидно, окупилось.
— Как ты на них отвечаешь? – спросила я.
— Я всегда говорю, что просто позаимствовала унишам и знаю только, что он становится все более популярным в Эренфесте.
— Понимаю. Этого достаточно, больше ничего не нужно говорить.
Те, кто учился в Королевской академии, обычно жили за счет припасов, телепортированных из своих родных герцогств. Здесь не было ни магазинов, ни простолюдинов. Студенты собирали новости о тенденциях и тому подобном, но реальные деловые сделки будут обсуждаться только на конференции эрцгерцогов. Реклама продуктов была необходима, если вы хотели, чтобы они продавались, но столь же необходимо было не раскрывать посторонним лишних деталей.
— Я разрешаю вам всем брать унишам, шпильки для волос и фунтовые кексы на чаепития, — продолжила я. — Вы можете обсуждать их, как они набирают популярность во всем Эренфесте. Однако не упоминайте название магазина, который их продает. Их стоимость упадет, если метод производства будет украден до следующей конференции эрцгерцогов. Сделайте все возможное, чтобы поднять им цену, дразня их образцами, но особо в подробности о них не вдавайтесь.
Все студенты с серьезными лицами закивали в ответ. Возможно, потому, что им недавно понадобилось начать зарабатывать свои собственные деньги, они теперь были немного более чувствительны к ценности подобных сведений, и тому как эта ценность может меняться с течением времени.
— Сегодня меня спросили о управляемых изнутри ездовых зверях, — сказал один студент. — Похоже, многие рыцари-подмастерья видели вас и профессора Хиршур верхом над Академией, леди Розмайн.
— Профессор Хиршур создала ездового зверя шмиля во время нашего урока создания ездового зверя, — начала я, объясняя, что произошло в классе. Я также не забыла упомянуть, что несколько учителей пришли расследовать слух о том, что я натравила на Фрауларм ездового зверя в виде демонического животного, — В их присутствии было доказано, что этот слух был не более, чем наветом. Слух скоро должен перестать существовать.
— Ах, кстати об этом, есть несколько первокурсниц, пытающихся сделать управляемых изнутри ездовых зверей, — сказала Лизелетта, расплываясь в улыбке, когда она сообщила, что многие из них решили сделать их в виде шмилей.
— Возможно, возникнет мода на ездовых зверей в виде шмилей, — заметила я. – Ведь они очень милы.
— Это великое благо, что на вашем ездовом звере можно ездить, не переодеваясь, — добавила Брунгильда. — Может, мне тоже сменить своего ездового зверя на управляемого изнутри? Это может потребовать серьезных усилий, так как я привыкла к тому зверю, что у меня есть сейчас, но, возможно, оно того стоит… — она была первой, кто вслух сообщил о смене своего ездового зверя, без сомнения, желая поддержать невольно созданную мной моду.
— При его создании расходуется больше маны, но, сделав ездового зверя больше, ты также сможешь внутри перевозить багаж. Он также очень хорош в защите тех, кто находится внутри, от дождя, — прокомментировала я. – Однако, должна сказать, что мои рыцари-стражи рассказали мне, что управляемые изнутри ездовые звери плохо подходят для тех, кому по долгу службы нужно использовать оружие.
Джудит недовольно нахмурилась, услышав мое последнее замечание. Похоже, ей тоже хотелось обзавестись управляемым изнутри ездовым зверем.
— Кроме того, для тех из вас, кто хочет сотворить ездового зверя нового типа, я бы предложила отказаться от традиции придания им вида изящных, стройных животных, такие как лошади, и вместо этого, обратить внимание на более «округлых» созданий, к тому же они гораздо симпатичнее,- кхм, вернее, они предлагают больше пространства внутри, — сказала я, рекламируя эту идею в надежде увидеть вскоре более мило выглядящих ездовых зверей.
— Успешная сдача письменных экзаменов с первого раза, — это, конечно, большая новость, но мало кто говорит о том, что леди Розмайн пригласили на чаепитие профессора музыки, — сказал один из более старших студентов.
