☰

    Том 17: Глава 3. Тем не менее придется действовать

    Вступление

    (от лица Хорикиты Сузуне)

    В последний раз я видела Кушиду-сан накануне прошлых выходных.

    С тех пор прошла целая неделя. Вот уже пятница: занятия кончились, а я ее так ни разу и не встретила.

    Но не только ее. Ван-сан и Хасебе-сан также не появлялись в школе.

    С понедельника по пятницу – всего… нет, целых пять дней. Вместе с тем время не стоит на месте.

    Особого внимания требовали собрания по спортивному фестивалю и предварительная подготовка к нему. Работа в ученическом совете. Учеба, наконец. Если продолжать бросаться навстречу каждой волне, ноги в какой-то момент перестанут держать, и ты завалишься на спину.

    Но я не могу позволить себе упасть. Раз заявила, что верну ее любой ценой, то не имею права жаловаться, не добившись результата.

    Я несколько раз всерьез раздумывала обратиться к Аянокоджи-куну, но так или иначе отказывалась от этой затеи.

    Вполне вероятно, он поможет, если попросить о помощи.

    Вполне вероятно, он приведет к разыскиваемому мной ответу.

    Однако я должна разобраться своими силами. По крайней мере в этот раз.

    — На этом все. Классный час окончен, — закончила на сегодня Чабашира-сенсей, после чего направилась к выходу из класса.

    Я последовала за ней.

    — Сенсей, можно вас на пару слов?

    — Не возражаю… Давай по пути все обсудим.

    В это время много кто из учеников отправляется в уборную, поэтому в коридоре мы будем выделяться. Не знаю, угадала ли Чабашира-сенсей мой замысел, но она решила выслушать меня на ходу.

    — Кушида-сан, Ван-сан и Хасебе-сан уже пять дней пропускают занятия.

    — Есть такое. Формально две девушки по-прежнему связываются со мной и заявляют о пропуске по болезни, однако на положенный медицинский осмотр так и не являются. Хасебе и вовсе сказала, что возьмет отгул без разъяснений.

    Пропускать так занятия не самое лучшее решение. Подобные прогулы – точно наказание для меня.

    — И это повлечет за собой серьезные взыскания, так ведь?

    Сама понимаю, вряд ли от нее добьешься ясного ответа, но ничего не поделаешь, хотя бы попробую.

    — Беспокоиться не о чем. Кушида и Ван способные ученицы, и правилами предусмотрена дополнительная отсрочка для таких как они. С Хасебе также проблем возникнуть не должно, потому что она никогда не была проблемным ребенком. Вот будь на их месте ученики с плохой успеваемостью или поведением, это уже другой разговор.

    — Значит, все благодаря их систематическому поведению, так?

    — Да. Здоровые ученики могут удачно симулировать болезнь, другие из-за душевных ран неуклюже запрутся у себя на целую неделю. Только отличить одних от других сложно. Потому остается принимать решение на основе их успеваемости и отношения к школьной жизни.

    От ее слов на моей душе стало немного легче.

    — Наша школа не каторга, все-таки. Никто не будет силой заставлять детей ходить на занятия, калеча их души. Так или иначе никто из отсутствующей троицы не был замечен за прогулами, к тому же они серьезно относятся к учебе, чем заслужили право на отсрочку, — мягко произнесла Чабашира-сенсей.

    Мне стало казаться, что за ее необычным поведением что-то стоит. Среди одноклассников тоже начали ходить слухи, что после специального экзамена она начала вести себя как-то иначе.

    — Более того, школа сама понимает, насколько специальные экзамены суровы.

    Выходит, прогулы могут в какой-то степени сойти с рук, если это ожидаемый исход…

    Проверив, нет ли кого поблизости, Чабашира-сенсей ненадолго остановилась.

    — Однако ограничения все равно есть. Если они не явятся и на следующей неделе, у вас спишут сто классных очков, за которые вы так отчаянно боролись.

    Нужно решить проблему за выходные. Вот ее тайный посыл.

    Но смогу ли я искренне ответить на это сообщение? Я собиралась лишь спросить о нашем текущем положении, но начала проявлять свою слабость.

    — Благодарю, вы меня очень выручили.

    — Подожди, Хорикита. Ты только об этом хотела поговорить?

    — …Что вы, я просто не собираюсь еще больше обременять вас.

    — Откуда ты узнаешь, бремя это для меня или нет, если хотя бы не попытаешься? У нас еще есть время. Тебе не кажется, что станет легче, если выговоришься?

    Мое шаткое психологическое состояние было очевидно для Чабаширы-сенсей.

    Не то чтобы меня совсем не терзали сомнения, но я набралась смелости и прямо спросила:

    — Правильно ли я поступила, исключив Сакуру-сан в обмен на классные очки?

    — Жалеешь о принятом тобой решении?

    — В тот момент я считала, что делаю правильный выбор… Но, если честно, сейчас я уже не так уверена.

    — Мне бы хотелось дать тебе ответ. Хотелось бы, но тут я бессильна.

    — Понимаю. Вы не можете, как учитель.

    — Не в этом дело. Просто сейчас нельзя доказать твою правоту. Решение, безусловно, было весьма тираничным и своевольным. По крайней мере, таковое оно в глазах остальных. Ты излишне обращаешь внимание на оценку других учеников и начинаешь сомневаться в себе и думать, будто совершила ошибку.

    Мне было больно это слышать, но тут даже возразить нечем.

    — Но так ли это важно? Идеальных людей с рождения не бывает. Такова жизнь: совершаешь много всяких разных ошибок, учишься на них и продолжаешь идти вперед. Мой путь также усеян неверными направлениями.

    — И… у вас тоже?

    — Я столкнулась с той же дилеммой, когда сдавала тот экзамен. Только в отведенное время я так и не смогла прийти к решению: ни к правильному, ни к ошибочному. У тебя, напротив, получилось прийти хотя бы к одному. Уже неплохой исход, согласись? На экзамене тебя признали лидером и дали соответствующую власть. Ты защитила Кушиду с готовностью пожертвовать другим учеником. Теперь твоя задача – доказать остальным, что сделанный выбор оказался верным.

    Учитель говорит то, что положено говорить в таких ситуациях учителю. Я пришла в легкое замешательство, потому что до сих пор подобного за ней не наблюдалось.

    — Не нужно так зацикливаться на этих ста очках. У тебя было всего два варианта: руководствуясь логикой отбросить последнего в списке «ОИС» или поставить на первое место обещание с последующими невыгодными условиями.

    — Так и есть, пожалуй…

    Я понимаю. Умом я это признаю, но сомнения все равно не уходят.

    — И все же мне кажется, что я просто не обращала внимания на окружающих. Если бы я прислушалась к их мнениям, может, вместе мы бы смогли найти куда более приемлемое решение.

    — Бывает и такое, что не слушаешь остальных, да. А когда накал спадает, начинаешь сомневаться в правильности своих решений.

    Но у меня нет опыта в таких делах. От обиды я непроизвольно сжала кулаки.

    — До этого ты шла по легкому пути и, строго говоря, выбирала простейшие решения, согласна? Разумеется, в этом нет ничего плохого. Специфика этой школы такова, что нужно все время искать новые и новые варианты.

    — Понятно…

    Несмотря на уверенный совет, я все еще не могу прийти к нужному ответу. Видимо, сейчас я выгляжу слишком жалкой, хотя Чабашира-сенсей с нежностью обратилась ко мне без разочарования во взгляде:

    — Ты действовала в соответствии с правилами, установленными школой. Так?

    — Но я нарушила свое обещание исключить только предателя.

    — Ты изначально собиралась защитить Кушиду, и поэтому его дала? Чтобы получить единогласное «За»?

    — Нет! В тот момент я была полностью готова сдержать его… Это правда.

    — Тогда все нормально. Придерживаться своих обещаний действительно очень важно, но даже у взрослых это не всегда получается. Да, ты изменила мнение. Но только потому, что осознала уже после: ты посчитала, что оставить Кушиду – правильное решение. Сейчас ты вправе игнорировать и пренебрегать мнением тех, кто откровенно глумится над тобой. Обязательно найдутся те, кто примет твой выбор, и кто не примет. Сплотить вокруг себя почти сорок человек – задача отнюдь не простая даже для таких лидеров как Рьюен, Сакаянаги и Ичиносе. Часть учеников могут идти во всем за тобой, но никогда не узнаешь, что они думают на самом деле. — Чабашира-сенсей положила руку мне на плечо. — Не бойся совершать ошибки. Я не хочу стать взрослым, который не принимает и не прощает промахи своих детей.

    — Сенсей, так-то ошибок я пока не совершала.

    — …Ну, пожалуй. Но я обязательно посмотрю, к чему приведет сделанный тобой выбор.

    Ее выражение лица сменилось беспокойством, но она все-таки заглянула мне в глаза. При том говорила учтиво и строго, но в словах чувствовалась любовь. Я на секунду потеряла дар речи.

    — Вы изменились, Чабашира-сенсей, — вырвалось у меня, хотя не собиралась этого говорить. Все-таки это были мои истинные чувства.

    — Что, я раньше так холодно себя вела, что теперь проявлять заботу, как учитель, – странно?

    — Не совсем. Я просто немного удивлена.

    — Да? Тогда ладно. — Чабашира-сенсей, видимо, подумала, что заговорилась, потому сменила тему. — Что говорит по поводу Кушиды Аянокоджи?

    — Аянокоджи-кун?.. Да ничего особенного. Если уж и говорить о нем, то, как мне кажется, он просто наблюдает за моими дальнейшими шагами.

    — Ясно. Так он думает, что ты должна сама прийти к решению.

    — Ну или он не хочет потакать моим капризам.

    — Как знать… Но Аянокоджи все-таки принял решительные действия по отношению к Кушиде. Вряд бы он отступил, если бы полностью не доверял тебе.

    — Вы больно высокого мнения о нем. Мне помнится, что вы, сенсей, назвали его самым дефектным.

    — Ты еще помнишь те мои слова?

    — Если судить по «ОИС», он во многом преуспевает…

    — Твое доверие к нему явно подросло. И мнение также поменялось в лучшую сторону.

    — С ним бывает тяжело из-за характера, но так со всеми… Так что же вы имели тогда в виду? Или скажете, что ошиблись?

    Выдающийся? – несомненно, к тому же более спокоен и собран по сравнению со мной. Не вижу причин относить его к дефектным.

    — Не стоит воспринимать каждое слово учителя за непреложную истину. Ты провела с ним гораздо больше времени, чем я, не так ли?

    — Я все равно хочу услышать от вас ответ.

    — …Дай-ка подумать. Мое мнение о нем нисколько не изменилось. Скорее, оно нашло весомое подтверждение.

    Он – дефект. Как и прежде, такова истина.

    — Но пока рано забивать этим голову. Есть и другие, более насущные проблемы, тебе так не кажется?

    — Да, вы правы.

