Через несколько дней после того, как наряды Шварц и Вайс были готовы, пришло письмо от компании Гильберта. Они хотели знать, куда именно они должны доставить мою зимнюю шпильку и нарукавные повязки: в замок или в храм. Я попросила, чтобы их доставили в храм, вместе с английскими булавками, которые сделал Иоганн.
Я смогу снова увидеть Тули…
Я сообщила Франу, что у меня планируется встреча с людьми из компании Гильберта. Филина, услышав эту новость, с удивлением посмотрела на меня и спросила не будет ли удобнее провести эту встречу в замке. Конечно она была права, но если встреча пройдет в замке, то я не смогу увидеть Тули.
– Мой мастер шпилек еще не может посещать замок. По этой причине я, как и обычно, предпочту получить товар здесь, заодно закажу и весеннюю шпильку. Это то, что я стараюсь делать лично.
Филина кивнула, принимая мой ответ. Правда заключалась в том, что из-за моих вассалов, которые посещали храм, теперь я была должна держать свои отношения с Тули в еще большем секрете. Фердинанд даже поручил Вильме и Гилу придумать легенду моего знакомства с Лютцем и Тули, которой должны были придерживаться все серые жрецы при разговорах с дворянами.
Вильма включила эту легенду в список той информации, которой она делилась с Хартмутом. Хотя предварительно она показала ее мне, отчасти потому что хотела получить мое одобрение, но так же и потому что ей нужно было ознакомить с ней и меня, чтобы я сама не допускала ошибок. Вот только после прочтения ее заметок у меня сразу закружилась голова от ее неправдоподобности.
Моя новая легенда прикрытия была следующей: мои опекуны назначили мне помощников из числа серых жрецов, но я хотела и сама выбрать себе людей. В следствии этого я узнала о приюте и решила посмотреть, что это за место. Так я узнала о его плачевном состоянии после исхода синих жрецов и начала прикладывать усилия для спасения несчастных сирот. Именно тогда я связалась с торговцами из компании Гильберта, с которыми у меня был заключен личный договор и приказала им основать мастерскую Розмайн.
Компания Гильберта отправила людей для работы в новосозданной мастерской, среди которых были Лютц и Тули. Они прикладывали столько усилий для помощи сиротам, что я была тронута их действиями и решила наградить их, даровав каждому из них по одному из своих изобретений. Тули я научила делать шпильки для волос, а Лютца — печатные станки. Бенно,еще один человек из компании Гильберта, занимавшийся распространением бумаги, попросил разрешения открыть отдельный магазин, который будет торговать именно книгами, я одобрила это и дала новой компании имя Плантен.
Не то, чтобы она совсем не правдоподобная, но, ну…
Что то меня в ней не устраивает. В истории Вильмы я была просто квинтэссенцией святости, дарующей пищу, а также возможности для сирот, обучая их обеспечивать себя самостоятельно, а не зависеть только от того, что останется после синих жрецов. И все это время я говорю с Богами во снах, через них получая откровения для своих новых изобретений.
Что случилось с реализмом в этой истории?!
Некоторые части были настолько искажены, что я попросила переписать их, но это только вдохновило Вильму вознеси меня на еще более высокий пьедестал. Она, по видимому, крайне подробно расписала “совершенно очевидные вещи”, и по ее собственным словам эти “совершенно очевидные вещи” в конце концов глубоко растрогали Хартмута. Я даже не хотела думать о том, насколько сильнее это может разжечь его страсть к исследованию меня.
В тех случаях, когда Тули приходила в храм вместе с компанией Гильберта, мы проводили наши встречи в покоях директора приюта. Мне не нужно было, чтобы мои вассалы сопровождали меня во время столь простого дела, как покупка и заказ нескольких заколок для волос, но Хартмут, тем не менее, настоял на своем присутствии. Похоже, ему действительно очень нравилось в здании приюта, ведь истории о моей святости тут были на каждом углу.
Это напомнило о том, что у Хартмута появилась привычка иногда уходить после обеда, чтобы посетить Фердинанда. Словно бы он ходил на собрания тайного общества за моей спиной.
