Я хотела сразу же вернуться в храм, но все было не так то просто. Теперь, когда помолвка с Дитлиндой из Аренсбаха стала официальной, Фердинанд был завален просьбами о встречах, а я была вынуждена участвовать в чаепитиях с Эльвирой и ее друзьями, на которых они рвали и метали от разочарования, а также разбираться с потоком писем от служащих, которые хотели принять участие в развитии печатного дела начиная со следующего года.
Я предложила Эльвире и ее друзьям выразить свои эмоции в виде новой истории, а сама продолжила разбираться с запросами служащих. Вильфрид и Шарлотта набрали работы у Эльвиры и распределили ее между своими последователями, так что я решила до определенного предела оставить вопросы, связанные с типографиями, им.
— У меня еще много дел.
И правда, Фердинанд был должен научить меня многим вещам, связанным с храмом, особенно сейчас, когда он закончил со всеми встречами. Или с той их частью, которую смог вытерпеть.
Когда мы наконец вернулись в храм, я ворвалась в покои главного священника.
Фердинанд встретил меня магическим взглядом, но я даже не дрогнула и спросила
— Поговорим? — если вы спросите меня, то по моему мнению, моя храбрость в этот момент заслуживала особой награды.
Фердинанд побрел в свою потайную комнату и открыл дверь, явно недовольный тем, что он вынужден следовать моим капризам. Оказавшись внутри, я сразу начала убирать ингредиенты и инструменты для его исследований, которые он сложил на скамейку, где я обычно сидела.
— Я рада, что мы наконец можем поговорить, — сказала я.
— Не могу сказать, что разделяю твою радость, — ядовито отозвался Фердинанд, садясь в кресло. — А теперь давай перейдем сразу к делу. О чем ты хочешь спросить?
— В первую очередь я хочу узнать об Аренсбахе, ведь именно туда ты отправляешься.
Фердинанд должно быть ожидал, что я начну с вопросов об Адальгизе, так что услышав о моем интересе, он заметно расслабился.
— Кажется я уже говорил с тобой об Аренсбахе.
— Недостаточно! Ты сказал, что ауб Аренсбаха недолго пробудет в этом мире, но есть ли шанс того, что Юстокс ошибся? Разве он не может прожить целую вечность, как прадедушка? В такой ситуации станет ли госпожа Дитлинда следующим аубом? Госпожа Летиция из Древанхеля имеет более серьезную поддержку, и ее фракция более влиятельна, поэтому я думаю, что она куда лучше подходит для этой роли.
Летицию поддерживала фракция предыдущей, ныне покойной, первой жены ауба Аренсбаха, которая могла бы быть сейчас жива, а также ее мать, живущая сейчас в Древанхеле. Георгина внезапно стала первой женой, не смотря на то, что она была из Эренфеста, а Дитлинда до этого события даже не считалась возможной преемницей. Так что было совершенно очевидно, кто из них является наиболее подходящим кандидатом на роль ауба.
— Ты права, — сказал Фердинанд. — Прошедшая чистка вынудила Аренсбах понизить двух сыновей герцога до высших дворян, именно поэтому король разработал план спасения этого герцогства. Девочка из Древанхеля будет удочерена аубом Аренсбаха, а после она станет женой принца Хильдебранда, после того, как он достигнет совершеннолетия.
Во время дебюта третьего принца было, видимо, объявлено о его помолвке и о том, что брак будет заключен сразу после его совершеннолетия. Для меня это, конечно же, было новостью.
— Все было бы хорошо, ожидай ауб Аренсбаха застать совершеннолетие госпожи Летиции, — продолжил Фердинанд. — Но недавно он понял, что его дни сочтены. А теперь, скажи мне, что будет, если ауб умрет до того, как она станет взрослой?