    Если честно, беспокойство никуда не делось, но она права: можно отложить это дело на потом. Нужно как-то добиться возвращению в школу Кушиды-сан, Ван-сан и Хасебе-сан.

    — Кушида не поддается?

    — Пока что нет. Сколько бы раз я к ней не приходила, сколько бы времени не ждала, дверь она так и не открыла.

    — Проблема, да.

    На выходных я могу неустанно за ней следить, но в будние она может когда угодно отправиться в магазин за продуктами, потому что в это время я нахожусь в школе. Нет смысла ждать, пока у нее закончится еда.

    Я также пробовала позвонить, но ее телефон выключен.

    — Возможно, она нарадоваться не может, как я мечусь туда-сюда по другую сторону двери.

    — Исключать этого нельзя. Тем не менее если бы ты не стала ничего делать, ситуация становилась бы все хуже и хуже.

    — Может быть…

    — Когда собственных сил оказывается недостаточно, ты всегда можешь попросить о помощи кого-то еще.

    — Но из одноклассников помочь Кушиде-сан готов разве что… Хирата-кун. Хотя ему, скорее всего, сейчас не до нее…

    Он занят поддержкой Ван-сан, Шинохары-сан и остальных.

    — Твоя правда, Хирата бы смог… А смог бы, на самом деле? Не думаю, что добрый человек, который руководствуется здравым смыслом, сможет с ходу открыть дверь.

    — Кажется, я понимаю, о чем вы. Она ведь не из тех, кто при всех будет раскрываться.

    — К сожалению, более подходящей кандидатуры пока придумать не могу. Но, может, поискать кого-то вне своего класса?

    — Придется так или иначе столкнуться с ее истинным характером. Если позволим узнать о нем постороннему, то поставим себя в невыгодное положение.

    — Конечно, тут нужно взвесить выгоду и убытки. Но не обязательно молчать об этом. К примеру, часть учителей знают о прошлом Кушиды. Остальные же не станут об этом болтать. Хотя я не считаю, что это действительно стоит держать в секрете.

    Тот, кто способен достучаться до сердца Кушиды-сан…

    Нет, кто не только мог бы достучаться, но и пробиться.

    — Что же, мне пора. Скажу еще одну вещь напоследок. Быть может, я лезу не в свое дело, но самое главное сейчас – то, что ты сама хочешь сделать с Кушидой. Подумай как следует и определи направление.

    Что я хочу сделать с Кушидой-сан?..

    — Спасибо большое, сенсей. Благодаря вам моя решимость укрепилась.

    Я еще не пришла к ответу, но теперь у меня снова есть силы, чтобы бороться дальше.

    — Да не бери в голову. Наверняка это именно тот минимум, который должен сделать учитель.

    После этих слов Чабашира-сенсей направилась в учительскую.

    Тем временем я продолжала стоять на лестнице и смотреть ей вслед, пока она не скрылась из виду.

    Часть 1

    Завершив поход по магазинам в торговом центре Кёяки, я возвращалась к себе. Возле лифта стояла Ибуки-сан, которая наблюдала за входом в общежитие. Я, не обращая на нее внимания, нажала на кнопку вызова лифта, чем навлекла на себя ее гнев, сравнимый с внезапно прорвавшейся плотиной.

    — Пренебрегать мною вздумала?! — Она едва ли не подскочила ко мне. Причем так близко подобралась, что ее слюна долетела до меня.

    Я, конечно, готова к началу затяжной битвы, но что ей все-таки нужно?

    Даже если зайду в лифт, она наверняка последует за мной. Придется задержаться. Я отвернулась от открывшихся дверей лифта.

    — Пренебрегаю? Тебе от меня что-то нужно?

    — Вот! Что это за письмо такое? Что оно значит? Я жду ответа!

    Продолжая сверлить взглядом, она выставила телефон экраном вперед прямо возле моего лица. Яркий свет ударил по глазам, и я ничего толком не разглядела за белым свечением.

    — Ты совсем глупая? Слишком близко, я ничего не вижу. Можешь подальше?

    — Боже! Вот!

    Она действительно отодвинула телефон – на чуть-чуть, вообще-то, но этого хватило, чтобы все увидеть.

    — Хорошо написано. Трогает за душу. Наверняка написавший это сообщение – человек умный. Безусловно.

    — Хватит себя нахваливать! Да и где тут виден ум?!

    — Быть может, тебе удастся понять, если прочтешь вслух.

    — Что?! «Если тебя исключат без моего участия, ты проиграла. Постарайся не выкинуть подобную глупость». И что тут на ум намекает? Ладно, плевать… Говори, что это значит!

    — Ты не поняла даже после того, как прочитала?

    — Абсолютно. Всю неделю думала, думала, но никак не доходило. Ну так что? — фыркнула она, скрестив руки на груди.

    Поразительно, даже усвоить столь очевидный совет не смогла… Нет, скорее, нужно думать, что эффект есть, просто скрытый.

    — Ну, смысла разъяснять уже нет. Проблем-то никаких не возникло, так?

    — Э? Что? Ты можешь изъясняться понятнее?!

    Все-таки до нее слишком долго доходит. Должно быть, все ушло в атлетические способности и владение боевыми искусствами…

    — Я разработала тайный план, чтобы тебя не исключили. В классе же тебя не особо выносят, так? Ты вполне могла оказаться в опасности, если появилось бы задание, завязанное на исключение ученика. Стоило мне завести тебя сообщением, и ты осталась бы, даже если бы не хотела этого, так?

    — Неужели… ты за меня беспокоилась? — На ее лице читалось вовсе не удивление, а нескрываемое отвращение из самых глубин души.

    — Не переиначивай, как тебе вздумается. Мне просто нужна твоя помощь. Будет нехорошо, если я останусь без лишней пары рук. К тому же если на этом специальном экзамене исключили бы тебя, класс Рьюен-куна получил сто очков без существенных потерь. А избавляться от тебя лучше на том испытании, где за утрату одноклассника предусмотрен штраф.

    Даже после моих объяснений по ее взгляду было понятно, что я ее не убедила.

    — Если на этом все, могу я идти?

    Она продолжала исподлобья смотреть на меня, явно злясь, но все-таки отошла, и я снова нажала на кнопку вызова лифта. Затем, когда двери открылись, вошла в него, но Ибуки-сан заходить за мной не стала.

    — Не собираешься возвращаться к себе?

    — Не хочу ехать с тобой в одном лифте!

    — Что за ребячество… Сколько раз мы уже сталкивались тут вместе?

    — У меня нет настроения зависать с тобой.

    — Вот как? Ну как хочешь.

    Я нажала на кнопку для закрытия дверей, и отправилась на этаж, где находилась комната Кушиды-сан. Там я буду дожидаться, пока она не откроет мне.

    В движущемся лифте я задумалась: «Произойдут ли хоть какие-нибудь изменения? Быть может, нужно подойти к проблеме по-другому? И если так, то сейчас я попросту трачу время».

    Лифт остановился на нужном этаже, двери открылись. Но я и шагу из него не сделала.

    Что делать? Как мне переговорить с Кушидой-сан?

    Прошло время, и двери сами закрылись. Лифт поехал вниз, хотя я даже на кнопку не нажимала.

    — Нет, это никуда не годится…

    Я не смогу переубедить Кушиду-сан с таким беспорядком в голове. Начинаю чувствовать себя виноватой, что теплые слова Чабаширы-сенсей оказываются пущенными на ветер.

    Лифт вернулся на первый этаж. Когда двери открылись, внутрь хотела войти Ибуки-сан – она уткнулась в телефон, и потому не заметила меня. Мгновением позже она наконец-то поняла, что напротив стоит человек, подняла взгляд и невольно вскрикнула:

    — П-почему ты все еще здесь?!

    Действительно, тут сложно было не удивиться.

    — Ты будешь заходить?

    — Нет, сказала же! Издеваешься надо мной?

    Покачав головой, я снова протянула руку к кнопке закрытия дверей. Взглянула на отвернувшуюся Ибуки-сан, и тут меня осенило. Я нажала теперь уже на кнопку открытия дверей, продолжая пристально смотреть на девушку. Та заметила, что лифт стоит на месте, и направила на меня недоуменный взгляд.

    Выход может найтись в совершенно неожиданных местах. Может, как раз сейчас самый подходящий момент применить на практике совет Чабаширы-сенсей?..

    — Чего тебе?

    — …Я хотела, чтобы ты помогла мне.

    — А?

    Рискованно, конечно, но шанс сдвинуться с мертвой точки есть.

    Быть может, по ту сторону незримого выхода есть засада. Я отдаю себе отчет, насколько это безрассудно, но мне не остается ничего другого, кроме как попытаться.

    — Заходи.

    — Не буду, сколько раз тебе говорить?!

    — Хватит уже, давай заходи.

    — …Ну вот что с тобой не так?

    Ибуки-сан, несмотря на негодование, зашла-таки в лифт, и я нажала на кнопку закрытия дверей.

    — Я бы хотела кое о чем с тобой посоветоваться.

    — Да ну-у-у-у-у?! Посоветоваться со мной? Я на это не пойду.

    — Так уже пошла – когда зашла в лифт.

    — Потому что ты так сказала!

    — Вот заодно и с советом поможешь.

    — Это по какой такой логике?

    [П/П: Здесь игра слов: «заходи [в лифт]» и «хочу посоветоваться» у Хорикиты здесь передано одной конструкцией.]

    — Хуже от этого тебе все равно не станет. Так вот, дело в том…

    — Я не соглашалась! Тошно становится только от мысли, чтобы тебе что-то там советовать!

    Слово за слово, и мы уже прибыли на этаж, где располагается комната Кушиды-сан. Я первой вышла из лифта и оглянулась на Ибуки-сан.

    — Выходи. Тут повсюду могут быть глаза и уши. Осторожность не помешает.

    — И знать ничего не хочу. Вообще не понимаю, о чем ты!

    Она попыталась уехать, нажимая на кнопку закрытия дверей, но лифт никак не реагировал.

    — Видишь, это знак. Лифт хочет, чтобы ты вышла.

    — Потому что ты снаружи давишь на кнопку!

    — Кстати говоря, что тебе нравится? Есть для тебя что-то важное?

    — Причем тут это?..

    — Просто ответь.

    — М-м…

    — М-м?

    — Нет, ну… не знаю. Ничего в голову не приходит. Клубника, наверное.

    — Мило, на удивление. Ладно, забудь.

    — Что, в смысле? Сама же спросила! И отпусти уже кнопку наконец!

    Настроение Ибуки-сан портилось все сильнее, и тут я решила перейти к основной теме. Поняла, что лучше рассказать ей вкратце.

    — Я хочу встретиться с Кушидой-сан.

    — И? Если хочешь, так вперед, встреться.

    Она начала стучать по кнопке закрытия дверей, но, разумеется, никакой реакции.

    — Нет, суть не в этом. Она за всю неделю ни разу не появилась в школе. И не похоже, что даже из общежития выходила. Мне нужно, чтобы ты вытащила ее из комнаты. Понимаешь?