— Возможно, это потому, что чаепития, устраиваемые профессорами, не особенно редки, даже если добиться приглашения на них для студента Эренфеста сродни настоящему подвигу, — предположил в ответ другой.
Я взглянула на Брунгильду:
— Дата чаепития уже выбрана?
— Сегодня я сдала свои письменные экзамены и обсужу с Рихардой эту встречу. Мы займемся подготовкой к самому чаепитию, но вам нужно будет заранее заучить сведения о участвующих в нем профессорах. Лучше всего будет, если вы будете знать все, что только можно, относительно всех там присутствующих, — ответила она.
— Очень хорошо. С другой стороны, у меня есть просьба ко всем здесь собравшимся: я прошу вас всех выяснить, насколько легендарной и влиятельной фигурой является Фердинанд в Королевской академии.
— Вы говорите про Лорда Фердинанда…? — раздался голос одного из студентов.
— Из того, что я слышал, о нем до сих пор ходит много легенд, — сказал другой. — Одним нравится вспоминать их на чаепитиях, другим же эта тема явно неприятна. Я узнаю все, что только смогу про это.
Фердинанд, как он сам часто говорил, не был тем, кого можно было бы описать как “внушающий симпатию» или «располагающий к себе». Да, он был способен на заботу о ком-то, но он всегда показывал эту свою сторону только людям, которых считал ценными. По большей части он был в своих речах и поведении прям и резок. Могу представить, что за неприятное впечатление он произвел на подавляющее большинство людей.
Тем не менее, он искусен в первоклассных фальшивых улыбках, приличествующих аристократу, и обмене саркастическими колкостями, так что я думаю, что у него тоже есть своя доля приверженцев…
— Фердинанд внес свой вклад в созданные мною мелодии и песни, поэтому я буду благодарна, если вы соберете эти сведения перед моим чаепитием с преподавателями музыки, — сказала я.
— Понимаем, — ответили учащиеся на чиновников. У всех у них были строгие, решительные выражения лиц, резко контрастируя с учениками рыцарей, которые не выглядели очень уж воодушевленными.
— Рыцари, я прошу вас также тщательно исследовать легенды, оставленные Фердинандом после себя. Похоже, он никогда не проигрывал в диттер сокровищ. Эренфест снова привлечет много внимания, пока мы, кандидаты в эрцгерцоги, находимся здесь, так что вкладывайте все свои силы в обучение.
— Лампрехт всегда говорил мне, что слава это чудо, которое случается раз в жизни… — запротестовал Корнелиус. — Не говоря уже о том, что самый распространенный тип диттера, играемый в настоящее время, — это скоростной диттер. Нынешняя ситуация очень отличается от той, что была раньше.
Я нахмурилась. В диттере «кража сокровищ» участвовало огромное количество рыцарей из разных герцогств, что создавало идеальные условия для победы тех, кто использовал наиболее подходящую для игры тактику. Вариация диттера, где во главу ставилась скорость, не оставляла много времени на размышления, но игра была достаточно проста, чтобы у Эренфеста все еще был шанс на победу.
— Ты хотя бы анализируешь своих противников, чтобы найти способы победить их как можно быстрее? — осведомилась я. — Я предполагаю, что существует только столь много различных фей зверей, сколько по силам создать профессорам.
— Их гораздо больше, чем ты думаешь, — ответил Корнелиус.
— Профессор Рауффен, вероятно, говорит, что победа может быть достигнута только с помощью мужества, или утверждает, что вы можете просто собраться вместе и разбить своих противников одной атакой, но вы не должны верить в эти его утверждения, — сказала я. – Лобовая атака будет очень серьезной ошибкой.
Рыцари-ученики обменялись удивленными взглядами, что, в свою очередь, удивило уже меня. Я не могла поверить, что они действительно намеревались поставить все на массовую атаку.