— Гм… Так как нет совершеннолетнего кандидата в аубы, то первая жена на какое то время будет выполнять его обязанности, пока самый старший из кандидатов не достигнет совершеннолетия. В случае Аренсбаха исполняющей обязанности будет Георгина, а госпожа Дитлинда станет аубом после своего совершеннолетия, — сказала я. Это была информация, которую я почерпнула за те занятия по курсу кандидатов в аубы, которые Фердинанд проводил для нас.
— Очень хорошо, — похвалил Фердинанд мои заключения. — Также в Аренсбахе, судя по всему, действует закон, по которому все действующие кандидаты в аубы потеряют свой статус и будут понижены до высших дворян после воцарения нового ауба. Госпожа Дитлинда станет следующим аубом, и это приведет к тому, что госпожа Летиция станет высшей дворянкой. Но есть исключение — если ее удочерит новый герцог, тогда она сохранит свой статус кандидата. Проще говоря, мой долг состоит в том, чтобы жениться на госпоже Дитлинде, удочерить госпожу Летицию и обучать ее до ее свадьбы с принцем Хильдебрандом. — По правде говоря, — продолжил Фердинанд. — Для меня было бы идеально заняться образованием госпожи Летиции прямо сейчас, но госпожа Дитлинда требует больше внимания, так как она будет должна поддерживать великое герцогство. Ее правление будет временным, но ее назначение — это крайняя мера, на которую идет ауб Аренсбаха. Их положение и правда крайне тяжелое.
Аренсбаху был нужен кто-то достаточно опытный для того, чтобы поддерживать порядок в герцогстве и обучать Летицию. Казалось, что Фердинанд идеально подходил для этих двух обязанностей, так как он уже имел славу как опекун святой Эренфеста, и его действия вызвали такое серьезное повышение оценок учащихся Эренфеста.
— Мне жаль госпожу Летицию, — сказала я. — Пожалуйста, будьте с ней помягче. Вы не должен относиться к ней так, как относитесь ко мне.
— Почему ты проявляешь беспокойство по поводу кандидата в аубы Аренсбаха.
— Разве это не станет катастрофой, если из-за твоего спартанского метода обучения один из их драгоценных кандидатов сломается? Филина много раз плакала после твоих суровых взглядов и неоднократных просьб переделать порученную ей работу.
— Она что?..
Филина уже привыкла к его стилю общения, но когда она впервые пришла в храм, то чуть не погрузилась в депрессию. Хартмут и Дамуэль были вынуждены утешать ее.
— Итак, а теперь расскажи, что такого сказал король, чтобы получить твое согласие? — спросила я. — Стать супругом будущего ауба из другого герцогства это одно. Но я не могу представить себе, что многие согласяться на то, чтобы стать временной заменой ауба. Я думаю, что такое предложение само по себе могло дать множество поводов для отказа.
— Если говорить просто, то король заявил, что он хочет проверить лояльность Эренфеста.
Король и знать из Центра чувствовали себя крайне неуютно от того, что сохраняющее нейтралитет герцогство, такое как Эренфест, так стремительно поднималось в рангах. Ведь никто не мог сказать, кому принадлежит лояльность этого герцогства. Их план выдать Эглантину, женщину с королевской кровью, замуж за будущего короля ради установления плотных связей с Классенбургом был разрушен. Инцидент с неполным священным писанием вбил еще больший клин между королевской властью и храмом Центра. А после, в довершение всего, мы отказали королю в просьбе даровать благословение во время выпускной церемонии.
— Эм, разве это не означет, что все эти подозрения появились в основном из-за меня? — спросила я.
— Инцидент с принцем Анастасием был полностью результатом одного из твоих буйств, но все, что ты сделала — это дала совет принцу. В конечном итоге, вина лежит на самом принце, который отказался от своих претензий на трон, а также на короле и аубе Классенбурга, которые согласились с его решением. Во время инцидента с писанием ты следовала моим инструкциям, и наконец, именно Сильвестр отказался позволить тебе провести благословение на церемонии. Кажется, у всех сложилось впечатление, что во всех этих случаях именно я контролировал тебя из тени… Я полагаю, что ты можешь толковать эту свадьбу как проверку королем верности не Эренфеста, а моей.