    — Э? Погоди, а чего я должна этим заниматься?

    — Как же помощь нуждающимся?

    — Ничего не знаю. Я ради своих одноклассников-то и пальцем не пошевелю. Думаешь, стану помогать твоему классу?

    Я уже учла, что Ибуки-сан не захочет нормально выслушать меня. Но ее настрой изменится, если сможет извлечь из этого выгоду.

    Из-за того, что двери оставались долгое время открытыми, послышался предупреждающий звуковой сигнал.

    — Ладно, что скажешь, если за успех тебя будет ждать награда?

    — Не нужна она мне. Ты сильно ошибаешься, если думаешь, что своими подачками заставишь меня что-то делать.

    — Да, тут ты права. Но за успех тебя ждет награда, которую ты жаждешь больше всего.

    — …Что-то я сомневаюсь.

    Ибуки-сан не так просто впечатлить. И все же есть одна вещь, способная изменить ее мнение на противоположное.

    — На спортивном фестивале нужно заблаговременно подать пять заявок на участие в соревнованиях на выбор. Какие именно соревнования, и какой будет состав – личное дело каждого. Это сделано как для того, чтобы заранее подготовиться и пройти необходимый минимум дисциплин, так и затем, чтобы не столкнуться с превосходящим противником… Но эту систему можно использовать иначе – например, устроить соревнование с конкретным противником.

    До сих пор Ибуки-сан была абсолютно безучастна, однако после моих объяснений в ее глазах загорелся огонек.

    — Зная тебя, ты не подала заявку потому, что ждешь возможности сразиться со мной, так? К сожалению для тебя, я не собираюсь раскрываться до последнего. Вполне возможно, просто займу последний слот. А значит, тебе не выпадет возможность сразиться со мной, даже если будешь специально ждать.

    — …Хочешь сказать, что сразишься со мной, если я помогу?

    — Да. Так и быть, сойдусь в одном соревновании по твоему усмотрению. Разумеется, все это ради своего класса, поэтому сдерживаться не собираюсь, поэтому можешь не рассчитывать на очки за победу. Устроит?

    — Ха! Звучит интересно. Но на одно я не соглашусь. Минимум три: выиграет тот, кто победит в двух.

    — Три соревнования? Алчная ты…

    Я сделала вид, что в раздумьях. Меж тем предупреждающий сигнал не утихал.

    — На меньшее я не согласна.

    Стоило этого ожидать. Ее не устроит исход поединка всего в одном соревновании. Если это будут два или четыре, тогда может выйти ничья. Я изначально держала в уме возможность уладить все именно тремя соревнованиями, но, если бы сходу это предложила, она могла настоять на пяти.

    Раз она сама предложила три, то на этот компромисс я была готова пойти.

    — …Согласна. Пойду тебе на встречу – состязаемся в трех. По рукам?

    — По рукам. Но чтобы потом не отнекивалась! — сказала она, затем вышла из лифта.

    Я отпустила кнопку, и двери неспешно закрылись.

    — Конечно. Но только при условии, что ты будешь помогать до тех пор, пока не решится проблема.

    — Объясни тогда, в чем она состоит.

    — Нужно вынудить Кушиду-сан с понедельника ходить на занятия. Только и всего.

    — Звучит просто. Хотя что не так с тем, что она пропускает школу? Каждый болеет время от времени, разве нет?

    Чабашира-сенсей говорила, что ситуацию с Кушидой-сан не стоит держать в таком уж секрете. Притом главное – не разбалтывать о ней понапрасну. Я решила последовать совету и рассказать о случившемся. Если Ибуки-сан окажется человеком, который будет трепаться налево и направо, – что же, тогда я в ней ошиблась. Но сейчас важно найти выход, даже если поставлю себя в невыгодное положение.

    И вот я рассказываю о Кушиде-сан. Разумеется, ничего не скрывая. Ибуки-сан знает, каков у Кушиды-сан образ жизни. Я же подробно пройдусь по ее истинному характеру, ходу мыслей и нашем текущем положении.

    Ибуки-сан слушала без особого интереса, искоса поглядывая на меня. Обычно меня такое отношения не совсем устраивало бы, но сейчас, как мне кажется, оно странным образом помогает.

    Когда я закончила исчерпывающий рассказ о том, почему же Кушида-сан не посещает школу, Ибуки-сан разочарованно вздохнула.

    — Чушь какая-то, — высказала она равнодушно, не выказав никакого интереса к истинному характеру Кушиды-сан.

    — Тебя, я смотрю, это совсем не удивило. Ты что-то знала о ней?

    — Нет. Просто изначально не доверяю порядочным добрякам. Ни Кушиде, ни Хирате, ни Ичиносе. Очевидно ведь. Те, кто всем своим видом говорят: «Посмотрите на меня, какой я хороший человек», – скрывают в себе тьму.

    — Интересный ход мыслей…

    Как ни странно, тут она может быть в определенной степени права.

    — Тогда, получается, о Рьюен-куне ты высокого мнения? Снаружи… и не только он далек от понятия доброго человека.

    — Его я терпеть не могу. И в последнее время на дух стала не переносить пассивных и безобидных на первый взгляд типов, вроде Аянокоджи. Чертовски бесит!

    Тут я начала задаваться вопросом: «А Ибуки-сан хоть к кому-нибудь питает симпатию?»

    — Ну, я не прочь вытащить ее. Более того, хочется даже поинтересоваться, каково это, когда сдирают маску добрейшего человека.

    Вообще-то мне стоит остановить ее, если начнет перегибать. Хотя этой настойчивости стоило поучиться.

    — Мне же нужно просто выманить Кушиду из своей комнаты?

    — Да.

    Ибуки-сан размеренным шагом направилась в сторону комнаты Кушиды-сан. Похоже, она преисполнена уверенностью.

    — Ты собираешься одна это сделать?

    — Наблюдай молча.

    Что же, тогда посмотрим, на что она способна.

    Ибуки-сан остановилась напротив комнаты Кушиды-сан, внезапно схватилась за живот и присела.

    — Ай-ай-ай! Больно-больно! — разнесся по коридору ее крик.

    Я на секунду растерялась, смотря на происходящее с искренним изумлением.

    — Ай, как же живот разболелся, да еще и так внезапно… Ой, не смогу дотерпеть до комнаты!..

    Чего?.. Болит живот? Это ведь не ее придуманный способ, так? Попросить открыть дверь, чтобы пустила в туалет? И дело-то не столько в банальности, сколько в катастрофически плохой игре… К тому же комната Ибуки-сан располагается на другом этаже. Хотя даже если бы была на этом, все равно гораздо быстрее просто добежать до своей.

    — П-пустите в т-туалет! — продолжала она звать, быстро нажимая на кнопку звонка.

    Она делала это более десяти секунд, но ничего не указывало на то, что Кушида-сан собиралась выйти. Хотя проблема-то не во времени… По-видимому, мой выбор пал не на того человека, и от осознания я совсем растерялась.

    Спектакль продолжался дальше. Через десятки секунд Ибуки-сан выпрямилась и с серьезным лицом обратилась ко мне:

    — Может, ее просто нет в комнате?

    — Я точно уверена, что она у себя.

    — Прям точно? Потому что, если Кушида не повелась на этот спектакль, она довольно крепкий орешек.

    — Д-да, еще какой.

    Она, кажется, говорила совершенно искренне, потому лучше воздержаться от комментариев. Я сказала ей тихо проследовать за мной: сама подошла к щитку, где находился счетчик электроэнергии для комнаты Кушиды-сан, и открыла его.

    — Видишь этот диск? Если он вращается медленно, то, скорее всего, в комнате никого нет. Но если кто-то все же есть, и этот кто-то, например, пользуется компьютером или телевизором, вращаться он будет быстрее.

    И сейчас был именно второй случай.

    — Теперь понимаешь? Скорее всего, она у себя в комнате.

    — Познания, как у настоящего домушника…

    — На прошлых выходных много чего узнала, пока ждала ее. Но злоупотреблять этими знаниями я не намерена.

    На мое отрицание она ответила лишь ледяным взглядом.

    — Есть еще какой способ на уме? Если нет, вполне вероятно, что мы досрочно выбываем из игры…

    — Мы ошиблись с подходом.

    — Чего?

    — Пойдем ва-банк? Я просто вытащу ее.

    Хотя мне хотелось, чтобы она объяснила задуманное, но решила дать ей шанс, поскольку видела ее воодушевление.

    Я отошла подальше, тогда как она снова подошла к двери…

    — Ты там, Кушида? Я тут спросить тебя хочу кое о чем. Мне сказали, как на экзамене вскрылось, что ты все это время прикидывалась невинной овечкой.

    Я все думала, а что же Ибуки-сан такое придумала – и вот, она начала измываться. На секунду мне пришла мысль, что следует ее остановить, но смысла в этом мало. Все равно слушать не будет, даже если попытаюсь.

    — Так тебе и надо. Каково это, упасть с самой вершины популярности? Хотя в списке добрячков наверху стоит Ичиносе… Тогда какого упасть со второго места?

    Провоцировала она куда изощреннее своей фальшивой актерской игрой.

    Наверняка Кушида-сан в бешенстве от слов Ибуки-сан. Однако в комнате все еще не раздавалось ни звука. Может, даже радикальные меры тут бессильны…

    Перед дверью Ибуки-сан продолжала свою тираду, не меняясь в лице.

    — Ну давай же, покажи свою уродливую сторону!

    Носком правой ноги она ударила в дверь вполсилы.

    — Во мне по милости Хорикиты столько стресса накопилось, а его же надо как-то выпускать!

    У Ибуки-сан даже и в мыслях не было помогать Кушиде-сан. Истинным мотивом было лишь выплеснуть негатив на находящуюся по ту сторону двери Кушиду-сан.

    — А знаешь, пинать дверь в чью-то комнату – не так плохо. Понимаю теперь, что чувствует Рьюен.

    Она продолжала пинать дверь, но уже, скорее, ради себя.

    Вскоре из комнаты послышался шорох. Ибуки-сан замахнулась ногой и уже собиралась снова ударить, когда внезапно раздался щелчок дверного замка.

    — Можешь прекратить, Ибуки-сан? Раздражает.

    Из-за двери показалась Кушида-сан в повседневной одежде.

    Подумать только, она отреагировала на столь грубый метод…

    Меня это повергло в легкий шок. На что ушли мои старания, которые я прикладывала всю прошедшую неделю?

    — Вышла, надо же. Всегда знала, какая ты на самом деле.

    Быть может, Ибуки-сан поняла что-то для себя, когда узнала подробности о характере Кушиды-сан.

    — Это недоразумение меня бесит. Прекратишь?

    — Хе? Так вот она, настоящая ты? Такая ты мне нравишься гораздо больше, чем если бы носила свою невинную маску.

    — А вот ты мне никогда не нравилась. Ни ты, ни Хорикита-сан, которая стоит неподалеку.

