— Сильвестр, Фердинанд, можно нам сейчас отправится спасать Филину? – Спросила я.
— …Ах да, одна из твоих вассалов что не пришла. Что ты имела в виду под «спасать»? — Спросил Сильвестр, нахмурив брови. К сожалению, я не могла сообщить многого; я знала только то, что слышал в ордонанце.
— Я не уверена, какова точно тамошняя ситуация, но сегодня утром я получила ордонанс. Женщина сообщила мне, что Филина заболела, но я слышала, как Филина кричала о том, что у нее отняли деньги.
Фердинанд, который слушал, постукивая себя по виску, опустил руку и уставился на меня. — И ты не кинулась сразу к ней? — Спросил он, недоверчиво моргая. — Боги, ты действительно повзрослела?!
— Все мои вассалы собрались вместе, чтобы остановить меня, и с тех пор я несколько подуспокоилась. — Или, скорее, на меня повлиял вид моего прадеда, упавшего передо мной в обморок. — А теперь скажите мне, как мы можем спасти Филину и не доставляя ей своим вмешательством лишних хлопот? Она так усердно работала, чтобы заработать деньги специально для того, чтобы присутствовать на моем уроке. Её родители не собирались покрывать эти расходы, и поэтому она собирала сведения в Королевской академии, переписывала книги, собирала сказки из других герцогств и делала все что только можно чтобы накопить денег. Она была так счастлива, что научится моему методу сжатия…
Мне ни разу не приходило в голову, что родители Филины могут начать мешать ей, вместо того, чтобы праздновать её успех. Она именно потому и зарабатывала так усердно деньги своим трудом, что её семья была бедной, и она знала, что они не смогут заплатить за нее.
— Её родители действительно отняли деньги у своего ребенка…? — Спросил Сильвестр.
— В аристократических семьях, как правило, ожидается, что доход будет идти на благо дома, особенно доходы несовершеннолетних детей, которые все еще живут дома, — сказал Дамуэль. Будучи сам низшим дворянином, он смог дать нам некоторые ценные разъяснения.
Сильвестр вздохнул: — Тебе следовало взять её деньги на хранение, Розмайн.
— Возможно, но ей надо было обратиться с такой просьбой. Если бы я сделала ей подобное предложение, оно было бы воспринято как приказ, не так ли?
По правде говоря, в какой-то момент я подумывала о том, чтобы вычесть стоимость моей лекции о сжатии маны, прежде чем выдать платежи. Сильвестр сказал, что это облегчит нам задачу, так как нам не нужно было бы готовить к единовременной выдаче столько денег, но я придерживалась мнения, что было бы более удовлетворительно и, в свою очередь, более мотивирующе — выплатить полную сумму. Оплачивая метод деньгами, которые они заработали сами, а не просто получили от своих родителей, я надеялась научить студентов важности самостоятельных инвестиций в свое будущее.
К сожалению, мое решение заплатить всем полную сумму, обернулось против меня.
— Я понимаю, что ты чувствуешь, но дело уже сделано. Я отнюдь не рад, что ты хочешь вмешаться в чьи-то семейные дела, — сказал Сильвестр.
— Филина — мой вассал, и мой долг-защищать её. Разве это не то, что должны делать лорды и леди? Я поняла это, оказавшись под защитой леди Эглантины в Королевской академии.
— Хм. Ход твоих мыслей верен. Хоть это не принесет ничего, кроме проблем, но я вижу, что ты, по крайней мере, учишься, — сказал Фердинанд, снова начиная постукивать себя по вискам, задумавшись.
— Я понимаю, какую роль я должна играть, но как именно я могу защитить Филину? Я хочу решить этот вопрос мирным путем, не причинив ей никакого вреда.
— Если ты ввяжешься во внутренние дела её дома, это вызовет настоящий скандал. Если ты хочешь уладить все мирным путем, я бы предложил твоему вассалу снова заработать деньги и на этот раз попросить её доверить их тебе на хранение, — сказал Фердинанд прямо. Ничего не предпринимать по этому поводу было самым бесконфликтным вариантом разрешения ситуации, но мы вели этот разговор именно потому, что я отказывалась закрывать глаза на происходящее.
Не зная что предпринять, я прикусила губу, и именно тогда вмешался Хартмут. — О нет. Я только что понял кое-что ужасное, — сказал он монотонным голосом, подобно плохому актеру. — Я не могу поверить, что сделал это, но я дал Филине неправильную сумму. Должно быть, она забрала домой средства, которые мы собирались выплатить студентам других герцогств.
