Прошло два дня с аудиенции у Анастасия. Он сказал, что Эглантина, вероятно, пригласит меня на чаепитие, но я еще не получила приглашения, и я не могла себе представить, что это произойдет в ближайшее время. Вероятно, все было отложено до тех пор, пока она не закончит все свои занятия и не начнется сезон общения.
Я проводила свое время, посещая библиотеку, где я пополняла запас маны Шварца и Вайса и продолжала работать над своей целью — прочтением каждой доступной книги. Сегодня меня в библиотеку сопровождали Брунгильда, Филина, Джудит, Леонора и Корнелиус.
После того, как Леонора и Корнелиус увидели во время игры в кражу сокровищ, насколько ужасно были не скоординированы рыцари-ученики Эренфеста, они переосмыслили свои планы и теперь обсуждали наиболее эффективные методы борьбы с фей зверями. Сражение с рыцарями Дункельфельгера напрямую, а не опосредованно в скоростном диттере, очевидно, показало им, насколько велика разница между нашими герцогствами.
Будучи второкурсницей, которая еще не начала посещать специализированные рыцарские курсы, Джудит практически не понимала ведущиеся горячие дискуссии о тактике и стратегии, и именно по этой причине её намного чаще других назначали охранять меня в почти пустой библиотеке. Леонора и Корнелиус в соседнем карреле тем временем беседовали наедине и переписывали книги. Это было почти так же, как если бы они были на свидании, поэтому я молча радовалась за Леонору, читая свои книги. Филина сидела в соседнем с моим карреле и переписывала книгу так быстро и точно, как только могла.
Не успела я опомниться, как вспыхнул свет, окрашивая страницы моей книги в цвета радуги, сообщающий о том, что библиотека вот-вот закроется.
— Пора идти, — сообщила мне Брунгильда, и я со вздохом закрыла книгу что держала в руках.
— Миледи. День закончился.
— Одолженные книги, миледи.
— Да, я знаю. Брунгильда, я хочу взять вот эти книги, пожалуйста, займись этим вместе со Шварцом. Вайс, вот ключи от каррелей.
Жизнь, которой я жила после окончания всех моих занятий, была самым настоящим раем, каждый день был чистым блаженством. Я могла читать в библиотеке до самого закрытия, а потом брать все, что хотела, чтобы продолжить чтение в общежитии.
***
— Леди Розмайн, сегодня я закончила переписывать все книги о фей зверях, — сказала Леонора, когда мы возвращались в спальню. Затем она с яркой улыбкой на лице сообщила, что они обнаружили неожиданные слабости некоторых демонических зверей.
Корнелиус подтверждающе кивнул:
— Я планирую внимательно перечитать заметки Экхарта о координации в бою, учитывая эти сведения. Я также хотел бы ненадолго вернуться в Эренфест и повидаться с командиром рыцарей, чтобы расспросить, как работает Рыцарский Орден при охоте на особо сильных фей зверей.
— Студенты могут вернуться в свое родное герцогство после окончания занятий, верно? – спросила я. — Желаю вам удачи в скором завершении всех ваших дел.
Карстедт в это время года был невероятно занят, так как ему надо было изничтожить Повелителя Зимы и одновременно обеспечивать безопасность Сильвестра во время его общения в качестве ауба, но правила проведения зимнего общения означали, что все дворяне Эренфеста должны были быть собраны в одном месте.
Разговор с Карстедтом был бы весьма продуктивным, если предположить, что Отец сможет привлечь к обсуждению рыцарей предыдущих поколений, тоже много игравших в диттер-кражу сокровищ, и, может быть, даже нескольких инструкторов по строевой подготовке, чтобы они научили учеников слаженности действий.
Леонора несколько раз кивнула, как будто слыша эти мои мысли:
— Я всегда задавалась вопросом, какой цели служат письменные занятия, есть ли в них хоть какой-то смысл, но я никогда бы не подумала, что они так непосредственно связаны с взаимодействием в бою, — сказала она. — Я думаю, что в те дни, когда все будут играть в диттер-кражу сокровищ, студенты с большим рвением будут заучивать стратегии и вместе работать над тем, чтобы придумать способы обмануть своих врагов.
Корнелиус говорил мне раньше, что скоростной диттер не требует высокой координации или продуманной стратегии из-за самой сути игры — победа может быть обеспечена лобовой атакой и наиболее быстрым уничтожением демонического зверя, так что он отлично проводил время, придумывая различные планы. Похоже, Леонора разделяла его энтузиазм. На её лице играла широкая улыбка, когда она смеялась и обменивалась с ним взглядами.
