Я сидела в кресле прямо посреди кабинета Сильвестра. Я почувствовала, как по моей спине покатился холодный пот, когда я перевела взгляд с Сильвестра на Фердинанда, а затем на Карстедта.
Ух, почему у всех такие злые, страшные лица?
— Освободите комнату, — приказал Сильвестр. – Только мы трое должны слышать объяснение Розмайн.
— Лорд Сильвестр, вам не нужно, чтобы кто-нибудь объяснил, что произошло, пока она была без сознания? — спросила Рихарда.
— Не вмешивайся, Рихарда. Мы можем узнать подробности позже, если они нам понадобятся, — ответил Сильвестр, нахмурив брови так же сильно, как обычно делал Фердинанд.
Все мои вассалы повиновались, бросая на меня встревоженные взгляды.
Нееет! Не оставляйте меня здесь на смерть!
Когда я услышала, как за ними захлопнулась дверь, мне захотелось разрыдаться. Это было похоже на одно из тех мерзких интервью, где работодатель пытается отсеять слабых, эмоционально ломая их. Я огляделась в поисках выхода, но Фердинанд покачал головой.
— У нас нет другого выбора. Ты говорила с принцем вне присутствия своих вассалов, и поэтому мы можем заключить, что королевская семья предпочла бы, чтобы они не знали, о чем вы говорили. Мы хотим максимально уважить это решение.
— Другими словами, вы хотите, чтобы я рассказала вам абсолютно все, о чем говорила с принцем Анастасием…?
— Да, — сказал Сильвестр. — Нам нужно знать все мелочи разговора, если мы хотим верно спланировать следующие шаги Эренфеста.
Так он сказал, но мне было не слишком приятно раскрывать им любовную жизнь Анастасия после того, как он набрался смелости рассказать мне об этом. Кроме того, кто знает, что он со мной сделает, если узнает об этом?
— То, что мы обсуждали, было сугубо личным, и я не думаю, что принц Анастасий был бы благодарен, если бы я кому-нибудь об этом рассказала, — сообщила я.
— Не было бы необходимости в подобном разговоре, если бы ты была обычной аристократкой, но ты всегда творишь что-то полностью неожиданное. Ты должна рассказать нам все до мельчайшей подробности. Ничего не скрывай от нас, иначе ты так и будешь в будущем продолжать делать те же самые ошибки, — ответил Фердинанд.
И он, честно говоря, был прав — мне определенно понадобятся пояснения о том, как действовать дальше. Весьма вероятно, что я совершала какие-то ненормальные поступки, сама того не сознавая.
Я кивнула, и Сильвестр занял свое место. Карстедт встал у него за спиной, а Фердинанд сел в кресло, на котором обычно сидели чиновники и принялся постукивать пальцами по столу.
— А теперь объясни, как у тебя сложились такие близкие отношения с членами королевской семьи, несмотря на то, что ты провела с ними всего пол семестра? — спросил Фердинанд. — Учитывая, что принц Анастасий отослал прочь твоих вассалов, вы, должно быть, обсуждали что-то очень личное.
— Подожди, что? Близкие отношения…?
Я была настолько ошеломлена услышанным, что не могла не повторить эти слова. Мы были совсем не близки — я ведь обещала никогда не приближаться к нему по своему желанию, то есть я говорила с ним только потому, что он вызывал меня к себе, и наши разговоры были сосредоточены исключительно на Эглантине.
— Я всего лишь жертва обстоятельств. Я не могла пренебречь приказом от члена королевской семьи, поэтому у меня не было никакой власти над тем, что произошло.
— Хммм? — протянул Сильвестр, свирепо и недоверчиво глядя на меня, несмотря на то, что мой ответ был абсолютно честным и серьезным.
Извините, но факты есть факты.
Фердинанд начал листать письма, сложенные на столе, явно недовольный моим ответом.
— Когда ты впервые встретилась с принцем? — он спросил. — В наших отчетах говорится, что это было во время обучения кружению веры, но если тебе помнится по другому, расскажи нам.
— Гм… Я думаю, можно сказать, что впервые мы встретились, когда я приветствовала его на собрании после поступления. Он пожаловался мне, сказав, что я совсем не похожа на тот образ, который сложился у него из слухов…
Я продолжила подробно пересказывать остальную часть нашего разговора, что заставило всех троих моих опекунов одновременно закачать головами. Сильвестр даже застонал, потирая виски.
