Не смотря на произошедшее, по итогу многие ученики Эренфеста получили свое внимание на церемонии награждения. В каждом классе было как минимум один или два человека, которых признали отличниками. У нас было много средних и низших дворян, которые отлично проявили себя на теоретических уроках, но не смогли выделиться на практике. Недостаток маны ставил их в невыгодное положение по сравнению с другими детьми.
Если задуматься, то Ангелика определенно выделялась. Она была настолько искусна в обращении с оружием, что ее выбрали для исполнения танца с мечом, несмотря на то, что она была средней дворянкой. Но в тоже время, у ее были настолько плохие оценки по теории, что ее почти исключили.
— Я очень рада, что меня признали отличницей, — сказала Шарлотта, когда мы собрались в нашем общежитии. — В конце концов, и Вильфрид, и Розмайн тоже получили это звание, — после она уже тише пробормотала о том, что наличие старших брата и сестры с такими высокими оценками оказывает на нее большое давление.
Мы спокойно беседовали, но я обратила внимание, что Вильфрид кажется несколько недовольным.
— Есть ли причина для того, чтобы быть таким мрачным? — спросила его я. — Тебя ведь только что признали отличником.
— Ортвина вызывали прямо передо мной, так что он, должно быть, с минимальным отрывом, но опередил меня по баллам.
Похоже Ортвин приложил очень много усилий к подготовке к теоретическим занятиям. Чего и стоило ожидать от кандидата в аубы от Древанхеля. Причиной его первенства, не смотря на провал на уроке права, было то, что Вильфрид слишком зациклился на крутых доспехах и оружии, а потому потратил больше времени на практику.
— В следующем году я точно выиграю, — заявил Вильфрид.
После того, как мы закончили обсуждение церемонии награждения, я решила поговорить с Эльвирой. Она долго говорила о том, как хорошо Корнелиус и Леонора смотрятся вместе, и в ее голосе звучало какое-то особое волнение по поводу всей этой истории.
Сильвестр вернулся в общежитие последним и первым делом крайне устало посмотрел на меня и Фердинанда.
— Отправить Розмайн обратно в общежитие было лучшим твоим решением, — сказал он. Я не могла не задаваться вопросом, что же случилось, но прежде чем я успела спросить, меня вызвали в комнату для совещаний. — Нужно решить, что мы будем делать завтра. Фердинанд, Розмайн, идите за мной.
***
— Они обсуждали возможность того, чтобы святая Эренфеста провела завтрашнюю церемонию совершеннолетия. Я им отказал, но знаете ли… — начал свой рассказ Сильвестр, когда мы зашли в комнату и закрыли двери. Видимо его задержка с возвращением была связана с тем, что королевская семья захотела поговорить с ним лично.
— Ты забегаешь вперед, — одернул его Фердинанд. — Начни с начала.
Террористы, напавшие на церемонии награждения, видимо сделали это с целью свергнуть короля без грутрисхайта. Никто не мог сказать, были ли с этим нападением как то связаны фундаменталисты из храма Центра, но одно оставалось вне сомнений — это покушение явно только увеличило их уверенность в своей правоте. Похоже король почувствовал, что храм Центра стоит поставить на место.
— Мы не можем вмешиваться в отношения между королем и храмом Центра, — сказал Фердинанд. — И конечно, мы не можем провести такую важную церемонию без подготовки.
— Конечно. Однако я бы не посмел сказать об этом королевской семье напрямую.
Это был первый раз, когда Сильвестр проявил себя как более рациональный человек, чем Фердинанд Я чувствовала себя довольно сбитой с толку подобной переменой, поэтому и хотела услышать чем все закончилось:
— Так как же ты тогда ответил?