Да! Да-да! Я хочу видеть, как между ними растет и крепнет связь!
Я улыбнулась Корнелиусу и Леоноре, что тут же заметила Брунгильда:
— Вы одобряете действия Леоноры, леди Розмайн? — спросила она тихим шепотом.
— О, нет. Я не собираюсь открыто вмешиваться. Похоже, Корнелиус весьма популярен среди студенток, и мне не следует поднимать ненужный шум.
Поскольку я была одновременно кандидатом в эрцгерцоги и сестрой Корнелиуса, моя открытая поддержка Леоноры более или менее укрепляла её положение в качестве его будущей жены. Я не обсуждала со своей приемной семьей то, за кого из моих братьев они предполагают выдать замуж Ангелику, и не знала, как ко всему этому относится Корнелиус.
— Понимаю. Это большое облегчение. Ничто не разрушит единство среди вассалов быстрее, чем явное благожелательное отношение госпожи, — с легкой улыбкой ответила Брунгильда. И тут она была права. Я вообще-то собиралась поддержать Леонору после того, как все обсудила бы с семьей, но, возможно, вместо этого для меня было бы разумнее не предпринимать в этом направлении никаких шагов.
***
Когда мы вошли в общежитие Эренфеста, прямо с самого порога мы услышали полный ярости голос Рихарды, настолько он был громок:
— Довольно, Трауготт! — донесся сверху самый настоящий рев, означавший, что она отчитывает его в его комнате.
Мы с Брунгильдой переглянулись. Никто из нас никогда раньше не слышал, чтобы Рихарда так громко кричала.
— Что, демоны побери, сделал Трауготт…?
— Я не знаю, — ответила Брунгильда. — Может, сначала пойдем в ваши покои и переоденемся к ужину? Мы сможем потом спросить у Хартмута, знает ли он что-нибудь об этом.
Для Брунгильды было бы неподобающе подниматься на второй этаж, где жили мальчики. Сегодня днем Хартмут посещал занятия, но они закончились еще до закрытия библиотеки, так что он, вероятно, хоть немного, но что-то знал.
— Очень хорошо. А пока, Корнелиус, не мог бы ты пойти и сообщить Рихарде, что мы вернулись?
— Вы хотите, чтобы я прервал её, когда она так кричит, леди Розмайн? — спросил он с недовольной гримасой, указывая на потолок.
Мы уже не могли разобрать точных слов Рихарды, но было ясно, что накал чувств совершенно не снизился. Требовалось большое мужество, чтобы добровольно войти в логово разгневанного льва.
— Тебе не нужно входить, ты можешь постучать и сказать им, что пора ужинать.
— Ну если только так…
***
Ближе к ужину Ангелика, совершенно измученная после дневных занятий, вручила мне письмо. Это было приглашение на чаепитие от Эглантины, которое Ангелика получила во время своих письменных занятий от одного из вассалов кандидатки в эрцгерцоги Классенберга.
— Большое тебе спасибо, Ангелика. Брунгильда, могу я попросить тебя составить ответ?
— Конечно. Что мы принесем ей в дар? — спросила Брунгильда.
Она начала ломать голову, пока Корнелиус размышлял о том, кто будет на этом чаепитии моими рыцарями-стражами.
— Леди Розмайн, я хочу присоединиться к вам в качестве рыцаря-стража, — сказала Ангелика. Однако, поскольку она еще не сдала свои письменные уроки, её не включали в число стражей.
— Мне бы тоже очень этого хотелось, Ангелика. Вот почему я молюсь, чтобы ты продемонстрировала такое же совершенство в своих письменных занятиях, как и во время нашей игры в кражу сокровищ, — ответила я.
Плечи Анжелики поникли, вызвав у Корнелиуса смешок:
— Она уже сдала треть своих письменных уроков, что говорит о том, как сильно она старается. Как и ожидалось, ваше присутствие здесь оказывает на неё огромное влияние, — сказал он.
Похоже, что Ангелика сейчас работала гораздо усерднее, чем в те два года, что я спала. На самом деле она так усердно старалась, что все учащиеся с ней на одном курсе рыцари из Эренфеста чувствовали заметное облегчение.
— Я могу только представить, как обрадовались бы Отец и Мать, если бы услышали, что Ангелика так далеко продвинулась в занятиях, — сказала Лизелетта с улыбкой и слезами счастья. — Мы никогда не сможем вернуть вам этот долг, леди Розмайн.
