Зимнее общение началось уже через пять дней после отъезда Фердинанда в Аренсбах. И в течении этих пяти дней, которые я провела в зимней игровой комнате, которые предшествовали уже моему отъезду в дворянскую академию, у меня не было времени на хандру или сентиментальные мысли.
По правде говоря, я старалась загрузить себя как можно сильнее, чтобы отвлечься от зияющей дыры в моем сердце, и постоянного желания плакать от боли, которую она мне причиняла.
По мере того, как зимняя чистка все приближалась, выражение лиц у начальственных лиц герцогства становилось все более суровым.
Некоторые все еще призывали к тому, чтобы наказать всех связанных кровью с мятежниками. Я была той, кто выступал за спасение невинных детей, поэтому сейчас мне нужно было сделать все возможное, чтобы обеспечить разделение наказаний по тяжести преступления. Иначе Сильвестр навлечет на себя критику из-за моих действий.
— Господин Вильфрид, госпожа Розмайн, — сказал Матиас, шагнув вперед, сразу после того, как мы прибыли в дворянскую академию и вошли в общую гостиную. — Я беспокойно ждал этой возможности поговорить с вами без вмешательства родителей и давления фракций.
Матиас был рыцарем-учеником из бывшей фракции Вероники. У него были выделяющиеся фиолетовые волосы, которые он завязывал в хвост сзади, и сейчас он опустился перед нами на колени, с выверенной точностью движений, которые характерны для рыцарей. Он казался бледным и нервным, и его голубые глаза смотрели прямо на меня и Вильфрида, с отчаянием загнанного в угол человека.
— Я должен кое-что сообщить вам о богине Хаоса, которая прибыла для того, чтобы создать беспорядки в Эренфесте, — продолжил он.
Похоже, Матиас хотел поговорить с герцогской семьей напрямую. Сначала он попросил у нас подтверждения в том, что он и другие дети все еще могут посвятить имя, чтобы выйти из под влияния своих родителей и угрозы обвинения в мятеже. Я могла сказать, что он специально спрашивает это именно здесь, перед всеми, чтобы наш ответ могли услышать дети из бывшей фракции Вероники.
— Госпожа Георгина посетила наше поместье, когда возвращалась обратно в Аренсбах, — наконец сообщил Матиас, а затем подробно рассказал все, что он знал о тайном визите Георгины. Он назвал нам имена всех присутствовавших на встрече дворян, включая имя своего своего отца гиба Герлаха, а так же рассказал, что ему было известно об их планах.
Рассказ Матиаса дал нам ценные сведения для ареста гиба Герлаха. Вильфрид и я, не теряя времени, написали господину Сильвестру, подробно изложив все, что нам рассказали. А на следующий день, когда Шарлотта прибыла в дворянскую академию, она принесла нам его ответ.
— Отец попросил, чтобы мы прочли его письмо все вместе, — сказала она.
После еды мы, кандидаты в аубы, собрались в комнате для совещаний вместе с нашими последователями, а затем начали читать письмо от Сильвестра. Новая информация, которую мы получили от детей из бывшей фракции Вероники, привела к тому, что начало чистки были сдвинуто вперед, а так же было внесено еще несколько крупных изменений в ее плане.
«Вы можете оставить все эти вопросы нам. Ваше дело — присматривать за детьми из бывшей фракции Вероники и делать все возможное, чтобы убедить их отказаться от своих родителей. От ауба Эренфеста».
— В таком случае мы должны вызвать сюда Матиаса и Лауренца для того, чтобы все обсудить, — предложил Вильфрид.
Шарлотта прищурилась, глядя на него.
— Брат, это слишком опасно.
— Нет, Шарлотта. Когда они встречали нас, они оба сидели с самого края, и они даже пошли против своих родителей для того, чтобы сделать то, что будет правильно для Эренфеста. Их помощь будет крайне важна, если мы действительно хотим переманить детей из бывшей фракции Вероники на свою сторону и спасти как можно больше юных жизней.
— Я согласна с Вильфридом, — кивнула я. — Они могли бы промолчать, но вместо этого выступили вперед и дали нам важную информацию. Я не могу себе представить, что они планируют как-либо навредить нам.