— Розмайн, мне об этом никто ничего не рассказывал. Ты действительно затеяла спор с членом королевской семьи?
— Хм…? Я просто немного разозлилась, потому что он продолжал высказывать недовольство моей непохожестью. Я не затевала спор или что-то в этом роде, — ответила я, оглядывая комнату.
Именно тогда Фердинанд одарил меня улыбкой, от которой у меня по спине пробежал холодок.
— В твоих словах было совершенно излишнее количество иронии и сарказма. При мысли, что ты в таком стиле разговаривала с принцем, у меня начинает болеть сердце, — сказал он.
Я судорожно вздохнула, на что Карстедт тоже вздохнул и покачал головой.
— Принц, должно быть, был просто ошеломлен, что кто-то посмел так говорить с ним во время их первой встречи.
Упс… Похоже, я совершила ошибку в самом начале.
— О, наконец-то я все поняла. Вот почему принц Анастасий вел себя так злобно во время обучения кружению. Ведь при первой же встрече с ним я проявила открытую враждебность.
— Расскажи нам мельчайшие подробности. То, что ты рассказываешь, сильно отличается от того, что было в присланных отчетах, — сказал Фердинанд, нетерпеливо постукивая пальцами по буквам упомянутых отчетов.
Я объяснила ему, что произошло во время обучения кружения веры: Анастасий обвинил меня в заговоре с целью сблизиться с ним, подтолкнув к ответу, что с этого момента я постараюсь избегать его.
Сильвестр свирепо посмотрел на меня, потом принялся растирать свои брови.
— Я начинаю сочувствовать принцу, — сказал он. — Он понятия не имел, в какую беду попал. Ты, должно быть, самый диковинный человек, которого он когда-либо встречал в своей жизни, Розмайн.
Уж от кого я не хочу подобного слышать, так это от тебя, Сильвестр.
— Я думала, что это эффективный способ избежать неприятностей — способ сообщить тем, кто придет после принца Анастасия, что я им не соперник.
— Ты приняла верное решение, поскольку слабое герцогство вроде Эренфеста, вмешивающееся в королевские дела, не получит от этого ничего, кроме проблем, но, как всегда, твои методы ужасны. Постарайся выражаться в будущем более дипломатично, — сказал Сильвестр.
Приемный отец добавил, что весной мне придется пройти дополнительный курс по общению с аристократами. Одна только мысль о нем подействовала на меня угнетающе.
— И все же, как твой немыслимо откровенный отказ привел к тому, что он стал больше с тобой общаться?
— Как я уже сказала, это просто случайность. В следующий раз мы встретились на чаепитии с преподавателями музыки. Леди Эглантина была там, и принц Анастасий сопровождал её.
Естественно, когда они попросили у меня разрешения пригласить и принца, я не смогла отказать.
Сильвестр кивнул, положив руку на живот.
— Да, это было правильное решение.
Я стала объяснять, как Анастасий приказал мне сочинить песню, а потом отверг её с очень высокомерным видом. Затем он выбежал из комнаты, заставив Эглантину броситься за ним.
— Да, и профессора рассказывали мне о ваших студенческих годах в Королевской академии, Сильвестр. Похоже, принц Анастасий ведет себя так же, как и вы, когда тосковали по Флоренции.
— Забудь все, что они тебе рассказали! — воскликнул Сильвестр, теперь уже по другой причине баюкая свою голову.
Я покачала головой из стороны в сторону. Мои вассалы присутствовали на том чаепитии, а значит, даже Рихарда слышала эту историю.
— О забвении не может быть и речи, но я могу, по крайней мере, сохранить это в тайне от Вильфрида и Шарлотты.
— Все в Эренфесте старше определенного возраста знают историю Сильвестра, но это ценная информация о принце. Его сердце отдано девушке из Классенберга, а? — спросил меня Фердинанд с блеском в его светло-золотистых глазах.
Похоже, что мои опекуны ничего не знали об этом, несмотря на то, что это было общеизвестно в Королевской академии, поэтому я могла понять, почему сбор сведений оказался таким важным делом. Я рассказала им все, что знала, в том числе и то, что слышала от преподавателей музыки.
— Значит, это ценная информация? – переспросила я. — Леди Эглантина — дочь покойного третьего принца, погибшего в гражданской войне, и она стала тем, кем стала сейчас, после того как её удочерил дед, прежний Ауб Классенберг.