Ангелика, конечно, училась сейчас лучше, чем когда либо раньше, но ей еще было далеко до того, чтобы сдать все оставшиеся уроки. Сейчас главным было не расслабляться. Возможно, стоит придумать ей подходящее вознаграждение.
— Ангелика, как ты отнесешься к тому, что я ознакомлю тебя с еще одним шагом в моем методе сжатия маны, если ты закончишь все свои письменные занятия до того, как я вернусь в Эренфест на Ритуал Посвящения?
— Есть еще один шаг?!
У Ангелики и Корнелиуса от удивления широко раскрылись глаза.
— Мне удалось разработать четвертый шаг во время моего класса сжатия маны.
— Что?! Значит, теперь их больше трех?! Ты мне ничего об этом не говорила! — пожаловался Вильфрид. По столовой разнесся удивленный ропот других студентов.
— Ну почему мои родители должны были быть из другой фракции? – недовольно проворчал один студент. — Когда я смогу выбирать, в какой фракции хочу быть?
Эта реакция сделала очевидным, как нахождение в «неправильной» фракции может поставить в невыгодное положение, и несколько рыцарей-учеников согласно закачали головами, когда они поняли, что между ними и другими скоро еще больше увеличится пропасть. Эти опасения были вполне понятны, учитывая, что те, кто обладал быстро растущими запасами маны, уже оставили их далеко позади.
— Вполне естественно, что дети, которые еще не достигли совершеннолетия, считаются принадлежащими к той же фракции, что и их родители, и поскольку фракция Вероники была главной политической силой всего несколько лет назад, нынешняя ситуация была неизбежной. Бессмысленно оплакивать прошлые решения, но с учетом сказанного я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тем, кто хочет сменить фракцию.
— Это правда, леди Розмайн?!
Дети бывшей фракции Вероники смотрели на меня широко раскрытыми глазами. Я изо всех сил постаралась улыбнуться в ответ улыбкой, достойной святой, ведь это была отличная возможность принять под свое крыло детей этого поколения.
— Мы используем магию контрактов при обучении методу сжатия маны, но я узнаю у Ауба Эренфеста о возможности обучения всех тех, кто этого захочет, даже если это означает изменение содержания упомянутых магических контрактов. Я не могу дать каких-либо обещаний, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы добиться этого, поэтому, пожалуйста, продолжайте стараться на занятиях.
— Хорошо!
Лица детей из бывшей фракции Вероники засветились от этой новой цели, к которой нужно было стремиться. Но так же меня сильно обеспокоила довольная улыбка, которую краем глаза я заметила на лице у Хартмута.
— Вильфрид, этот год очень важен для тебя. Будь осторожен и постарайся проявить себя в общении так же хорошо, как показал себя в учебе, — сказала я.
— Хорошо, — ответил он. — Я больше не повторю своих прошлых ошибок.
— Мы с лордом Вильфридом с каждым днем работаем все усерднее. Вы наверняка будете довольны нашими усилиями, — заверили меня его вассалы. Они все обменялись кивками, связанные между собой своей службой одному господину.
Тем временем Ангелика, сложив вместе руки перед грудью, посмотрела на меня щенячьим взглядом:
— Я могу это сделать, леди Розмайн! Мне просто нужен шанс!
Миг назад она казалась полностью опустошенной, а теперь она была полна сил. Что за разительная перемена. Её голубые глаза теперь сияли энтузиазмом, а щеки пылали от возбуждения. Если бы она тут же не добавила, что чем больше у неё маны, тем её тело будет сильнее, а так же станет сильнее и Стенлюк, её легко можно было бы принять за глубоко влюбленную девушку.
… А ведь если так подумать, обретение Стенлюка было той самой причиной, по которой Ангелика в первую очередь стала сражаться со своим страхом перед учебой, и она также регулярно вливала в него ману. Можно было бы сказать, что она уже была глубоко влюбленной девушкой — девушкой, отчаянно влюбленной в свой мана-клинок.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
Милая, милая Ангелика… Если бы у тебя было еще побольше мозгов…
— Леди Розмайн, если вы собираетесь обучить Ангелику следующему шагу, не следует ли вам обучить и своего брата? — спросил Корнелиус, на его лице ясно читалось недовольство.
Я усмехнулась.
— Я обучу её только в том случае, если она сдаст экзамены до того, как я вернусь на Ритуал Посвящения. Скорее всего, для нее это будет просто невыполнимо.