Видимо он взял на себя действительно львиную долю работы Главного жреца в обмен на истории обо мне, но он казался вполне довольным таким обменом, так что я не видела причин для вмешательства.
Достаточно скоро прибыли Отто, Тео и Тули. Мы обменялись приветствиями, а затем я попросила Тули показать мне мою новую шпильку.
– Ну, Тули… Я могу взглянуть на твою работу?
– Я сделала ее так, чтобы она сочеталась с зимним нарядом, который вы заказали ранее, леди Розмайн, – отметила она.
Шпилька была выполнена в божественных цветах зимы. Величественно красного цвета лепестки переходили в темно-малиновый, ближе к сердцевине, идеально сочетаясь с градиентом ткани, которую мама покрасила для меня. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться в том, что шпилька действительно является единым комплектом с моим новым платьем.
Мама должно быть занималась окрашиванием нитей, а значит, они сделали это вместе…
Я чувствовала их любовь ко мне, глядя на шпильку. И от этого теплого чувства моя улыбка стало куда мягче.
– Великолепно. Твое мастерство становиться все лучше, Тули.
– Ваша похвала честь для меня, – с довольной улыбкой ответила Тули. Я, как и всегда, попросила ее помочь мне заколоть волосы новой шпилькой, прежде чем поинтересоваться мнением Филины.
– Как она смотриться, Филина?
– Она идеально вам подходит, леди Розмайн. Нет сомнений, что ее сделали специально для вас,
– заверила она меня. Получив подтверждение, я могла смело оплатить эту шпильку и заказать новую на весну. – Тули, пожалуйста, сделай шпильку, которая будет напоминать о первых листьях, которые пробиваются из почек, — сказала я. – Помни, что зеленый — это божественный цвет весны.
– Вы уже выбрали подходящую ткань, леди? – спросила Тули.
– Я оставлю выбор цвета и других деталей на тебя. Ты еще ни разу не предавала мое доверие, — с улыбкой ответила я ей. Небольшая часть меня хотела убедиться, что я требую от нее не слишком многого, ведь ее улыбка, с которой она приняла мой заказ, казалось говорила “Ну вот, ты опять слишком давишь на меня!” Но не смотря на ее истинные мысли, Тули вежливо ответила:
– Я постараюсь оправдать ваши ожидания, леди Розмайн.
Как только вопрос со шпилькой был решен, Тули бросила взгляд на стоящего позади Отто. Тот помедлил мгновение, а после обратился ко мне.
– Леди Розмайн, мы получили заказ более чем на тридцать шпилек от одной из ваших служительниц. Могу ли я быть столь наглым, чтобы подтвердить этот заказ?
– Конечно. Было принято решение, что каждая девушка, посещающая королевскую академию, должна носить шпильку для волос. Поэтому я поручила своей помощнице заказать достаточное количество шпилек в тех цветах, что будут подходить волосам учениц. Тот заказ был сделан по моему распоряжению, — ответила я.
Похоже Брунгильда не забыла и действительно сделала заказ в то время, пока я была занята Праздником урожая. Получив мое подтверждение, Отто, казалось, даже немного расслабился.
– Понятно, — кивнул он. – В таком случае, мы доставим их в замок, вместе с вашим зимним нарядом. Кроме того, мы привезли нарукавные повязки, которые вы заказывали, леди. Это то, что вы хотели увидеть?
Он протянул мне разноцветные нарукавные повязки, и бросил на меня взгляд, в котором читался вопрос, зачем они вообще нужны. Всего повязок было четыре: две для меня и Ханнелоры, и две для Шварц и Вайс. На каждой была надпись “Член библиотечного комитета”, составленная из иероглифов, которые могла прочесть только я. Рядом с ними Отто поставил маленькую коробочку, наполненную английскими булавками. Я слышала, что их сделал ученик Иоганна — Данило, но Иоганн внимательно следил за его работой, так что они были безупречны.
– Да, это именно то, чего я хотела. Они идеальны.
Я наложила одну их повязок к левому рукаву, чувствуя как закружилась голова от охватившего меня волнения, после я сказала Филине, чтобы она закрепила повязку с помощью булавки.