Фердинанд бросил на меня изучающий взгляд, без сомнения задаваясь вопросом, как много он может попытаться скрыть от меня, просто умолчав. Я улыбнулась в ответ на этот взгляд и спросила.
— Я полагаю, что эта проверка связана с семенем Адальгизы?
— …Верно. В их глазах я — семя Адальгизы, возвышающее тебя как святую, резко улучшающее оценки Эренфеста и сеющее первые ростки хаоса в королевской семье, и все это в целях какого-то заговора, которого они не могут даже понять. Но как результат, имеет смысл лишь то, что они хотят вырвать меня из моего герцогства и привязать к другому месту, не так ли? — со смирением в голосе сказал Фердинанд. Его светло-золотые глаза, с опаской смотрели на меня, видимо пытаясь решить друг я или враг. Эта тема была явно тем, что он не хотел обсуждать с кем либо.
— Фердинанд, что вообще такое «семя Адальгизы»? Я не встречала подобного упоминания в писании, так что это должно быть что-то необычное.
— И как же ты интерпретировала это для себя? — вопросом на вопрос ответил он. — Я полагаю, ты не просто так молчала о своих догадках, — он следил за мной словно ястреб, пытаясь оценить, как много я знаю… и не скрываю ли я что-либо с целью обмануть его.
— Я не смогла собрать все детали воедино, когда после той встречи в библиотеке этот термин всплыл так неожиданно. Но после тщательного обдумывания и пристального изучения контекста… Ты ответил тогда, что Эренфест — это твоя Гедульрих, не так ли? Тогда я пришла к выводу, что этот ответ связан с местом твоего рождения. И учитывая, что это было что-то, о чем командир рыцарей Центра знал и о чем довольно легко говорил в присутствии чужих, я решила, что это какое-то секретное обозначение, указывающее на какое-то место в Центре.
Вместо ответа Фердинанд изобразил очередную фальшивую улыбку. Мне оставалось только вздохнуть. Это означало, что я права.
— Мне сказали, что ты переехал в замок только после своего крещения, но задумываясь, я понимаю, что никогда не слышала разговоров о твоей жизни до этого момента, — сказала я. — Значит ты вырос в месте, о котором знает командир рыцарей Центра? Что это за место Адальгиза?
Фердинанд замолчал, и какое-то время он не говорил ни слова. Я понимала его нежелание отвечать, но сейчас я не могла позволить ему сбежать, иначе наша встреча будет напрасной. Поэтому я молча ждала, ожидая когда он наконец продолжит… и довольно скоро он сдался.
— Адальгиза — это имя принцессы, которым когда-то назвали одну из королевских вилл, где, как я полагаю, когда-то служил командир рыцарей, — опуская взгляд начал объяснять Фердинанд. — Я не думал, что кто-то может знать о моем прошлом, поэтому, если честно, тогда он застал меня врасплох.
Я не удивилась, узнав, что он связан с королевской семьей — я ожидала подобного с того момента, как догадалась, что он из Центра. Его присутствие в Эренфесте явно было чем-то ненормальным. Начнем с того, что его запас маны явно выше среднего, но есть и множество других причин, которые мне бы не хотелось перечислять.
— Итак, Фердинанд… Эта принцесса Адальгиза — твоя мать?
— Нет. Мы никак не связаны между собой. Адальгизе подарили виллу сотни лет назад, так что у моей матери совсем другое имя. Хотя их обстоятельства довольно похожи.
— Обстоятельства? — пробормотала я, наклоняя голову, а Фердинанд лишь махнул рукой.
— Это не имеет к тебе никакого отношения.
— Но я хочу знать. Разве это не справедливо? Ведь вы видели мои воспоминания и раскрыли все секреты моей прежней жизни, а я все еще так мало знаю о вас.
