Сегодня в Королевской академии проводилась выпускная церемония. По завершению утреннего кружения веры и танца с мечом, все направились на обед. Большинство направились к дверям своих общежитий, но благородные дамы, сопровождаемые спутниками из других герцогств ненадолго удалились в комнаты для чаепитий, используемые для встреч и прощаний, так как в них могли войти и сопровождающие из других герцогств. Поскольку Анастасий сопровождал меня, я направилась в комнату для чаепитий Классенберга.
— С возвращением, леди Эглантина.
Мои вассалы приветствовали меня, вернувшись раньше времени с явной и понятной целью подготовить все к моему приходу. Народу собралось меньше, чем обычно.
— Если бы только я мог вечно держать эту руку, моя Богиня Света, — сказал Анастасий, целуя кончики моих пальцев, не желая отпускать их. Он начал постоянно совершать эти заботливые действия с тех пор, как заслужил одобрение моего дедушки и дяди. Я много раз просила его остановиться, так как всегда изо всех сил старалась сохранять невозмутимое выражение лица и сдерживать румянец, но он отказывался.
Как всегда, мои вассалы тихо ахнули при виде этого действа. Я чувствовала на себе их взгляды, и мои щеки начали гореть от смущения. Анастасий подобным образом часто полностью разрушал мое самообладание, и, конечно, совсем не помогало то, что его наряд, выполненный по образу Бога Тьмы, делал его еще более величественным, чем обычно. Честно говоря, я была сама не своя.
— Вы слишком дерзки, принц Анастасий, — слабо запротестовала я, убирая руку, но он только улыбнулся.
— Я приду за тобой снова сегодня днем, — сказал он и повернулся, чтобы уйти.
Преследовать и упрекать королевскую особу было выше моих сил, поэтому я могла только смотреть, как он уходит. Возможно, мой взгляд можно было бы назвать немного более испытующим, более жадным, чем обычно, но я ничего не могла поделать, столкнувшись с его радостной улыбкой. И снова мои протесты обратились в прах, когда я обнаружила, что совершенно не могу продолжать злиться на него.
Как только Анастасий скрылся из виду, мои вассалы начали хихикать между собой, как будто больше не могли сдерживаться.
— Он, должно быть, особенно рад сегодня, учитывая, как усердно он работал, чтобы заслужить разрешение ауба и вашего дедушки, — сказал один из них. — Принц Анастасий действительно по уши влюблен в вас, леди Эглантина.
— Вы действительно поразительны, — добавил другой. — Кто, кроме вас, мог бы заслужить такое горячее ухаживание со стороны члена королевской семьи?
Третий кивнул в знак согласия. — Вы двое идеально подходите друг другу. Когда вы вместе исполняли кружение веры, как Бог Тьмы и Богиня Света, я просто не мог отвести взгляд от абсолютной красоты вашего танца.
Их неоднократные упоминания о страстных чувствах Анастасия заставляли мои щеки гореть, и вскоре я обнаружила, что становлюсь невыносимо беспокойной.
— Давайте поспешим в обеденный зал, — сказала я. — Дедушка и остальные ждут нас.
Я быстро подошла к двери в общежитие, прижимая руки к разгоряченным щекам.
Войдя в обеденный зал, я обнаружила, что мой дедушка, супружеская пара эрцгерцогов, мой двоюродный брат, следующий ауб, его жена и наш комендант общежития, профессор Примавера, уже начали есть. Дедушка жестом пригласил меня к столу, и я села на место между ним и профессором Примавера. Мои вассалы подали мне еду, поставив передо мной тарелку теплого супа.
— Эглантина, ты сегодня была просто великолепна.
— Большое тебе спасибо, дедушка. Я думала, что сегодня я особенно хорошо исполнила кружение, поэтому мне приятно знать, что другие думали так же.
Во время моего танца на сцене я на короткое мгновение почувствовала, что моя мана была принята богами. Это было действительно очень странное чувство. Возможно, это было потому, что здесь было больше зрителей, чем то количество к которому я привыкла на уроках? Или, может быть, это было потому, что сцена была особенной и создана для восхваления богов. В любом случае, мне казалось, что мое кружение закончилось гораздо быстрее, чем я привыкла. Я полностью потеряла себя в этот момент и достигла обычно невообразимой для себя пластичности движений.