    Если судить по добавленному «-сан», ее психологическое состояние пришло более-менее в норму.

    Прятаться смысла нет, поэтому я без лишних церемоний подошла к ней.

    — Если не против, впустишь в комнату? А то я порядком утомилась, пока ждала тебя.

    — Даже не пытайся дверь закрывать, все равно не выйдет. — Ибуки-сан просунула одну ногу в образовавшуюся щель.

    Опустив взгляд на выставленную ногу, Кушида-сан со всей силы наступила на нее.

    — Ай!

    Кушида-сан еще сильнее надавила, но Ибуки-сан не отступала.

    — Что-то и правда не хочет закрываться…

    — Да прекрати ты!

    Когда мы попробовали сами распахнуть дверь, Кушида-сан сразу отступила и с нечитаемым выражением лица запустила нас внутрь.

    — Прошу, проходите. Возможно, это в первый и последний раз, так что устраивайтесь поудобнее.

    В голосе явно слышалась враждебность, но этого следовало ожидать.

    Кушида-сан не может придерживаться текущего положения дел, доставляя классу неприятности. Она впустила нас, видимо, потому что пришла к какому-то решению. Сомневаться не приходится.

    Первый и последний шанс…

    Кушида-сан очень бережно относится к своей комнате. Это становится очевидно с одного взгляда. Она производит впечатление еще большего любителя чистоты, чем я сама.

    — Хе-хе, тут неплохо прибрано, — сказала Ибуки-сан, восторженно и с удивлением рассматривая комнату.

    Кушида-сан ответила ей:

    — А у тебя, Ибуки-сани, похоже, полный беспорядок с разбросанной одеждой.

    — Кх… Откуда тебе знать, если ты даже не видела?

    Как ни посмотри, но совершенно очевидно, что она попала в точку.

    — Присаживайтесь. Напитки и закуски предлагать не буду, вы же не против?

    — Конечно, можешь не утруждаться.

    Я на мгновение пересеклась взглядом с Ибуки-сан, и мы сели подальше друг от друга. Кушида-сан расположилась напротив. Оказавшись по разные стороны стола, формат приобрел вид «два на одного».

    — Итак, ради чего вы устроили такую шумиху перед дверью?

    — Ты сама понимаешь, не так ли? Поэтому я и пришла.

    — О как? — безучастно ответила она. Затем продолжила: — И что, думаешь, после всего я буду ходить на занятия? Ты еще и ей рассказала обо мне да? – хотя чего удивляться. Решила насолить?

    — Нет, даже в мыслях не было. Она не станет разбалтывать кому попало.

    — Да? Ей прям настолько можно довериться?

    — Нет. Просто ей рассказывать толком некому.

    — Эй! — Ибуки-сан ударила кулаком по столу, гневно сверля меня взглядом.

    Я решила игнорировать ее. Все-таки это чистейшая правда.

    — Даже если и некому, ты должна думать о чувствах других людей. Твоя искренность может быть обидной.

    — И это говоришь ты?

    — Я – но даже так, Хорикита-сан, это не значит, что тебе можно не считаться с чувствами.

    Мою колкость она тут же вернула обратно.

    — Давай перейдем к делу. Я признаю, что тоже отличилась, но ты первая отнеслась ко мне враждебно. Разве не так?

    Кушида-сан была всего лишь моей одноклассницей. Тем не менее она с самого начала считала, что должна исключить меня любой ценой.

    — Не стану этого отрицать. Но тут ничего нельзя было поделать, я не могла уже терпеть.

    — Что я тогда должна была сделать? Сколько бы не думала, не могу прийти к ответу.

    — Понимаю тебя. Я тоже очень долго и много думала об этом. И пришла к единственному выводу: Хорикита-сан, ты должна была уйти из школы по собственному желанию, потому что я не могу вынести твоего присутствия. Как-то так?

    — Что за глупости? Это не вывод, просто абсурдное заключение!

    — Абсурдное, согласна. Но ничего другого не остается.

    Она вроде как ответила на мой вопрос, но дружеским этот разговор трудно назвать. Однако, надо полагать, это искренние чувства Кушиды-сан.

    Поначалу Ибуки-сан проявляла какой-то интерес к разговору, но постепенно ее взгляд начал угасать.

    — Может, оставишь все в прошлом и просто будешь помогать?

    — Знала ведь, к чему все идет, но… Нет, не смеши меня.

    — У тебя как минимум есть способности, а значит, ты ценна.

    — Знаю, — без намека на скромность ответила она.

    — Вот это самомнение… — пробубнила под нос Ибуки-сан.

    Кушида-сан не стала исправляться, а напрямую обратилась к ней:

    — Что-то не так? Мне вот кажется, что в этом ничего такого нет.

    — Я тоже так думаю. Ничего такого в твоих способностях нет. Проверим? — Она сжала руки в кулаки.

    — А ты еще глупее, чем я себе надумала, Ибуки-сан. Я не то имела в виду. Как насчет заглянуть в «ОИС»? В школе способности определяются этой системой. Думаю, разница между нами намного больше, чем ты можешь представить, Ибуки-сан.

    Разозлившись, девушка с видом «ну вот и посмотрим» достала свой телефон и открыла «ОИС»: сравнила общие показатели, побледнела и молча спрятала телефон.

    — Я бы хотела, чтобы эти самые способности ты пустила в ход на благо класса. Если же и дальше будешь пропускать занятия без уважительной причины, то рано или поздно лишишься своего места.

    — Уже лишилась. Ах, точно. Хорикита-сан, ты же выступила против моего исключения, готовая к тому, что все настроятся против тебя? И у тебя наверняка возникнут проблемы, если не сможешь извлечь из меня пользу. Теперь дошло, к чему эти отчаянные попытки меня убедить.

    Кушида-сан должна понимать, что вся ситуация в классе целиком и полностью находится в ее руках.

    — Я проиграла. Мне нигде нет места. Но знаешь, этот специальный экзамен «Единогласное решение»… Я не высовываюсь, чтобы нанести тебе как можно больше вреда. Если продолжу прогуливать, от этого пострадает класс, так? И вся ответственность ляжет на тебя!

    Действительно, если Кушида-сан будет и дальше не появляться, это отравит класс. Вполне возможно, что своей стратегией Кушида-сан поставит нас в безвыходное положение на специальном экзамене, и так осуществит свою месть.

    — Тебе от этого никакой пользы.

    — Теперь да. Но когда становится нечего терять, обычно думаешь, как бы потянуть на дно кого-нибудь еще, разве нет?

    — Что? Еще чего! Не задирай нос только потому, что у тебя не такие уж и плохие циферки в «ОИС»!

    — Знаете, я впустила вас шутки ради и не прогадала. Забавная ты все-таки, Ибуки-сан. С одной только Хорикитой-сан разговор вышел бы слишком скучным. Хотя да, «обычным» этот ход мыслей не назовешь. Что обычно для меня, то «ненормально» для других.

    — То есть ты признаешь, что ненормальная?

    — Мне нужно первое место и только. Я не потерплю любое препятствие на своем пути.

    — Просто отвратительно.

    — А что делать? Мышление не изменишь. Я с таким родилась.

    При этом ее не заботит, что она навлекает на себя гнев или вызывает неприязнь. Кушида-сан вела себя спокойно, словно достигла просветления, – только это поведение вызывало куда больше ужаса и страха, чем когда она сорвалась на крик и раскрыла слабость.

    — Я и дальше буду прогуливать, пока наконец школа не сделает что-нибудь.

    Кушида-сан заявила, что не сдастся и продолжит действовать в том же духе. Она говорила где-то даже уверенно, будто провозглашала о своей непобедимости.

    — Что дальше делать будешь?

    — А что еще остается? Разговаривать, и только.

    — Сама находчивость… Прямая противоположность Аянокоджи-куну.

    Как только всплыло его имя, Ибуки-сан непроизвольно дернулась.

    — Я думала, не стоит о нем беспокоиться, что преимущество за мной. А вышло с точностью наоборот: он обратил мое оружие против меня же. Такого врага уж точно не стоит наживать.

    — Так и есть. Возможно, он даже может просчитывать события далеко наперед. Я только недавно это поняла.

    — Как и я сама.

    — Вот как?

    После этого ненадолго воцарилась тишина.

    — Хорикита-сан, ты по части глупости ей не уступаешь. Насколько было бы проще, если бы ты просто избавилась от меня.

    — Может быть, я и правда глупа. Ничем не подкрепленная интуиция. Безосновательная уверенность в себе. Если со стороны все выглядит так, остается только это принять. Однако ты, несомненно, выдающаяся ученица. Может и пыталась навредить мне и Аянокоджи-куну, кто знал о твоем прошлом, но по крайней мере полтора года ты продолжала приносить пользу нашему классу.

    Даже с учетом высокомерия, она всегда поддерживала такой уровень успеваемости, за который не стыдно.

    — Если тебе так важно досадить своему классу, быть может, и отомстишь прогулами. Но тебя это правда устроит?

    — Что ты хочешь этим сказать?

    — Я имею в виду, ты действительно собираешься довольствоваться только этим?

    — Да, и еще как! О большем я сейчас и мечтать не могу. Что бы ты сейчас ни сказала, как бы ни пыталась меня убедить – знай, это бессмысленно. Я не стану просто молча кивать головой.

    «Убедить». От этого слова ком встал в горле.

    А ведь правда, я хочу, чтобы Кушида-сан начала ходить на занятия. Но лишь чтобы доказать, что сделала правильное решение. Она, сидя напротив, знает это как никто другой.

    Я тут только ради себя. И это трудно назвать приемлемым для Кушиды-сан.

    — Возможно, я ошибалась.

    — В смысле?

    — Я и правда пришла к тебе, чтобы «убедить». Но не ради тебя. А ради самой себя и нашего класса. Твои чувства даже в расчет не принимала.

    — И что? Я должна посочувствовать тебе, ты поэтому решила поныть?

    — Я просто поняла, что было ошибкой пытаться вытащить тебя в школу, в которую ты не хочешь ходить.

    — Тогда на этом и закончим. Если буду подставлять подножки, ты непременно упадешь. А я буду наслаждаться тем, как ты страдаешь из-за моих продолжительных прогулов.

    — Я переживу как-нибудь. Но вот вместе со мной плохо будет и тебе.

    — Мне? Плохо? Это еще почему?

    — Тебе пока есть куда возвращаться, но вскоре ты потеряешь это место.

    — Что-то ты заговорилась. Несешь все что только вздумается… Некуда мне больше возвращаться.

    Я все пытаюсь понять ее, и все сильнее меня одолевает одно чувство.

    — Смотрю на тебя, и злость берет.

    — …Что?

    — Чем ближе к тебе подбираюсь, тем больше убеждаюсь, какой же ты ребенок, с которым ничего нельзя сделать нормально. Ты ошиблась буквально во всем. Ничего бы из этого не случилось, если бы ты не разбалтывала секреты и не пыталась избавиться от меня – той, кого ты даже не знала. Тоже касается и Аянокоджи-куна.