Глядя на вышитые слова я радовалась еще и от того, что надпись была сделана на японском, словно бы я получила возможность вернуться на землю. Теперь я официальный член библиотечного комитета!
Я крутила руку, разглядывая повязку со всех сторон, восторженно напевая себе под нос, когда Хартмут резко наклонился вперед и положил руки мне на плечи.
– Леди Розмайн, пожалуйста, успокойтесь. Ваше кольцо…, — сказал он, указывая глазами на мою руку.
Поняв, что мое кольцо начало светиться, я поспешно сжала свою ману, чтобы случайно не даровать благословение.
– Компания Гильберта, на этом встреча окончена, — сказал Хартмут.
– Хартмут, я в полном порядке.
– Нет, вы не должны так рисковать, – он продолжил быстро давать распоряжения, заканчивая сегодняшнюю встречу.
Выходя из комнаты, Тули оглянулась через плечо и бросила на меня обеспокоенный взгляд Фран велел Монике принести божественный предмет из часовни, а сам подхватил меня и помчался обратно в покои Верховного Епископа. Все это казалось мне излишним, ведь я прекрасно удерживала ману внутри себя, но когда мне принесли божественный предмет, я, пусть и со вздохом, но все таки слила в него избыток маны.
– Хартмут… Я впечатлена, что ты заметил это, — сказала я.
– Лорд Фердинанд и лорд Юстокс многое рассказали мне о вас, леди Розмайн. Я рад, что эти знания оказались полезными.
Эм, подожди… Прости? Чему именно они тебя учат?
Хартмут продолжал рассказывать все, что он узнал.
– Эти знания необходимы для того, чтобы не допускать вашего буйства в Королевской Академии, леди Розмайн, – наконец закончил он свою речь.
У меня не осталось никакого выхода, кроме как мысленно плакать, размышляя о последствиях его обучения.
Зачем было рассказывать ему ВСЕ?! Да еще и так подробно! Глупый, глупый Фердинанд! Глупый, глупый Юстокс!
Получение моей новой шпильки и нарукавных повязок от компании Гильберта стали своеобразным завершением подготовки к зиме приюта и храма. Что касалось ритуала посвящения, то теперь все приготовления к нему можно было без опаски доверить Кампфету и Фритаку.
– Я вернусь к ритуалу Посвящения, — предупредила я. – Все остальное оставляю в ваших руках.
– Мы будем ждать вашего благополучного возвращения, епископ.
Я сложила свои церемониальные одежды для проведения зимней церемонии крещения в замке и тому подобнее в Лесси, а затем мы двинулись в путь. Зимнее общение быстро приближалось и пройдет еще какое то время, прежде чем у меня снова появится возможность увидеть Франа и остальных. Наша следующая встреча состоится, только когда я вернусь в храм для ритуала Посвящения.
На следующий день, после моего возвращения в замок, прибыла моя новая зимняя одежда, а также шпильки для всех учениц. Эта посылка из компании Гильберта только ускорила подготовку к зимнему общению и моему второму году году в Королевской академии. В самый разгар подготовки, Эльвира передала мне, что Аурелия спрашивала о том, что ей делать с рыбой. Точно, она же говорила мне, что магический инструмент, который останавливает время требует очень много маны, и она хотела бы его отключить.
– Фердинанд, моя рыба может быть выброшена! Моя драгоценная, чудесная рыбка! Даже если мы не можем приготовить ее прямо сейчас, пожалуйста, позволь мне хотя бы спасти ее от гибели. Ты можешь позволить мне хотя бы это, не так ли?! – плакалась я, диктуя сообщение для ордоннанца. Ответ на мою мольбу пришел очень быстро.
– Нет. Ты не должна прикасаться к рыбе. Я могу представить бесконечное количество сценариев, в которых что нибудь пойдет не так. Ты свяжешься с Аурелией или попытаешься в тайне приготовить рыбу, или в дело вмешается Сильвестр… Нет. Я сам свяжусь с Эльвирой о позабочусь о рыбе. Ты не будешь вмешиваться в это.