Мы пообещали Шарлотте, что возьмем с собой рыцарей сопровождения и не подпустим Матиаса и Лауренца слишком близко к себе. Мы обсудим с ними, что мы должны сделать для того, чтобы дети из бывшей фракции Вероники могли более менее спокойно жить в общежитии.
***
— Во первых, как представитель нашей группы, я хочу знать, в каких преступлениях будут обвинять наших близких, и какова вероятность того, что мы будем признаны виновными просто на основании нашего близкого родства, а так же можем ли мы избежать этого наказания, если принесем посвящения имени, — начал Матиас. — Может быть, среди нас есть кто-то, кому не нужно будет называть свои имена, потому что вина их семей не столь велика, но сейчас наша главная цель — предотвратить массовую панику, которая возникнет после того, как станут известны результаты чистки.
— После нашего разговора те, кто решит разделить наказание со своими семьями, должны быть задержаны и отправлены обратно в Эренфест, — добавил Лауренц, а после покосился на своего друга. Они должно быть уже обсуждали то, что им нужно будет сказать, еще до того как начался разговор. — Если мы позволим им остаться в дворянской академии, то это только подвергнет риску всех остальных.
Я кивнула в ответ на их слова, и выражение лица Матиаса стало чуть спокойнее. Он не хотел, чтобы его нервозность повлияла и на нас.
— Насколько мне известно, ни один ученик не знает о плане моего отца и госпожи Георгины, — сказал он. — Мой отец исключительно осторожный человек. Он не стал сообщать мне никаких подробностей, требуя сначала посвятить имя.
— Тем не менее, — продолжил Лауренц. — тот факт, что его план остается в значительной степени тайным, не гарантирует, что его участники впав в отчаяние не попытаются покончить с собой. Это именно то, чего нам нужно избежать любой ценой.
Матиас и Лауренц до сих пор были лидерами детей из бывшей фракции Вероники, поэтому они были готовы взять на себя ответственность за то, чтобы убедить других сотрудничать с нами. Но Шарлотта только покачала головой.
— Ауб лично просил, чтобы мы, кандидаты в аубы, убедили их перейти на нашу сторону, — сказала она. — Это наш долг, — ее взгляд немного затуманился, и я могла сказать, что она-либо не чувствовала доверия с их стороны,-либо просто была настороже.
— Ну-ну, госпожа. Было бы мудро позволить Матиасу и Лауренцу помочь вам, — Рихарда шагнула вперед, чтобы чуть выйти из-за моей спины. — Вы могли не иметь в виду ничего подобного, но вы не должны позволять своим эмоциям затупить ваш разум. Лучше держаться в стороне до тех пор, пока все не успокоиться.
Члены бывшей фракции Вероники потеряют своих родителей и других членов своей семьи. Кто-то из них может сорваться и сделать что-то опасное. И навредить другим или самим себе. Нашей целью было спасти как можно больше жизней, позволив детям принести посвящения имени и тем самым избежать наказания, которое обычно применялось в подобных ситуациях. Некоторые все еще могли быть недовольны, но мы все равно не хотели рисковать и толкать на смерть из-за связи с преступниками невинные детские жизни.
— Очень немногие дворяне готовы отказаться от традиций, — продолжила Рихарда. — Поэтому мы не можем себе оставить даже малейшей лазейки.
Матиас и Лауренц согласно кивнули, а наши рыцари сопровождения выпрямили спины, демонстрируя свою решимость.
— Ешьте отдельно от других, пока все это не закончится, — сказала Рихарда кандидатам в аубы. — Если вы хотите спасти их, то вы должны сделать куда больше, чем просто завоевать их расположение.
***
На следующий день, когда все первокурсники прибыли, мы собрали всех в гостиной общежития. Затем мы рассказали, что сделала бывшая фракция Вероники, а также объявили о том, какие будут последствия.
— Ауб Эренфеста намерен спасти как можно больше жизней, — сказала я. — И мы надеемся сделать тоже самое.
Вильфрид кивнул.
— Нам сказали, что мы должны принять от вас посвящения имени, чтобы оправдать нарушение традиций, но мы обещаем, что если вы согласитесь, к вам будут относиться как к равным, чтобы искупить те жертвы, которые вам придется принести. Хорошо подумайте о том, как вы собираетесь жить в будущем.