    — Я же сказала, не могла больше терпеть…

    — Ну вот потому ты и ребенок! Капризничаешь, когда что-то не нравится… Ребячество в чистом виде! — первой отреагировала Ибуки-сан, молча слушавшая наш разговор. Затем она рассмеялась.

    Возможно, это задело Кушиду-сан за живое, поскольку по виду было понятно, что ее это раздражало.

    — Нет, правда, могла бы потерпеть, ты ведь уже старшеклассница, совсем что ли? Даже в школу ходить не можешь без напоминаний остальных. Хватит биться в истерике на полу, встань да и пойди.

    — Только посмотри на себя, как заговорила-то, Хорикита-сан. Вот только я здесь жертва, которой причинили боль. Если заявлюсь в школу, одноклассники будут держаться от меня подальше. Ничего уже не будет так как прежде. Жестоко с твоей стороны пытаться вытащить меня в это невыносимое место. Ты со мной ни капли не сблизилась.

    — Не мне говорить об этом, но ты ведешь себя жалко.

    — …

    — О твоем характере узнал весь класс, это уже никак не исправить. Только подумать, что из-за этого станешь досаждать всем сразу… Знаешь, когда ты начала рыдать перед классом, выглядела точно ребенок. И я убедилась лишний раз: ты и есть ребенок. Даже хуже. Такое чувство, что вожусь с детсадовцем.

    — Вздумала издеваться?!

    Она, не жалея сил, замахнулась рукой на мою щеку. Я спокойно перехватила ее и крепко сжала.

    — А как тут удержаться? Поставить в тупик меня и весь класс ради собственного удовольствия… Кто так поступает, кроме детсадовца?

    — Хочешь сказать, я теперь должна одна испытывать всю горечь, терпеть косые взгляды и при этом помогать тебе и всему классу, а?

    — Не толкуй мои слова как вздумается. Просто послушай. Ты обладаешь по-настоящему стоящими способностями. Так используй их ради «себя», а на остальных не обращай внимания. Ради себя поднимись до класса A, и тогда это будет твоя личная «заслуга». Как только получишь привилегии класса A – пожалуйста, делай, что тебе заблагорассудится. И если еще будет такое желание, можешь отправиться куда угодно, где никому не известно о твоем прошлом.

    Следующие слова должны осадить Кушиду-сан, что так злобно сверлит меня взглядом.

    — В этой школе осталось провести всего лишь полтора года. Не так сложно ведь, согласись? Предыдущие полтора года тебе приходилось преподносить себя одноклассникам, показывать только лучшую сторону себя. А теперь этого делать не надо – тебе будет намного легче. Или хочешь сказать, твоих способностей не хватит?

    Я почувствовала, как перехваченная рука Кушиды-сан затряслась от злости.

    Тем не менее я сделала для себя еще один вывод.

    — Я пришла к тебе в первый и последний раз. Дальше думай сама. Если после нашего разговора ты решишь идти на обострение конфликта… Что же, тебе больше ничего не поможет. Можешь и дальше всю жизнь оставаться ребенком.

    — Хочешь сказать, пока я буду стоять на месте, ты будешь двигаться дальше, да, Хорикита-сан?..

    Даже без подробных объяснений Кушида-сан сама в состоянии осознать свое текущее положение.

    — Тебя исключат. А я выпущусь из класса A и исполню свою мечту. Разница внушительная, не находишь?

    Гордая Кушида-сан зажмурилась, представив будущее человека, которого так сильно ненавидит.

    В конце концов, школьные годы в долгой человеческой жизни занимают всего каких-то пару процентов.

    — Ты и правда думаешь… что у меня еще есть шанс вернуться к школьной жизни?

    — Это уже зависит от тебя. Решай сама, что делать с занесенным кулаком.

    Ее рука все еще была напряжена. Однако она постепенно разжала ее.

    — Хотя бы выслушаю тебя. Расскажи, какой ты придумала план, Хорикита-сан.

    Пробираясь по извилистой дороге, мы наконец-то дошли до той точки, когда Кушида-сан начала прислушиваться к моим словам. Но сейчас ни в коем случае нельзя сглаживать углы. Нужно обрисовать ей план, как выжить, и убедить принять его.

    Всего есть несколько возможных вариантов. Их необходимо проговорить, и потом найти идеальное решение.

    — Если ты вернешься в школу, снова нацепишь овечью шкуру?..

    — Нет. Да и это невозможно, разве не так? Одноклассники уже видели мой истинный характер, этого не изменить.

    — Пожалуй. Но, другими словами, у тебя еще есть возможность сохранить лицо перед теми, кто о тебе не узнал, верно?

    Кушида-сан задумалась, но быстро пробормотала: «Как знать».

    — До сих пор лишь несколько человек знали меня настоящую – ты и Аянокоджи-кун. Поэтому я могла легко притворяться. Теперь же знает весь класс, так? И в нем водятся не только умники, но и отбросы с откровенными идиотами.

    Кушида-сан в чем-то права. Но первой отреагировала на ее слова Ибуки-сан:

    — Как грубо!

    И чувствительной она оказалась лишь к «отбросы» и «откровенные идиоты».

    — Какая тебе-то разница? Я в твой адрес ничего не говорила.

    — Ибуки-сан, если нет сил молчать, можешь идти к себе.

    — А, так значит. Вот и пойду. Наша с тобой договоренность в силе?

    Я решила на всякий случай сказать то, что считаю нужным, пока она не встала:

    — Нет, конечно. Если ты сейчас уйдешь, то поможешь лишь наполовину, а значит, договоренности не бывать.

    — Чего-о-о-о?! Да ты изде… Черт, ладно, буду молчать, только заканчивайте уже поскорее.

    — Договоренность? Интересно.

    — Мы условились сразиться на спортивном фестивале, если она поможет вытащить тебя обратно в школу. Только и всего, — решила я прояснить присутствие Ибуки-сан.

    — Вот оно что… То-то я думала, что тут забыла Ибуки-сан. Теперь понятно.

    — Как бы то ни было, Кушида-сан, с ее помощью я смогла зайти к тебе в комнату, так что оно того стоило.

    У Ибуки-сан на лице написано, что хочет многое высказать. Но она сдерживается, стиснув зубы. Если она так жаждет сразиться со мной, что готова потерпеть, я не могу не оценить ее рвения.

    — Вернемся к тебе. Я так понимаю, ты имеешь в виду, что притворяться дальше, когда класс узнал о твоем истинном характере, – та еще мука?

    — Да. Если смысл есть, значит, игра стоит свеч, а если его нет, так зачем стараться?

    Она могла продолжать носить маску, если бы удалось исключить меня или Аянокоджи-куна. Но весь класс ей не выгнать. Когда Кушида-сан оказалась в похожей ситуации в средней школе, то положила всему конец, развалив собственный класс. В этот раз она попыталась провернуть то же самое.

    — Если ты не хочешь возвращаться к прежним отношениям с одноклассниками, то не надо.

    — Чего?

    Такой ответ стал неожиданностью не только для сидящей передо мной Кушиды-сан, но также и для Ибуки-сан, поэтому они обе отреагировали схожим образом.

    — Можно попробовать уговорить их не распространяться о тебе, но гарантий нет. То есть нельзя исключать того, что ученики других классов не начнут расспрашивать о твоем двуличии.

    Однако в таком случае эффективность Кушиды-сан, как нашего оружия, сократится вдвое.

    В учебе и спорте она хороша, но не лучшая. Отличница, не более того. Что касается способностей в чистом виде, она превосходит Сакуру-сан, но на этом плюсы и заканчиваются.

    — Мне теперь никто доверять не станет. Не думаю, что смогу кого-то переубедить. Ты так не считаешь?

    — Согласна, как раньше уже не будет. С другой стороны, можно ли говорить о полной потере доверия? Что на это скажешь, Ибуки-сан?

    — …

    — Ибуки-сан, отвечай.

    — Сама говорила мне молчать!

    — Теперь разрешаю.

    — Господи… То говоришь молчать, то болтать. Я что, похожа на твоего подручного?!

    — Так ты уже не хочешь поединка? Ну, раз настаиваешь…

    — Да боже мой! — Ибуки-сан запустила пальцы в волосы и продолжила: — Ты просто слишком долго строила из себя пай-девочку. Лично я вообще не доверяю безупречным добрякам. Прошлая ты вызывала куда больше подозрений. Если спросишь мое мнение, кому бы я доверилась больше – тебе прежней или нынешней, – то второй, которая честнее, — выдала она скороговоркой свои мысли.

    Полагаю, для Кушиды-сан ее слова показались слишком прямолинейными, поскольку Ибуки-сан высказывалась без дешевых попыток пустить пыль в глаза.

    — Ах-ха-ха, забавно. Необычный ход мыслей. Хотя не все такие чудаковатые, как ты, Ибуки-сан. Нормальные люди на дух не переносят похожих на меня.

    — Ну да, нормальной ее точно не назовешь.

    — Эй!

    — Но опять же, в каждом из нас есть обратная сторона. Ибуки-сан оценила твою искренность по части действий ради себя самой. Ты останешься верной себе.

    Ошибка как раз требовать от человека изменить свое истинное «я».

    — Кроме того, если ты продолжишь общаться с другими в прежней манере, люди, которые не знают об истинном характере, не смогут представить себе твою настоящую сущность. Можно сколько угодно объяснять на словах, но пока сам не станешь свидетелем, не поверишь.

    — В смысле?

    — Ну, возьмем, например, Ичиносе Хонами-сан. Она – добрый человек, и в этом плане даже тебя обгоняет. Но если скажут, что на самом деле она жестокая, злая на язык и ликует от неудач остальных, сможешь поверить?

    — …Это будет непросто. Все-таки она похожа на действительно доброго человека.

    — А я вот в этом не уверена…

    — Но ты же не уверена не в самой Ичиносе-сан, а в принципе в существование доброжелательных людей, правильно?

    — Ну… тут да, пока сам не столкнешься, не узнаешь. Я также до конца не была уверена, когда ты рассказала про Кушиду.

    — Понимаешь теперь? Ичиносе-сан все эти полтора года была доброй. Если ее попытаются разоблачить, вряд ли поверят с наскока. Конечно, если весь ее класс скажет, что она злодейка, мы усомнимся. Но даже так, согласись, этот образ с ней не вяжется.

    Ичиносе-сан жестокая и любит сквернословить. Кто бы об этом не сказал, поверить будет сложно. Может, и станешь к ней относится настороженно, но, прежде чем делать выводы, захочешь увидеть все своими глазами.

    — Правильно говорят, не поймешь, пока не ощутишь на собственной шкуре. С боевыми искусствами также. Бывает такое, объясняешь человеку прием, предупреждаешь его, говоришь, что это та еще жесть, а до него вообще не доходит. И он не поймет всю крутизну, пока сам на себе не испытает.