Мою рыбу собирались передать Фердинанду, так что он хотел избежать даже призрака возможных проблем. Конечно, он не мог лично встречаться с Аурелией, чтобы получить от нее подарок, поэтому вместо этого рыба была подарена Эльвире, которая затем уже передала часть редких для Эренфеста ингредиентов мужчине. Благородные взаимоотношения всегда были той еще морокой, но это спасло мою рыбу от риска быть выброшенной, а Эльвира была вне себя от радости от того, что Фердинанд лично связался с ней, так что… Ну, что сделано, то сделано.
Я получила сообщение от Фердинанда, что рыба была им благополучно получена, как раз в то время, когда дворяне из провинций начали приезжать в благородный квартал для участия в зимнем общении.
Зимнее общение началось с церемонии крещения и совершеннолетия, которые после перешли в церемонию вручения накидок и брошей, тем детям, которые в этом году поступали в Королевскую Академию. После должен был начаться пир. В этом году я должна была проводить все церемонии в качестве Верховного Епископа, поэтому я вошла в большой зал вместе с Фердинандом, который как и обычно присутствовал здесь как Главный Жрец. Из-за этого я смогу поговорить с кем то из дворян только во второй половине дня, когда закончу со своими обязанностями.
Вон там Гиб Илльгнер и Бригитта. О, Гиб Хальдензель и гиб Грошеля о чем то разговаривают. Я также вижу и графа Лейзенганга, а значит там место, где собираются люди из этой провинции.
Со сцены я видела многих дворян, которых узнала пока занималась распространением бумажной и печатной промышленности. Думаю за этот год я добилась действительно многого, да? Был еще один человек, которого я узнала с первого взгляда несмотря на то, что никогда не видела его лица. Это была Аурелия, которая стояла в первых рядах, вместе с другими высшими дворянами. На ней, как и всегда, была вуаль, но эта вуаль была сделана из ткани окрашенной новыми методами Эренфеста. Поскольку это была та же ткань, что использовали для своей одежды Флоренсия и Шарлотта, а так же другие женщины из их фракции, то сразу было понятно к какому лагерю она теперь принадлежала. Никто не мог бы утверждать, что Аурелия не пытается приспособиться к Эренфесту. Ее вуаль конечно привлекала дополнительное внимание, но это можно было толковать как крайне эффективный метод для рекламы нашей новой технологии окрашивания.
Лампрехт сопровождал Вилфрида как его рыцарь-страж, а его супруга держалась рядом с Эльвирой. Мне все еще запрещали встречаться с ней наедине, но я могла хотя бы поздороваться, пока Аурелия была рядом с матушкой.
Должно быть, Аурелии очень хочется съесть что нибудь со вкусом Аренсбаха… Придется извиниться перед ней за эту задержку. Но если говорить об Аренсбахе. Интересно, как там поживает вторая невеста?
Я оглядела толпу в поисках второй невесты, но она видимо не поддерживала традицию ношения вуали, так что я не смогла ее узнать.
Церемония крещения и совершеннолетия прошли без происшествий. Я хотела посмотреть, как Шарлотта получит свой плащ в честь становления первокурсницей Академии, но мне было нужно переодеться к обеду. Поэтому мы с Фердинандом покинули зал сразу, как только закончили с церемоний совершенолетия.
Я забралась в Лесси и на полной скорости помчалась в свою комнату, где меня уже ждала Оттилия. Рихарда и мои рыцари-стражи, бежали следом за пандабусом, чтобы не потерять меня из виду. После того, как мы добрались до моих комнат, то Рихарда и Оттилия в четыре руки сняли мое церемониальное одеяние и помогли сменить его на одежду приемной дочери эрцгерцога.
Это был тот самый наряд, который придумала Тули, сшитый из ткани, окрашенной моей мамой. Верхняя часть была приятного красного оттенка, который переходил в темно- малиновый в самом низу юбки, украшенной цветочным рисунком нанесенным различными красками от светло-розовой до фиолетовой. Края длинных рукавов тоже были темнее, чем их верхние части.