Дети из бывшей фракции Вероники молча слушали. Матиас и Лауренц стояли впереди своей группы, готовые вмешаться, если кто-то из детей вдруг решится броситься на нас.
— Я полагаю, что у всех вас есть свои мысли на этот счет, и что иногда вы будете злиться на нас за то, что мы наказываем ваших близких, — сказала я. — Однако действия, продиктованные гневом, лишь приведут к множеству новых ненужных смертей.
— Что вы хотите этим сказать, госпожа Розмайн? — все дети из бывшей фракции Вероники уставились на меня.
— После чистки крещеные дети, которые еще слишком малы для посещения дворянской академии, будут поселены в замок, где им выделят комнаты для жизни. А те, кто слишком юн даже для крещения, будут отправлены на попечение моих слуг в приют.
— Даже некрещеные дети?.. — раздался чей-то голос. Несколько учеников с недоверием смотрели на меня. Скорее всего это были те, у кого были младшие братья и сестры в том возрасте.
— Госпожа Розмайн, сможет ли мой младший брат, который попадет в приют, креститься как дворянин? — спросил Лауренц. Тот факт, что у него есть младший некрещеный брат было для меня новостью.
Я взглянула на него, затем опустила глаза.
— Попавшие в приют получат образование, а самые талантливые из них получат признание со стороны герцогской семьи. Те, кто не будут желать смерти и покажут стремление служить аубу Эренфеста, будут впоследствии крещены с главой храма или герцогом в качестве опекуна, а после им выделят комнату в общежитии замка. Однако, поскольку это полностью отвергает уже устоявшиеся традиции, наверняка найдутся многие, кто бросит вызов идее позволить детям преступников жить как полноправным дворянам.
Судя по всему, дворяне, которые пострадали от действий Вероники и ее фракции, хотели использовать эту возможность, чтобы полностью уничтожить их. Не смотря на это, я хотела спасти как можно больше детей.
— Если бы мы следовали традициям, то у некрещеных детей просто не было бы возможности выжить, — продолжила я. — Можно с уверенностью сказать, что любые решения, которые вы примите с этого момента, будут определять их будущее и жизнь. Как их старших, я должна просить вас сделать все возможное, чтобы проложить для них дорогу в будущее.
Хотя мы открыто обсуждали чистку, дети бывшей фракции Вероники не могли отправить письма домой, чтобы предупредить свои семьи. Они были охвачены страхом, тревогой и отчаянием, полностью изолированные в общежитии и не имеющие возможности связаться со своими близкими, чтобы узнать их судьбу.
Матиас и Лауренц отвели всех детей из своей фракции в комнаты для переговоров, чтобы они могли более подробно обсудить ситуацию. Проводив их, я позвала к себе Родериха, одного из своих последователей.
— Твоя история может помочь убедить их, поскольку ты посвятил имя члену семьи герцога и успешно покинул бывшую фракцию Вероники, — сказала я. — Родерих, помоги Матиасу и Лауренцу в их усилиях и сообщи мне о решении, к которому они пришли.
Нам, кандидатам в аубы, запретили контактировать с детьми из бывшей фракции Вероники, пока они не примут решение о своем будущем, поэтому у нас не было возможности напрямую узнать о чем они будут говорить. Однако, отправив Родериха, мы могли без проблем получить всю необходимую информацию.
— Если возможно, спроси их о членах их семей. Возможно нам будет легче, если мы будем знать, сколько некрещеных детей мы будем должны принять.
— Да.
Как только Родерих вышел из гостиной, я повернулась к Теодору, который терпеливо сидел рядом с Юдит.
— Именно в таких непростых обстоятельствах я хочу, чтобы ты служил моим рыцарем сопровождения. Я полагаю, что это будет нелегко, учитывая, что ты только что поступил в дворянскую академию, но я уверена, что ты справишься с этим.
Теодор, младший брат Юдит, будет моим рыцарем сопровождения только на тот период, что я учусь в дворянской академии. Он хотел служить гибу Кирнбергу после окончания учебы. Наше объявление о чистке совпало с его прибытием в академию, поэтому было понятно, что он чувствовал себя не очень уверенно.
