— Я благодарю вас обоих за добрые намерения. Но я несколько твердолобый, и мне нравится быть одному. Хахаха. Не стоит беспокоиться обо мне. Хорошие парни долго не живут и обычно приносят бедствия, а я уже несколько тысяч лет являюсь бедствием для Божественного Мира. К тому же мне нравится быть необузданным, я не могу жить комфортно, когда есть ограничения, — Цзян Чэнь пожал плечами и сказал.
Он отверг добрые намерения этих двоих. Нужно быть осторожным с другими людьми, даже если эти двое были довольно хорошими во время их путешествия в Божественную Гробницу. В конце концов, человеческое сердце опасно, кто знает, когда они действительно искренни, а когда нет? Пока они выглядят так, будто пытаются помочь ему, но когда они войдут в свои собственные кланы, что, если их сородичи будут ослеплены жадностью? Эти молодые люди не смогут изменить решение, принятое их кланом.
Цзян Чэнь не был трехлетним ребенком. Он должен был отвечать за свои поступки перед своим хозяином. Бог-Ремесленник отдал ему всё своё наследство, как он мог поставить себя в опасную ситуацию?
Человеческое сердце непостижимо, и Цзян Чэнь всегда помнил об этом.
— Так и быть, хорошо. Но ты должен быть осторожен. Девять регионов и восемнадцать округов Божественного Мира очень обширны. Никто не знает, куда тебя занесет. Мы никогда не узнаем, встретимся ли мы после этого, но я все же надеюсь, что в будущем мы сможем встретиться снова, — с искренним вздохом сказал Молин Дунчэнь.
— Босс Цзян Чэнь, мы бы погибли в Божественной Гробнице, если бы не ты. Эта милость никогда не будет забыта, — А’Мо Кэхань торжественно посмотрел на Цзян Чэня и отвесил глубокий поклон.
— Босс Цзян Чэнь. Когда-нибудь я обязательно превзойду тебя. Надеюсь, в этот день мы снова встретимся, — Ешэн Юньван глубокомысленно посмотрел на Цзян Чэня.
Цзян Чэнь почувствовал страсть и упорство в его глазах. «Безумие, которым он обладает… он маньяк, превосходящий даже меня. Да и характер у него неплохой».
— Я с нетерпением жду этого дня. Хахаха, — со смехом сказал Цзян Чэнь.
— Молодой мастер Цзян Чэнь, я очень хочу остаться рядом с тобой, — Цзян Синьсинь плотно закусила свои красные губы, на её красивом лице была видна неприкрытая грусть.
Как Цзян Чэнь мог не знать, о чем думает Цзян Синьсинь? Но женщин, которым он был обязан, было слишком много. Янь Чэньюй, У Нинчжу, Янь Цинчэн… Его сердце больше не могло вместить ещё одну женщину.
От любви Цзян Синьсинь он не мог отказаться, но и не мог принять.
— Ты хорошая девушка. Я верю, что ты сможешь найти лучшего, — Цзян Чэнь заключил Цзян Синьсинь в свои объятия и легонько похлопал её по плечу.
— Я никогда не смею ничего требовать, я даже готова остаться рядом с молодым господином Цзян Чэнем и служить у тебя в качестве служанки, лишь бы быть рядом с тобой, — Цзян Синьсинь мягко сказала.
— Синьсинь, есть много вещей, к которым человек стремится всю свою жизнь. Ты поймешь, что я ничто, когда ступишь в Божественный Мир. Я не великий герой, за которого ты мечтала выйти замуж в детстве, не принц и не могущественный эксперт. У меня нет причин получать твою привязанность. Я недостоин, поистине недостоин, — вздохнув, сказал Цзян Чэнь.
— Хорошо, молодой мастер Цзян Чэнь. Синьсинь никогда не влюбится в другого мужчину. Если только небо не рухнет и земля не рассыплется, — Цзян Синьсинь улыбнулась, но в глубине её глаз читалась решимость и душевная боль, на которую Цзян Чэнь не мог смотреть.
— Небо Божественного Мира намного больше. Ты обязательно изменишь своё мнение. Я верю, что обязательно найдется тот, кто разделит с тобой этот мир, — сказал Цзян Чэнь.
Цзян Синьсинь молча повернула голову и ушла.