— Я отказался, сказав, что это нападение потребовало от тебя большого количества маны и сил, поэтому мы были вынуждены отправить тебя домой. Я ясно дал им понять, что одного дня тебе будет недостаточно для того, чтобы поправиться, и даже посетовал, что из-за этого ты снова упустила возможность получить личную похвалу от короля… и они купились. Некоторые из них отступили, но предложили посмотреть, как ты будешь себя чувствовать и возможно все же доверить тебе церемонию, но тут я воспользовался возможность и добил их упомянув инцидент с участием ученика из Иммердинка.
Сильвестр видимо крайне твердо стоял на своем, и упомянул о том, что прямо перед атакой на церемонию, на меня напал аристократ из Иммердинка. Ученик утверждал, что его целью был Хартмут, но поскольку жертвой стала я, мы не могли быть уверены в том, насколько его слова правдивы. Чтобы провести завтрашнюю церемонию как глава храма, я буду должна отослать своих рыцарей сопровождения подальше от сцены. И Сильвестр сказал, что не хочет подвергать меня такому риску.
— Пока мы предоставили им вескую причину для отказа, я не вижу повода быть недовольными нами, — вздохнул Фердинанд. — Я не хочу создавать прецедент, где Розмайн будет заменять действующего главу храма Центра. Она служит Эренфесту, а не Центра, и у нее и так уже достаточно работы.
Я дернула своего опекуна за рукав.
— Фердинанд, можно я завтра хотя бы посмотрю танец посвящения и церемонию вручения дипломов? — в этом году там должен был выступать Корнелиус, это был его выпускной, поэтому я хотела быть там, чтобы увидеть это лично. Я умоляюще смотрела на Фердинанда, который задумчиво постукивал пальцем по виску.
— Если мы хотим использовать твое плохое самочувствие как причину для отказа, то ты можешь посетить только утреннюю или дневную часть. Хотя нет, я полагаю, что ты будешь так взволнована при виде Корнелиуса и Леоноры, которые войдут в зал вместе, что в любом случае высидишь лишь полдня.
Не смотря на мрачное выражение лица, Фердинанд все же не запретил мне участвовать. Другими словами, это будет первый раз, когда я буду присутствовать на церемонии вручения дипломов.
Корнелиус и Леонора, что очевидно, принимали участие в грядущем мероприятии, а это означало, что рядом со мной оставался только один рыцарь сопровождения — Юдит. Это было слишком опасно, оставлять обеспечение моей безопасности только на нее одну, поэтому было решено вызвать в академию так же и Лампрехта с Ангеликой, чтобы охранять меня. Они оба были членами семьи выпускника, поэтому не было никаких проблем с их приездом. Мы так же обсудили еще некоторые другие, более мелкие детали, такие как кто где будет сидеть, и какие зелья имеет смысл брать с собой.
После того, как мы закончили, Фердинанд вернулся в Эренфест, а не стал оставаться в общежитии. Ему нужно было заново активировать мои защитные артефакты, чтобы ими можно было снова пользоваться, а также подготовить защиту и для себя, чтобы компенсировать тот факт, что носимый им на территории академии плащ совершенно бесполезен. Конечно, я заставила его поесть с нами перед тем, как он ушел. Я ведь прекрасно знаю, что как только он зайдет в свою лабораторию, то не выйдет оттуда до того самого момента, как придет пора возвращаться в академию. Поэтому я надеялась, что плотного ужина будет достаточно, чтобы обеспечить его энергией.
На следующий день ученики начали собираться в общей гостиной уже после завтрака. И вскоре после этого из зала перемещения к нам пришли и родители учеников. Слуги-ученики, которые ждали снаружи, встречали гостей и провожали в комнаты их детей.
— Доброе утро, госпожа Розмайн.
— Оттилия.
Родители Хартмута зашли в гостинную и поприветствовали нас. Я была уже хорошо знакома с его матерью — Оттилией, но вот личность его отца была для меня загадкой. По крайней мере именно так я и думала. Я много думала о том, каким это должен быть человек, и узнала, что он служит Флоренции, как ее служащий. Черты лица и манера держаться у этого мужчины были настолько хартмутскими, что я очень четко поняла, как будет выглядеть мой последователь, когда станет старше.
