Рафаль не впечатлила ни моя атака, ни вкус Жадности, потому что, выплюнув меч, он отлетел назад, но только и всего.
Когда он врезался во внешнюю стену здания, я понял, что несколько минут у меня есть, поэтому тут же бросился на помощь Аарону.
― Аарон, ты в порядке?
― Да. Но, думаю, он поглотил часть моей крови.
Из-за высоких характеристик Аарона рана выдалась не смертельной, но он всё же потерял много крови. Из-за этого сейчас он был слаб, а лицо казалось неестественно бледным. И всё же этот упрямый старик заставил своё тело подчиняться ему, встал и сфокусировал свой взгляд на Рафале, который уже успел выбраться из-под завала.
Раны, которые мы с таким трудом нанесли ему, уже почти полностью зажили, хотя голова всё ещё до конца не восстановилась, а в груди зияла дыра.
Неужели он теперь тоже бессмертен? Я снёс ему голову, а Аарон разорвал сердце, однако Бурикс снова на ногах и готов к продолжению веселья.
— Монстр. Просто монстр в теле человека, — вот что сказал о нём Аарон. ― Рафаль, ты зашёл слишком далеко. Неужели твоя мать хотела этого?
― Заткнись, шумный старик.
― Печально видеть, что её сын опустился до такого.
― Я же велел тебе заткн… Кха.
Внезапно Рафаль упал на колено, а его дыхание стало хриплым и учащённым. Создалось такое ощущение, что он пытается что-то подавить.
Да… я знаю, на что похоже это чувство. Испытываю его каждый раз, когда Обжорство требует поглотить очередную душу. Разве это отличается от того, что сейчас испытывает Рафаль?
Единственное отличие в том, что мне постоянно помогали его подавить. Победив Ханиэля, я поглотил душу Луны. Благодаря тому, что она подавляет Обжорство, я могу жить относительно нормальной жизнью, питаясь не слишком сильными монстрами. Однако это будет работать только до тех пор, пока я полностью не паду во грех. Если я полностью обнажу свой Голод, случится ровно то, что было в битве с Небесным драконом. Только благодаря Рокси я тогда не утратил разум, поэтому больше ту силу использовать желания нет. Луна сказала мне, что Рокси — моя опора. А значит, она — единственное, что может помочь мне победить влияние Обжорства. И если мой <Грех> возьмёт верх, то первым делом он попытается навредить Рокси, чего я допустить не могу.
У Рафаля же, похоже, нет такой опоры. Именно поэтому, стоя перед ним, я чувствую зловещее присутствие, что импульсами расходится от Бурикса.
― Чёрт, только не сейчас… тц.
Рафаль проклинал кого-то несуществующего и сжимал голову, будто мучился от невыносимой боли. Не в силах больше чему-то сопротивляться, он достал из кармана два флакона, в которых плескалась красная жидкость. Откупорив их нервным движением, Рафаль жадно выпил содержимое этих флаконов.
― Мало? До сих пор мало?
Наряду с Рафалем другие Ночные бродяги также начали испытывать дискомфорт. Они замедлились, а некоторые и вовсе впали в ступор. И, конечно, это не осталось незамеченным другими Святыми рыцарями. Силы королевства потихоньку начали подтягиваться к месту событий, а кое-где даже уже началось сражение. Кроме того, среди сражающихся я заметил латы королевских гвардейцев.
― Похоже, в бой вступила королевская гвардия.
― Да. Думаю, они справятся и сами, особенно если учесть, что Ночные бродяги ослабли.
― Значит, нам можно сосредоточиться на нём.
Аарон повернулся к Рафалю и продолжил говорить уже глядя на него.
― Рафаль, ты действительно силён. Однако с большой силой приходит и большая ответственность, от которой ты, впрочем, удачно бежишь. Ты попусту тратишь её, причиняя вред как окружающим, так и себе.
― Заткнись! Тот мальчишка возле тебя тоже желал силы, потому что ненавидел меня. Ненависть ко мне подтолкнула его к обретению силы. Не так ли, Фэйт? Ты ведь ненавидел меня, я прав?
Рафаль пытался спровоцировать меня, однако ответить я не успел — Аарон успел вмешаться.
― Я не знаю, что произошло между вами двумя, да и не имею особого желания в этом копаться. Может быть ты и прав. Но я знаю точно, что в тот день, когда я встретил этого мальчика в Хаузене, в его глазах не было ненависти.
Аарон похлопал меня по плечу и с улыбкой кивнул. В ответ на это я решил внести и свои пять медяков в этот разговор.
― Рафаль, мне жаль тебя.
― Нет, не смей этого говорить. Только не ты! Вспомни, в тот день, когда ты убил Хадо, ты не испытывал ничего, кроме ненависти.