Чтобы подчеркнуть божественный цвет зимы, по нижнему краю юбки были нашиты белые цветы, а из под нее выглядывала еще одна юбка, на этот раз из белого кружева, которая доходила до голеней, прикрывая их. И конечно же моя новая заколка, которую Тули специально сделала в комплект к данному наряду. Теперь все было идеально.
– Как смотрится? – спросила я.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
– Просто замечательно, – ответила Рихарда с довольной улыбкой. Я тоже была очень довольна этим нарядом.
После пира настало время для общения между дворянами. Поэтому я, Вилфрид и Шарлотта вместе возвращались обратно в большой зал. По пути туда, мы продолжили обсуждать ту же тему, что и за обедом. Мы говорили о Королевской академии.
– Наконец то я буду посещать Академию вместе с вами, – сказала Шарлотта. – Я просто не могу дождаться. В прошлом году мне было так одиноко оставаться замке.
Шарлотта, как и я, использовала ткань окрашенную по новой технологии, и ее пышная юбка напоминала мою. Но на этом сходство наших нарядов и заканчивалось. Для своего платья она использовала розовый цвет, который ей шел больше, да и разница в наших вкусах повлияла на то, как украшения были использованы для декорирования нарядов.
– Сестра, перед нашим отъездом в Академию, дети поступающие в этом году должны будут изучить учебники, которые вы составили в прошлом году, не так ли? — продолжила свои расспросы Шарлотта.
Я важно кивнула в ответ, за что заслужила насмешливый взгляд Вилфрида.
Он выглядел так, словно с трудом сдерживал смех.
– Розмайн, ты же планируешь и в этом году продолжать деятельность Комитета по улучшению оценок? — спросил он. — Разве дать учебники первокурсникам это не то же самое, что помогать врагу?
– Боги. Но ведь все ученики второго курса и старше успели просмотреть материалы за новый учебный год, потому что у них было время после завершения курса досрочно. Разве не разумно и первокурсникам дать немного дополнительного времени на подготовку? Игра в неравных условиях совсем не доставляет удовольствия.
На теоретических уроках для первого курса дают не так уж много материала, а будущие ученики уже выучили все, кроме географии и истории, благодаря нашим занятиям в игровой комнате. Так что дать им еще несколько дополнительных дней, для того чтобы они изучили темы, которые раньше не проходили, было просто способом превратить их в более достойных противников.
– Я прошу прощения у вас, лорд Вилфрид, леди Розмайн, но в этом году победа будет за учениками-рыцарями, — с ухмылкой присоединился к нашему обсуждению Корнелиус. – Под нашим надзором, даже Ангелика смогла успешно выпуститься. Мы все объединились для того, чтобы вбить в нее нужные знания, так что я абсолютно уверен, что мы первыми разберемся с теоретическими уроками.
Все те, кто входил в состав эскадрильи по повышению оценок Ангелики и сами получили много новых знаний. Им приходилось очень внимательно изучать всю информацию из школьного курса, чтобы они могли максимально упростить ее и объяснить Ангелике.
– Ох. Я думала, что была просто балластом, который тянет всех на дно, но похоже я была очень полезна для всех. Я была не балластом, а тренировочной гирей и в этом году ученики-рыцари будут куда сильнее с моей помощью, — сказала Ангелика, выпячивая грудь.
Теперь, когда она закончила Академию, она казалась совершенно бесстрашной. Но это было правдой, что ученики рыцари в этом году казались куда более подготовленными, чем прежде.
Хартмут бросил на Корнелиуса насмешливый взгляд. Как представитель чиновников он был полон уверенности в их победе:
– Прошлый год мы потратили на то, чтобы повысить уровень знаний наших низших дворян, так как они не имели доступа к хорошим учебникам, а так же бумаге для ведения конспектов. Но сейчас растительная бумага более распространена, а высшие дворяне активно делятся знаниями со своими товарищами. Другими словами, оценки всех чиновников вырастут. Не сравнивай этот год с прошлым, когда у нас не было возможности полноценно учиться, ведь доступ к хорошим материалам был только у рыцарей.
– Мы тоже занимались повышением уровня наших отстающих в прошлом году и делали собственные учебные материалы на основе данных обо всех курсах. Ученики-служители не намерены проигрывать никому из вас, – Брунгильда тоже не осталась в стороне.