Если это возможно, я бы хотела хотя бы еще раз в жизни исполнить подобное кружение.
Подготовка к моей свадьбе начнется завтра, и как только я выйду замуж, у меня наверняка не будет времени для кружения. Но даже зная это, мое выступление было настолько выдающимся, что я не могла не пожелать снова исполнить его на таком же уровне.
— Должен сказать, я испытываю некоторое сочувствие к Богине Света следующего года, — сказал мой дядя. — В конце концов, её будут сравнивать с тобой.
— Я полагаю, это будет кандидат в эрцгерцоги Древанхел? — Ответила его жена.
Я начала вспоминать, какие кандидаты в эрцгерцоги будут выпускаться из академии в следующем году. Как правило, роли Бога Тьмы и Богини Света исполняли кандидаты из герцогств наиболее высокого ранга, так что все было так, как сказал мой дядя — в следующем году богиней, скорее всего, будет Адольфина.
— Принц Анастасий, должно быть, усердно упражнялся, — заметил мой дед. — Ему удалось выглядеть не намного хуже, чем ты.
— Это ужасно грубо, говорить такое — ответила я.
— Но это правда. Я сомневаюсь, что кто-либо когда-либо практиковался так страстно, как ты. Мне было жалко всех кому пришлось кружиться рядом с тобой.
Все вокруг меня, за исключением меня самой улыбнулись явному фаворитизму дедушки. Когда я росла, он оказывал на меня огромное давление, постоянно твердя, чтобы я не опозорила свой статус дочери третьего принца, и что мои навыки должны быть достойны принцессы, когда я вернусь в королевскую семью.
— Ты достигла совершеннолетия и добилась помолвки с принцем Анастасием, — продолжил он. — Твои родители, несомненно, облегченно вздыхают с того места, где они покоятся на божественных высотах, на вершине самой высокой лестницы.
Я переехала в Классенберг еще некрещеным ребенком, сразу же после убийства моих родителей. В тот роковой день я поужинала в игровой комнате по указанию моей кормилицы, а затем пошла в столовую, где ели все остальные, чтобы пожелать спокойной ночи, как это было принято. Я помнила, как ужасно завидовала своему старшему брату, который всего несколько сезонов назад ел со мной в игровой комнате, и я ничего так не хотела, как поскорее пройти крещение.
Все были вне себя от радости, что война наконец-то подошла к концу; у моих родителей и кормилиц были светлые лица, а настроение в столовой был особенно мирным. Я, как обычно, пожелала спокойной ночи своим родителям и старшим братьям и сестрам… Никогда в самых смелых предположениях я бы не подумала, что это будет последний раз, когда я их вижу живыми. Для меня завтрашний день был не более чем продолжением сегодняшнего; я верила, что подобные дни будут продолжаться бесконечно.
Но моя привычная жизнь была уничтожена в одно мгновение. Моего старшего брата, который так лучезарно мне улыбался, внезапно вырвало, и он упал без сознания прямо передо мной. Те кто сидели к нему ближе всех начали кричать, и по всему обеденному залу начали раздаваться крики тревоги и непонимания. Следующей упала в обморок моя старшая сестра, затем вассалы, чьим долгом было проверять еду на яды, а затем моя мать, которая как раз говорила мне вернуться в игровую комнату.
Кормилица подхватила меня на руки и выбежала из столовой, повторяя дрожащим голосом, что все будет хорошо… но больше я никогда не видела свою семью живой.
Эти ужасающие игры в прятки продолжались всю ночь. В конце концов, меня заставили жить в месте, о котором я ничего не знала, с людьми, которых я никогда не встречала. Я ничего не понимала в происходящем, и только много позже узнала, почему не могла поприветствовать отца и мать, как обычно, или почему мои старшие брат и сестра больше не посещали игровую комнату.
Независимо от того, с какой гордостью дедушка заявлял, что он отомстил за смерть моей семьи и победил наших врагов, я только видела все больше и больше смертей. Я не испытывала ни малейшей радости от его действий; независимо от того, кто бы оказался победителем, все, что было достигнуто в ходе войны, — это сооружение горы трупов. В моем сердце теперь горело убеждение, что подобного конфликта следует избегать любой ценой.