    — Надо же додуматься, сравнить с боевыми искусствами. Как раз в твоем стиле, Ибуки-сан.

    — Но если подозрения есть, о полном доверии не может идти и речи!

    — Это уже зависит от твоих способностей. Теперь тебе придется действовать безупречно. По крайней, одно можно сказать точно: ты выдерживаешь дистанцию и владеешь навыками коммуникации лучше, чем кто-либо другой.

    Нельзя сказать на данном этапе, сможет ли она заслужить доверие или нет.

    — С другими классами, может, и сработает, как тогда быть с одноклассниками? Шинохара-сан, Ван-сан и Хасебе-сан наверняка затаили на меня обиду. Какая тут сплоченность может быть?

    — Со всеми сработаться, скорее всего, не выйдет. Но с твоими способностями определенных результатов добиться все же можно.

    Если она будет выкладываться выше среднего, то ученики с успеваемостью ниже не станут понапрасну возмущаться.

    — Когда вопрос о недоверии все-таки всплывет, я помогу тебе.

    — …Думаешь, я поверю твоим слащавым словечкам? Сама ведь и предашь.

    — Твое право сомневаться. Если предам, с меня станется.

    Учитывая, что на данный момент для Кушиды-сан все уже кончено, по большому счету, бояться ей больше нечего. Начать с начала или нет – это уже зависит от ее решения.

    Кушида-сан закрыла глаза. Наступило самое продолжительное молчание за сегодняшний день. Затем она что-то пробормотала себе под нос, но я не смогла разобрать что именно. В конце концов, придя к какому-то выводу, она снова открыла глаза.

    — Хорошо. Я буду бороться эти полтора года и вносить вклад, но только ради себя самой. Ни ради класса, ни ради тебя, Хорикита-сан. Устроит?

    — Вполне. От тебя я жду только результатов, ничего более.

    Кушида-сан поднялась со своего места и протянула левую руку, которая на этот раз не сжата в кулак.

    — Мы поменялись местами…

    В прошлый раз, когда я протягивала руку, Кушида-сан никак на нее не реагировала.

    — Ты знала – рукопожатие левой рукой несет в себе смысл «противостояние».

    — …Разве? Какую я тогда протянула?

    — Левую, — тут же ответила Кушида-сан, словно это четко отложилось в памяти.

    Значит, сейчас она делает это намеренно, полностью осознавая смысл этого жеста.

    Я также встала, протянула левую руку, и мы обменялись рукопожатием.

    — Словно увековечиванием нашу вражду.

    — Как раз в нашем духе, скажи?

    — Да, ты права.

    Она сжала мою руку сильнее, я также вложила в свою больше сил.

    — Кстати. Я бы хотела кое-что с тобой сделать, Хорикита-сан… Не возражаешь?

    — Сделать? И что же?

    — Ну, такое дело…

    С улыбкой на лице она медленно вытянула ко мне руки. Они тянулись все выше, пока наконец не достигли моего лица. Затем она нежно коснулась щек… и с обеих сторон словно пробежал электрический ток. В тот же миг вспыхнула боль: она изо всех сил потянула за мои щеки.

    — Фы фто?!

    — Я ненавижу тебя, Хорикита-сан! — Она дернула еще сильнее. — Меня бесит, что ты пришла сюда. Меня бесит, что придется с тобой сотрудничать. С понедельника каждый день будет длиться бесконечно долго, это тоже жутко бесит. И мне нужно куда-то выплеснуть эти эмоции.

    Она приложила еще больше сил, и не похоже, что на этом собирается останавливаться.

    — Мфет, хвафит?!

    — Нет-нет! Куда, ты еще мало настрадалась!

    Сначала я хотела просто вытерпеть, но Кушида-сан явно перегнула палку, поэтому решила остановить ее.

    Если она не намерена отступать, что же, я знаю, как ответить. Я также протянула обе руки к щекам Кушиды-сан и резко потянула в стороны.

    — Нгх?!

    — Мвеф, офупфиф?!

    Мне казалось, если познает ту же боль, отпустит, но…

    — Аф-фа-фа, ну и уфодливое у фебя лифико!

    Сдаваться она явно не собиралась. Напротив, вложила больше сил, словно готовясь разорвать меня на части. Она ни на шаг не отступала, а усиливала хватку, причем настолько, что, как мне думалось, больше уже просто невозможно.

    Стало быть, исход решит упрямство.

    — …Вы двое так и будете фигней маяться, пока не разорвете друг друга на кусочки? Идиотизм какой-то. Я пошла. — Ибуки-сан, единственная из нас, кто сохраняла самообладание, пошла в прихожую и вышла за дверь.

    Наша схватка продлилась еще две-три минуты, пока боль не сменилась онемением.

    А мы вдруг поняли, как нелепо выглядим, и разом отпустили руки.

    Я смотрела на раскрасневшееся лицо Кушиды-сан и поняла: мое выглядит не лучше.

    — …И чтобы в понедельник пришла в школу.

    — Вот же настырная! Может, уйдешь наконец?

    Видимо, желая выгнать, она толкала меня в спину, пока я наконец не вышла из ее комнаты.

    — Ну и ну…

    Поглаживая щеки, я посмотрела в сторону лифта, куда только что вошла Ибуки-сан.

    — Неужели ты ждала меня? — сказав это, я двинулась в ее сторону.

    Однако Ибуки-сан, показав язык, нажала на кнопку закрытия дверей.

    — Похоже, у меня талант выводить из себя людей…

    Но благодаря ей я все же смогла встретиться с Кушидой-сан. И теперь мне предстоит сойтись с ней в поединке на спортивном фестивале, как она того и желает.

    Часть 2

    (от лица Ван)

    Я проснулась с тяжелой головой. С кровати встала, как бы перекатившись.

    Температуры нет, но тупая боль все никуда не уходит.

    Причина очевидна: меня мучает чувство вины из-за того, что вот уже целых пять дней я прогуливаю школу. Я ни разу не пропускала занятия не по болезни.

    Чтобы избавиться от одолевающих меня угрызений совести, я пытаюсь думать о чем-нибудь другом, но ничего не получается. А если бы удалось избавиться от этих мыслей, не пришлось бы прогуливать целых пять дней…

    Нужно как-то развеяться. Я взяла в руки телефон: судя по иконке, скопилось очень много непрочитанных сообщений, но я открыла галерею и с чувством ностальгии начала листать ранние фотографии. И остановилась на одном, сделанном сразу после поступления, когда я еще ни с кем не подружилась.

    На этом первом и единственном совместном фото был Хирата-кун. И если он стоял с нежной улыбкой, у меня нормально улыбнуться не вышло. Не то чтобы сейчас было лучше с этим, но в сравнении с тем разом успехи все-таки есть.

    Читайте ранобэ Добро пожаловать в класс превосходства на Ranobelib.ru

    — Сколько воспоминаний…

    Когда началась моя школьная жизнь в Японии, я ни в чем не могла сориентироваться. И первым, кто помог избавиться от охватившего меня страха, оказался Хирата-кун. Тогда я даже не осознавала, что влюбилась в него. Просто думала, какой он привлекательный, добрый и прекрасный человек.

    Учитывая преобладающий дух соперничества и высокие требования к учебе в Китае, у меня не было времени задумываться о любви. Возможно, потому-то я и не сразу заметила. Не знаю, когда поняла, что влюбилась, но с того самого дня я решила никому не говорить об этом.

    Хирата-кун – школьная знаменитость, и для меня он недостижим. Если неосторожно дать знать о своих чувствах, поставлю его в затруднительное положение. Поэтому эту тайну я заперла в своем сердце. Мне было достаточно просто находиться рядом.

    — И все же…

    Воспоминания о том моменте пробуждают страх и неловкость, я даже не могу сдержать слез.

    — Что же мне делать?..

    Теперь весь класс знает о моей к нему любви. И, скорее всего, они догадались, что на пересадке я старалась оказаться ближе к нему. Не знаю даже, как теперь показываться на глаза в школе…

    Мысли снова закружились, и чувство вины нахлынуло с новой силой.

    Сакура-сан, проявив доброту и строгость по отношению к Хасебе-сан, покинула школу. Я даже не могу представить, как тяжело ей пришлось. А я думала только о себе: хотела, чтобы экзамен закончился как можно быстрее, и поэтому выбрала «За».

    — Я просто ужасна…

    Ненавижу себя за это, невыносимо ненавижу. И все из-за того, что переживала о всяких пустяках…

    Мне опротивело смотреть на свою неуклюжую улыбку: собиралась уже выключить экран, как вдруг вспомнила о сообщении Аянокоджи-куна, присланном вечером в понедельник.

    Интересно, а что он чувствует? Продолжает ли ходить в школу, несмотря на то, что своими руками исключил близкую подругу? Если так, то как справляется…

    Хотела бы я встретиться с ним и поговорить…

    С этими мыслями я просмотрела присланное сообщение.

    [Аянокоджи: Я хотел бы встретиться с тобой и поговорить.]

    — А…

    Мои чувства словно облеклись в слова в сообщении Аянокоджи-куна.

    На всякий случай к нему прилагались номера телефона и его комнаты.

    Сможет ли он помочь мне советом?

    Обо мне беспокоился не только Аянокоджи-кун. «Ты как?», «Хочешь поговорить?», «Можешь себя не заставлять!». Я определенно была им благодарна за теплые слова, но вряд ли ребята помогут найти решение. Но если это Аянокоджи-кун…

    Я хотела бы, чтобы он меня выслушал, хочу попробовать с ним поговорить.

    — Может, стоит попробовать?..

    На часах сейчас 17:30. Для ужина еще рано, так что… можно попробовать пойти сейчас.

    Я беспокойно заходила кругами по комнате, а время между тем не стояло на месте.

    И наконец набравшись смелости, решила заглянуть к Аянокоджи-куну. Я взяла в руки телефон и дрожащими пальцами набрала его номер.

    Пятый гудок, шестой… десятый. Уже собралась вешать трубку, как вдруг…

    Аянокоджи-кун ответил на звонок, отчего я запаниковала и пролепетала:

    — А-а, э… Это Ван! Ну… Аянокоджи-кун?

    — Все-таки решила связаться.

    Его голос отдавался легким эхом, а на заднем фоне едва угадывался шум воды в душевой.

    — …А, да. Я все не могла выйти из комнаты, потому что постоянно переживала о том, о сем… Но, кажется, сейчас я готова… Подумала, может, выслушаешь меня, Аянокоджи-кун?..

    — Сейчас?

    — Тебе неудобно? Прости за внезапный звонок… Что же это я…

    Если он занят, то, наверное, ничего не получится.

    — Нет, все нормально. Я могу уделить время, правда, немного. Давай через тридцать… нет, двадцать минут, — произнес Аянокоджи-кун, словно заметил, в каком поникшем состоянии я пребываю.

    — С-спасибо! Тогда зайду через двадцать минут. Извини за беспокойство!