Другими словами, я дал ей деньги, которые по праву принадлежат леди Розмайн, а леди Розмайн — деньги, которые должны были быть выплачены Филине.
Я точно знала, что это неправда,я уже заплатила всем из Эренфеста, и деньги для студентов из других герцогств были в моем распоряжении. Я растерянно моргнула, когда Фердинанд в ответ довольно усмехнулся.
— Это действительно ужасно, — сказал он. — Розмайн, похоже, что твой вассал забрала домой деньги, которые предназначались для других герцогств. Это может перерасти в межгерцогский скандал, если эта ситуация не будет разрешена, как можно скорее. Иди и верни то, что по праву принадлежит тебе. И на этот раз не забудь приготовить и держать отдельно от остальных, деньги, предназначенные за урок по сжатию маны.
Только тогда я поняла, что происходит. — Ох, конечно, было бы ужасно, если бы это переросло в скандал между герцогствами, — сказала я. — Я должна немедленно отправиться в дом Филины и извиниться за ошибку.
— Внезапный визит только обострит ситуацию. Я объясню причину твоего визита отцу Филины, Кашику. Возвращайся сюда, когда приготовишь нужное количество денег.
— Правильно!
Теперь, когда у меня было основание для моих последующих действий, я забралась в своего верхового зверя и сразу же поспешила в свои покои. С округлившимися от удивления глазами, Рихарда и Оттилия, отказавшиеся от присутствия на уроке по сжатию манны, поприветствовали меня, явно удивились моему скорому прибытию.
— Рихарда, пожалуйста, принеси деньги собранные для выплаты другим герцогствам, — сказала я, объясняя им ситуацию, пока они выполнили мою просьбу. Из этих средств я взяла ровно столько, сколько заплатила Филине, и из этой суммы я взяла плату за свой метод сжатия маны и маленький серебряный. Я подумала, что будет справедливо, если Филина получит немного денег, чтобы потратить их на себя, вместо того, чтобы все отдать в род.
— Миледи, не будет ли тогда разумно предоставить Филине комнату в замке? — Спросила Рихарда, выглядя заметно обеспокоенной. — Если её семья из тех, что готова отсылать лживые сообщения, однажды она не сможет выполнять свои обязанности, даже если это будет не её вина.
Она, конечно, была права, но у Филины также был младший брат. Трудно было представить, что она бросит его и переедет в замок одна.
— Я предоставлю Филине комнату, если она попросит, но я ожидаю, что она не захочет переезжать в замок одна. — Я отдала деньги для семьи Филины Хартмуту, а затем сотворила своего верхового зверя. — Вылетаем.
Естественно, это было неприемлемо вторгаться в усадьбу низшего аристократа, в сопровождении всей моей свиты и тем самым наводя жуткий переполох. Учитывая, что я покидала замок, мне нужно было обязательно взять с собой всех моих рыцарей-стражей, но из моих чиновников и служителей я возьму с собой только самых проворных и гибких умом: Лизелетту и Хартмута.
— На всякий случай мы приготовим для нее комнату, — сказала Брунгильда. – будет нехорошо, если она не будет готова если вдруг в ней возникнет нужда.
— Пожалуйста, сделай это.
Несмотря на то, что она была высшей аристократкой, Брунгильда работала вместе с Филиной и относилась к ней с уважением и любовью. Она проводила нас в комнату, где ждал Фердинанд, с явным беспокойством в янтарных глазах.
— Приношу извинения за ожидание, Фердинанд.
— Я объясняю обстоятельства нашего визита хозяину поместья. Мои соболезнования, Кашик; Розмайн, совершила ошибку и нам надо её исправить. — Фердинанд направил свою вторую фразу бледному чиновнику – низшему дворянину, бледность была понятна – попробуй не побледней получив столь неожиданный вызов к настолько вышестоящему начальству, и теперь он демонстрировал полную готовность исполнить любые приказы. Это был отец Филины, и, поскольку он ясно дал понять, что готов помогать нам, я извинилась за свою ошибку.
— Я искренне сожалею об этом. Если у нас не будет подходящей суммы под рукой, это может привести к ухудшению отношений между герцогствами.
— Я…я понятия не имел, — заикаясь, пробормотал Кашик. По-видимому, он провел зиму, усердно работая над обеспечением возможности обучения методу сжатия одобренными дворянами, что возвращался в свою усадьбу только для того, чтобы поспать. Следовательно, он ничего не знал о том, что происходит у него дома, и был крайне встревожен, узнав, что его род был замешан в таком крупномасштабном дипломатическом вопросе.