В то время, как я использовала это обещание, чтобы мотивировать Анжелику, я должна была вернуться в Эренфест менее чем через три недели. С моей точки зрения, это была совершенно невыполнимая задача, поскольку за предыдущие три недели до этого она успела сдать только треть своих экзаменов, но Корнелиус только покачал головой.
— Посмотри на выражение её лица. Неужели вы действительно думаете, что она не добьется успеха, когда у нее сейчас такой же блеск в глазах, как у вас, когда на кону была библиотека? — сказал он, переводя взгляд с Ангелики на меня. — Вы обе полностью одинаковы, когда дело доходит до достижения своих целей.
Похоже, Корнелиус был уверен, что Ангелика непременно добьется успеха.
— Тогда… Хорошо. Я научу всех своих вассалов четвертому шагу, но только если Ангелика сдаст экзамены … и мы успешно поднимаем ранг нашего герцогства до двенадцатого во время межгерцогского турнира.
— Отлично! — воскликнул Трауготт, сжимая кулаки и широко улыбаясь. Хартмут тем временем приподнял брови.
— Если вы хотите сказать, что обучите всех ваших вассалов, а не только рыцарей, мы, чиновники-ученики, начнем сотрудничать с учениками-рыцарями в полную меру наших возможностей. Корнелиус, зайди ко мне попозже. Я составил список самых распространенных фей зверей, использовавшихся в прошлых межгерцогских турнирах, а также способов их уничтожения. Эти сведения не являются исчерпывающими, но они наверняка окажутся полезными.
— Прими мою благодарность, Хартмут.
Брунгильда также кивнула в знак согласия, и в её янтарных глазах появился острый блеск.
— Нам, ученикам-служителям, тоже нужно будет начать готовится к межгерцогскому турниру, объединив свои усилия со всеми остальными. Теперь я с нетерпением буду ожидать этого турнира.
На этом ужин подошел к концу.
***
— Миледи, могу я отвлечь вас ненадолго? — спросила Рихарда с невозмутимым выражением лица. — Я должна обсудить с вами кое-что важное.
Учитывая, как сильно Рихарда кричала на Трауготта ранее, я предполагала, что она и за ужином будет выражать свое недовольство им, но все время за столом она оставалась совершенно спокойной. Она действительно мастерски контролировала свои эмоции, и именно поэтому я тут же согласно кивнула.
— Конечно. Подойдет ли для этого моя комната?
— Я хотела бы, чтобы все ваши вассалы услышали то, что я хочу сказать, миледи. По этой причине я предлагаю использовать комнату на втором этаже.
Я оглядела всех, кто сидел за моим столом. Все кивнули, кроме Трауготта, который с широко распахнутыми глазами сейчас просто оцепенел.
— Бабушка, я… — начал он.
— Ну что, пойдемте? — прервала его Рихарда, глядя на Трауготта с выражением, не оставляющим места для споров, прежде чем двинуться вперед. Напряжение, повисшее в воздухе между ними, было почти что физически ощутимо.
Хартмут шел чуть впереди меня. Я протянула руку и осторожно потянула его за плащ, чтобы привлечь его внимание.
— Ты знаешь, что происходит? — прошептала я.
— Конечно, знаю. Рихарда пребывает в ярости уже три дня, — ответил он с легкой улыбкой.
Я также чувствовала исходящий от него гнев, и, судя по тому, куда он был направлен, он, похоже, был полностью на стороне Рихарды. Трауготт, что же ты натворил?
***
Мы прибыли в небольшой зал недалеко от общей комнаты, где студенты могли поговорить более конфиденциально, не рискуя нарушить приличия поднимаясь на этажи, отведенные для разных полов. Некоторые комнаты обычно предназначались для определенной фракции, но поскольку в этом году почти все пользовались главной общей комнатой, эти залы теперь по большей части пустовали.
Войдя в комнату, я села на кресло, предложенное мне Рихардой. Лизелетта и Брунгильда встали по обе стороны от меня, а рядом с ними встали мои рыцари-стражи. Хартмут, как чиновник, сел с чернилами и деревянной дощечкой, готовясь записать разговор, а Филина заняла место рядом с ним.
Трауготту не разрешили стоять рядом с моими рыцарями-стражами. Рихарда тащила его сюда за руку и не отпускала даже теперь, когда мы пришли. Прежде чем открыть рот, она крайне суровым взглядом обвела моих вассалов.
— Леди Розмайн, пожалуйста, освободите Трауготта от обязанностей вашего вассала.