— У тебя все будет хорошо, — сказала Леонора, изо всех сил стараясь утешить его. — Твоя главная обязанность сейчас — закончить со своей учебой как можно скорее, чтобы ты мог сопровождать госпожу Розмайн, когда она идет например в библиотеку или лабораторию учителя Хиршуры. Чем ты старше, тем более сложной становится учеба, поэтому я с нетерпением жду возможности увидеть скорость, с которой ты закончишь свои уроки. Я уверена, что госпожа Розмайн снова сдаст все свои экзамены в первый же день, благодаря своим подготовительным занятиям с господином Фердинандом.
В этом году у меня было только три рыцаря сопровождения: Леонора, Юдит и Теодор. Без сомнения им будет трудно разделить дежурства между собой, поэтому Леонора и поручила Теодору закончить со своими занятиями как можно скорее.
Теодор обеспокоенно взглянул на Юдит.
— Моя сестра сказала мне, что мне почти не придется выполнять свои обязанности рыцаря сопровождения, вместо этого я буду проходить тяжелые ежедневные тренировки… но вы возлагаете на меня куда большую ответственность, чем я ожидал.
Юдит дернулась.
— Теодор, ты маленький… — пробурчала она себе под нос.
Леонора подняла глаза, и глубоко задумалась.
— Возможно, она так думала, потому что в предыдущие годы, к тому моменту когда Юдит заканчивала с учебой, госпожа Розмайн уже возвращалась в Эренфест. В связи с этим, неизбежно то, что она мало сопровождала ее как рыцарь сопровождения.
— Ага, понятно. Значит, моя сестра всегда заканчивала с уроками дольше всех? Ну, это на нее похоже.
— Леонора! Теодор! Пожалуйста, прекратите уже! — воскликнула Юдит, внезапно заплакав. — Я буду усердно работать, чтобы в этом году стать настоящим рыцарем сопровождения для госпожи Розмайн! Так что пожалуйста, прекратите!
Леонора хихикнула.
— Я бы не сказала, что Юдит медленно заканчивает со своими занятиями. Скорее, она просто не торопится и делает все возможное, чтобы получить максимально высокие оценки. Не говоря уже о том, что в общежитии нет никого, кто мог бы превзойти ее когда дело касается атак на расстоянии. Она одна из наших самых способных учениц, и ее даже хвалил сам господин Бонифаций.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
— Что? Мы все еще говорим о моей сестре, верно?! — воскликнул Теодор, широко распахивая глаза. Он провел последнюю пару лет дома, так что он, должно быть, не знал деталей об успехах Юдит и ее усердии.
— Ее таланты так долго оставались незамеченными только потому, что она была окружена другими последователями, которые так же обладали высокими практическими навыками, такими как Ангелика и Корнелиус, — продолжила Леонора. — Знаешь, в прошлом году Юдит закончила со своими уроками очень быстро. Юдит, я ожидаю, что в этом году ты будешь работать еще усерднее, чтобы доказать Теодору, какая ты особенная.
Слова Леоноры, казалось, зажгли в Юдит огонь, она явно не собиралась позволять своему младшему брату обогнать ее. Я хорошо могла понять ее чувства. Я работала так же усердно, чтобы быть хорошей старшей сестрой Шарлотте и Мельхиору.
Мы не можем позволить нашим младшим братьям так легко победить нас, верно? Удачи, Юдит.
— В любом случае, Теодор, обращайся к Юдит просто по имени, а не как к своей старшей сестре, когда ты на дежурстве. Мы не хотим никакой путаницы, когда вы разговариваете по работе или в свободное время. Кроме того, поскольку мы все коллеги, мы воздерживаемся от использования титулов в общении друг с другом. Поэтому ты можешь называть меня просто «Леонора»
— Хорошо, Леонора.
Теодор снова и снова бормотал про себя «Юдит», пытаясь привыкнуть к этому звучанию, в то время как Юдит так же бормотала, что ей странно слышать, как Теодор обращается к ней по имени.
Было восхитительно, насколько они были похожи, когда оба вопросительно переглядывались. Поэтому я не могла не хихикнуть.