— Справедливость не имеет никакого смысла. Это просто та информация, которую тебе не нужно знать. Даже Сильвестр не знает, что я рос в Центре до своего крещения.
— Что ж, то что Сильвестр не знает об этом, тоже не имеет значения. Я хочу знать о вас больше, господин Фердинанд, — заявила я, завершая свой ответ возмущенным «Хмф!»
Фердинанд тут же отвел взгляд, а его лицо побледнело.
— Если быть точным, то Альдагиза — это название виллы, на которой я вырос. В ней живет принцесса страны Ланценави, они отправляют в Юргеншмидт своих детей раз в несколько поколений. Это все, что я могу сказать тебе.
— Ланценавия — это сахарная страна, верно?
— Сахар… Ты не ошибаешься, но твое восприятие мира настолько нестандартно, что это сбивает с толку… — вздохнул Фердинанд, потирая виски. — Беседы с тобой вызывают у меня головную боль, поэтому я закрываю дискуссию.
— А ну сиди на месте! Нет смысла даже пытаться сбежать. Если ты это сделаешь, то я снова найду тебя. А теперь подумаем… Поскольку ты вырос на этой особой вилле, то можно с уверенностью делать вывод, что ты член королевской семьи с примесью иностранной крови, так?
Фердинанд раздраженно поморщился.
— Да, у меня довольно густая королевская кровь, но поскольку я был крещен в Эренфесте, то я не считаюсь членом королевской семьи. Мой отец — бывший ауб Эренфеста, а матери у меня нет.
— Почему тебя крестили в Эренфесте?
— Это было наставление данное Богиней Времени… по крайней мере так говорил мой отец.
— Эм… прости? — подобный ответ был столь нетипичен для Фердинанда, что я не могла не издать удивленного восклицания. Однако, казалось, он ждал такой реакции, а его взгляд был направлен куда-то вперед, пока он вспоминал свое прошлое.
— Я должен был умереть еще до крещения.
— Как?..
По словам Фердинанда, семена Адальгизы женского пола растили как принцесс… в то время как мальчиков подвергали куда более жестокому обращению. Только один мальчик сможет вернуться в Ланценавию, а от остальных тайно избавятся, потому что наличие целой группы мужчин, которые могут претендовать на королевский трон не даст ничего, кроме проблем.
— Те, от кого должны были избавиться, имели шанс выжить только если их заберет к себе отец, но большинство дворян отказывались от подобного, — объяснил Фердинанд. — Мужчины не могут быть уверены, что это действительно их ребенок, и так как они уже как правило женаты, то такое решение неизбежно вызовет конфликты внутри семьи.
И всякий раз, когда Фердинанд спрашивал отца, почему он согласился взять на себя такую сомнительную ношу, ауб Эренфеста отвечал, что это произошло по наставлению Богини Времени.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
— Он с полной уверенностью говорил о том, что мое присутствие пойдет на пользу Эренфесту, — закончил Фердинанд.
— Я понимаю. Это довольно странно, но думаю, что это правда. Если бы не вы, то Эренфест не был бы таким, как сейчас. Если Богиня Времени действительно приложила здесь свою руку, то я не ожидала бы от нее меньшего.
Фердинанд ошеломленно посмотрел на меня и спросил.
— Ты веришь в такую нелепую историю?
— А что? Я имею в виду, это мир, где мы молимся, чтобы весна пришла раньше, и где мы превращаем маленькие палочки в оружие Бога Тьмы. Удивительные вещи случаются повсюду вокруг нас. Так почему бы мне не поверить в то, что Богиня Времени может давать советы людям?
Фердинанд недоверчиво посмотрел на меня.
— Я знал, что бессмысленно слишком долго задумываться о путях, по которым ходят твоим мысли, но я в очередной раз был застигнуть ими врасплох.