— Э?! — воскликнула я в унисон с девушками, стоящими по бокам от меня.
В отличие от них, мои рыцари-стражи скривили лица. Я догадалась, что они более или менее ожидали этого, так как никто из них не казался удивленным. Хартмут, который определенно знал, что происходит, даже не моргнул.
Что касается Трауготта, то кровь отхлынула от его лица, на котором появилось выражение полнейшего отчаяния. Он выглядел так, словно никогда не ожидал, что его собственная бабушка обратится ко мне с такой просьбой, и это было вполне понятно. Для дворянина, взятого в услужение, освобождение от службы господином было огромным бесчестьем, настолько большим, что это навлекало позор на весь его дом. Трудно было представить, чтобы Рихарда желала такого позора своему внуку.
— Рихарда, что случилось…?
— Ничего такого, о чем бы вы не знали. Вы присутствовали при инциденте, который вызвал мой гнев, и должны понимать, почему я обратилась к вам с такой просьбой. Пожалуйста, обращайте больше внимания на окружающую обстановку, а также на поведение и слова ваших вассалов, — резко ответила она.
— Да, конечно! Отныне я буду внимательнее! — воскликнула я, мгновенно выпрямляясь в кресле. Мига, когда я испытала направленную на кого-то полную мощь её гнева было достаточно, чтобы потрясти меня до глубины души.
— Трауготт не годится быть вашим вассалом, миледи. Я предлагаю вам немедленно освободить его от этих обязанностей, — повторила Рихарда, продолжая объяснять, что его слова и действия во время матча по диттер-краже сокровищ были совершенно недостойны дворянина, занимающего место в моей свите. Я, конечно, тоже не считала его поведение правильным, но она, очевидно, считала его и вовсе немыслимым и непростительным.
— Но ведь он ваш внук, не так ли? – спросила я. — Вы сами его рекомендовали. Освободить его от обязанностей это, конечно, слишком суровое наказание.
— Я действительно рекомендовала его, так как Трауготт хотел получить эту должность, а лорд Бонифаций попросил меня включить в число ваших рыцарей-стражей больше высших аристократов. Я люблю его, как бабушка, но я, прежде всего, ваша главная слуга свиты, и вам не нужен вассал, который будет действовать вопреки вашим приказам.
Похоже, именно потому, что Рихарда любила Трауготта, как бабушка, она так сурово отругала его прежде и велела уйти из свиты. Для него было бы немного лучше добровольно уйти в отставку, чем для меня назвать его неудачником и отказаться от его услуг.
— У каждого вассала своя мотивация служить тому, кого они выбрали в господа, миледи. Именно по этой причине я не протестовала против того, что Трауготт хочет служить вам, чтобы изучить ваш метод сжатия маны. Важно было только его отношение к службе.
Брунгильда сказала, что хочет служить мне, потому что хочет играть определенную роль во внедрении новых мод. Лизелетта решила служить мне в благодарность за то, что я спасла её старшую сестру Ангелику от несдачи экзаменов и позора всего их дома. Хартмут хотел ускорить рост легенды о моей святости, в то время как Филина была заинтересована в совместном со мной сборе историй. Рихарда и Ангелика служили мне в соответствии с полученными ими приказами, и хотя Корнелиус происходил из семьи, которая поставляла стражей для семьи эрцгерцога, он, насколько мне известно, самолично попросил назначить его охранять меня.
Короче говоря, у каждого была причина стать одним из моих вассалов, и неважно, какая именно. Рихарда пришла к выводу, что единственное, что имеет значение, — хорошо ли вассал выполняет свою работу и ставит ли потребности того, кому он служит, выше собственных желаний.
— Однако Трауготт не способен должным образом служить другому. Его отношение делает его совершенно непригодным для того, чтобы быть слугой свиты. Как ваш главный слуга, я не могу допустить, чтобы такой нелояльный человек был вашим вассалом.
Похоже, Трауготт искренне презирал меня. Мое слабое здоровье и слабое тело заслужили его презрение, которое, по словам Рихарды, только усугублялось тем, что мы считались кузенами по линии Карстедта.
— Это самый настоящий позор, особенно когда Корнелиус, несмотря на то, что он твой брат, прекрасно понимает, как следует себя вести перед чужими и как наедине! — заявила она.
Рихарда, по-видимому, провела последние три дня, требуя, чтобы Трауготт ушел из свиты добровольно, прежде чем его полное отсутствие послушания и нежелание служить вызовут еще больше проблем. Несмотря на это, он не сделал этого, и сегодня Рихарда снова накричала на него. Это объясняло крики, которые мы услышали, войдя в общежитие.