Мы не сказали друг другу ничего, кроме обязательных приветствий, но он создавал впечатление спокойного человека, а его поведение было таким, какое я ожидала бы увидеть от Хартмута, если бы у того не было его чрезвычайной одержимости моей святостью.
Мм? Подождите секундочку. Значит ли это, что если убрать эту маниакальную одержимость Хартмута, то мы получим добродушного служащего, который отлично умеет собирать информацию и доводит до идеала любое порученное ему дело? Нет, нет, нет, нет… Этого не может быть… Речь ведь идет об отце Хартмута. Как и у его сына, у него должен быть какой то фатальный недостаток, который скрывается за идеальным фасадом.
Я наблюдала за тем, как они уходят в комнату Хартмута, а эти мысли все еще носились у меня в голове. Следующей должна была прибыть моя собственная семья. Карстед, Эльвира, Лампрехт и Ангелика. Их приход был довольно заметным. Карстед сегодня не нес службу, как страж Сильвестра, он взял выходной и оставил все дела на своего заместителя.
— А взамен, — сказал мне отец, — нас попросили обеспечить твою безопасность, Розмайн.
— Подумать только, настал день, когда меня будет охранять лично рыцарь-командующий… Это, безусловно, подчеркивает мою большую важность, да? Лампрехт, Ангелика, я прошу прощения, что вас тоже побеспокоили ради этого.
Когда Карстед и Эльвира вчера вечером вернулись в Эренфест, они сразу вызвали их к себе. Но Лампрехт и Ангелика лишь улыбнулись и сказали, что мне не за что извиняться, все-таки это единственная возможность для них снова посетить дворянскую академию.
Карстед и Эльвира поднялись в комнату Корнелиуса, а Лампрехт и Ангелика остались в гостиной вместе со мной. Я расспрашивала их о том, как дела в Эренфесте, и мне сказали, что Дамуэль все еще проходит персональные тренировки у Бонифация. И сейчас у него нет возможности избежать их ради моего сопровождения.
— Дамуэль очень расстроился, что он тоже не смог прийти, — сказала Ангелика. — Хотя я завидую ему, ведь он сейчас тренируется с господином Бонифацием.
— Но если нас вызвали, то случилось что-то необычное, верно? — спросил Лампрехт. — Что именно? — видимо наши родители просто сказали им, что они поедут с ними, а после ушли спать, ведь на следующий день они должны были подняться довольно рано. Поэтому я пересказала им все, что произошло во время церемонии награждения.
— Понятно… В таком случае находиться в сопровождении только одного стража действительно будет очень опасно, — Лампрехт даже немного покивал, соглашаясь с решением, принятым взрослыми.
Тем временем Ангелика улыбалась совершенно бездумно, по ее лицу было можно понять, что она не сделала никаких выводов из моего рассказа, хоть и слышала его от начала до конца. Я решила сменить тему на то, что ей было действительно интересно — соперничеству между Фердинандом и Хайсхицом. Как и ожидалось,она тут же занцепилась за нее, а ее голубые глаза теперь ярко сверкали, напоминая мне Клариссу.
— Ангелика, я думаю, что ты могла родиться не в том герцогстве, где должна была… — заметила я. Я думала, что ей бы очень понравилось в Дункельфельгере, но она встретила мои слова крайне угрюмым взглядом.
— Нет, госпожа Розмайн, — сказала она. — Люди из Дункельфельгера хорошо играют в диттер, но у них, как правило, и оценки довольно хорошие. И я не думаю, что смогла бы пройти отбор на рыцаря.
Похоже Ангелика стала стремиться к становлению рыцарем только после того как услышала разговоры об академии в зимней игровой комнате. Она бы не успела подготовиться к экзамену на становление рыцарем.