— Ты действительно похожа на свою мать, — сказал дедушка довольным тоном. — У нее тоже был принц, отчаянно добивавшийся ее руки.
Похоже, я была не единственной, кто вспоминал прошлое. Справедливости ради, даже я думала, что похожа на свою мать; сторонний наблюдатель мог бы даже принять нас за сестер близняшек.
Дедушка заказал портрет моих родителей, чтобы отпраздновать женитьбу моей матери на члене королевской семьи. У моей старшей сестры тоже был портрет, так как она стала достаточно взрослой, чтобы можно было начать вести переговоры о браке. Портрет так и не был завершен, его привезли в Классенберг, где он и оставался по сей день.
У моего старшего брата, однако, не было портрета.
Его лицо мне уже кажется размытым пятном… Хотя, у него должно быть, были такие же светлые волосы, как и у меня, так как я помню, как отец гладил нас по головам и говорил, что наши волосы достались нам от матери.
С самого рождения в Классенберге ко мне относились, как к принцессе, которая однажды вернется в королевскую семью посредством брака. Все относились ко мне хорошо, но по сравнению с другими кандидатами в эрцгерцоги из Классенберга я чувствовала себя в их окружении подобно излишне задержавшемуся гостю. Невозможно было отрицать, что я сильно отличалась от них.
И это тоже из-за дедушкиного фаворитизма.
Нельзя сказать, что нынешняя эрцгерцогская чета и я были особенно близки друг другу. Они обращались со мной вежливо, как с будущей королевой, но не общались со мной как с членом семьи, как с другими кандидатами в эрцгерцоги. И теперь, после этих слов Анастасия о том, что он хочет избежать войны с принцем Сигизвальдом, женившись на мне, наши отношения стали еще более неловкими, чем раньше. Дедушку заботило только мое возвращение в королевскую семью, в то время как ауб верил, что если я не стану королевой, Классенберг скоро будет превзойден Древанхелем.
Я считала, что с этим ничего не поделаешь, так как я была приемной дочерью предыдущего, а не нынешнего ауба, но, увидев близкие отношения между лордом Вилфридом и его приемной сестрой леди Розмайн из Эренфеста, я почувствовала укол зависти.
— Итак, кандидат в эрцгерцоги из Эренфеста, который сделал эту шпильку, которая так хорошо тебе подходит, снова отсутствует? — Спросил ауб, что привлекло все взгляды к моей шпильке. Это было действительно красивое украшение, с поразительным внешним видом, сделанное из тонких, изящно сплетенных нитей. Анастасий подарил его мне в Королевской академии, и поэтому и дед, и дядя впервые увидели его утром в день межгерцогского турнира.
Леди Розмайн привлекала внимание Классенберга — не только как девушка Эренфеста, создающая новые веяния в моде, но и как та, которая смогла так изменить Анастасия, что он смог заполучить меня. Эрцгерцогская чета пыталась встретиться с ней, но безрезультатно.
Профессор Примавера посмотрела на них и вздохнула.
— Её болезнь столь тяжела, что она пропустила даже турнир. Должно быть, она все еще нездорова.
— Хм. Мы заранее знали, что она заняла первое место среди первокурсников, и поэтому мы думали, что она, тем не менее, заставила бы себя принять участие в турнире между учениками. Но, похоже, это не так.
Если бы кто-то и заставил себя посетить что-либо, несмотря на болезнь, это было бы объявление оценок, где собрались все женатые эрцгерцоги и эрцгерцогини, и король высказал свою прямую похвалу.
— Леди Розмайн потеряла сознание даже во время аудиенции, на которую её вызвал принц Анастасий. После этого она проспала три дня, так что, я думаю, она только сейчас проснулась.
— Три дня? — Раздались неверящие голоса.
Я не могла винить их за это неверие — это было бы просто что то немыслимое, чтобы кто-то смог продолжить светское общение после того, как потерял сознание на целых три дня.
Надлежащая процедура состояла в том, чтобы немедленно вернуться в свое герцогство, где их ждал бы личный врач. И действительно, леди Розмайн вернулась в Эренфест раньше, чем планировалось, из-за своей болезни.