Между прочим, несмотря на то, что ему было сказано уйти из моей свиты всего за несколько минут до ужина, он попытался начать заискивать передо мной, как только услышал, что есть возможность изучить четвертый шаг сжатия маны. Это взбесило Рихарду, заставив её отказаться от попыток убедить его покинуть свиту «по собственному желанию» и вместо этого посоветовать мне отказать ему в службе.
— Сущее бесстыдство сосредоточиться только на том, что ты желаешь получить, не выказывая ни малейшего намерения помочь человеку, которому ты поклялся служить. Даже мой собственный внук больше не заслуживает снисхождения в этом случае! — рявкнула Рихарда. — Дворяне Эренфеста обязаны служить эрцгерцогской семье и защищать герцогство. Чему тебя учили родители, Трауготт? Как тебя воспитывали, что все закончилось таким образом? Как же ты жалок!
Как бы Рихарда ни подталкивала меня уволить Трауготта, решение в конечном счете было только за мной:
— Трауготт, ты хочешь служить мне честно и верно? — спросила я, переводя взгляд на рыцаря- ученика, который от моих слов стал еще белее.
— Да! Пожалуйста, позвольте мне остаться вашим вассалом! — воскликнул он с отчаянием в глазах. Брови Рихарды в ответ взлетели вверх.
— Трауготт намерен подать в отставку, как только выучит метод сжатия леди Розмайн, — сказал Хартмут, слегка прищурив свои оранжевые глаза и слегка улыбнувшись.
Его заявление заставило Трауготта вздрогнуть и ошеломило Рихарду, и по видимому лишив её дара речи, но, посмотрев на моих слуг, он тем не менее продолжил.
— Он сказал мне, что не намерен служить “непонятной» девочке, такой слабой, что её сбивает с ног попадание снежка, такой хрупкой, что может потерять сознание в любой момент, которая готова обременить всех своих вассалов в своем стремлении попасть в библиотеку. Если бы не метод сжатия, он бы предпочел служить лорду Вильфриду.
— Что?! Молчи, Хартмут! Ты сказал, что будешь держать это в секрете! — недоверчиво воскликнул Трауготт, но Хартмут ответил на это холодной усмешкой и словами:
— О, неужели ты действительно думаешь, что кто-то будет хранить такую тайну без магического контракта? Не забывай, что я — вассал леди Розмайн. Моя первейшая обязанность — сообщить ей то, что ей необходимо знать, чтобы она могла принять обоснованное решение.
Когда мальчики уставились друг на друга, Рихарда просто таки «ощетинилась» от гнева:
— Трауготт, ты просто… просто невероятен! Это выходит за всякие рамки, ты не просто недостойный вассал! Ты прогнил насквозь! — закричала она.
Я скрестила руки на груди, обдумывая ситуацию. Естественно, я понимала, почему все хотят, чтобы я изгнала Трауготта со службы, но не то, что творилось у него в голове. Во-первых, почему он был так полон решимости изучить мой метод сжатия маны, особенно до такой степени, что он был готов отбросить свою неприязнь ко мне и играть роль верного слуги. Трудно было представить себе, что его немедленное увольнение было лучшим решением.
— Я хотела бы поговорить с Трауготтом наедине. Могу я попросить вас всех покинуть комнату? — сказала я, предполагая, что он не захочет говорить в присутствии кого-либо еще, но Рихарда тут же воспротивилась моему намерению.
— Это недопустимо! Вы не должны пребывать без защиты рыцарей-стражей, когда обсуждаете с рыцарем его изгнание со службы! Что вы сможете сделать, если Трауготт придет в ярость?! Подумайте хорошенько! — воскликнула она.
Когда я оглядела комнату, все мои рыцари-стражи согласно кивали.
— Но наверняка есть вещи, которые он не захочет говорить в присутствии других, — заметила я.
— Вот почему существуют магические инструменты, не пропускающие звук. Они позволят говорить наедине, даже в присутствии рыцарей стражей, — сказала Рихарда.
Она покачала головой, заметив, что дворянин обычно увольняет своего вассала, не интересуясь подобными подробностями, но тем не менее положила перед нами глушащие звук магические инструменты.
— Я хочу услышать твои мысли по этому поводу, Трауготт. Если ты хочешь поговорить со мной, возьми этот магический инструмент.
Трауготт, хотя и сильно нахмурился, подчинился.