— Я так же изо всех пыталась привыкнуть к тому, как все изменилось после смены моего статуса и должности.
— Когда это было, госпожа Розмайн? — спросила Юдит, поворачиваясь ко мне. Ее фиолетовые глаза блестели от возбуждения.
— Многое изменилось, когда я стала приемной дочерью герцога. Я была обеспокоена тем, что мне пришлось начать называть Вильфрида братом, несмотря на то, что я никогда не встречала его прежде. А после был случай, когда господин Сильвестр сказал мне перестать обращаться к нему по титулу, чтобы подчеркнуть нашу близость. Я полагаю, что тебе и Теодору потребуется какое-то время для того, чтобы приспособиться, но это не займет у вас слишком много времени, если вы начнете относиться к этому просто как к части вашей работы.
Хотя сейчас для меня это уже история прошедших дней. Раньше, когда я была простой священницей-ученицей в храме, я обращалась к Дамуэлю как к «господину Дамуэлю».
Я посмотрела себе под ноги, размышляя о вещах, в которые никто бы не поверил, даже если бы я им и рассказала.
***
— Госпожа Розмайн, почти все уже приняли решение, — объявил Родерих по возвращению.
Мы перебрались в конференц-зал, чтобы выслушать его. Как он сказал, большинство детей из бывшей фракции Вероники решили, кому они будут посвящать имя, чтобы избежать обвинения по причине родства, если вдруг такое будет выдвинуто. Из шестнадцати детей только трое намеревались отдать свои имена лично мне.
— У Матиаса, Лауренца и Мюриэлы есть родители, которые посвятили свое имя лично госпоже Георгине, так что они уже приняли решение. Матиас и Лауренц сказали, что сделают свои камни для посвящения имени в ближайшее время, чтобы другим детям было проще последовать их примеру.
Я посмотрела список детей и пометки, кому они хотят отдать свои имена, и заметила несколько очень ярко прослеживаемых тенденций.
— Из рыцарей-учеников и учеников-слуг, похоже, что большинство мальчиков желают отдать свои имена Вильфриду, а большинство девочек — Шарлотте. Тем временем служащие-ученики хотят отдать свои имена аубу.
— Я вижу, что Матиас, Лауренц и Мюриэла — единственные, кто хочет служить мне, — сказала я. Матиас и Лауренц были рыцарями-учениками, а Мюриэла — была служащей-ученицей.
— Мне хотелось бы пополнить ряды своих слуг-учениц…
Лизелетта должна была окончить школу в этом году, а Брюнхильда — в следующем. К тому времени Бертильда уже будет служить мне, что немного поможет, но все равно мне понадобится еще один или два слуги-ученика. К сожалению, я оказалась не очень популярной кандидаткой.
— Девочки, которые потеряли своих родителей, несомненно будут испытывать сложности с тем, чтобы найти себе супруга в Эренфесте, — объяснил Родерих. — Вот почему они хотят служить госпоже Шарлотте, которая скорее всего, выйдет замуж за кандидата в аубы из другого герцогства.
Эти девушки знают, что им, скорее всего будет позволено, когда придет время, последовать за Шарлоттой, все-таки имея нынешний опыт мы не захотим, чтобы в Эренфесте остались посвятившие имя в отсутствии их госпожи. Шарлотта сможет обеспечить им поддержку в любом герцогстве, куда они переедут следом за ней, и там они смогут найти лучших кандидатов в мужья, чем в Эренфесте, где их родители считаются преступниками. Таким образом это было неизбежно, что большая часть девушек рыцарей и слуг захотели служить Шарлотте.
— Тогда я думаю, что служащие-ученики, которых не пускают в другие герцогства из-за страха утечки информации, должны стремиться служить мне. Тогда почему же все они выбирают Вильфрида? — спросила сбитая с толку я.
— Потому что стать вашим последователем означает посещение храма, который все еще имеет довольно низкую репутацию среди дворян. Кроме того, Хартмут известен своей строгостью, так что…
— Хартмут? Строгий? — переспросила Филина, наклоняя голову набок. — По сравнению с господином Фердинандом, он просто воплощение доброты. Он всегда очень вежливо все обсуждает.
Родерих слегка улыбнулся.