И поэтому, следуя за Кашиком, мы все полетели в дом Филины. Фердинанд сопровождал нас, чтобы извиниться за мою ошибку и пронаблюдать за происходящим.
— Вот мы и на месте, — сказал Кашик, приземлившись во дворе усадьбы в самой южной части Квартала Аристократов, где жили аристократы. Его дом был настолько меньше, чем замок, что их даже нельзя было сравнивать, но с точки зрения простолюдина, это поместье было большим и в целом довольно привлекательным. С точки зрения размеров, он, вероятно, был больше, чем компания «Отмар».
— Ох, добро пожаловать, — сказала мачеха Филины, как только мы вошли в гостиную. Она выглядела довольно молодой, как и следовало ожидать от второй жены, но также довольно болезненной на вид — вероятно, потому, что она родила в это лето.
— Это срочно, Йонасара, — сказал Кашик. — Филина, очевидно, принесла домой много денег; ты что-нибудь знаешь об этом?
— Эта девчонка что-то натворила? Вчера она солгала о том, что стала вассалом члена семьи эрцгерцога, и вернулась домой с небольшим состоянием. Это было довольно странно — ведь леди Розмайн, конечно, никогда не примет на службу низшую дворянку. Должно быть, Филина сошла с ума после того, как её клятва верности в игровой комнате была отвергнута. Правда была просто невыносима для нее, — словно выплюнула Йонасара. Затем она извинилась передо мной за доставленные неприятности.
— Ты, кажется, неправильно все поняла, — сказала я. — Филина действительно мой вассал. Она была официально признана таковой в Королевской академии. Йонасара ничего не ответила; она просто смотрела на меня широко раскрытыми от удивления глазами.
— Филина сказала правду, — повторила я, на этот раз медленнее, чтобы она смогла все расслышать. — Она — мой вассал.
Йонасара недоверчиво покачала головой; — Нно… Но этого не может быть…
— Филина сегодня неважно себя чувствует, верно? — Спросила я с улыбкой. — Пожалуйста, позволь мне увидеть её. Мне нужно будет объяснить, что она не виновата в произошедшем, а затем попросить её вернуть деньги.
— Н-Но… Ей все еще нездоровится. Кто-то со слабым телом, как вы, подвергнетесь опасности, навещая её. Если вы торопитесь, я сейчас же принесу вам деньги, — сказала Йонасара, явно запаниковав, в откровенно подозрительной манере.
Я взглянула на Фердинанда, который незаметно указал подбородком на Хартмута. Он велел мне послать вместо себя Хартмута, поэтому я кивнула и улыбнулась еще шире.
— Я ценю твою заботу о моем здоровье. Хартмут, сопровождай Йонасару и проследи, чтобы была возвращена надлежащая сумма. Лизелетта, иди вместо меня, чтобы выразить мои добрые пожелания Филине. Йонасара, я буду ждать здесь, так что тебе не о чем будет беспокоиться.
Если пойти к ней самой не было возможно, я могла просто послать своих вассалов. У меня не было намерения возвращаться домой, пока не будет обеспечена безопасность Филины, особенно теперь, когда я увидела к ней отношение Йонасары. Дамуэль и Джудит исполняли роль охранников для Хартмута и Лизелетты; когда дело доходит до проблем, связанных с деньгами, чем больше свидетелей, тем лучше.
Вскоре после того, как они все вышли из гостиной, мы услышали громкий хлопающий звук и крик, донесшийся откуда-то из глубины дома. Я инстинктивно хотела вскочить со своего места, но Фердинанд протянул руку под столом, останавливая меня. Тем временем Ангелика и Экхарт выхватили оружие и заняли оборонительные позиции.
Однако за этим не последовало ничего, кроме тишины. Отсутствие каких-либо сообщений или вернувшихся людей, заставило меня почувствовать себя и вправду больной.
— Мои извинения. Я пойду проверю, как они, — сказал Кашик. Однако, как только он двинулся, чтобы покинуть гостиную, раздался резкий голос Дамуэля: — С дороги!
— Филина! — Воскликнула я.
Дамуэль вошел в комнату с Филиной, завернутой в его плащ. На её лице была болезненного вида отметина, а ярко-зеленые глаза были влажны от слез. За ними стояли Лизелетта и маленький мальчик лет пяти, с которым судя по виду явно плохо обращались.