— Не говоря уже о том, что я бы не сумела закончить дворянскую академию, если бы не вы, госпожа Розмайн. Поэтому я очень рада, что родилась в Эренфесте, — добавила она, смущенно краснея. Это невинное выражение лица было полной противоположностью ее словам, и этот контраст заставил Лампрехта полностью потерять голос. Кажется он наконец-то смог понять, что Ангелика за человек.
Ты медленный Лампрехт… слишком медленный.
— Лампрехт? Вы уже прибыли? — спросил Вильфрид, когда спустился в гостиную. Он подошел к нам, когда увидел сидящего рядом со мной своего рыцаря сопровождения. — Ты же сегодня будешь охранять Розмайн, верно?
— И вас тоже, господин Вильфрид. Поскольку вы двое помолвлены, разве это не естественно, что вы будете сидеть рядом?
— Кто знает? Изначальный план состоит в том, чтобы Шарлотта, отец, мать и я сидели рядом, а Розмайн, поскольку ее будет охранять семья Корнелиуса, сядет подальше, — объяснил нам Вильфрид. Судя по всему, семья герцога всегда сидела на некоторой дистанции от остальных дворян своего герцогства. — Розмайн, отец говорил что-нибудь на этот счет?
— Он нет. Однако Фердинанд, говорит, что я могу потерять сознание от волнения, когда увижу танец Корнелиуса, поэтому я предполагаю, что мне выделят место поближе к выходу.
— Похоже дядя уже давно буквально твой личный врач, поэтому думаю его суждениям можно верить. И как ты себя сегодня чувствуешь?
Я посмотрела на свои руки:
— На данный момент я в порядке, но мои обмороки связаны с моими эмоциями, поэтому мое самочувствие в этот момент не имеет особого значения.
— Эх. Это твоя первая выпускная церемония, так что само собой, что ты будешь взволнована. Лампрехт, внимательно приглядывай за ней.
— Как пожелаете, — сказал Лампрехт, опускаясь на колено.
— Дорогой брат, — добавила я. — Я очень благодарна тебе за то, что ты так любезно позволил мне одолжить твоего стража.
— Это не проблема, — махнул рукой Вильфрид. — Я просто хочу, чтобы ты хотя бы немного принимала участие в общественной жизни академии.
Шарлотта тоже кивнула, видимо согласная с ним.
— Конечно, было бы очень грустно, если бы ты потеряла сознание до того, как увидишь танец с мечами, который так ждешь.
Она была права, и, поблагодарив свою милую младшую сестренку за ее беспокойство обо мне, я пообещала держать свои эмоции под контролем.
Ко второму с половиной колоколу, ученики начали спускаться вниз, чтобы выходить к большому залу, где им предстояла подготовка к церемонии совершеннолетия и праздничным мероприятиям. Планировалось, что те выпускники, которые несут службу в качестве последователей будут выходить к третьему колоколу. Поскольку я не была одной из выпускниц, я должна была прийти в зал вместе со своими опекунами, что было несколько ненормальной ситуацией.
— Господин Фердинанд здесь, юная леди.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
Я обернулась, следя за взлядом Рихарды и увидела Фердинанда, который как раз входил в гостинную. Он был одет в новый желтый плащ, который заменял его порванный.
— Розмайн, протяни руки, — сказал он. Сегодня он казался мне особо хмурым, как я сначала подумала это из-за недосыпа, но похоже он просто был в плохом настроении. Лампрехт удивился приходу Фердинанда больше всех, все-таки он не привык видеть его в разных настроениях, как те из моих последователей, которые постоянно посещали храм.
Я сделала как он и просил, и в этот момент Фердинанд защелкнул на моих запястьях защитные браслеты. Затем он достал свой штап и превратив его в ручку, начал проводить тонкую настройку магических кругов, заключенных в инструменты. Я почувствовала, как моя мана постепенно перетекает в них.
— Хм. Пожалуй сойдет, — сказал он. — Итак, ты решила на какую часть церемонии пойдешь?
— На утреннюю. Я хочу увидеть танец с мечами и танец посвящения.