– В любом случае, мы должны как можно быстрее закончить с собственными теоретическими уроками, чтобы иметь возможность сопровождать леди Розмайн в библиотеку, – тихо хихикнув сказала Лизелета. – Она определенно бросает вызов способностям своих вассалов.
Я подражая Ангелике гордо выпятила грудь:
– Вот именно, мои визиты в библиотеку помогают вашему усердию в обучении.
– Леди Розмайн, пожалуйста не копируйте мою сестру, – отчитала меня Лизелета.
Мне только и оставалось, что отвести глаза и сменить тему.
– К слову, теперь, когда все кандидаты в эрцгерцоги поступают в Академию, кто будет отвечать за игровую комнату в этом году? – я высказала свои мысли вслух и посмотрела на сестру. – Шарлотта, Сильвестр ничего не говорил об этом?
– Профессор Мориц будет продолжать учить детей, а учитель Вилфрида по игре на харшпиле тоже остается, чтобы вести уроки музыки.
– В отличие от вас двоих, у меня не будет необходимости устраивать чаепития. Для практики или экстренных случаев, я просто могу одолжить музыканта у кого то из вас, — сказал Вилфрид.
Для всех было очевидно, что занятия в игровой комнате положительно отразились на оценках учеников, поэтому их будут проводить даже в наше отсутствие. С учетом уже четырехлетнего опыта профессора Морица в организации занятий, на него вполне можно было положиться в этом вопросе.
– В Эренфесте не всегда будут дети эрцгерцога нужного возраста для организации детской комнаты, так что это хорошая возможность для того, чтобы понять, как все будет проходить без нашего участия, – кивнула я.
Когда мы вошли в большой зал, то увидели что там уже собралось множество людей. Вилфрид и Шарлотта тоже были связаны с печатной и бумажной промышленностью, поэтому многие из них подходили, чтобы поприветствовать нас.
Первыми подошли родители Брунгильды: граф и графиня Грошель. Они тоже решили создать на своей территории мастерские и в процессе столкнулись со многими трудностями. Но сейчас прикладывали много усилий, чтобы преодолеть этот кризис.
– Гиб Грошель, как идут дела в печатных и бумажных мастерских? — поинтересовалась я.
– В этом году мы решили закупить бумагу и металлические литеры для печати. Мастера думают над тем, не лучше ли будет отказаться от изготовления белой бумаги, вместо этого сосредоточившись на производстве других видов. Также мы рассматриваем возможность для проведения энтивиклена только для Грошеля.
Волшебные инструменты для очистки воды требовали огромного количества маны даже по меркам Фердинанда. Поэтому Грошелю потребуется много времени, чтобы собрать нужное количество. Но они все таки решили попытаться последовать примеру столицы герцогства и провести очищение для своего нижнего города.
– Если вы хотите поговорить с аубом Эренфеста, то я бы посоветовала упомянуть о том, что вы хотите очистить нижний город не сколько ради производства бумаги, а для того, чтобы иметь возможность принимать у себя купцов из других герцогств, – сказала я. – То, какими видят наши города гости из-за границы — это вопрос затрагивающей весь Эренфест.
Я слышала, что на энтивикельн в Эренфесте было потрачено меньше маны, чем расчитывали изначально, так как перестройка затронула только подземные коммуникации. Я была уверена, что оставшийся излишек мы могли бы использовать для повторения процедуры в Грошеле.
Если вопрос гиба будет решен таким образом, то Сильвестр может получить на свою сторону нового союзника.
У Сильвестра осталось мало сторонников среди дворян, после того как он наказал собственную мать и дистанцировался от ее бывшей фракции. Поэтому ему определенно нужно было увеличить число людей на своей стороне, и я надеялась, что гиб Грошель может стать отличным вложением ресурсов. Как только эрцгерцогу удастся привлечь в свою фракцию хотя бы одного дворянина из числа сторонников Лейзенганга, то и остальные постепенно могут потянуться следом.