— Очевидный курс действий состоит в том, чтобы запомнить слабые стороны каждого фей зверя, которого могут создать профессора, и спланировать, как справиться с каждым из них, чтобы быть готовым независимо от того, с чем вы столкнетесь, но вы ведь также распределяете между собой наступательные и оборонительные роли? – спросила я. — Вы регулярно меняетесь местами, чтобы убедиться, что все находятся на местах, которые наилучшим образом соответствуют их сильным сторонам?
— Э-э, нет… мы…
— Вместо того, чтобы атаковать все сразу, у вас ведь по крайней мере один человек остается позади, чтобы наблюдать за полем боя, плюс еще несколько бойцов в запасе, чтобы они могли вмешаться, когда вашим основным бойцам нужно время, чтобы восстановиться. Разве вы не так делаете?
Трауготт поморщился, услышав мои предложения.
— Как кандидат в эрцгерцоги, Леди Розмайн, вы не понимаете обстоятельств, в которых находятся рыцари-подмастерья. Бои не длятся достаточно долго, чтобы кто-то нуждался в восстановлении сил, поэтому лучше всего просто высвободить всю нашу силу в одной схватке, независимо от того, что за фей зверь будет противостоять нам. Если у нас есть время, чтобы исследовать слабые места демонических зверей, нам тогда стоит потратить это время на упражнения, чтобы стать сильнее, — сказал он. Ангелика несколько раз быстро кивнула в знак согласия, и, учитывая, что она была страстной ненавистницей исследований и размышлений в целом, это не было неожиданностью.
— Насколько я припоминаю, рыцарям, которым поручено изничтожить Повелителя Зимы, обычно предстоит длительная битва, которая может длиться много дней. Его не победить одной общей атакой, и никто не способен сражаться так долго, не имея времени на восстановление. Кроме того, невозможно предсказать, какой фей зверь станет Повелителем Зимы, но ни один рыцарь никогда не использовал бы это как предлог, чтобы избежать изучения своих будущих противников.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
Рыцари-подмастерья не имели права участвовать в охоте на Повелителя Зимы, но они, скорее всего, слышали об ужасах, которые зима несла в себе. Они удивленно заморгали, глядя на меня, никак не ожидая, что я разбираюсь в таких вещах.
— Ваши вышестоящие в Рыцарском Ордене всегда ищут способы как быстрее победить Повелителя Зимы, исследуя слабые места каждого демонического зверя и усердно упражняясь, чтобы победить все, с чем они могут столкнуться, — продолжила я. — Даже здесь, в Королевской академии, есть смысл думать о том, как победить наиболее крупных и опасных противников как можно быстрее. Проясните свои роли и не прекращайте работать головой во время тренировок.
Я улыбнулась Ангелике, чье выражение лица делало её тоску от услышанного более чем очевидной, затем посмотрела на Корнелиуса.
— Какие фей звери используются в играх диттера, как они побеждаются и сколько времени требуется, чтобы победить их? – спросила я. — Если предположить, что мы уделим внимание каждому герцогству, то данные за один год должны хранить информацию о более чем двадцати демонических зверях. В течение прошедших лет, некоторые герцогства сталкивались с одним и тем же фей зверем уже несколько раз, и от них мы сможем узнать слабые стороны демонических зверей и как лучше бороться с ними. Записывали ли рыцари-подмастерья подобные сведения?
— Они передавалась только из уст в уста. Мы ничего не записываем, — ответил Корнелиус. Похоже, люди охотно рассказывали о своих переживаниях и приключениях во время диттера, но никто не вел никаких письменных записей.
Просто не могу этому поверить…
— С этого момента мы будем делать все по другому, — заявила я. – Вы все, запишите все, что вы можете вспомнить о прошлых играх в диттер и используемых в них фей зверях. Книги существуют для хранения и передачи информации. Если вы запишете это сейчас и оставите заметки для будущих студентов, Эренфест с каждым годом будет становиться все сильнее и сильнее.
Эти мои слова привлекли больше взглядов от учеников-служителей, чем рыцарей-учеников.
— Если вы хотите, чтобы рыцари-подмастерья записывали подобные сведения, то мы будем записывать сведения, абсолютно необходимые для чаепитий, например, какой чай и сладости предпочитают профессора, — сказал один, – тогда нам не придется заново выяснять это, когда это забудется.