— Танец посвящения, да?.. — пробормотал Фердинанд, скрещивая руки на груди, и его и без того хмурый вид, стал к тому же еще и задумчивым.
Незадолго до третьего колокола в гостиную вернулись выпускники, которые закончили свои приготовления. Корнелиус был одет в наряд для танцев с мечами, а Хартмут, который будет играть на церемонии, был одет в тот же самый наряд, что он собирался носить и на вручении дипломов.
— Ты сейчас пойдешь за Клариссой, да, Хартмут? — спросила я.
— Да. Мы собираемся встретиться в комнате для чаепитий Дункельфельгера, так как туда могут войти и ученики из других герцогств.
Те, кто сопровождает кого-то из своего герцогства, просто встречали свою пару в общей гостиной или в зале, но в случаях пар из разных герцогств, юноша шел за своей девушкой в комнату для чаепитий ее общежития.
— Ее сердце должно быть колотится в груди, в ожидании прибытия своего мужчины. Я почти жалею, что сама не испытала подобного… — вздохнула Эльвира, которая несмотря на ранний час была крайне энергичной. Она была очень взволнована присутствием на выпускной церемонии, которая была финалом для многих рассказов из «Историй любви дворянской академии»
— И что? Ты была недовольна, покидая общежитие вместе со мной? — спросил свою супругу Карстед.
— Ох, нет, нет. Наоборот. Видишь ли, в такие моменты сердце трепещет от тревоги… — тут есть место страху, что твой партнер не придет, что ваш брак не состоится, или что ваша история закончится сразу после сопровождения. Эльвира объясняла, что все эти волнения делают грядущую встречу еще слаще. — А наши рассказы становятся так интересны именно из-за всех этих переживаний и возможных угроз… но в моей повседневной жизни я больше предпочитаю жить в мире и покое.
Матушка, кажется ты себя обманываешь. Я имею в виду, что открытие собственного печатного бизнеса и изготовление книг, которые нужно скрывать от Фердинанда, это совсем не мирное дело. Если вы спросите мое мнение, то такая жизнь больше похоже на триллер, чем на нежную повседневную историю
Возможно слово «мирный» действительно имеет какое-то другое знание, когда о нем говорят дворяне. Я решила, что на всякий случай уточню этот вопрос у Фердинанда.
— Сейчас мы отправимся в зал, — сказал Фердинанд, когда пришло время выходить. — Выпускники, выйдите из общежития и постройтесь.
Я шла в сопровождении своей охраны. Карстед, Эльвира, Лампрехт и Ангелика уже сами по себе были довольно заметной группой, но с Рихардой, Фердинандом и его последователями, которые также сопровождали нас, мы и вовсе превратились в настоящую толпу.
Я чувствую как все смотрят на меня. И эти взгляды жалят. Они так сильно жалят!
Фердинанд, обратил внимание, что если мы будем подстраиваться под мой шаг, то наш путь будет мучительно медленным. Поэтому Карстед поднял меня, чтобы на руках донести до места назначения.
— Отец, ты же знаешь, что я могу ходить самостоятельно.
— Мы не хотим, чтобы ты потеряла сознание, — ответил он. — Просто расслабься.
Мне пришлось согласиться с этим фальшивым спектаклем о моей слабости, во время посещения церемонии. Официальная версия звучала так: я долго умоляла своих опекунов позволить мне присутствовать на церемонии вручения дипломов, не смотря на мое плохое самочувствие, и в итоге отец наконец сдался перед мольбами любимой дочери и позволил. Конечно это звучало довольно трогательно, но мне не нравилось находиться в центре всеобщего внимания.
В зале уже собралась огромная толпа. Судя по всему это было несколько учебных классов, которые объединили в один убрав разделяющие их стены. Теперь это помещение напоминало Колизей, с многоярусными сидениями. В нижней части не было парт и стульев для учеников, как это было в учебное время. Теперь там была круглая сцена для танца посвящения и танцев с мечами из белого камня. В самом конце был вход в часовню, куда я уже однажды заходила, во время поиска собственной божественной воли. Сверху все это напоминало полукруг, где плоская сторона являлась проходом в часовню.