— Филина, что произошло? – Потребовала я ответа.
Она ошеломленно посмотрела в мою сторону, затем её глаза распахнулись, как будто она внезапно вернулась к реальности.
— Леди Розмайн, пожалуйста, спасите моего брата. Спасите Конрада, — выдохнула она.
Филина объяснила, что Йонасара постоянно дурно обращалась с Конрадом, и что она забрала жизненно необходимый магический инструмент — тот, который выдается всем благородным детям, который вытягивает и хранит их ману в фей камнях, пока им не придет время посещать Королевскую академию. Йонасара выкачала ману из его магического инструмента и фей камней, а затем стерла запечатление его маны с магического инструмента, который она вместо этого отдала своему новорожденному ребенку. Она смогла сделать все это, так как Кашик почти не бывал дома во время зимнего общения, а Филин училась в Королевской академии.
— Если все так и продолжится, он скоро умрет! — Взвыла Филина. — Он уже переполнился маной!
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
— Это внутреннее дело рода. Это не стоит внимания Розмайн, дочери эрцгерцога. — Фердинанд вмешался в разговор быстрее, чем я успела открыть рот. Он явно намекал нам с Филиной, чтобы мы хорошенько подумали, прежде чем что либо говорить.
Я сжала кулаки на коленях.
— Действительно, как говорит лорд Фердинанд, это семейный спор, и леди Розмайн не должна им заниматься, — ядовитым тоном добавила Йонасара. — Филина, ты не должна проявлять такое высокомерие только потому, что тебя выбрали в качестве вассала. Знай свое место. — Она стояла у двери со своим новорожденным сыном на руках, наблюдая за нами осторожным взглядом и не выказывая никакого намерения входить в гостиную. Она баюкала своего ребенка и магический инструмент, как будто они были драгоценными сокровищами.
Однако я не собиралась оставлять все на самотек. Дети дворян умирают без магических инструментов, осушающих их ману, так же, как простолюдины с Пожирателем. Я лучше, чем кто-либо, знала, каково это — медленно умирать, когда тебя поглощает нестерпимый жар.
— Фердинанд, я не хочу, чтобы Конрад умер.
— Ребенок, который еще не был крещен, не считается человеком, — ответил он. Это было то же самое, что он повторял мне бесчисленное количество раз до этого.
Я с силой зажмурила глаза; к такому образу мыслей мне точно никогда не привыкнуть. Как можно было видеть ребенка, стоящего прямо перед тобой, и даже не считать его таким же человеком как ты сам?
— Поскольку это семейный спор, мне, конечно, нет места в нем, но я отказываюсь игнорировать угрозу жизни этого ребенка. Что ты об этом думаешь, Кашик? — Спросила я, поворачиваясь к нему, так как он был более непосредственно вовлечен в ситуацию.
— Я знал о этом желании моей жены, но я не думал, что она сделает это, пока меня не будет, — ответил он. Другими словами, он не купил другого магического инструмента, даже после того, как Йонасара обсудила с ним ситуацию. Этого было достаточно, чтобы убедить меня в том, что было принято решение растить только одного из детей.
— Что же ты в нынешнем положении тогда будешь делать? Купишь новый магический инструмент?
— У нашего дома нет средств, чтобы сделать это. Мы отдадим предпочтение ребенку с большим количеством маны.
— Отец?! – Протестующе взвизгнула Филина, но Кашик, открыто заявивший о своих намерениях, похоже принял окончательное решение. Для благородного дома было вполне естественно отдать предпочтение тем, у кого больше всего маны, и в результате никто из моих вассалов не высказал никаких возражений; они просто печально опустили глаза.
Тем временем Йонасара с облегчением вздохнула. Она крепко прижала к груди своего ребенка и магический инструмент, который украла у Конрада, с выражением матери, которая больше всего на свете хотела защитить свое любимое дитя. Это зрелище, мягко говоря, вызвало у меня противоречивые чувства.
Пока это все продолжалось, Конрад стоял в оцепенении; у него не только украли метафорический спасательный круг, но и теперь отец полностью отказался от него.
Филина посмотрела на своего младшего брата, слезы текли по её лицу. — Н-Но… Если ты это сделаешь, Конрад…
— Я позабочусь о нем, — прервала я её. — Если боги того желают, то он, во исполнении их воли, поднимется по самой высокой лестнице, будет он находится здесь или же в доме богов.