— Она была слаба телом изначально, но двухлетний сон в юреве не сильно поправил ей здоровье, — объяснила я. — Похоже, что с самого начала было запланировано, чтобы она как можно быстрее закончит свои занятия и вернется домой. Я предполагаю, что изначально планировалось, что она примет участие в межгерцогском турнире, несмотря на её плохое здоровье. Её падение в обморок на чаепитии, без сомнения, стало неожиданной трагедией для Эренфеста.
Это было всего лишь мое предположение, но мне показалось, что опекуны леди Розмайн планировали как можно сильнее уменьшить нагрузку на неё, и они просто оказались неспособны предсказать, насколько широко распространятся нововведения родом из Эренфеста. Результат явно намного превзошел все их ожидания.
— Я согласна с леди Эглантиной, — сказала профессор Примавера. — Если бы для нее было обычным делом так внезапно упасть в обморок, кто-то наверняка выразил бы беспокойство по поводу того, что ей придется идти в Самый Дальний зал, чтобы забрать свой штаппе. Однако мы не получали подобных предупреждений ни от вассалов леди Розмайн, ни от коменданта её общежития Хиршур, так что мы не предполагали ничего подобного. Я считаю, что это временная, хоть и необычная проблема.
Дедушка обменялся задумчивыми взглядами с остальными.
— Вчера в общежитии Эренфеста было гораздо больше народу, чем обычно, не так ли? – Спросил он. — Эта леди Розмайн заслуживает подобное внимание. Мне бы хотелось встретиться с ней как можно скорее, но, полагаю, с этим ничего нельзя поделать.
— Как говорит отец, было бы лучше установить связи до того, как это сделают другие герцогства, но они тоже не смогли встретиться с ней. Дело не в том, что Классенберг отстает; на самом деле, учитывая отношения Эглантины с леди Розмайн, мы на самом деле опережаем другие герцогства, — согласился ауб. Затем он посмотрел в нашу сторону для большей выразительности.
— Примавера, Эглантина — мне говорили, что леди Розмайн не часто общалась с учениками из своего класса из-за того, что она так быстро сдала экзамены и вернулась домой, но изменилось ли это после её возвращения? Общается ли другой кандидат в эрцгерцоги Эренфеста с каким- либо другим герцогством в частности?
Профессор Примавера кивнула:
— Это все, что мы можем сказать о леди Розмайн. Лорд Вилфрид общается с дворянами соответствующего положения из других герцогств, но из его встреч создается впечатление широты без глубины — он несколько раз встречался с аристократами каждого герцогства, не формируя никаких более глубоких отношений. Если бы вы попросили меня выделить кого-то из тех, с кем он встречался, я бы, возможно, сказала, что он больше всего встречался с теми, кто родом из Дункельфельгера. Кроме того, я слышала от их коменданта общежития, что было чаепитие между кузенами и кузиной, на котором присутствовали Эренфест, Аренсбах и Френбельтаг.
— Аренсбах и Френбельтаг, а? — Повторил ауб. — Кровные отношения облегчают формирование более глубоких связей. Мы должны присматривать за ними.
— Леди Розмайн в то время отсутствовала, и, похоже, лорд Вилфрид отвечая на вопросы о шпильках и риншаме, сообщил что он никак не связан с ними. Профессор Фройалярм упомянула, в этих разговорах не было упомянуто ничего ценного, — сказала профессор Примавера.
Если она была права, то я, несомненно, была кандидатом в эрцгерцоги с самыми глубокими отношениями с леди Розмайн. Однако я вспомнила, что был еще один кандидат в эрцгерцоги, с которым она хотела общаться.
— Кстати говоря, леди Розмайн сказала на чаепитии, что хочет подружиться с леди Ханнелорой из Дункельфельгера. Хотя она через несколько мгновений упала в обморок, и соответственно чаепитие подошло к незамедлительному концу, так что я не знаю, что стало с этой просьбой.
— Дункельфельгер, ты говоришь…? Полагаю, у них действительно есть кандидатка в эрцгерцоги- первокурсница. Мы не хотим, чтобы все эти удивительные товары, которым было уделено так много внимания на этом турнире, поступали к ним, а не к нам.