Сильвестр, Фердинанд и Карстедт глубоко вздохнули, широко раскрыв глаза.
— Её дед сказал принцам, что леди Эглантина хочет вернуться в королевскую семью, — продолжила я, — и поэтому и первый, и второй принц добиваются её руки. Похоже, что тот, кого она выберет, получит огромное преимущество, когда дело дойдет до престолонаследия.
— Розмайн, ты слишком глубоко увязла во всем этом… Я полагаю, что это сведения, которые знают только дворяне, очень близкие к королевской семье. Сильвестр, выбирай теперь, на чьей ты стороне. Нынешнее участие Розмайн во всем этом означает, что мы будем вовлечены в дела королевской семьи, нравится нам это или нет, — сказал Фердинанд.
Сильвестр мгновенно принял суровое выражение, заставив мои плечи поникнуть. Эренфесту удалось избежать потрясений и разрухи во время предыдущей гражданской войны именно потому, что он оставался нейтральным. Но теперь, из-за того, что я оказалась слишком близко к Анастасию, было очень вероятно, что мы окажемся вовлечены в подобные инциденты в будущем.
Что, если наше герцогство пострадает или даже будет уничтожено из-за меня…
— Розмайн, мы еще не слышали о твоем вызове на аудиенцию от принца. Ты снова встретилась с ним после этого чаепития, верно? — спросил Сильвестр.
— Чтобы объяснить случившееся, я должна начать со Шварца и Вайса…
— Ты имеешь в виду, когда ты стала их хозяйкой, регистрируясь в библиотеке? Мы получили отчеты об этом, но мы не смогли из них ничего понять, — сказал Сильвестр.
Я кивнула и пустилась в очередное объяснение.
— Вильфрид сказал мне, что я не смогу записаться в библиотеку, пока все первокурсники не сдадут свои письменные экзамены, поэтому я заставила их учиться изо всех сил. Я была так рада, когда они все сдали экзамены, что полностью потеряла контроль над своими эмоциями, и так как я все еще не привыкла контролировать свою ману после юрэ́вэ, мои благодарственные молитвы в конечном итоге стали благословением, которое пробудило Шварца и Вайса.
— Именно этого я и ожидал… Хотя у них наверняка уже был назначенный хозяин. Ты обрела над ними власть только из–за объема использованной маны? — спросил Фердинанд.
Именно тогда я поняла, что очень немногие люди знали о произошедшем в библиотеке. Те, кто окончил академию в прошлом и был знаком со старой Королевской академией, воспринимали то, что Шварц и Вайс могли передвигаться, как данность, в то время как большинство нынешних студентов даже не знали об их существовании.
Я объяснила Фердинанду, что гражданская война в Суверении сильно уменьшила количество высших аристократов, и теперь в библиотеке работал только один библиотекарь – дворянка из средней знати, которая была не способна должным образом снабжать их маной.
— Это были опытные, знающие свое дело люди, которые часто оказывали мне поддержку, но… Я понимаю. Они уже ушли, — просто сказал Фердинанд.
Сильвестр положил голову на стол и тяжело вздохнул.
— Я знал, что чистка вызывает проблемы повсюду, но если они даже не могут найти библиотекарей для Королевской академии, Суверения сейчас должно быть испытывает большие трудности.
Власть в Суверении принадлежала победителям в гражданской войне, и поскольку Эренфест оставался нейтральным, наши связи с ними были практически несуществующими. Вдобавок ко всему, немногие студенты из Эренфеста имели достаточно впечатляющие оценки, чтобы заслужить приглашение на чаепития высокоранговых герцогств, так что была огромная нехватка сведений такого рода.
— Профессор Соланж действительно работала в библиотеке без помощи Шварца и Вайса, и ей приходилось очень непросто. Я предложила оказать ей некоторую помощь, но без разрешения Суверении это оказалось невозможно. В конце концов мы договорились, что я буду предоставлять ей ману во время своего пребывания в Академии. Принц сказал, что я могу делать все, что захочу, пока я нахожусь там.
— Сильвестр, похоже, удочерение Розмайн было правильным решением. Если бы она была просто главой храма и моей дочерью, Суверения уже забрала бы её, — прокомментировал Карстедт, когда его осенило.