Конечно только от Сильвестра зависело, согласится он использовать ману ради Грошеля или нет. И я не знала, действительно ли это станет фундаментом для дальнейшего сотрудничества. Но в любом случае, это будет шансом для сближения Сильвестра и гиба Грошеля. Какими словами граф Грошель выскажет свою просьбу? Как ауб отреагирует на нее? И какую выгоду смогут получить обе стороны? Все зависит только от них.
– Ваша поддержка много значит для нас, – с улыбкой сказала Брунгильда. Я улыбнулась ей в ответ и слегка кивнула.
Как только граф Грошель ушел, следующими подошла правящая чета Хальдензелля. После того, как мы обменялись словами приветствий, я поинтересовалась у них как провинция пережила раннюю весну.
– Собранный урожай в этом году был исключительно велик благодаря хорошей погоде и раннему сходу снега. Я буквально онемел, когда увидел эти отчеты. Никогда не думал, что Хальдензелль способен сам обеспечить себя такими запасами на зиму, – сказал он.
Обычно из-за того что снег тает слишком долго, из-за чего лето в Хальдензелле крайне короткое, то и собираемый урожай скуден. Однако в этом году, после Весеннего молебна тепло пришло значительно раньше, и собранный урожай был вдвое больше обычного.
– Я полагаю, что ранняя весна принесла и свои трудности, — заметила я. – Не было ли случаев болезни среди людей от слишком высоких температур?
– Я опасался, что раннее таяние снега приводит к особенно жаркому лету, но к счастью мои тревоги были напрасны. Просто весенний сезон продлился дольше, чем обычно. Да и в наших землях нет таких слабых людей, которые упадут в обморок от пары жарких дней. Такие люди просто не могут выжить в наших условиях.
Ну я имею в виду, что я бы заболела. Я очень слаба к резким переменам погоды.
– Тем не менее, – продолжал гиб, — возможно из-за значительных изменений в климате, некоторые фей растения слишком разрослись, а фей-звери стали появляться в другое время, что сделало охоту немного проблематичной. Однако по большому счету это пустяки. Благодаря вашему становлению Верховным епископом и тому, что вы научили нас древним ритуалам, описанным в Священном писании, мы — люди Хальдензелля, проведем эту зиму в изобилии.
Граф Хальдензелль опустился передо мной на колено и взял меня за руку, привлекая этим жестом внимание каждого дворянина в зале. Пока они с удивлением смотрели на эту сцену, он прижался лбом к тыльной стороне моей ладони в жесте высшего уважения, которое мог проявить благородный человек.
– Выражая благодарность святой Эренфеста за ее деяния, я говорю от лица всех жителей Хальдензелля.
После гиба Хльдензелля подходящие ко мне люди слились в один сплошной поток. Я говорила с ними, и говорила, пока в конце концов…
– Ох, гиб Илльгнер, как ваши дела? – спросила я. – Я хотела посетить ваши земли во время Праздника урожая, но просто не смогла найти времени….
Я хотела поехать в Илльгнер, чтобы посмотреть как там идут дела, и увидеть сына Фолька, но Фердинанд отругал меня за то, что я собиралась объехать слишком много провинций в одиночку. Никто не жаловался, когда я взвалила на себя так много работы во время Весеннего молебна, ведь тогда я в первую очередь делилась манной и наполняла чаши. Но Праздник Урожая был основным источником дохода для синих жрецов, так что они были категорически против того, чтобы я взяла на себя слишком много. В конце концов мне пришлось отказаться от поездки в Илльгнер, поскольку посещения Грошеля, для того чтобы забрать с собой Гутенбергов, было важнее.
– Мы знаем, что вы всегда заняты, леди Розмайн, — сказала Бригитта. – Вы отвечаете за распространение нового дела по всему Эренфесту. Полагаю, что сейчас у вас еще больше дел, чем в то время, когда я служила вам.
– В таком случае, Бригитта, не расскажешь ли ты, как дела в Илльгнере?
– С удовольствием.
Бригитта и ее муж Виктор, а так же ее старший брат с супругой вместе рассказывали мне, как люди в их провинции экспериментируют с бумагой, пытаясь создать новые виды, а также о том, что они отправили своих мастеров в другие поселения, чтобы научить и их этому ремеслу.