Кашик и Йонасара поморщились: — К сожалению, леди Розмайн, у нас нет денег, чтобы оплачивать его содержание, как синего жреца, — сказала Йонасара. — Наши расходы только растут, и нам понадобится мана Конрада, когда он станет слугой дома. Кроме того… хотя для Филины большая честь стать вашим вассалом, леди Розмайн, подготовка всего, что требуется для её новой роли, — очень затратное дело. Вот почему я прошу вас освободить её от этих обязанностей.
Филина отвела взгляд, теперь она сделала то же самое лицо, которое делала, когда в книге с картинками в зимней игровой комнате ей встречалось неподдающееся слово или предложение. Вероятно, она все это время жила дома, скрывая свои истинные чувства за одним и тем же выражением лица.
— Мой долг — защищать моих вассалов, — заявила я. — Я предоставлю Филине комнату в замке и дам ей все, что ей нужно для работы, чтобы она больше не обременяла ваш дом. Филина, вместе с Лизелеттой приготовь свои вещи. Я не собираюсь отстранять тебя со службы.
На секунду её лицо озарилось счастливой улыбкой, но потом она посмотрела на Конрада и опустила глаза.
— Филина, мы отвезем Конрада в храм, — заверила я её. — Он не умрет.
— Ты можешь доверять леди Розмайн. А теперь пойдем, — сказала Лизелетта. Филину быстро выпроводили из комнаты, но она шла тяжелыми шагами и постоянно оглядывалась на своего младшего брата, не желая оставлять его одного.
— Конрад, могу я наложить на тебя исцеление? – Спросила я.
— Это будет пустой тратой времени, — начал Кашик, но я взглядом заставила его замолчать.
-Я не спрашивала тебя, Кашик. — Я присела на корточки, чтобы мои глаза оказались на одном уровне с глазами Конрада. Он был меньше меня ростом, неопрятный и весь в мелких ссадинах и ранках. — Ты же не хочешь испытывать боль, верно?
Я достала свой штаппе, но это сразу же повергло Конрада в панику — он отпрянул и бросился прочь, пытаясь убежать от меня. Отчаянный страх в его глазах подсказал мне, что в прошлом он подвергался атакам с использованием маны, поэтому я заставила свой штаппе исчезнуть и переключила свое внимание на Йонасару.
— Это внутренне дело нашего дома, — повторила она с улыбкой тонкогубого рта. — Детей необходимо научать вежливости и правилам поведения.- Было ясно видно, что она не считает что делала что-то плохое.
Я отказалась от использования штаппе и вместо этого начала медленно вливать ману в свое кольцо.
— О Богиня Исцеления Хайльшмерц, о возвышенные двенадцать Богини Воды Флютрейн, услышьте мою молитву. Одолжите мне свою божественную силу и даруйте мне силу исцелять тех, кто пострадал. Сыграйте божественную мелодию и излучайте блаженную рябь вашей чистой божественной защиты.
Зеленый свет вырвался из моего кольца и окутал Конрада. Он посмотрел на себя широко раскрытыми глазами, когда все его раны зажили, и прошептал: — Больше не больно…
— Я Розмайн, госпожа твоей старшей сестры. В этом месте для тебя нет магических инструментов. Будешь ли ты жить как слуга, позволяя твоей мане пожирать тебя, пока ты не умрешь? Или ты хочешь жить в храме?
— Леди Розмайн, — вмешалась Йонасара. Один звук её голоса заставил Конрада снова отшатнуться.- Мы не можем позволить себе …
Я оборвала её взмахом руки. — Я не припомню, чтобы говорила, что он станет синим жрецом. Он вступит в храм, как человек без родителей — как серый жрец. С этого момента он не будет иметь ничего общего с этим домом. Вы можете считать, что он скончался.
— Я буду сожалеть что не могу использовать его в качестве слуги, но я не возражаю против того, чтобы он полностью исчез из нашей жизни, — ответила Йонасара, внезапно почувствовав себя намного лучше. Тем временем Конрад уставился на меня со смесью удивления и любопытства на лице.
— Приют предоставит тебе еду, чистую постель и образование, — сказала я мальчику. — По крайней мере, с тобой не будут так жестоко обращаться, как сейчас. Однако, если ты хочешь остаться здесь, я приму и это твое решение. А теперь, не хочешь ли ты поесть чего-нибудь вкусненького?
Конрад колебался. Его глаза блуждали по комнате, прежде чем в конце концов остановились на мне. — Я… Я голоден…
— Я понимаю. Тогда ты можешь уйти с нами, как только Филина будет готова.