— Ладно. Итак, король напомнил тебе о том, что вы — семя Адальгизы? — спросила я, возвращая разговор в начальное русло.
— Я вижу, что тебя не так-то легко отвлечь… — раздраженно пробормотал Фердинанд. — Пусть я и крещен в Эренфесте, и не проявляю никакого интереса к трону, это не меняет того факта, что я могу быть угрозой для нынешнего короля, чья власть не подкреплена Грутрисхайтом. В конце концов, я человек с королевской кровью, который использует святую для поиска Грутрисхайта
— Что?
— Ты говорила с принцем Хильдебрандом об этом, не так ли? Об архиве, куда могут войти только члены королевской семьи?
— Постой, значит… это я во всем виновата?! — я обхватила голову и закричала: — «НЕЕЕЕТ!»
Фердинанд устало вздохнул.
— Мне приказали показать свою верность действием. И мне было предложено два варианта: избавиться от Сильвестра и занять место ауба или перейти в Аренсбах через брак.
«Герцог не мог стать членом королевской семьи» — Эглантина упомянула об этом, когда говорила о своих поисках способа избежать связи с королевской семьей. Фердинанда просили либо стать следующим аубом Эренфеста, либо жениться на аубе из другого герцогства, и тем самым оборвать все связи с королевской семьей.
— Если тебе нужно было продемонстрировать свою верность таким образом, то разве ты не мог бы стать временным аубом до совершеннолетия Вильфрида? Я бы предпочла, чтобы ты навсегда остался в Эренфесте. Разве ты не будешь счастливее здесь, чем с госпожой Дитлиндой? Учитывая, что она похожа на госпожу Веронику и все такое… Я была уверена, что Сильвестр согласился бы, если бы мы объяснили ему все.
Фердинанд покачал головой…
— Теперь, когда король знает о моем происхождении, мне лучше дистанцироваться от Эренфеста. Неизвестно, окажусь ли я втянут в какое-то крупное событие, но я могу точно сказать, что так я хотя бы не потяну герцогство за собой, — его взгляд скользнул по сжатым в кулаки рукам. — Я дал слово отцу, что сделаю Сильвестра герцогом и посвящу себя служению Эренфесту, чтобы поддерживать его. Я никогда не смог бы нарушить последнее данное ему обещание. Если мой единственный вариант — это сместить Сильвестра и самому занять место герцога, то я предпочту уйти в Аренсбах. Он никогда не должен узнать о том, что есть такая альтернатива.
Фердинанд дорожил своими воспоминаниями об отце и теперь, когда я знала, как высоко он ценит обещание, данное ему, я не могла заставить себе сказать хоть что-то, чтобы заставило его остаться в Эренфесте.
— Значит, на самом деле вы хотите защитить обещание, данное отцу, верно? — спросила я.
— Верно. Я полагаю, что ты понимаешь мои чувства, по крайней мере в некоторой степени, все-таки ты сильно дорожишь своей родной семьей и теми обещаниями, которые дала им.
Я обещала папе, что защищу нашу семью и Эренфест. Тули обещала мне стать первоклассной швеей и шить для меня одежду. А мама… Ее обещание было самым сложным, но я запомнила его. Это было очень и очень дорого для меня, и одна мысль об этом заставляла меня плакать.
— Я могу понять, — сказала я. — Я понимаю. Я не хочу, чтобы вы уезжали, господин Фердинанд, но я могу понять как много для вас значит ваше обещание.
— Почему ты плачешь?
— Я вспомнила обещания, которые дала своей семье. И когда я думаю о том, что теперь мне придется расстаться и с вами… Я просто не могу сдержать слез.
Фердинанд отреагировал на это исключительно громким и исключительно раздраженным вздохом. А после сжал кулаки и все же раскрыл руки. Я забралась ему на колени и крепко обняла, чувствуя облегчение от прикосновения к кому то. все-таки я уже довольно давно не могла испытывать ничего подобного. Объятия полностью исчезли из моей жизни.