— Это не та аудитория, которую я помню, — сказала я, ошеломленно оглядываясь по сторонам. Я бы никогда не подумала, что внутренние помещения академии могут так измениться.
— Круто правда? Благодаря такому расположению сидений куда удобнее наблюдать за танцем меча и танцем посвящения.
— Поскольку сегодня я пришла сюда как младшая сестра Корнелиуса, а не как кандидат в аубы, то я сидела рядом с опекунами. Наши места были довольно далеко от герцогской четы, но как высшим дворянам, нам все еще были предоставлены одни из лучших мест. Фердинанд сел справа от меня, а Ангелика слева, Карстед и Эльвира сидели в ряду спереди, а Лампрехт и Рихарда позади меня. Другими словами, я была окружена со всех сторон и бежать мне было некуда.
— Розмайн, возьми это, — сказал Фердинанд протягивая мне раскрытую ладонь.
— Магический инструмент, блокирующий звук?
— Да. Ради твоей безопасности. Я не верю, что ты сможешь молчать.
Фердинанд велел мне ни на мгновение не выпускать инструмент из рук, на случай, если вдруг я начну бессмысленно выкрикивать что-то в пространство. Я не собиралась шуметь, но тем не менее подчинилась.
Через несколько секунд, после того как пробил третий колокол, выпускники стройными рядами вошли в аудиторию и выстроились на сцене. После них в зал вошли королевская семья и глава храма Центра, который занял свое место перед статуями божеств.
Сама церемония казалась очень похожей на церемонию совершеннолетия, к которой я привыкла, разве что куда более масштабной. Были зачитаны фрагменты из святого писания касающиеся взросления, а после дано благословение. Молитва была той же самой, которую в таких случаях читала я, но ее чтение заняло куда больше времени, ведь ученики родились в разные сезоны года и нужно было упомянуть их все.
— Я вижу, что нет никаких сияний, точно так же, как когда церемонии проводил Бёзеванс… — заметила я. Конечно, я все еще держала в руках блокирующий звуки инструмент, так что единственным, кто меня слышал был Фердинанд.
— Возможно у тебя и достаточно маны для того, чтобы благословить всех, кто собрался здесь сегодня, но ты — абсолютное исключение.
Благословение новых взрослых подошло к концу, а это означало, что пришло время предложить богам музыку и танцы. Как выражение благодарности за защиту, которую они предоставят им. Все спустились со сцены, а после на нее вернулись те, кто собирались музицировать, держа в руках свои инструменты. Я умела играть только на фешпиле, но сейчас я видела множество других инструментов — от флейт до барабанов. Некоторые поднялись с пустыми руками, и я предположила, что они собираются петь.
Все выстроились перед статуями богов и приготовили свои инструменты.
— Мы те, кто возносит молитвы и благодарит богов, создавших этот мир… — хором произнесли они, читая очень знакомую мне молитву под переливы музыки, прежде чем начать петь. Это был молебен в честь весны, во время которого раненная Гедульрих была исцелена и начинала зарождаться новая жизнь.
Как только первая песня закончилась, музыканты спустились со сцены и устроились вокруг нее. Их место заняли двенадцать одетых в синее танцоров с мечами, которые выстроились в ровную линию.
— Ой! Вон Корнелиус! — воскликнула я.
— У меня есть глаза, — прямо сказал Фердинанд. — Поэтому держи себя в руках.
Корнелиус поднял свой меч и заиграла музыка. Он взмахивал оружием в такт нотам, и свет отражался от лезвия при каждом его движении. Танец с мечом в исполнении Ангелики был полон элегантности, она двигалась плавно, словно текучая вода. А танец Корнелиуса был более мощным, его движения больше напоминали именно удары мечом, чем танцевальные движения. Возможно такая разница возникла из-за того, что Корнелиус был мужчиной и двигался соответственно.