― Может и так. Я не буду этого отрицать. Но я не смогу идти вперёд, движимый лишь одной ненавистью.
С этими словами я поднял меч и указал им в сторону Бурикса.
Читайте ранобэ Берсерк Обжорства: Тот, кто превосходит концепцию уровней на Ranobelib.ru
Хадо, которого я разрубил на две части, до сих пор не восстановился, а значит сила Рафаля начала угасать. Теперь, даже несмотря на его бессмертие, у меня появился шанс на победу. Стоит отдать Рафалю должное, он бросился в атаку со всей яростью. Вот только на это раз его копьё было просто холодным оружием, без всяких пространственных прыжков, что ещё раз доказывает мою правоту насчёт состояние Бурикса. Ну а когда я без труда смог заблокировать его оружие своим, уверенность в победе стала почти стопроцентной.
― Я кое-что хочу узнать. Где ты получил эту силу? И это копьё?
― С чего ты взял, что я тебе отвечу?
― Ладно, позже спрошу ещё раз.
Понемногу я начал подавлять Рафаля, отталкивая его копьё от себя, пока мой меч не начал вонзаться в его плечо. Это было не сильно приятно, и от боли парень даже сжал зубы.
Значит, ты до сих пор чувствуешь боль? Каково тогда тебе было, когда Аарон проделал в твоей груди дырку, а я размозжил голову? И после всего этого ты до сих пор держишься… Но я не сказал этого вслух, а лишь продолжил смотреть на своего противника спокойным, с ноткой жалости, взглядом. Глаза Бурикса же источали чистую, всепоглощающую ярость.
― Хадо, перестань валяться. Немедленно иди сюда.
Разрубленное тело Хадо начало шевелить крыльями и устремилось в мою сторону. Одну из частей перехватил Аарон, но вот второй удалось до нас добраться, так что мне пришлось в спешке отпрыгнуть, уворачиваясь от атаки сзади. Теперь монструозный обрубок стоял точно между мной и Рафалем, прикрывая последнего.
― Ха-ха-ха-ха, как хорошо. что тебя можно использовать даже в таком состоянии.
Закрывшись Хадо как щитом, Рафаль начал отступать к дыре на внешней стене Лаборатории, в которой я нашёл Мимир и Хадо.
― Не позволяй кому-либо беспокоить меня, Хадо.
И бывший человек, а теперь половина монстра начал орудовать обломкам Святого меча, послушно выполняя приказ. Но что он был способен мне противопоставить в таком виде?
Лёгкий взмах меча, и вот половина монстра превращается в две четверти. Пусть это его и не убьёт, так он уж точно не станет помехой ни мне, ни Аарону.
― Фэйт, оставь Хадо и Ночных бродяг мне и иди за Рафалем. Пора вам решить все свои дела.
― Понял. Не перенапрягай себя, Аарон.
Пусть рана, нанесённая копьём, уже закрылась, Святой рыцарь до сих пор был бледен. По хорошему счёту, ему бы сейчас лежать и отдыхать, а не махать мечом, но Аарон — этот старик не из таких. Чтобы он дал слабину во время битвы? Нонсенс.
Я вошёл в здание лаборатории и сразу же предстал перед сложнейшим вопросом. А куда дальше? Верхние этажи? Подземные?
― Кьяааааааааааа…
Содержательно. Звук доносился из дыры, которую не так давно сделал Хадо моей бренной тушкой. В общем плане эта часть лаборатории относилась к подземным уровням. Где были Мимир, Хадо и ямы с Ночными бродягами.
И ещё, это был крик не Рафаля. Уровень децибел явно говорил про женский голос, а значит… Мимир.
Теперь понятно. Когда Хадо ещё в человеческом облике ударил меня в живот и выбил из здания, я отпустил Мимир. Неужели Рафаль собирается использовать собственную сестру? Что-то мне это не нравится.
Видимо, в этот момент я неосознанно крепче сжал меч, потому что Жадность решил меня окликнуть.
«Что, нерешимость закончилась?»
― Нет, просто задумался. Как думаешь, Рафаль тоже стал обладателем <Смертного греха>?
Ответ я решил дослушать уже в падении.
«По-моему, ты должен знать это лучше остальных, разве нет? В конце концов, ты сам обладатель <Греха>”
― Как бы сказать… Это похоже, и в то же время отличается. Странно.
«Мда. Такой ответ как нельзя лучше подходить кому-то, вроде тебя».
― Что ты хочешь этим сказать?
«Скоро сам поймёшь».
Я приземлился на пол и осмотрелся. Это была та же комната, где я обнаружил Хадо. Странное место с кучей существ, плавающих в стеклянных контейнерах.