— Да, это и вправду так, — ответил Сильвестр, гордо выпячивая грудь от того, что усыновление было его идеей.
Лично я с удовольствием переехала бы в Суверению и работала бы в библиотеке Королевской академии.
— И все же подумать только, что ты стала их хозяйкой, даже не прикоснувшись к ним. Ты действительно что-то с чем-то… — вслух размышлял Фердинанд.
— Но в любом случае, в отчете Хиршур говорится, что она обнаружила множество магических кругов, вышитых на двух магических инструментах. Мы подробно обсудим их позже.
— О, это напомнило мне кое-что. У меня на самом деле куча посылок для вас от профессора Хиршур. Она хочет, чтобы вы починили магические инструменты, которые вы сделали для нее в прошлом. Кроме того, оказывается, нам нужна ваша помощь со Шварцем и Вайсом.
На его губах заиграла довольная улыбка. Казалось, сейчас самое время рассказать ему о других вещах, которые у меня были припасены для него.
— Что касается подарков, то я так же привезла песни, посвященные Богиням Света и Мудрости, которые сочинила вместе с Розиной. Я была бы вам очень признательна, если бы вы их аранжировали. Песня для Богини Света будет передана леди Эглантине принцем Анастасием.
Сильвестр нахмурился.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
— Розмайн, я об этом не слышал…
— Разве я не упоминала об этом миг назад? Я сказала, что принц Анастасий велел мне сочинить песню, а потом сказал, что она ему не нужна, и с недовольством удалился. Нет ничего удивительного в том, что влюбленный человек ведет себя так странно, и, к тому же он первый ко мне обратился по этому поводу, и я решила, что лучше все-таки передать ему песню. Вы бы предпочли, чтобы я просто отдала её Эглантине напрямую? — спросила я, заставив Фердинанда снова начать массировать виски.
— Сначала ты должна спросить принца, каковы его намерения. Не принимай подобные решения самостоятельно.
— Хм? Но я не могла этого сделать, — ответила я, качая головой. — Я обещала не пытаться завязать с ним общение первой, помните?
Я не собиралась нарушать обещание, данное члену королевской семьи.
— Розмайн, неужели ты действительно намерена игнорировать просьбу принца по такой незначительной причине?!
— Только не говорите что такого никогда никто не делал. Я просто жду, что он предпримет. Я терпеливо жду, когда принц Анастасий свяжется со мной. Он придет ко мне, когда вспомнит, что ему это нужно.
— Неужели ты окончательно потеряла рассудок? Принц никогда не придет к тебе.
— Он придет. Я имею в виду, что однажды он пришел в библиотеку, когда я читала, и утащил меня за собой, — сказала я, снова ощущая гнев и разочарование от воспоминаний того как у меня украли целых четыре дня чтения.
Трое моих опекунов потрясенно смотрели на меня.
— Розмайн! — воскликнул Сильвестр. – Ты хочешь сказать, что он не вызывал тебя, пока ты была в библиотеке, а пришел за тобой лично?! Ты заставила его прийти к тебе?! Это безумие!
— Хм? Но мне самой не хотелось с ним разговаривать. Как я уже много раз говорила, я обещала первой не начинать с ним разговор, так что …
— Розмайн, возьми назад это свое обещание, — сказал Фердинанд. — Ты хочешь, чтобы принц появлялся и уводил тебя за собой каждый раз, когда ты ему нужна? Ты хочешь, чтобы люди решили, что ты достаточно важна для самого принца, чтобы сблизиться с тобой? Твои действия создают просто прекрасные условия для самых немыслимых слухов, и ты наживешь так много врагов, что у тебя больше не будет времени на чтение.
Осознав, что принуждение Анастасия самолично вызывать меня по делам, которые можно легко решить с помощью ордонансов или писем, съест мое драгоценное время чтения, я прижала руки к щекам и закричала.
— Я заберу обратно обещание, как только вернусь в Королевскую академию! Я не хочу терять еще больше времени на чтение!
— Боги мои…! С твоим полным отсутствием социальных навыков, может быть, для всех будет лучше, если ты будешь все время проводить в библиотеке, — с кислым видом сказал Фердинанд, на его лице была ясно видна усталость.
Моя признательность к нему после этих слов сразу же взлетела до небес.
О, и другие тоже согласны что мне лучше остаться в библиотеке? Да! Мы должны сделать этот день ежегодным праздником! Я не хочу забыть этот момент!