— К сожалению, леди Эглантина, самая близкая к ней, уже заканчивает академию. Есть ли еще какие-нибудь женщины-кандидаты в эрцгерцоги, которые собираются начать посещать Академию? — Спросила жена ауба, размышляя вместе с мужем о возможных будущих отношениях, но дедушка только покачал головой.
— Эта леди Розмайн все еще первокурсница, так что нам не нужно спешить; время покажет, насколько она действительно значима. Чем больше мы узнаем о шпильках и риншаме, тем лучше, но нам не нужно беспокоиться о небольшом изменении в отношениях между герцогствами.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
На карте видно, что Классенберг и Эренфест граничат друг с другом, но карты показывают далеко не все. По правде говоря, наша общая граница была засыпана снегом, и лишь на короткое время летом её можно было пересечь. В результате пограничные ворота между нашими герцогствами оставались закрытыми почти весь год.
Эта часть Классенберга когда-то была частью герцогства, известного как Эйзенрайх, и регион, известном как Эйзен и по сей день, когда-то было очень оживленным из-за гор, богатых рудой. Но как только рудные жилы истощились, там не осталось ничего ценного, и поэтому она обезлюдела. Расстояние между городами было значительным, и, поскольку это было место, где легко зарождались и появлялись сильные фей звери, даже бродячие торговцы избегали его.
— С этим местом трудно иметь дело, так как оно так далеко от нашего Квартала Знати… — размышлял вслух дедушка.
— Но мы хотим установить дипломатические отношения с Эренфестом и делать эти шпильки также в Классенберге, не так ли? Сын, что скажешь, если мы предложим леди Розмайн помолвку с тобой? — Спросил ауб, переключая свое внимание на сына и будущего преемника.
Мой двоюродный брат и его жена задумались с серьезными выражениями лиц. Было неизбежно, что он возьмет себе вторую жену, но все же такой неожиданный вопрос заслуживал некоторого обдумывания.
— Учитывая её возраст и ранг её герцогства, она может подойти мне в качестве второй жены — если, конечно, её мана соответствует моей собственной, — в конце концов сказал будущий ауб с многозначительной улыбкой.
Все понимающе кивнули. Было крайне маловероятно, что у кандидата в эрцгерцоги тринадцатого герцогства когда-либо будет достаточно маны, чтобы сравниться с кандидатом в эрцгерцоги из Классенберга Первого.
— Это будет зависеть от подъема в рейтинге её герцогства, но она опередила кандидата в эрцгерцоги Древанхеля, чтобы стать первой в своем классе. Я думаю, она справится. А пока я задам вопрос эрцгерцогу Эренфеста на Конференции в этом году что он об этом думает, — сказал ауб.
Когда планы действий были составлены, трапеза уже закончилась, и я получила разрешение встать. Мне нужно было поторопиться и подготовиться к выпускной церемонии сегодня днем.
— Пожалуйста, отдыхайте и набирайтесь сил, — сказала я родственникам, собираясь уходить.
— Сделай все возможное — и как кандидат в эрцгерцоги Классенберга, и как будущая жена члена королевской семьи.
— Я буду стараться оправдать твои ожидания, дедушка.
В тот момент, когда я вернулась в свою комнату после выхода из столовой, я устало вздохнула. Возможно, из-за того, насколько приятными были мои недавние чаепития с Анастасием, эта трапеза совсем не была похожа на праздничный обед по случаю моего выпуска; дискуссия была чрезвычайно скучной.
Я поправила прическу и макияж, которые слегка растрепались от моего головокружительного выступления, и переоделась в свое недавно сшитое красное платье. Дедушка несколько раз требовал внести исправления в вышивку, чтобы там были учтены мелкие нюансы в узорах, которые использовал мой отец, принц. Мне казалось, что наличие королевских узоров на моей одежде было несколько неуважительно — я была крещена, как кандидат в эрцгерцоги Классенберга и, следовательно, сама не была членом королевской семьи, — но дедушка настоял.
