Кто бы мог подумать, что эти эксперты направят своё убийственное намерение на Цзян Чэня. Если так пойдет и дальше, то Цзян Чэнь уже не сможет выбраться из этой ситуации. Один Цзян Чжэнцзы, Небесный Бог мог легко убить его.
В Царстве Скрытой Тайны Цзян Чэнь сражался только с теми, кто был ниже уровня Небесного Бога, и даже тогда он использовал всё, что у него было. Тао Те был побежден благодаря помощи Предка Императора Драконов. Цзянь Чэнь мог сражаться с Небесным Богом один на один, но это был всего лишь обычный Небесный Бог начального уровня.
Цзянь Чэнь пристально посмотрел на Сюань Цинмина. Он знал, что тот собирается принести беду в секту и жизни бесчисленных учеников.
— Владыка Секты, прости меня, — улыбка Цзян Чэня заставила Сюань Цинмина почувствовать грусть.
Сюань Цинмин не мог ничего ему сказать. Цзян Чэнь не винил Сюань Цинмина, потому что тот всё равно решил ему поверить. Он чувствовал себя довольным, хотя их секта была слабой, они всё ещё могли противостоять мощи этих гигантских сект, к тому же владыка был не один, ему приходилось заботиться о других учениках за его спиной.
У Сюань Цинмина не было того, что нужно для борьбы с другими сектами. Эксперты со всей Границы Линьхэ… если он решит встать на сторону Цзян Чэня, то вся Граница Линьхэ выступит против секты. К тому же две девушки всё ещё находились в секте.
— Цзян Чэнь, ты сдашься тихо или мне придется сделать это самому, — Ли Тяньхуо яростно уставился на Цзян Чэня.
Самое болезненное в мире — это отправлять на тот свет молодое поколение, будучи ещё живым. Два его сына были убиты Цзян Чэнем, как он мог оставить эту месть?
— Ты хочешь, чтобы я сдался? Невозможно, если только ты не сможешь меня убить, — Цзян Чэнь снова посмотрел на Ли Тяньхуо.
В этот момент он был бесстрашен, бесстрашен даже перед пиковым Небесным Богом, он был спокоен и уверен в себе, даже несмотря на то, что тот оказывал на него сильное давление. Он А й ф р и д о м был спокоен, и никто не мог остановить его доминирующую ци, направленную на мощного противника.
— Значит ли это, что ты собираешься действовать? — Цзян Чэнцзы холодно посмотрел на Цзян Чэня, полностью преисполнившись презрения.
Неважно, насколько Цзян Чэнь был небеснобожественным, он никогда не сможет выиграть у такого количества Небесных Богов. Он только опозорит себя. Вероятно, он уже смирился с тем, что умрет от рук эксперта Небесного Бога.
— И что? — Цзян Чэнь всё так же гордо оглядел своё окружение и сказал. — Я, Цзян Чэнь, с этого момента не являюсь частью Секты Мудрого Фэна, я больше не ученик Секты Мудрого Фэна. Великие секты вроде вас не должны беспокоить людей из Секты Мудрого Фэна, верно? Иначе вы станете посмешищем для всего мира…
Сердца Ян Цзяня, Мань Шуая и Сюань Цинмина были потрясены словами Цзян Чэня.
Эта фигура, одинокая, но твердая, никто не знал, насколько одиноким было его сердце. Но Цзян Чэнь никому не говорил, даже если его предали миллионы людей, он никогда не отступит. Однако в этот момент его сердце остыло, оно наполнилось намерением убить тех, кто не знает, что хорошо, а что плохо, и у него не было никакой жалости в том, чтобы убить этих ублюдков.
Глаза этих людей были наполнены убийственным намерением.
Читайте ранобэ Бог Войны, отмеченный Драконом на Ranobelib.ru
Цзян Чэнь стоял на вершине горы, чувствуя, как ветер дует ему в спину. Всё его тело похолодело, а сердце стало холодным как лёд, ведь его все ненавидели. И что с того? Он оставался верен своему сердцу: кроме Тан Чжэня, остальные были достойны смерти.
«Это позор для этих людей, что они вообще живы», — сердце Цзян Чэня стало неподвижным и холодным.
— Цзян Чэнь……
Ян Цзянь и Мань Шуай смотрели на Цзян Чэня с кровоточащими сердцами.
Сюэ Цяньин и Ли Лун молча смотрели на Цзянь Чэня. Их сердца болели, но они не могли понять, почему, вроде бы он всё ещё хороший человек, но в их глазах он был палач, убийца, убивший бесчисленное количество людей.
Цин Ляньцзы посмотрела на Сюэ Цяньин и сказала:
— Ты не ошибаешься, он — вундеркинд небесного происхождения, иначе как бы он смог убить двух великих хранителей, а также монстров из Секты Чистого Потока, Секты Призрачного Глаза и Секты Божественной Пилюли? Жаль, что он нажил слишком много врагов и сделал своим врагом всю Границу Линьхэ. Он непременно умрет.
— Он… не такой человек.
Сюэ Цяньин нахмурила красивые брови и пробормотала. Даже если бы у Цзян Чэня было сто ртов, он не смог бы выпутаться из этой ситуации.
— Раз уж вы все сказали, что я их убил, то что я должен объяснять? Я признаю, что убил этих людей. Однако эти люди заслужили это. Секта Чистого Потока, Секта Призрачного Глаза, Секта Божественной Пилюли — три великие секты, хитрые, но ничтожные. Я убил этих мерзавцев, чтобы избавить Границу Линьхэ от этих злокачественных опухолей. Хахаха, если вам нужна моя жизнь, приходите и забирайте её, я, Цзян Чэнь, не боюсь! Это величайшая честь для меня, когда вся Граница Линьхэ сражается со мной. Хахаха! — Цзян Чэнь безумно рассмеялся.
Здесь было более двух тысяч человек, около тысячи из них были экспертами сферы Небесного Бога. Все они были крайне разгневаны: простой Истинный Бог посмел спровоцировать их всех, неужели он хотел умереть?
Они обязательно объединятся, чтобы добиться его смерти. Однако они не ожидали, что Цзян Чэнь будет провоцировать их, такое отношение заслуживало восхищения. Тем не менее, теперь ему некуда было бежать, и эти слова привели лишь к ещё большей печали. С точки зрения других, он просто демонстрировал браваду.
— Раз уж ты признал это, спокойно сдавайся. Это просто бессмысленная борьба, даже если ты хочешь сражаться, — кто-то насмехался.
— Цзян Чэнь, смирись со своей судьбой. Ты никогда не покинешь Границу Линьхэ живым. Теперь, когда все секты уже здесь, что у тебя есть, чтобы выбраться отсюда живым? Не думай, что ты можешь делать здесь всё, что захочешь, это не Царство Скрытой Тайны, — Сюаньюань Цанлан шагнула вперед, преграждая Цзян Чэню путь.
В этот момент все приковались к Цзян Чэню, и он не мог сбежать.
— Я никогда не думал о побеге, раз вы все подставили меня под все эти преступления. Давайте сразимся, я, Цзян Чэнь, с радостью соглашусь, — спокойно сказал Цзян Чэнь с холодной улыбкой.
Он не был трусом, он не отступит, даже если это будет означать смерть.