Довольно скоро Филина вернулась в гостиную вместе с Лизелеттой. Она, похоже, испытала сильное облегчение, увидев меня, стоящую между Йонасарой и Конрадом, но выражение её лица также, похоже, было окрашено одновременно решительностью и смирением.
— Филина, я собираюсь увезти Конрада в храм, — сказала я.
Её брови на мгновение дрогнули, а затем она посмотрела на отца глазами, полными гнева и разочарования.
— Магический инструмент Конрада — это наследство нашей Матери. Почему ты позволил леди Йонасаре забрать его? Почему ты позволяешь ей творить все что она пожелает? — Требовательно спросила она.
Отнятый магический инструмент когда-то принадлежал родной матери Филины; для Йонасары перезапечатать его на ману собственного сына было просто непростительно в глазах Филины. Её губы дрожали, и она смотрела на мачеху и на отца, что позволили произойти этому, со всем доступным ей жаром.
— Мана уже перезапечатана. Ничего нельзя сделать. И более того, это нормально, отдавать предпочтение ребенку с большим количеством маны, — ответил Кашик, его отношение не изменилось даже перед лицом подобного вопроса от его собственной дочери.
Тогда то Филина и поняла, что её слова и чувства никоим образом не повлияют на него. Она опустила глаза в пол и крепко зажмурилась, изо всех сил стараясь скрыть свои эмоции, но не смогла сдержать слез.
Я не могу поверить, что они украли фамильную ценность её покойной матери…
Хоть мне это и не нравилось, но я могла понять, когда дворяне уделяют приоритетное внимание детям с большим количеством маны. Однако украсть подобную реликвию у ребенка, память о матери…
— Фердинанд, насколько дороги такие магические инструменты? – Спросила я.
— Новый, я полагаю, будет стоить около пяти малых золотых монет. Они дороги потому, что для их создания требуется значительное количество маны. Хотя я сам никогда не покупал их.
Вполне логично, что он не знал точной цены на магические инструменты для детей, учитывая, что он никогда не был женат.
— Филина, я одолжу тебе необходимое количество денег, но я ожидаю, что ты вернешь их, — сказала я. — Используй их, чтобы выкупить магический инструмент твоей матери. Мне бы не хотелось, чтобы вы потеряли такую драгоценную семейную реликвию.
— Старый магический инструмент, у которого была насильственно перезапечатана мана, не будет стоить больше трех маленьких золотых, — сказал Фердинанд, доставая карту, которая сияла, как радуга. Она была очень похожа на гильдейскую карту, и это сравнение стало еще более уместным, когда он протянул её Кашику. — Мы собираемся купить этот магический инструмент. Мы заплатим три маленьких золотых. Полагаю, у тебя нет претензий и возражений по сделке.
Ошеломленный и неспособный отказать Фердинанду, Кашик с трудом сглотнул и достал такую же карточку. Он прикоснулся своей к той, которую достал Фердинанд, а затем потянулся за магическим инструментом.
— Нет! Немедленно прекратите это! — Воскликнула Йонасара. — Это магический инструмент моего ребенка!
— Ты всегда можешь купить еще один.
— Нет! Кто знает, когда мы сможем это себе позволить?! – Запротестовала Йонасара, но Кашик вырвал магический инструмент из её рук и протянул его Фердинанду, который затем передал его мне. Я, в свою очередь, передала его Филине.
— Лорд Фердинанд, леди Розмайн… Я так благодарна вам обоим… — сказала Филина. Она крепко обняла магический инструмент и начала плакать, но на этот раз она плакала слезами радости.
Я вздохнула с облегчением, радуясь, что наконец она начала улыбаться.
Вытирая глаза, Филина решительно посмотрела на своих родителей: — Отец, леди Йонасара, теперь я буду жить в замке в качестве вассала леди Розмайн. Теперь, когда Конрад отправляется в храм, я больше никогда сюда не вернусь.
Кровь отхлынула от лица Кашика, в то время как Йонасара вздохнула с облегчением — две, мягко говоря, противоположные реакции. Между тем ярко-зеленые глаза Филины сияли твердым, решительным светом.
— Скорее всего, никогда не наступит день, когда Дрегарнур, Богиня Времени, снова свяжет наши нити воедино, но я молюсь, чтобы вы жили в мире под защитой богов, — сказала Филина. Это были её прощальные слова, она взяла Конрада за руку и покинула то, что когда-то было её домом.