Илльгнер был расположен в лесной и гористой местности, там было множество разных деревьев, а вода была кристально чистой, в отличие от того же Грошеля. Именно поэтому эти земли идеально подходили для бумажной промышленности.
– Леди Розмайн, позвольте мне также поприветствовать вас, – когда разговор с Бригиттой завершился, раздался голос Эльвиры, которая подошла к нам вместе с Аурелией. На лице девушки все еще была плотная вуаль.
– Я вижу, ты сменила вуаль, Аурелия.
– Да. Ношение вуали окрашенной по новой технологии, которую остальные используют в своей одежде и правда смягчило взгляды, которые люди бросают на меня. Как вы и говорили, — ответила Аурелия, а после она еще немного приблизилась ко мне и понизила свой тон до шепота.
–Так же я очень рада, что могу использовать такую милую ткань. Раньше мне редко выпадала подобная возможность.
– Если это позволяет тебе чувствовать себя более комфортно, то я рада, — сказала я. – Но я так же должна и извиниться. Мой план по приготовлению рыбы из Аренсбаха был приостановлен по приказу моего опекуна. Прости, что не смогла сдержать данное тебе обещание. Ты вынуждена тосковать по родной еде, верно? Ты наверняка хочешь съесть немного, как только появится возможность. Извини за ожидание…
Моя семья в нижнем городе не проявляла никакого интереса к рыбе, потому что в ней было меньше плоти, чем в мясе, да и к тому же у рыбы очень сильный запах. В последний раз я имела возможность поесть немного, когда Лютц поймал немного в реке и мы приготовили ее на костре с солью. Но в тот раз она получилась слишком жесткой, настолько, что могла бы сойти за валяную, а не жареную. А ловить еще, чтобы сварить суп Лютц отказался. Моя страсть к морепродуктам горела с безумной силой, и Аурелия, несомненно, чувствовала примерно то же самое. Любой японец страдал бы в ситуации, когда он не может есть рыбу.
Я скучаю по морепродуктам! Поэтому я прекрасно понимаю ее чувства!
– Я позабочусь о том, чтобы к моему возвращению из Королевской Академии, рыба была приготовлена. Я прошу тебя только продержаться до тех пор.
– Я ценю то, как вы внимательны ко мне, но нет повода для беспокойства, – ответила Аурелия. – Мне очень нравиться еда Эренфеста, так что нет нужды для спешки.
О нет…
Я собиралась использовать тоску Аурелии по дому, чтобы убедить Фердинанда и Сильвестра, ускорить обучение моих поваров методам приготовления рыбы, но похоже сама девушка была заинтересована в этом куда меньше меня. На самом деле она казалось была совсем не против того, что этот процесс может сильно затянуться.
Странно… Такое чувство, что мои шансы поесть рыбы становится все меньше и меньше…
Я с вопросом смотрела на Аурелию, но тут Вилфрид дернул меня за руку и шагнул вперед:
– Розмайн, думаю достаточно. Их взгляды кажется прожигают нас насквозь, – сказал он, незаметно указывая на группу дворян из бывшей фракции Вероники. Вероятно они искали способ поговорить с Аурелией, но присутствие Эльвиры мешало в этом.
– Аурелия, я слышал о тебе от Лампрехта, – продолжил Вилфрид. – Твоя жизнь сейчас должно быть довольно ограниченная, учитывая все обстоятельства, но я намерен сделать все, что в моих силах, чтобы помочь тебе чувствовать себя как можно комфортнее.
– Для меня это большая честь, лорд Вилфрид. Впрочем я не чувствую себя особенно скованной здесь. Здесь, в Эренфесте, у меня гораздо больше свободы, чем в Аренсбахе, – ответила она.
Аурелия целыми днями торчала в их флигеле, и единственными людьми, которые могли ее навещать, были личности тщательно проверенные семьей ее мужа. Я не могла понять как это могло быть “свободой”, но судя по ее голосу она действительно была искренней в своих словах.
Боги… Какой же жизнью она жила в Аренсбахе?