    Я слишком перенервничала непонятно из-за чего и сразу завершила звонок.

    — Фух, у меня сейчас сердце выпрыгнет…

    Может, это все из-за того, что он первый за целую неделю, с кем я решилась заговорить?

    До назначенного времени я решила привести себя в порядок и где-то через двадцать минут, закончив приготовления, направилась к выходу. Открыв дверь прихожей, которая показалась мне тяжелее обычного…

    — А, снова?..

    Рядом с дверью положили целлофановый пакет.

    — И сегодня тоже…

    Внутри лежали желе, зеленый чай, сэндвичи и еще всякая мелочевка.

    Первый пакет я заметила в понедельник вечером, когда попыталась тихонько выйти из комнаты, чтобы сходить в магазин. Сначала подумала, что его оставили по ошибке, но потом увидела записку с номером моей комнаты. Хотя кто отправил пакет, я не знаю, потому что имя не указывалось.

    — А, в сегодняшнем даже салат есть… Хотя… не то чтобы любимый…

    Богатый протеинами салат с кусочками курицы.

    Тем не менее каждый день набор немного отличался, и в этой, казалось бы, мелочи чувствовалась доброта.

    — Кто бы это мог быть?

    Внутри пакета нет ничего, что могло указать на отправителя, даже чека.

    Поблагодарив этого анонима, я положила пакет в прихожей и отправилась на четвертый этаж, где располагалась комната Аянокоджи-куна. Этаж с комнатами мальчиков вызывает во мне какую-то странную тревогу…

    Прислушиваясь к чувствам на лестничной площадке, я вышла в коридор и заметила, как открылась дверь одной из комнат.

    Это была комната Аянокоджи-куна.

    Сначала я не поняла, кто вышел, но потом узнала Каруизаву-сан. В отличие от ее будничного роскошного хвоста, сейчас ее гладкие волосы были расправлены. Рядом с ней стоял Аянокоджи-кун в повседневной одежде.

    Неужели у них было свидание?..

    Если это так, то я, должно быть, позвонила очень не вовремя и помешала им… И снова начинаю чувствовать себя подавленной, но теперь я не могу просто взять и сбежать.

    Каруизава-сан быстро оглянулась по сторонам, и наши взгляды тут же встретились.

    — А, как там говорится? Легка на помине. Увидимся, Киётака!

    Я нервно вздохнула. Каруизава-сан также вздохнула два раза. Может, выскажется насчет Хираты-куна…

    — П-пока-пока!

    — Э? Чего?

    Я насторожилась, а она просто попрощалась и прошла мимо, толком не взглянув на меня. Она начала быстро удаляться, но я окликнула ее:

    — Послушай, Каруизава-сан…

    — Ч-ч-что?

    — Прости за внезапный звонок Аянокоджи-куну… Я, видимо, помешала вам…

    — Нет, что ты! Ничего не помешала. Правда.

    — Но ведь…

    — Ты же хотела посоветоваться с ним? Киётака обо всем рассказал. Говорит, если бы не пригласил сейчас, тебе бы пришлось заново набираться смелости, чтобы выйти из комнаты.

    Похоже, мои чувства передались через телефон.

    Каруизава-сан подошла ко мне поближе и нежно улыбнулась.

    — Не стесняйся. Если хочешь попросить совет, попроси, что в этом такого? Он, конечно, не особо разговорчив и все такое, но, уверена, помочь сможет.

    — Х-хорошо.

    Раз я зашла так далеко, то должна бросить вызов своим чувствам, иначе набранная решимость пропадет впустую. И, судя по всему, Каруизава-сан очень помогла мне не отступить.

    — Тогда буду ждать тебя в понедельник!

    Воодушевив меня, она направилась к лифту и стала быстро нажимать на кнопку вызова. Но в какой-то момент поняла, что лифт не появится здесь в одно мгновение, поэтому поспешила воспользоваться запасной лестницей.

    — Большое спасибо, Каруизава-сан.

    По крайней мере не похоже, что она на меня сердится. У меня всегда было стойкое впечатление, что Каруизава-сан страшна в гневе, однако сегодня она показалась мне доброй и нежной…

    Но не время забивать голову ненужными мыслями, надо скорее идти в комнату Аянокоджи-куна.

    Я позвонила в дверь, и где-то секунд через тридцать она открылась. За ней находился Аянокоджи-кун, который впустил меня без лишних слов, от чего я занервничала еще больше.

    — А, это… Твое сообщение… Как сказать… Я бы хотела немного поговорить!..

    Часть 3

    (от лица Аянокоджи)

    Практически ровно в назначенное время Мии-чан заглянула в мою комнату. По правде говоря, я бы хотел немного раньше отправить Кей к себе, но с учетом встречи пришлось выпроводить ее даже в спешке. Я задумался, может, попросить подождать всего несколько минут у Мии-чан, но та в любой момент могла передумать, поэтому выбора особо не было.

    — Проходи, не стесняйся.

    — Прости за вторжение!..

    Мии-чан не смогла скрыть своего волнения, однако сдавать назад явно не собиралась. Хватило беглого взгляда, чтобы понять, насколько отчаянно она старается оправиться. И, в отличие от Кушиды и Харуки, не желает стоять на одном месте.

    — Хочешь что-нибудь выпить?

    — Нет, спасибо. Не стоит беспокоиться, — вежливо отказалась она. Затем скованно прошла и села на ковер.

    Я устроился напротив и принялся настраивать ее на разговор.

    — Твой приход связан с раскрытым Кушидой секретом по поводу Йоске, не так ли?

    Стоило только произнести эти имена, как ее плечи дрогнули, после чего Мии-чан молча кивнула.

    — Еще я бы хотела узнать о текущей обстановке в классе. Как там Шинохара-сан, Мацушита-сан и Хасебе-сан? Они должны были пострадать намного сильнее, чем я. Ну и ты тоже, Аянокоджи-кун.

    Не думал, что она упомянет меня. Хотя это не такая уж и неожиданность. Для стороннего наблюдателя все выглядело так, будто я принял трудное решение и избавился от своего друга.

    — Тебе, должно быть, много кто писал?

    — …Обо мне действительно многие беспокоились, и я за это им благодарна. Но я все никак не могла заставить себя прочитать сообщения. Ведь после нужно будет еще ответить каждому.

    Сообщение помечается значком «прочитано», а ответа нет. Вот что имеет в виду Мии-чан. И единственное, что ей остается делать, – не читать их.

    — Ладно, тогда вот как мы поступим. Если ты хочешь меня о чем-то спросить, не стесняйся, какого-то порядка придерживаться необязательно.

    Вот так начался наш разговор наедине, чего между нами почти не случалось. Сглаживать углы нет смысла, потому что сдержанность не поможет найти решение. Лучше избрать путь, при котором она сможет хоть немного излить душу.

    — Тогда, я… воспользуюсь твоим предложением. А, но сперва спрошу на всякий случай… Аянокоджи-кун, это не ты оставлял у моей комнаты еду?

    Встретив мое непонимание, Мии-чан решила ввести меня в курс дела. С тех пор как она перестала ходить в школу, раз в день кто-то приносил ей пакет с едой. К нему прилагалась записка с номером комнаты Мии-чан, но это все: определить отправителя не представлялось возможным. В голове мелькнула мысль, что это может быть Йоске, но я не слышал подобных историй в случае Кушиды и Харуки. Хирата относился к одноклассникам одинаково, поэтому если бы он решил приносить еду Мии-чан, то и остальных не обошел стороной. К тому же мы пересекались не один раз, он бы непременно рассказала мне о своем плане.

    — Извини, но это не я, и догадок у меня нет.

    — Вот как?.. Этот человек меня здорово выручил… Хорошо бы, если бы получилось отблагодарить его.

    — Кто бы это ни был, знай, что много кто из учеников искренне переживают из-за твоего отсутствия, Мии-чан.

    Кто-то пишет ей, другие звонят, а третьи приносят еду. Некоторые могут никак не связываться с ней, но точно также переживать.

    Мии-чан слегка кивнула с радостным видом, затем спросила:

    — Аянокоджи-кун, ты ведь… ходишь в школу?

    Вполне нормально не знать о ситуации, когда перестал поддерживать связь с внешним миром. Более того, она вряд ли станет обращаться за советом к человеку, который также будет хандрить, уткнувшись в подушку.

    — Хожу и исправно. Эта неделя исключением не стала.

    — …Тебе не тяжело? Нет, в смысле, понятно, что тяжело, но не приходила мысль перестать ходить?

    — Ты интересуешься в общем? Я, как-никак, никогда раньше не брал на себя лидерство над классом. Сначала загнал в угол Кушиду, потом еще и друга своего исключил. Мои действия, думаю, удивили бы кого угодно.

    — Да… Ты не был похож на того Аянокоджи-куна, которого я знала. Было немного страшно.

    Она – девушка честная и открытая, поэтому выразила чувства прямо.

    Наверное, сейчас бесполезно говорить о том, кто важнее: друзья или одноклассники. Этот момент я объяснял на специальном экзамене, и нет смысла повторяться.

    — Давлением я лишь пытался прикрыть свой страх. Просто раньше никто не обращал внимание на то, как плохо у меня получается выражать эмоции. Думаю, сейчас я могу ходить в школу только потому, что иначе это будет выглядеть совсем не круто.

    — Я тоже так думала. Если прогуляю, то все поймут, что откровения Кушиды-сан причинили мне боль, а я этого не хотела. Поэтому в понедельник утром я, как обычно, надела форму и уже даже дошла до двери, но дальше и шагу сделать не смогла. С каждым днем дверь становилась все дальше, а открыть ее – все тяжелее… Хотя это целиком и полностью моя вина…

    Мии-чан поникла, словно ей пришлось заново испытать те эмоции.

    — Прости, из-за такого пустяка я прогуляла целую неделю.

    — Для меня это не пустяк. Тебе потребовалось немало смелости, чтобы прийти сюда. Значит, еще не решила окончательно завязать со школой?

    — Р-разумеется! Хочу вернуться как можно скорее! Вся проблема во мне, я понимаю это. Но… мне так стыдно, я просто жалкая…

    Спрятанные в глубине чувства. Одно дело, если кто-то из учеников заметит их, и совсем другое, когда прилюдно дать им огласку. Неудивительно, что это оставило на ее сердце глубокую рану.

    — Я не стану говорить, будто понимаю твое положение или что знаю, как его изменить. Но одноклассники о тебе в самом деле беспокоятся, Мии-чан.

    — Наверное…

    — Факт остается фактом: сейчас ты ставишь класс в затруднительное положение.

    Она сглотнула в исступлении, словно к горлу внезапно приставили нож.

    «Тебе не о чем беспокоиться».

    «Мы будем ждать, сколько потребуется».

    Очень легко подобрать нужные слова, но они лишь отсрочат принятие решения. Мои методы могут казаться грубыми, но тут придется залезть ей в душу.