Я была так переполнена ликованием, что резко встала и вскинула обе руки:
— Фердинанд, вы сейчас для меня подобны богу! Восхвалим Бо…
— Я не нуждаюсь в молитвах. Сидеть.
— …Слушаюсь.
— Розмайн, ты больше не совершала никаких ошибок в общении с королевской семьей? — спросил Сильвестр, и его дрожащий голос прозвучал почти как крик муки. — Пожалуйста, скажи мне, что это все, что ты сделала!
Я подробно описала события после того, как Анастасий пришел забрать меня из библиотеки. Он оттащил меня, я выпила зелье, а потом у меня так помутилось в голове, что я потеряла сознание.
— Почему принц забрал тебя? — спросил Фердинанд.
— Он жертва любви, — ответила я. — Он хотел знать, что мы с леди Эглантиной обсуждали на нашем чаепитии.
Я объяснила, что Эглантина боится стать причиной новой войны и не хочет, чтобы принц сопровождал её во время выпускной церемонии. Я также упомянула, что Анастасий принял какое-то решение, услышав эти пожелания.
— Посмотрим, что еще…? Я научила принца Анастасия моей песне, посвященной Богине Земли. Кроме того, поскольку я сказала ему несколько довольно грубых вещей, я предложила ему в качестве извинения заколку для Эглантины. Он с радостью согласился на это. Вот и все.
— Подожди. Почему ты не переговорила с нами, прежде чем предложить сделать ему шпильку?
— Хм? Это просто пришло мне в голову, как способ заработать несколько очков с ним, посылая письмо с благодарностью за его заботу и сообщая ему, что я буду отсутствовать в Академии.
Мои опекуны разом подняли брови, потрясенные тем, что за три дня, которые они мне дали, я умудрилась натворить все это. Фердинанд с грохотом поднялся с кресла, подошел ко мне с леденящей сердце улыбкой и ухватил пальцами за щеки.
— Розмайн, разве я не учил тебя думать, прежде чем действовать? Не исполнять сразу то, что приходит на ум? Я думал, что ты поняла важность обсуждения столь важных вещей, но, похоже, моего наставления было недостаточно. Или оно просто растаяло вместе со сгустками маны за эти два года?
— Я проу прошшя!
Он принялся кричать на меня, чтобы я не принимала решения самостоятельно, когда не уверена в чем то, и что бы вместо этого посылала сообщения домой для консультации.
Вильфрид делал как раз это. Он, очевидно, послал много вопросов в Эренфест, когда искал способы сдержать меня. Я хлопнула в ладоши, понимая, что это действительно был вполне рабочий вариант, и мои опекуны все как один положили головы на руки, теперь полностью осознавая, что они недостаточно подготовили меня для Королевской академии.
— Ты проспала целых два года. Это понятно. Нам нужно будет обучить тебя правильному общению с дворянами до начала следующего учебного года, — сказал Фердинанд.
Похоже, мое нынешнее поведение было результатом того, что мы неправильно расставили приоритеты в моем обучении, поставив ритуалы и церемонии выше всего остального.
— При обычных обстоятельствах первокурсник Эренфеста никогда не смог бы так тесно общаться с королевской семьей. Это просто нечто невообразимое, — продолжал Фердинанд. — Кроме того, у тебя проблемы со здоровьем, и я подумал, что тебе потребуется гораздо больше времени, чтобы сдать экзамены. Мой план состоял в том, чтобы прикрыть твои плохие навыки в общении, позволив тебе насладиться библиотекой в течение короткого периода времени, как только закончатся письменные занятия, а затем до начала сезона общения вызвать для проведения Ритуала Посвящения и вернуть тебя только тогда, когда вот-вот начнется межгерцогский турнир. И вот …
— Похоже, ты превзошла все его ожидания, — ухмыльнулся Сильвестр.
Фердинанд ответил холодным взглядом.
— Ауб Эренфест, на будущей конференции эрцгерцогов тебя ожидает намного больше трудностей, чем на предыдущих, — сухо заметил он, но Сильвестр полностью сосредоточился на мне.
— Должен сказать, Розмайн, я впечатлен, что ты натворила столько всего за такой короткий промежуток времени. Сезон общения еще даже не начался, а у тебя уже вон сколько наворочено?