— Заколка для волос чудесно смотрится на вас, леди Эглантина. Мастера Эренфеста, безусловно очень умелы. Она так хорошо подходит к вашему наряду, что кажется, будто они были
сделаны чтобы как можно лучше смотреться вместе, — сказали мои вассалы, похвалив мою внешность.
Я посмотрела на себя в зеркало. Из-за моего макияжа и того факта, что я носила волосы поднятыми наверху, я чувствовала себя намного взрослее, чем обычно. Я также видела, насколько хорошо красные коралли подходили к моему платью.
Мы перешли в комнату для чаепитий, где я села на морбин кресло, заранее согретый моими вассалами. Морбин был камнем, который превосходно сохраняет тепло, так что сидение на нем наполняло человека покалывающим теплом. Мне это очень понравилось; мне показалось, что мое напряжение растаяло, когда я села в него.
— Леди Эглантина, принц Анастасий здесь, — объявил один из моих вассалов.
— Ах, моя Богиня Света действительно прекрасна. Твои шелковистые волосы сияют, как солнце, и с каждым мгновением мое сердце борется с растущим желанием начать ласкать каждую твою прядь. Коралли еще больше подчеркивают твою красоту. Как твой Бог Тьмы, я …
— Этого достаточно, принц Анастасий. Не перейти ли нам в большой зал?
— Я считаю, что никакая похвала не достойна тебя, но я полагаю, что пришло время уходить. Анастасий взял меня за руку с легкой улыбкой. Его серые глаза были так полны доброты, когда он смотрел на меня, что я была поражена как непривычным мне волнением, так и желанием никогда не разлучаться с ним.
Мы вышли из комнаты для чаепитий и вошли в большой зал, где обнаружили выпускников, выстроившихся в ряд со своими партнерами в соответствии с их рангом. Поскольку Анастасий собирался войти первым как член королевской семьи, мы подошли к началу очереди, и все взгляды были прикованы к нам.
— С благословения богов, теперь должны войти взрослые, окончившие Королевскую академию. Анастасиус Сон Зент Трауэквал, а следом за ним, Эглантина Тота Адоти Классенберг.
Мы вошли, когда были названы наши имена. Перед нами была высокая-высокая лестница, уставленная статуями богов из айвори, которая, казалось, тянулась до самого потолка.
Возможно, из-за окон на верхнем уровне лестницы солнечный свет, струящийся внутрь, заставлял фейкамни и металлические божественные инструменты сиять, как будто они сами излучали свет. У подножия лестницы лежали подношения богам — цветы, фрукты, благовония и тому подобное. Я не знала значения каждого типа подношения, но как мне думалось, леди Розмайн знала.
Верховный епископ Суверении стоял перед лестницей со священным писанием в руке. Его белые одежды выделялись среди синих одежд окружающих жрецов. Я посочувствовала им; мы должны были выстроиться на сцене перед ними для относительно краткой церемонии, но они должны были стоять перед святилищем богов весь день.
Большой зал был заполнен людьми, и они хлопали, приветствуя нас, выпускников. Я застенчиво опустила глаза, прежде чем посмотреть на Анастасия. Без сомнения, его сердце тоже было наполнено бурей эмоций. Он осмотрел зал с выражением лица которое говорило об облегчении и навестивших его воспоминаниях, а затем сверху вниз посмотрел на меня.
Он слегка кивнул, и я шагнула вперед. Мы медленно продвигались вперед, как вдруг на нас без предупреждения сверху упал золотистый свет.
— Что?! — Анастасий сразу же притянул меня к себе и достал свой штаппе. Я посмотрела на потолок в поисках источника света, но в отличие от тех, что были наверху лестницы святилища, окна зала располагались вдоль стен, и сверху не было места для подобного света. Я понятия не имела, что происходит; все выглядело так, как будто с потолка из айвори лил дождь из света.
Свет продлился всего несколько мгновений, но этого было более чем достаточно, чтобы привлечь внимание всех присутствующих в зале. Радостные возгласы и аплодисменты, которые праздновали наш выпускной, прекратились, и воздух наполнился оглушительной тишиной, когда все огляделись в поисках источника странного происшествия.
— Что за…? Что произошло?
— Для меня это выглядело как свет благословения.