— Он может быть добрее, чем господин Фердинанд, но он также готов избавиться ото всех, кто по его мнению бесполезен. Хартмут имеет очень высокую репутацию среди служащих, и многие опасаются навлечь на себя его гнев, после того, как они потеряют свои семьи и посвятят имя.
Быть моим последователем означало посещать храм, и любой служащий в моей свите будет должен работать с Хартмутом, который был плотно вовлечен в печатную промышленность,
— Короче говоря, хотя многие и хотят посвятить вам имя, госпожа Розмайн, у них слишком много причин для сомнений, — заключил Родерих. После его губы изогнулись в беспокойной улыбке. — К тому же ваше телосложение все еще слабое.
Я была еще настолько слаба, что рисковала умереть в любой момент, поэтому многие боялись отдать мне свое имя и в результате самим рисковать встретить раннюю кончину. В конце концов, если ваш господин или госпожа умерли, до того как вернули вам имя, то вы умрете вместе с ним.
— Не говоря уже о том, что вы не участвуете в сезоне общения из-за церемонии посвящения, и часто теряете сознание во время чаепитий, так что даже служащие-ученики…
— Вашен.
В мгновение ока голова Родериха была скрыта водой. Лизелетта почему-то держала в руках свой штап, и мы могли только рассеянно моргать в тот момент, когда она одарила нас яркой улыбкой.
— Я заметила немного грязи вокруг его рта, поэтому я позволила себе использовать вашен.
— Я тоже это заметила, — с улыбкой и кивком сказала Брюнхильда. — Но я чувствую, что кое-что еще осталось. Родерих, ты должен пойти и тщательно вымыть лицо. Вот, позволь мне проводить тебя.
Ее янтарные глаза прищурились, Брюнхильда положила руку на плечо Родериха и вывела его из комнаты. Все произошло так внезапно, что никто не мог их остановить, и прежде, чем мы успели опомниться, Родериха насильно увели в середине его доклада.
Я в замешательстве посмотрела на Лизелетту.
— Э-э-э… Лизелетта…
— Пожалуйста, подождите минутку, госпожа Розмайн. Я налью вам свежего чая, — с улыбкой сказала Лизелетта и плавно вышла из комнаты. Оглядевшись, я заметила, что Филина и Юдит вздохнули.
— Эм, вы двое знаете, что только что произошло?.. — спросила я.
Они обменялись взглядами, а затем вперед вышла Леонора.
— Ничего не произошло. Лизелетта и Брюнхильда правы, Родериху нужно было помыть рот. Вот и все.
Мне так не показалось, но… Я явно не должна в это вникать. Я решила, что больше не буду задавать вопросы, и довольно скоро Родерих вернулся вместе с Брюнхильдой. Он выглядел несколько подавленным, но не сильно чище, чем до своего ухода.
— Это должно сработать. А теперь, Родерих, можешь продолжать свой доклад, — сказала Брюнхильда, кладя руку ему на спину и подталкивая его ко мне. Ему потребовалось время, чтобы собраться, а затем он выпрямился и улыбнулся.
— Мои искренние извинения. Разрешите продолжить свой доклад. Вы обращаетесь со мной так же справедливо, как и со всеми остальными своими последователями, госпожа Розмайн. Если представители бывшей фракции Вероники увидят, что вы так же внимательно относитесь и к Матиасу с Лауренцем, то возможно они с большей охотой будут выбирать вас в качестве своей госпожи. И так как эти двое надеятся, что позиции кандидатов в аубы не изменятся, они собираются взять на себя инициативу и первыми посвятить имя.
Они хотели продемонстрировать, что я буду обращаться с ними по справедливости, и тем самым доказать другим детям, что их не будут подвергать издевательством после того, как они посвятят имя.
— Мюриэла восхищается госпожой Эльвирой. Ее фракционные и семейные положения означают, что она не может сказать ей об этом, но если она посвятит ей имя, то это изменится. Ее больше не будут наказывать за выражение ее вкусов, и она сможет читать книги госпожи Эльвиры раньше, чем большинство других людей. Это будет для нее дополнительной мотивацией.