— Сильвестр, не стоит излишне долго размышлять над тем что уже свершилось, – ответила я. — Сейчас самое время всматриваться в будущее.
— Идиотка. Свершения прошлого влияют на будущее. Наши отношения с королевскими особами и великими герцогствами окажут большое влияние на будущее Эренфеста, — сказал он, сверкая глазами.
Я уже почти что наяву видела, как он снова заставляет меня пищать “пуи”, поэтому поспешила сменить тему.
— В таком случае, не обсудить ли нам эти вопросы с Бенно и гильдмастером Густавом, чтобы направить дело в выгодное для Эренфеста русло? Унишам, заколки и фунтовые кексы — все это пользовалось большим вниманием в Королевской академии. Я представляю, что принц, дарящий женщине, к которой он испытывает чувства, шпильку для волос, послужит чрезвычайно хорошим примером для остальных, или я не права?
— Тут ты права, но всеравно ты идиотка! Как ты могла быть такой легкомысленной?! Я же говорил тебе не предпринимать безоглядных действий, когда речь идет о подарках и продаже товаров. Зачем ты делаешь это до начала Конференции эрцгерцогов?! — рявкнул Сильвестр.
Он был совершенно прав — мое предложение сделать шпильку для Анастасия было излишне преждевременным.
— Извините… Может, мне отказать ему?
— Я злюсь именно потому, что не так-то просто отказать члену королевской семьи.
— Сильвестр, «не так-то просто» — это грубое преуменьшение, это попросту невозможно, — устало покачал головой Фердинанд. — У нас нет другого выбора, кроме как использовать эту ситуацию на благо герцогства. Это правда, что кандидат в эрцгерцоги Классенберга, одевший шпильку во время выпускной церемонии, послужит отличной хвалой нашим товарам.
— О, если мы зайдем так далеко, как насчет того, чтобы напечатать и продать любовную историю о них и продавать вместе со шпильками? Это поможет распространению печатного дела, — предложила я.
Хотя мы пока не хотели распространять наши учебные материалы в других герцогствах, поскольку нам нужно было удерживать наше превосходство, мы были более, чем заинтересованы в распространении печати в целом.
Любовная история о королевской семье была в этом отношении просто идеальна. Сплетни всегда распространяются быстрее всего. Если бы мы напечатали её на одном листе бумаги, похожем на листовку, мы могли бы также снизить цену.
Чем больше я думала об этом, тем более замечательной представлялась мне эта возможность. Мы могли бы продавать больше таких листов всякий раз, когда появляются последние новости, чтобы люди могли покупать только те листы, которые их интересуют, а затем мы могли бы начать продавать переплеты для них, типа папок. Было бы даже забавно попытаться собрать все листы, напечатанные за год или что-то в этом роде.
— Розмайн, ты хочешь сказать, что отныне будешь на стороне второго принца? — спросил Фердинанд.
— Хм? Нет. Я на стороне леди Эглантины. Мне кажется, что я могла бы написать о ней пользующуюся большим успехом книгу, независимо от того, какого принца она выберет, или даже если она не выберет ни одного из них. Кроме того, учитывая, сколько внимания к нашим шпилькам и унишаму привлечет её использование, я думаю, что она — наш лучший шанс распространить их среди женщин с высоким статусом.
Фунтовый кекс также, вероятно, будет хорошо продаваться среди женщин, которые часто посещают чаепития. Короче говоря, Эглантина была очень красива, обладала высоким статусом и ей были интересны, как унишам, так и шпильки. Для меня она была наилучшим рекламным щитом, какой я только могла пожелать.
Несмотря на мой список доводов, Сильвестр только покачал головой.
— Ты мыслишь слишком как купец, Розмайн. Твой разум полностью сосредоточен на прибыли.
— Боюсь, я все еще не понимаю, как себя должно вести аристократу в подобных ситуациях. Разве я не должна быть на стороне леди Эглантины? — спросила я, глядя на Фердинанда.
Он на мгновение задумался, потом опустил глаза и медленно вздохнул.
— Твое решение не является изначально неверным. Если верить твоим словам, то вопрос о том, кто станет следующим королем, в значительной степени находится в руках великого герцогства Классенберг. Не было бы ошибкой встать на сторону Эглантины, а не одного из принцев, но окончательное решение должен принять Ауб Эренфест, — сказал он, глядя в сторону Сильвестра.