Обескураженный ропот начал наполнять зал. Я сама не очень хорошо разглядела свет, так как он бил прямо в меня, но со стороны это выглядело как крупномасштабное благословение — такое, какое один дает, приветствуя другого.
— Благословение…? — пробормотал Анастасий себе под нос, сбитый с толку. Он опустил свой штаппе, но продолжал осматриваться напряженным взглядом, прижимая мое тело к своему.
— Если это было благословением, то сделал ли его Верховный епископ? — Раздался откуда-то со стороны голос.
Верховный епископ Храма Суверении задумчиво погладил подбородок в ответ на предположение. Однако я видела его стоящим впереди и поэтому была в числе тех немногих кто точно знали что он был удивлен этим светом, больше, чем кто-либо другой, и осматривал через зал в поисках его источника, как и все остальные.
Интересно, присвоит ли он себе эту славу.
Пока я обдумывала ситуацию, Верховный епископ поговорил с окружающими его синими жрецами, а затем высоко поднял руки в воздух. Это был сигнал к тишине, и поэтому в зале снова воцарилась тишина. Верховный епископ заговорил, как только воцарилась тишина. Его тяжелый, низкий голос эхом разнесся по всему залу.
— Это не было моим благословением. Нет, свет был благословением богов! Я верю, что боги благословили леди Эглантину на совершеннолетие и замужество.
— Я…? Не принц Анастасий? – Спросила я. Это было смелое заявление, и я не сразу его поняла. Что, во имя всего святого, сейчас произнес Верховный Епископ? Это было совершенно безответственно в том смысле, что это почти наверняка изменило бы отношение королевской семьи к нам, несмотря на наши преднамеренные усилия держаться в стороне от трона.
Невольно я посмотрела туда, где сидели члены королевской семьи. Я не могла разглядеть выражения их лиц с того места, где мы находились, но я могла представить, что принц Сигизвальд был крайне встревожен. Я вцепилась в плащ Анастасия перед собой, не в силах скрыть свое беспокойство. Он тоже выглядел так, словно о чем-то глубоко задумался. Должно быть, он также беспокоился о нашем будущем, как и я.
Или я просто приписала ему свои мысли. Ни с того ни с сего он покачал головой и пробормотал: — Это сотворила Розмайн…?
— Леди Розмайн…? Какое она имеет к этому отношение? – Спросила я.
Анастасий крепче обнял меня и прошептал мне на ухо:
— Я только что вспомнил, что Соланж и даже сама Розмайн говорили, что она стала хозяйкой магических инструментов библиотеки благодаря неожиданно вырвавшемуся у неё благословению. Может тогда и…?
Все это казалось настолько не относящимся к тому что только что произошло, что поначалу я вообще не могла понять, о чем он говорит. Похоже, леди Розмайн сказала ему, что когда-то в прошлом она совершала такое благословение.
— Предполагается, что она прикована к постели, но если она говорила о таких благословениях раньше, я полагаю, что это более вероятное объяснение, чем то, что это благословение богов, как хочет, чтобы мы поверили в это, Верховный епископ… — ответила я.
Ранее я подумывала о том, чтобы войти в храм, чтобы избежать брака, поэтому я читала о порядках храма, в книжной комнате замка. Классенберг был довольно старым герцогством, поэтому можно было бы естественно предположить, что в нем хранилось огромное количество текстов, связанных с храмом… но на самом деле в замке их почти не было, и все они якобы находились в храме.
Тем не менее, в немногих текстах, которые можно было найти в замке, говорилось, что божественный свет благословений будет падать после священных церемоний. Я думала, что это было не более чем метафорой, но, возможно, такие благословения, как эти, были обычным делом в прошлом.
— Я вижу, что она вызывает хаос, даже когда её нет рядом, — сказал Анастасий. — Ауб Эренфест достоин моего искреннего сочувствия; могу только представить, что он чувствовал, получая сообщения о подобных событиях, будучи не в состоянии вмешиваться в дела Академии.
В Королевской Академии никого не учили совершать такие масштабные благословения. Возможно, в Эренфесте продолжали передавать эти древние традиции таким же образом, как поддерживался древний обычай о входе кандидатов в эрцгерцоги в храм. Если это так, то Ауб Эренфеста знал бы об этом.