— Вы не против? — спросила я.
— Я обещал похвалить тебя, когда ты станешь первой в классе. Хотя, скорее всего, это будет последний раз…
Мне потребовалось какое то время для того, чтобы успокоиться, и когда я сделала это, мой разум все равно был полон беспокойства. У меня было твердое предчувствие, что будущее Фердинанда будет полным страданий. Только ради обещания, данного отцу он полностью сосредоточится на цели и будет терпеть всю ту боль и неудобства, которые ждут его в Аренсбахе. Когда он был завален работой, Фердинанд никогда не просил помощи даже у своих ближайших соратников, поэтому я не могу представить себе, что он обратится за помощью к кому-то в Аренсбахе, даже если его жизнь окажется под угрозой.
Я не могла этого допустить. Но он, вероятно, не сдержит никаких обещаний, которые я смогла бы из него вытянуть.
Мне нужно что-то, что более или менее заставит его сдержать данное мне слово. Что-то более значимое, чем просто слова. Пока я ломала голову в поисках идей, Фердинанд снова заговорил.
— Если ты успокоилась, то слезь с меня.
— Постойте, — ответила я. — Не думаю, что мне когда либо в будущем представится возможность поговорить с вами наедине еще раз, поэтому мне придется шантажировать вас здесь и сейчас.
— О чем ты вообще говоришь? — спросил Фердинанд, совершенно не выглядя напуганным моими словами.
Я посмотрела на него и улыбнулась.
— Обещайте мне, что не откажетесь от всех радостей жизни и не будете жить в страданиях ради памяти своего отца. Обещайте мне, что вы позовете на помощь, если вам будет больно. И тогда я сейчас же примчусь и спасу вас.
— Я не понимаю. Я еду в Аренсбах. Ты придешь спасти меня, даже если станешь из-за этого врагом целого герцогства. Не будь такой идиоткой.
Я кивнула на его слова не моргнув и глазом.
— Да, я приду. И не только в Аренсбах. Я спасу тебя во что бы то ни стало, даже если это будет означать пойти против Центра или даже самого короля.
— О чем ты… — Фердинанд замолчал, а после раздраженно начал тереть виски. — Я оторвал тебя от твоей семьи и запретил контактировать с жителями нижнего города, ты помнишь об этом? У тебя, должно быть, не все в порядке с головой. То, что ты готова идти на все ради моего спасения, не имеет никакого смысла.
Этот парень действительно не понимает, что он значит для других людей, да? Он не понимает, как сильно мы беспокоимся о нем.
Фердинанд вероятно не замечал, как сильно Сильвестр, Карстед, Эльвира и я не хотели, чтобы он уезжал в Аренсбах, и мы были далеко не единственными людьми, кто оплакивал его отъезд. Он казался настолько убежденным в том, что его отсутствие никак не повлияет на нас, ведь это только на пользу Эренфесту, что эта уверенность просто приводила меня в бешенство.
— Вы действительно имели в виду то, что сказали? — спросила я. — Вы действительно понимаете, что сейчас сказали?
— Держи себя в руках, Розмайн! Твои глаза начали менять цвет! Ты теряешь контроль над своей маной! — воскликнул Фердинанд, роясь в кармане и вытаскивая оттуда магический камень. Он с такой силой ударил им меня по лбу, что раздался хлопок от соприкосновения. И пусть тупая боль и магический камень, вытягивающий из меня ману, несколько успокоили меня, но я все еще была в ярости.
— Слушайте сюда, — сказала я. — Вы многому научили меня, как мой опекун. Вы заботились обо мне и на многое шли ради меня, не так ли? Вы делали для меня зелья и магические инструменты. Из всех дворян Эренфеста, будь то приемный отец, приемная мать или даже мой жених — Вильфрид, вы заботились обо мне больше, чем любой из них. Разве это не очевидно, что я думаю о вас, как о члене своей семьи? Почему вы не можете понять этого простого факта?