— Наша работа состоит в том, чтобы записывать сведения, поэтому мы будем записывать и то, что учащиеся на чиновников накопили за все это время в виде легенд и пересказов, — добавил другой студент, учащийся на чиновника. Похоже, было много областей, где даже учащиеся на чиновников полагались на речь и память. В конце концов все согласились делиться тем, что они знали, и записать все устно передаваемые сведения.
— В дополнение к этому нововведению я поставлю в гостиной книжные шкафы, — объявила я. — Это даст возможность всем желающим ознакомиться с этими нашими новыми документами.
— Леди Розмайн, вы собираетесь превратить общежитие в библиотеку…? — спросила Филина, заработав от меня в ответ улыбку и кивок.
— Книжные шкафы нам понадобятся в любом случае, не так ли? Это не те документы, которые мы захотим показать другим герцогствам, и очень важно, чтобы все студенты Эренфеста имели равный доступ к ним.
***
Я уже прикидывала, где в общей зале нашего общежития расположить шкафы, когда краем глаза заметила, как Вильфрид повел плечами.
— Пока мы здесь, Розмайн… Не могла бы ты и мне дать совет? – спросил он.
— В чем дело?
— Чаепитие с Детлинде. Мне нужно тоже составить подробный план, так как она помешала тебе присоединиться к нему.
По его застывшему выражению лица я поняла, что он не ожидал, что это будет столь уж чудесное время, даже если в нем будут участвовать только кровные родственники.
— И Аренсбах, и Френбельтаг стремительно падают в рейтинге Академии, не так ли? Есть ли у кого-нибудь хорошая информация о них? Я куплю её здесь и сейчас, — сказала я. Несколько студентов чиновников поделились сведениями, что Френбельтагу пришлось намного труднее, чем обычно, после потери поставок маны из Эренфеста.
— Полагаю, они могут попросить тебя снова начать поддерживать их с помощью маны, — заметила я.
— «Поддерживать их маной»? — повторил Вильфрид. — Мы давали ману Френбельтагу?
— Верно. Мы с Фердинандом наполняли малые чаши в храме, которые затем отправляли им.
Вильфрид, попутешествовав по Центральному Району, теперь отлично понимал, что означают мои слова.
— У Эренфеста нет сил и возможностей так поступать… — пробормотал он, и мне бы очень хотелось, чтобы его родители услышали его слова.
— Наше отношение к Френбельтагу должно зависеть от их отношения к нам, — объяснила я. — Если они снова заговорят о получении помощи, просто скажи, что Эренфест находится в столь тяжелом положении, что мы полагаемся на кандидатов в эрцгерцоги, чтобы снабдить маной наш Центральный округ.
— Хм?
— Если они захотят последовать нашему примеру и попытаются сделать то же самое, я не возражаю оказать им помощь делом и советом. Но если они будут насмехаться и говорить, что кандидаты в эрцгерцоги выше работы, что должны выполнять жрецы, я никогда больше не окажу им помощи.
Вильфрид согласно кивнул.
— Что мы знаем об Аренсбахе? — продолжила я, — должна признаться, я и сама мало что знаю с тех пор, как Ауб Эренфест приказал мне не иметь с ними дел.
— Мы не собирали целенаправленно информацию о них, опасаясь вызвать гнев ауба, — ответили будущие чиновники. Я попросила их исправить это недочет, затем снова посмотрела на Вильфрида.
— Пока оставайся начеку в отношении Аренсбаха. Какой бы дружелюбной или привлекательной ни казалась Детлинде, не поддавайся на её уговоры. Я ожидаю, что сопровождающие тебя на чаепитие вассалы, тоже будут внимательно следить за происходящим.
Вассалы Вильфрида знали об инциденте, который произошел во время охотничьего турнира два года назад, поэтому они знали, что он больше не являлся гарантированным наследником престола герцогства. Тот факт, что они все еще служили ему, несмотря ни на что, был доказательством их преданности.