Я слегка нахмурилась, когда Сильвестр задумался, как будто это была какая-то огромная проблема для обсуждения. Похоже, тот факт, что я не могла заставить себя заботиться о политике фракции, к которой я принадлежала, показывал, что я думала и действовала совсем не так, как должна была настоящая аристократка.
— Думаю, мы сможем решить, с кем нам быть, позже, — сказала я.
— Розмайн?
— Сейчас важно то, что мы должны сделать, когда на конференции эрцгерцога будут спрашивать о унишаме, шпильках, растительной бумаге и фунтовом кексе. Принц Анастасий и леди Эглантина оба заинтересованы в этих вещах, и я полагаю, что сделки будут иметь приоритет над любой фракционной ссорой.
До тех пор, пока Эглантина не сделает свой выбор, еще какое-то время все будет оставаться по прежнему. Её решение влияло на ход битвы за трон, но мы не могли знать, кого она выберет. По этой причине, похоже, лучше сосредоточиться на первоочередных проблемах, с которыми мы могли бы справиться сами.
— В отличие от многочисленных бумажных мастерских компании “Плантейн», у компании «Гилберт» в настоящее время есть только одна мастерская по производству унишама, и требуется значительное количество времени, чтобы сделать только одну шпильку. Есть много того, что нам нужно обсудить, прежде чем мы сможем начать экспортировать их в качестве товаров которые можно найти только в Эренфесте. Должны ли мы создать новые мастерские? Нанять больше торговцев для перемещения товара? Есть ли что-нибудь, что будет противоречить моим магическим контрактам с Бенно? Если да, то должны ли мы аннулировать эти контракты? Должны ли мы стремиться продавать методы производства? Как мы будем обеспечивать жильем приезжих купцов? Как мы будем поддерживать среди них безопасность? Как мы будем распределять прибыль? Как я уже сказала, нам есть, что обсудить.
В наших интересах было, чтобы в Эренфест прибыло большое количество купцов, но прежде, чем мы сможем это сделать, нам нужно было убедиться, что у нас достаточно товаров, иначе мы рисковали вызвать сильное недовольство купцов, которые приехали издалека только для того, чтобы уехать с пустыми руками.
Про спокойствие в городе можно было бы забыть, если бы множество чужаков принялись биться за недостаточные запасы товаров, и хотя я опять думала, как купец,а не политик, все люди, которые будут участвовать в этой «схватке», были близки мне: компания Гилберт, компания Плантена и городская стража. Вот почему я хотела разрешить эти трудности еще до их возникновения.
— Вместо того, чтобы беспокоиться о том, что будет через годы с Суверенией, мы должны сосредоточиться на трудностях, с которыми мы обязательно столкнемся этой весной, — заключила я.
Сильвестр согласно кивнул.
— Верно. Вызови Бенно и Густава. Мне нужно поговорить с ними до весенней конференции эрцгерцогов.
Сейчас еще была середина зимы, очень скоро должна была начаться очередная охота на Повелителя Зимы. При нынешнем состоянии дорог и погоде, простым купцам будет непросто ответить на этот призыв.
— Розмайн, сообщи Бенно и остальным, что они получат письмо с вызовом от Ауба Эренфеста. Не годится нам вызывать их без предупреждения, — сказал Фердинанд, без сомнения вспомнив, как сильно купцы сопротивлялись внезапному вызову Гиба Халдензеля.
Я вспомнила, как мне рассказывали о том, как тяжело им пришлось на деловых переговорах с высшими аристократами из-за того, что Эльвира захотела построить мастерскую в своей родной провинции Халдензель. Очевидно, ситуация была настолько ужасной, что даже Фердинанд выразил Бенно свое сочувствие.
— Кроме того, сообщи, кто будет сопровождать Бенно в замок, — продолжал Фердинанд. — Чиновники составят соответствующее количество приглашений.
— Очень хорошо, — ответила я. — Сильвестр, мне известно, что у компании “Гилберт» теперь новый представитель. Хотите, я тоже их позову?
— Конечно. Более мелкие детали я оставлю на тебя. В любом случае, ты справишься с этим лучше, чем какой-либо чиновник, верно?
— Благодарю вас.
— Хорошо. Розмайн, завтра ты возвращаешься в храм. Нам нужно подготовиться, прежде чем Повелитель Зимы войдет в полную силу.
— Я понимаю.