Одно это описание позволило мне представить лицо госпожи Мюриэлы. Она была той самой розоволосой девочкой, которая казалась больше всех взволнованной появлением новых книг в библиотечном уголке общежития. Она с нетерпением ждала у полок каждую новую книгу Эльвиры, а затем читала их так быстро, что ее взгляд казалось просто размывался… Кажется, я припоминаю, что однажды она говорила, что ее родители, члены бывшей фракции Вероники, отказываются покупать книги, которые написали дворяне Лейзеганга.
— Мюриэла хотела бы посвятить имя госпоже Эльвире, но, поскольку ее выбор ограничен членами герцогской семьи, она выбрала вас, как наиболее близкого к ее кумиру человека.
— Я спрошу может ли матушка стать ее госпожой, — сказала я. Посвящение имени была чрезвычайно важно, поэтому я хотела исполнять желания тех, кто готов был идти нам навстречу. По крайне мере в той степени, в которой это было возможно.
Я отправила письмо с этим вопросом Сильвестру, который после ответил мне, что я могу принять имя Мюриэлы, а после выпуска вернуть ей ее имя, чтобы она смогла посвятить имя уже Эльвире. Привлечение большего количества служащих для печатной промышленности было важным вопросом, поэтому он хотел, чтобы я обучила Мюриэлу основам, пока она будет служить мне, а после передала ее Эльвире.
— Кроме того, госпожа Розмайн, мы хотим поговорить с вами о Гретии.
— Что-то случилось?
— Как ученица четвертого курса, она хотела бы принести вам имя ради защиты и по ряду других причин, но у нее есть сомнения в правильности этого решения.
Гретия была застенчивой и довольно тихой девочкой, из-за чего, по видимому, мальчики часто дразнили ее. Она больше всего на свете хотела иметь покровителя в дворянской академии, и, увидев, что у Родериха все хорошо, она решила посвятить мне имени.
— Она замечает даже мельчайшие детали и исключительно умело поддерживает порядок в комнате своей госпожи и в повседневной жизни. К сожалению, ее характер означает, что она не очень хороша в общении с другими, и она не уверена, что справится в должности вашего последователя, так как вы часто контактируете с высокопоставленными герцогствами и королевской семьей.
— Я полагаю, она права… — сказала я, и повернулась к Лизелетте и Брюнхильде.
Брюнхильда задумчиво приложила руку к щеке.
— Мы должны иметь в виду, что Лизелетта закончит учебу в этом году. Гретия получает отличные оценки на курсе слуг, так что, когда Бертильда начнет посещать академию в следующем году, возможно мы сможем сделать так, чтобы они дополняли друг друга, разделяя внутренние и внешние дела.
Ожидалось, что высшие дворяне Брюнхильда и ее младшая сестра Бертильда будут отвечать за налаживание связей с высшими герцогствами и Центром. Эльвира все еще занималась обучением Бертильды и, несомненно, основываясь на нашем разговоре, она сможет сосредоточить обучение на важных навыках. Но мне все еще нужен последователь, который как и Лизелетта, будет хорош во внутренних делах.
— Я и сама средняя дворянка, поэтому в настоящее время передаю все переговоры с высшими герцогствами и Центром Брюнхильде, — сказала Лизелетта. — Гретия говорит, что ей не хватает уверенности, но я уверена, что она справится. Судя по тому, что я видела, она более чем способна иметь дело со средними и низшими дворянами.
— Действительно, — согласилась Брюнхильда. — Судя по ее действиям на чаепитиях и состязании герцогств, это дается ей более чем хорошо. Я буду в академии еще один год, так что Гретии не о чем беспокоиться. Она сможет рассчитывать на меня, — в ее янтарных глазах было твердое выражение.
Невозможно было игнорировать тот факт, что мне нужны были дополнительные слуги. Я решила, что приму Гретию и позволю ей сосредоточиться на внутренних делах в моих покоях, и попросила Родериха передать ей эту новость.
Церемония продвижения и студенческие встречи должны были начаться завтра, и никто из нас не знал, когда начнется или закончится чистка. Мои слуги раздали другим ученикам унишам и украшения для волос, как они сделали это в прошлом году, и мы все приступили к подготовке. Мы не могли позволить другим герцогствам узнать, что наше общежитие находится в таком кризисе.