Присутсвующие сначала не поверили словам Верховного епископа, но в ходе выпускной церемонии, все постепенно пришли к выводу, что это, вероятно, и вправду было благословением богов — то есть все, кроме Ауба Эренфеста, который привлек мой взгляд тем, как он выделялся среди толпы, тяжелым хмурым взглядом и скрещенными на груди руками.
— Я так и знал — ты принцесса, благословенная самими богами, Эглантина. Отлично. Я горжусь тем, что опекал тебя, — сказал дедушка, отхлебывая вино и с гордостью произнося слова благословения, когда я вернулась в общежитие.
— Дедушка, что ты такое говоришь?!
— Мы все это видели, — ответил он. — Благословение явно было направлено на тебя.
Мне показалось, что мне на голову словно вылили ледяной воды. Я думала, что Верховный епископ просто безответственно произнес эти слова, но если бы даже те, кто присутствовал в зале, подумали, что благословение предназначалось мне, и разделяли выводы Дедушки, тогда….
— Нельзя отрицать, что благословение благоволило именно тебе, — сказал ауб. — Было совершенно очевидным, что принц Анастасий был благословлен только потому, что он был твоим избранником.
Внезапно на меня накатило головокружение. Я думала, что успешно предотвратила войну за трон после того, как Анастасий объявил, что откажется от королевской власти в пользу принца Сигизвальда, но в таком случае, ситуация, скорее всего, станет еще хуже, чем раньше.
Хотя, что бы сейчас ни говорил дедушка, ни король, ни принц Сигизвальд не смогут отменить то, что объявил Анастасий…
Не было никаких сомнений в том, что Классенберг был очень могуществен, как великое герцогство, поддерживающее короля, но мы все еще находились ниже королевского рода. Если бы мой дед только показался нелояльным в своих попытках возвысить меня, то Дункельфельгер, родина третьего принца, и Древанхель, великое герцогство, планирующее выдать леди Адольфину замуж за принца Сигизвальда, наверняка предприняли бы против нас более активные действия.
И Юргеншмидту больше не нужны никакие войны.
Сколь же много дворян погибло в гражданской войне всего несколько лет назад? Конечно, никто не забывал о том, насколько это ослабило нашу страну.
— Дедушка, я не принцесса. Я кандидат в эрцгерцоги Классенберга.
— Ты будешь продолжать настаивать на этом даже после того, как сами боги ясно заявили о том что благоволят тебе? Ты, без сомнения, принцесса. Разве ты не дочь покойного третьего принца? Я несказанно рад, что ты восстановишь свой королевский статус через брак.
Неважно, сколько раз он называл меня принцессой, я переехала в Классенберг до своего крещения и получила образование не как королевская особа, а как кандидат в эрцгерцоги. Я вспомнила, как в далеком прошлом чувствовала себя сбитой с толку, когда переехала в Классенберг, и внезапно моя жизнь и образование стали совершенно непохожими на то, к чему я привыкла. Члены королевской семьи и кандидаты в эрцгерцоги воспитывались очень по- разному.
Я, вероятно, получила бы некоторое дополнительное поверхностное образование, необходимое для члена королевской семьи, из-за моего брака с принцем, но не выйдет ничего хорошего из кого-то, воспитанного в качестве кандидата в эрцгерцоги, такого как я, от которой будут ждать врожденного таланта к правлению. Я не была на уровне принца Сигизвальда или Анастасия, которые с рождения воспитывались как члены королевской семьи.
Однако Верховный епископ прямо заявил, что это было божественное благословение… Это может все сильно осложнить.
Для нас с Анастасием было бы лучше всего пожениться не публично, после того как принц Сигизвальд взойдет на трон после женитьбы на леди Адольфине при поддержке великого герцогства… но у меня было ужасающее предчувствие, что сегодняшнее благословение помешает этому ходу событий. Возможно, это даже станет катализатором будущих больших разногласий.
И я задаюсь вопросом, не окажется ли леди Розмайн в центре этого грядущего раздора…
Подозрение Анастасия о том, что леди Розмайн была источником благословения, не было обязательно верным. Однако, даже без твердых доказательств, я без тени сомнения, была уверена, что он в этот раз был прав.