Цзян Чэнь горько улыбнулся, глядя на то, как леденящее тепло Цзян Синьсинь медленно исчезает с его ладони. Он был поистине беспомощен: чтобы любить её, он должен дать ей всё самое лучшее, но что он может предложить ей на самом деле?
— Труднее всего забыть хорошее стихотворение, написанное древним.
— Труднее всего игнорировать безответную тоску человека по тебе.
— Труднее всего принять любовь прекрасной дамы к тебе, — пробормотал Молин Дунчэнь, глядя на молчаливую спину Цзян Чэня.
— Маленький Чэнь, женщины ненадежны. У тебя ещё есть я, — с чувством сказал Тиран, обхватив плечи Цзян Чэня.
— Вот черт. Меня не интересуют парни. Ты вонючий монах. Хахаха, — сказал Цзян Чэнь.
Глаза Тирана запылали от гнева.
— Я сказал это только потому, что ты выглядел жалко. Ты, неблагодарный кусок!
Читайте ранобэ Бог Войны, отмеченный Драконом на Ranobelib.ru
В этот момент в небе внезапно появился яркий свет. Из него вышли три фигуры с мощной аурой.
— Такая мощная аура.
— Да. Я чувствую удушье. Сила этого человека должна быть необыкновенной!
— Тише. Нам лучше прекратить разговоры. Мы, наверное, не сможем выдержать гнев этих богов, если они обидятся.
Бесчисленное множество людей негромко переговаривались. Они не осмеливались поднять голову и посмотреть на три парящие в небе фигуры.
— Дунчэнь. Давай вернемся домой, — сказал мужчина средних лет в центре.
Цзян Чэнь посмотрел на мужчину средних лет. Казалось, что он мог бы легко убить эксперта Бога Пустоты одним лишь взглядом.
— Ты не боишься меня? — мужчина средних лет холодно посмотрел на Цзян Чэня.
— Почему я должен бояться тебя? — спросил Цзян Чэнь.
— Ты не боишься, что я убью тебя?
— Между нами нет вражды, и только потому, что я посмотрел на тебя, ты хочешь меня убить? — Цзян Чэнь сказал это несколько пренебрежительным тоном.
— Достоинство клана Мо не должно быть нарушено! Преступники должны быть убиты без пощады! — мужчина средних лет поднял руку, и ужасающий астральный ветер устремился прямо к Цзян Чэню.
Цзян Чэнь оказался в опасной ситуации, его выражение лица резко изменилось, когда он наложил Печать Убийственного Дракона, чтобы перехватить астральный ветер. От удара он отступил назад, его лицо побледнело, и он закашлялся свежей кровью.
— Седьмой дядя. Нет! — сказал Молин Дунчэнь.
— Это всего лишь муравей. Чего бояться, даже если он умрет? — голос мужчины средних лет был очень холодным. Как будто в его руках была сама жизнь Цзян Чэня.
Глаза Цзян Чэня прищурились. «Сильный!» Цзян Чэнь почувствовал отвращение к этому человеку, так как тот ощущал себя существом, намного превосходящим других, высокомерным.
— Он спас мне жизнь в Божественной Гробнице, — сказал Молин Дунчэнь.
— Мы, клан Мо, не можем ответить на доброту неблагодарностью.
— В таком случае я оставлю его в покое. В Божественный Мир попадают люди с исключительными способностями, а те, кто может развиваться дальше, встречаются гораздо реже. Такие, как ты, долго не проживут, даже если я тебя не убью, кто-нибудь обязательно это сделает, — холодно сказал Мо Тяньхань.
— Я превзойду тебя в будущем! — Цзян Чэнь посмотрел на Мо Тяньханя гордым взглядом.
— Ты сам роешь себе могилу! — Мо Тяньхань хотел опять атаковать, но его снова остановил Молин Дунчэнь.
— Седьмой Дядя, не забывай, что ты сказал раньше.
— Он бы умер в тысячу раз больше, если бы не ты, — усмехнулся Мо Тяньхань.
— Седьмой Дядя уже в полушаге от Божественного Короля, он может легко убить тебя одной лишь мыслью. Не разговаривай с ним, — Молин Дунчэнь чувствовал себя неловко, ведь он знал характер Цзян Чэня. Он предпочитал действовать мягко, а не жестко.