Фердинанд в изумлении уставился на меня, даже не замечая того, что сейчас я говорю совсем не так, как полагается дворянке.
— Ч-член семьи? — это было единственными словами, которые он успел выдавить из себя.
— Да, член семьи. Вы полный идиот, когда вопрос доходит до того, что думают о вас другие люди, да?
— Может быть, я и не обращал внимания, но я отказываюсь слушать лекции о проницательности от самой глупой девушки, которую я когда-либо встречал, — злобно ответил Фердинанд, отводя взгляд и прикрывая губы рукой. Это был первый раз, когда я видела его с таким выражением лица, поэтому я решила, что нужно продолжать атаку.
— В любом случае вы дороги мне. Чтобы спасти тебя, я не против украсть Грутрисхайт и стать зентом.
— Ты что говоришь, идиотка?! — рявкнул Фердинанд, широко распахивая глаза. Эта идея показалась мне идеальной. Я смогу сколько угодно читать Грутрисхайт, спасти Фердинанда, а потом просто вернуть книгу королю. И все в выигрыше.
— Простолюдинка, дочь стражника, стала приемной дочерью ауба для того, чтобы спасти свою семью, — сказала я. — По сравнению с этим то, что кандидат в аубы нашел Грутрисхайт и стал зентом, уже не кажется настолько невозможным. И пока я использую свое новое положение для защиты Эренфеста и всего Юргеншмитда, я не нарушу обещание, которая дала моему отцу. Так что не вижу никаких проблем.
— Здесь есть бесчисленное количество проблем! — продолжил кричать Фердинанд. — У тебя действительно должно быть проблемы с головой! — он стал очень эмоциональным, и это было хорошим знаком. Мне просто нужно продолжать двигаться в том же направлении, пока он не даст обещание, которое я смогу использовать против него.
— Я посвящаю свою жизнь тому, чтобы иметь возможность спокойно насладиться книгами. Это смысл всей моей жизни.
— Я помню, что ты говорила тоже самое, когда спасала сирот…
— Вот именно. Я не хочу, чтобы вокруг меня происходило что-то плохое, в то время как я пытаюсь хорошо проводить время. Я хочу сказать, что мне нужно, чтобы вы тоже был счастливы, господин Фердинанд. Я не смогу расслабиться, если вы будете заставлять меня беспокоиться. Поэтому мне нужно, чтобы вы регулярно связывались со мной, даже после своего брака. Просто, чтобы вы знали. Если в течении значительного времени я не получу от вас ни единой весточки, то я начну прилагать все силы ради того, чтобы спасти вас.
Фердинанд теперь смотрел на меня с искренним беспокойством во взгляде.
— Я уже много раз видел, как ты сходишь с ума из-за тех, кого считаешь своей семьей. Ты хочешь сказать, что впадешь в такую же ярость и ради меня?
— Да. Разве вы не поняли с самого начала, что я намерена вас шантажировать этим?
— Ситуация не может быть хуже этой. Я не могу представить ни одного человека, у которого бы вышло остановить твои попытки по спасению меня.
Это было правдой. Ни Сильвестр, ни Карстед, ни Эльвира не смогут остановить меня, если я впаду в ярость… хотя, скорее всего, именно они бы даже поддержали меня в идее спасти Фердинанда.
— Даже не знаю, что я сделаю, если вы будете несчастны, господин Фердинанд. У вас по сути есть только два варианта: либо вы найдете способ стать счастливым и быть счастливым всегда, либо вы будете честны и попросите меня о помощи, когда она будет тебе нужна. Вы должны выбрать одно из двух.
— Этот шантаж столь же неизбежен, сколь и неожидан, — усмехнувшись, сказал Фердинанд. Он снова и снова повторял, что хуже уже быть не может… но в конце концов пообещал, что будет регулярно писать мне.