— Мы защитим его, — поклялись они, чем вызвали у своего подопечного едва заметную улыбку.
— Леди Розмайн… — начал Родерик дрожащим голосом, но выражение его лица было полно решимости, — почему вы так остерегаетесь Аренсбаха?
Все взгляды тут же устремились на него. Вильфрид и мои вассалы выглядели так, словно не могли до конца поверить, почему он так затянул с этим вопросом, но другие дети бывшей фракции Вероники закивали в знак согласия. Возможно, ободренный их жестами поддержки, Родерик сжал еще крепче дрожащий кулак.
— Аренсбах — великое герцогство, и разве первая жена эрцгерцога не леди Георгина, старшая сестра Ауба Эренфеста? Я не понимаю, почему вы считаете их врагами. Не следует ли нам вместо этого установить с ними дружеские отношения, подобно тому как вы, лорд Вильфрид и леди Шарлотта близки друг с другом? Мой отец говорит, что хочет добиться светлого будущего для Эренфеста, заключив союз с Аренсбахом…
Как только его небольшая вспышка гнева закончилась, Родерик опустил голову. Насколько мне было известно, он не понимал, что делает, когда увлек Вильфрида в Башню из Айвори, и вскоре после этого отдалился от Вильфрида. Им явно в своих целях манипулировали взрослые, но низшие и средние дворяне, практически были не способны отказаться выполнять отданный им высшими аристократами приказ, и такого рода поступок ложился несмываемым пятном на их репутацию. Родерик же совершил столь непростительную ошибку через год после своего крещения.
Я хочу, чтобы все в общежитии чувствовали себя одной командой, но, похоже, это будет нелегко.
Я догадывалась, что некоторым из здешних детей было приказано передавать информацию родителям, чтобы взрослые могли наладить более тесные связи с Аренсбахом. Мне нужно было объясниться с ними, ведь эти студенты не согласились бы со мной, если бы не знали предыстории происходящего.
— Родерик, возможно, ты не знаешь этого, так как это случилось еще до твоего крещения, но аристократ из Аренсбаха однажды попытался похитить меня, когда я пребывала в храме, просто потому, что я была синей жрицей с большим запасом маны. Затем, когда я была атакована и отравлена два года назад, враг использовал личных солдат того же самого аристократа из Аренсбаха.
Младшие дети, совершенно не знавшие об этом, встрепенулись.
— Леди Розмайн… Мне сказали, что виконт Джойсонтак виновен в похищении Леди Шарлотты, но я и понятия не имел, что вам пришлось пережить подобное…
— Кроме того, тот дворянин, который отравил меня, не был тем самым дворянином, которого казнили за похищение Шарлотты. После проведения следствия я могу с уверенностью сказать, что другой преступник все еще на свободе. Учитывая эти обстоятельства, можно ли утверждать, что этот другой дворянин не имеет никаких связей с Аренсбахом? Тебе не кажется, что те из нас, кто подвергся этому нападению, имеют право быть постоянно настороже, учитывая, что все еще существует такая значительная угроза?
— Это вполне разумно, — согласился Родерик. Те, кто ранее только что кивали в знак согласия с ним, теперь побледнели, так что становилось ясно, что им не рассказывали об этом.
— Я тоже хотела бы заключить крепкий союз с Аренсбахом, так как он граничит с великим океаном, но из-за ряда неудачных событий Ауб Эренфест теперь относится к ним с большим подозрением. Трудно представить, что наши герцогства будут в дружеских отношениях в ближайшем будущем.
Моего объяснения, похоже, оказалось достаточно для детей из бывшей фракции Вероники, которые все печально опустили головы.
— Есть много вещей, которые невозможно понять, не видя общей картины, — продолжила я. — По этой причине, Родерик, я советую тебе оттачивать свои умения будущего чиновника, собирая информацию из различных источников. Тебе повезло, что здесь, в Королевской академии, так много надежных старшекурсников.
При этих словах Родерик вскинул голову и огляделся, словно впервые увидел своих соучеников.