Но все до единого танцоры были чрезвычайно искусны, как и следовало ожидать от отличников, которых выбрали за их талант в танце с мечом. Они двигались синхронно с нарастающим темпом музыки, и запись, которая не фиксировала звук, не смогла бы передать все очарование происходящего.
— Это действительно Корнелиус? — спросил Лампрехт
— Да, конечно, — кивнула Рихарда. — Он сильно вырос с тех пор, как ты в последний раз проводил с ним много времени, не так ли?
— Да. Я удивлен его ростом.
Ангелика снова и снова кивала в знак согласия.
— Он действительно вырос, — сказала она, ведь именно она до прошлого года постоянно практиковалась с ним в танце.
Эльвира с улыбкой обернулась к Ангелике.
— Он должно быть вкладывал в эти тренировки всю свою душу, чтобы с лучшей стороны показать себя перед своей возлюбленной Леонорой. Ты тоже станешь куда сильнее, если будешь стремиться показать Экхарту свою лучшую сторону. Возможно ты могла бы приложить эти усилия к улучшению своей вышивки, нет может быть даже навыков общения…
— Показать Экхарту свою лучшую сторону?.. — переспросила Ангелика. — Госпожа Розмайн, у меня есть хоть какие-то достоинства? Вы можете придумать что-то для меня?
Хотя вопрос был адресован мне, но Экхарт, который сидел рядом с Фердинандом поспешил ответить первым.
— Твоя главная добродетель в том, что ты усердно продолжаешь охранять Розмайн, не беспокоясь о том, чтобы побыстрее выйти замуж, — с улыбкой сказал он, обращаясь к своей невесте.
— Понятно, — кивнула Ангелика. — В таком случае я продолжу становиться сильнее, как рыцарь сопровождения, и не буду торопиться с женитьбой.
…Экхарт!
Эльвира вздохнула и покачала головой. Такой разговор совершенно не подходил помолвленной паре. Но я могла с уверенностью сказать, что пройдет еще много времени, прежде чем они заключат брак.
После танца с мечами пришло время танца посвящения. Длинные рукава ярких одеяний развевались, когда семь кандидатов в аубы поднялись на сцену. Я могла видеть Адольфину, одетую в желтый наряд, символизирующий Богиню Ветра. Ее винные волосы красиво выделялись на фоне ее одежд, во многом и благодаря украшениям для волос, которую Тули сделала для нее. Рюдигер тоже был там, в своей белой одежде, которая символизировала Бога Жизни. Его волосы были серебристо-русые, отчего казалось, что он с ног до головы покрыт светом.
Кандидаты в аубы встали лицом к алтарю, как недавно это делали музыканты и танцоры с мечами, а после встали на колени, прежде чем прикоснуться к нему руками.
— Мы те, кто возносит молитвы и благодарит богов, сотворивших мир…— начали они, и не успели они произнести эти слова, как на белой поверхности сцены возник магический круг. В нем были элементы всех богов и каждый из этих символов располагался как раз под одетыми в соответствующие наряды кандидатами.
— Господин Фердинанд, это тот самый круг, который появился над п…
— У меня сложилось впечатление, что в тот день мы не увидели ничего важного. Или я ошибаюсь? В любом случае, я вижу что поступил очень мудро дав тебе этот магический инструмент.
— О, верно. Я ничего не вижу.
— Именно.
В прошлом году я видела танец посвящения через запись в магическом инструменте, но тогда я не видела никакого магического круга. Может быть он стал видимым, точно так же как круг в писании, но тогда из-за чего это произошло? Как получилось, что Фердинанд тоже мог увидеть его? Может быть есть кто-то еще способный на это? У меня было так много вопросов, но все что я могла это посмотреть на Фердинанда и тяжело вздохнуть, отлично понимая, что не получу никаких ответов.