— Как только ты соберешь информацию из разных герцогств, хорошенько подумай и реши для себя, будет ли союз с Аренсбахом работать в нашу пользу, или другие герцогства могут предложить нам больше, — заключила я.
— Обязательно, — сказал Родерик, выглядя гораздо менее встревоженным, чем раньше. Остальные дети бывшей фракции Вероники молча кивали в знак согласия.
Я объявила конец собрания, и все начали расходиться.
***
Однако, когда я уже собиралась подняться наверх, Вильфрид остановил меня и попросил поговорить наедине в маленькой боковой комнате. Хотя, слово “маленькая”, не вполне подходило для неё, так как она была достаточно большой, чтобы вместить всех наших вассалов.
— Ты слишком мягка, Розмайн. Тебе не следует так мягко относится к студентам из бывшей фракции Вероники, — сказал Вильфрид.
— Я прекрасно сознаю свою мягкотелость. Такие напоминания я получаю довольно часто. Однако я намерена дать им шанс искупить свою вину, так же как тебе дали шанс стать лучше, Вильфрид.
Мой резкий ответ заставил дрогнуть не только Вильфрида, но и его вассалов. Я воспользовалась этой возможностью, чтобы еще больше подчеркнуть свою точку зрения.
— Что необычного в том, что недавно крещеный ребенок слепо следует приказам своих родителей? Они виновны в том же грехе, что и ты, Вильфрид. Неужели ты не можешь понять, что они чувствуют, когда ты сам совершил преступления, не осознавая, что делаешь?
— Я…
— Конечно, ты можешь понять. Или ты уже забыл, что случилось два года назад? Возможно, для тебя это уже далекое прошлое, но не для меня. Это еще очень свежо в моей памяти, и я ясно помню и твое разочарованное выражение лица, и твои слова извинения.
Вильфрид ничего не ответил. Он просто опустил голову, признавая свое поражение.
— Ты прав, что мы не должны так легко доверять людям из бывшей фракции Вероники, но в Королевской академии их родители имеют мало влияния на своих детей. Не следует ли нам воспользоваться этой возможностью, чтобы выслушать их и позволить им выработать свое собственное мнение, тем самым постепенно улучшая наши отношения? Идеальное будущее — это не то, когда мы полностью отсекаем прочь бывшую фракцию Вероники, и как бы мрачно это ни звучало, я даже готова казнить родителей, чтобы наша фракция оставалась как можно более многочисленной.
Привлечь родителей на нашу сторону, вероятно, будет неоправданно трудно. Я не могу представить, чтобы люди их возраста так легко меняли свое мнение. С другой стороны, детей еще можно было спасти.
— Хотя бы оставайся на страже, пока не переманишь их на нашу сторону, а…? — попросил Вильфрид, наконец-то сумев найти слова. – Это даже звучит как что-то очень непростое.
— Это будет нелегко, но долг будущего эрцгерцога воспитать подчиненных, которые будут поддерживать и его, и герцогство. А раз я не собираюсь становиться эрцгерцогиней, значит, это не моя работа, — решительно заявила я, еще раз давая понять Вильфриду и моим вассалам, что не собираюсь занимать подобную должность. Лучше всего было быть твердой и последовательной в этом вопросе, особенно учитывая, что мои вассалы в последнее время вели себя довольно непослушно за моей спиной.
— Тогда в чем же заключается твоя работа? Кем же ты станешь, если не эрцгерцогиней? — спросил Вильфрид.
— Как Глава храма, моя самая важная работа в данный момент это управление храмом и проведение религиозных церемоний. Когда я достигну совершеннолетия, я покину храм и выйду замуж, вероятно, став пешкой в каком-нибудь политическом браке. Если я по какой-то причине останусь в Эренфесте, я буду управлять книжной комнатой замка ради блага нашего следующего эрцгерцога.
— Не думаю, что управление книжной комнатой сильно поможет эрцгерцогу… — вздохнул Вильфрид, заставив наших вассалов тихонько рассмеяться.