    — Хотя к счастью, Кушида и Харука также прогуливают, поэтому твое отсутствие не сильно бросается в глаза. Но никто не знает, как это изменится со следующей недели. Если они начнут ходить в школу, ты понимаешь, что будешь единственной прогульщицей?

    Представить ситуацию, когда ты оказываешься отстающим, может даже младшеклассник.

    Она кивнула в ответ, одолеваемая чувством страха: ее руки задрожали, пусть и едва заметно.

    Я был готов к тому, что сильный шок придется смягчать, но, к моему удивлению, опасности пока нет. Несмотря на кротость характера и где-то трусливость, я пришел к выводу, что у нее достаточно крепкий стержень, который не так просто сломать.

    — Ты можешь просто прийти в школу, словно ничего не произошло. И даже Йоске можно ничего не говорить.

    — Но ведь… Я, как бы… сижу совсем рядом с… Хиратой-куном.

    — Кстати говоря, Мии-чан, во время пересадки ты раньше всех заняла парту вблизи самого непопулярного места в центре класса. Ты знала, что Йоске расположится позади тебя?

    — Гм!..

    Восклицание выдало ее с головой: ответ на вопрос ясен без дополнительных пояснений.

    — Надо же. Ты столько наблюдала за Йоске, что научилась понимать его.

    — Гм-м, как неловко…

    Обняв колени, она стала крутить головой из стороны в сторону. Судя по всему, это уже вопрос к ее обостренной стыдливости.

    — Х-хирата-кун… говорил что-нибудь обо мне?..

    Наконец, она перешла к той части, что беспокоила ее больше всего.

    Мии-чан зарылась лицом в колени, и теперь разглядеть ее выражение не представлялось возможным.

    — Разумеется, он тревожится за тебя. Причем намного сильнее, чем за Кушиду и Харуку.

    — Получается… Я все-таки доставила ему… неприятности?

    Вполне закономерно, раз Йоске сам оказался втянут в проблему, она должна беспокоить его больше других.

    — Я бы не назвал это неприятностями. Скорее, он чувствует себя виноватым, поскольку считает себя причиной твоих прогулов.

    — Как же… Хирата-кун ни в чем не виноват!

    — Я знаю. Но такой он человек, и уверен, ты также это понимаешь, Мии-чан. Более того, ты поняла его задолго до меня.

    Радоваться за успехи остальных так, будто они твои. И наоборот, воспринимать чужие несчастья, как свои. Вот каков Йоске. Он также страдает от того, что Мии-чан заперлась у себя в комнате. И понимание этого – наиболее действенный способ выйти из текущего положения.

    Мии-чан медленно подняла голову: ее глаза немного покраснели, но слез не было. Она опустила колени, которые все это время обнимала.

    — Не то чтобы я совсем не предполагала, что Хирата-кун может страдать из-за меня. Но я поставила себя на первое место…

    Кажется, объяснять ничего дополнительно не нужно, хватило такого легкого толчка.

    Если посмотреть на Мии-чан, как на ученицу второго года обучения старшей школы, можно сказать, она практически обрела «себя».

    — Знаешь, сейчас ты выглядишь по-другому.

    — Спасибо. Мне стало легче после нашего разговора. Все благодаря тебе, Аянокоджи-кун.

    — Я ничего такого не сделал. Просто случайно оказался рядом, когда ты сама встала на ноги – не более того.

    — Это не так! Я знала, что нужно обязательно с тобой встретиться и тогда все разрешится, — твердо произнесла она, склонив голову в глубоком поклоне. — Я… непременно пойду в понедельник в школу.

    — Хорошо. Но если болеешь чем-то, все же лучше отлежись.

    — Нет, я приду в понедельник, даже если придется добираться ползком.

    Кажется, она сильно себя накручивает, но все нормально, раз уж воодушевилась.

    — А, и меня все-таки беспокоит, кто приносил еду. За пять дней вышло приличное количество покупок… Наверное, где-то тысяч на десять приватных баллов.

    Сумма действительно внушительная при условии, что действовал один человек.

    Собираясь к себе, она снова начала благодарить меня, и я быстро спровадил ее.

    — Должно быть, родители так воспитали. Правда, немного перестарались.

    Слишком уж она вежлива к своему однокласснику. С другой стороны, в этом ее достоинство.

    Когда с одной проблемой было покончено, я наконец-то мог привести комнату в порядок, до чего у меня все никак не доходили руки.

    Не стоит забрасывать уборку, поскольку в последнее время все больше и больше учеников начали ко мне заглядывать. В любой момент ко мне могут нагрянуть Хорикита, Йоске или кто-нибудь еще.

    Но не успел я взяться за дело, как в дверь опять позвонили.

    Я сразу проверил телефон: никаких уведомлений от Кей или друзей.

    Незваный гость?.. И в самый неудачный момент.

    Попробую затаиться на какое-то время. При определенных условиях можно разыграть вариант «никого нет дома»…

    Однако где-то через тридцать секунд снова раздался звонок.

    Уже смеркалось. Я выключил в комнате свет, сдвинул крышку дверного глазка, и, затаившись, взглянул через него в коридор. По ту сторону находился человек, которого я хотел бы видеть меньше всего. Амасава Ичика с первого года обучения.

    Если подумать, это уже не в первый раз. Я вспомнил тот день: тогда она также заявилась невовремя, и именно тогда, когда мне не хотелось, чтобы меня беспокоили.

    Сегодня суббота, но при этом на ней была форма. Возможно, она зачем-то ходила в школу. Я должен расценивать ее визит как простое желание увидеться, или она что-то замышляет? Учитывая последний раз, невольно возникают подозрения по поводу наличия у нее какого бы то ни было умысла. Одно можно сказать наверняка – она пришла сюда, вероятно, догадываясь, что я нахожусь в комнате.

    Тем временем раздался третий по счету звонок.

    — Привет, семпа-ай, я пришла в гости! — объявила она слащавым голосом, когда я продолжал наблюдать за ситуацией.

    — Извини, но я сейчас занят. Можешь завтра прийти?

    — Не-ет, так не пойдет. Мне тут сказали, что ты затащил к себе девушку и делаешь с ней что-то нехорошее, вот я и решила проверить. Если не откроешь, у тебя возникнут проблемки! — проговорила она на весь коридор. Соседи могут услышать шум, а значит, она вынуждает меня открыть дверь.

    За неимением выбора я открыл-таки дверь и столкнулся с Амасавой.

    — От кого же ты услышала, что я кого-то привел к себе?

    — От меня-я-я-я.

    — Сомнительный источник информации…

    — Да нет же, как раз наоборот! Ты затащил сегодня к себе Каруизаву-семпай и даже Ван-семпай!

    Это не просто ее догадки. Она без колебаний назвала конкретные имена: с Кей могла и угадать, но не в случае Мии-чан. Ясно одно, она знает о моих действиях.

    — А, скажу сразу, никакой прослушки в комнате я не устанавливала, понятно? И школа, похоже, следит за этим строго.

    Действительно, что-то настолько опасное по почте просто так не закажешь. Однако у Амасавы есть способ достать такие предметы.

    — Учитывая твою связь с Цукиширо, не удивлюсь, если парочка у тебя все же найдется.

    Широкая улыбка на ее лице не спала даже после моего замечания, и она снова принялась что-то искать взглядом.

    — Как бы то ни было, могу я войти? Прости за вторже-е-ение!

    Не успев получить моего разрешения, Амасава отбросила обувь и ворвалась внутрь. И без зазрения совести начала по кругу осматривать мою комнату.

    — Что ты делаешь?

    — Э? Да будет тебе! Всего лишь небольшая проверка!

    Я хотел бы сначала услышать, зачем ей понадобилось проверять мою комнату… Тем не менее она бесстыдно продолжила обыск. Взгляд ее упал на кровать, и она подошла к ней поближе.

    — Тебе, наверное, интересно, как я догадалась насчет Ван-семпай? Заметила ли я ее случайно на выходе или же как-то еще узнала?

    — Ты пришла ко мне только затем, чтобы похвастаться своими связями?

    Она не стала отрицать, а просто созналась. Затем Амасава принялась ощупывать кровать. Расправляла складки простыни, водила кончиками пальцев по всей поверхности, словно пыталась что-то найти. Я решил присесть на ковер и понаблюдать за ней до тех пор, пока она не удовлетвориться результатами поиска.

    — Семпай, у твоей девушки же волосы длинные? Получается, длинноволосые – твой тип? Тогда, быть может, и мне начать понемногу отращивать?

    Вслух размышляя о волосах, она продолжала двигать руками и рыскать глазами.

    Остановить силой я не могу, поэтому оставалось только наблюдать.

    Внезапно ее руки остановились. Затем большим и указательным пальцами она схватила нечто, лежавшее возле подушки, и подняла повыше.

    — Что-о-о-о это?

    Она торжественно вытянула руку с длинным волосом золотистого цвета.

    — Должно быть, Кей. В последнее время она частенько заходит в гости.

    — Может и часто, хорошо, а что он делает рядом с подушкой?

    — Думаю, можно представить разные ситуации, стоит ли нам перебрать каждую?

    — Нет-нет, нужды в этом никакой не-е-е-ет.

    Она опустилась на колени, встала на четвереньки и, словно криминалист, стала что-то выискивать на полу. Не знаю, что она там пытается найти, но, судя по всему, желаемого обнаружить ей так и не удалось.

    — Это в Белой комнате тебя обучили проводить обыск в помещениях?

    Как только я упомянул Белую комнату, Амасава тут же замерла.

    — Тебе не любопытно, семпай? Нас заслали в эту школу с одной целью – исключить тебя, но вот, наступил второй триместр, но мы не попытались что-нибудь выкинуть, а просто растворились в повседневной жизни.

    — По крайней мере тебя, судя по всему, заклеймили ненужной за непригодность для Белой комнаты.

    — Отрицать не буду, но что ты думаешь о другом ученике?

    — Не интересует.

    — Ну, ладно. Бдительность помогает воздержаться от необдуманных шагов.

    — Я бы посоветовал не обращать на меня внимания и просто упиваться школьной жизнью.

    — Вот, тут соглашусь. Сама я думаю также, хотя…

    После некоторой паузы Амасава возобновила поиски. Только теперь ее зад оказался обращен в мою сторону. Юбка школьной формы довольно короткая, поэтому из-под нее слегка выглядывали трусики. Она не могла этого не понять, но все равно ползала, как ни в чем не бывало. Когда Амасава с головой ушла под кровать, они открылись взору еще больше.

    — Семпай, да ты взгляда не отрываешь от моего нижнего белья… Какой же ты развратник!

    — Прости, но я не столько смотрю конкретно на твое белье, сколько боюсь отвернуться, потому что ты можешь что-нибудь выкинуть.

    Я неотрывно смотрел на Амасаву, когда та выползла из-под кровати и обернулась. Сейчас от нее исходила аура зрелого человека, какую никак нельзя было ожидать от кохая с первого года обучения. Она подползла ко мне ближе.

    — Знаешь, мне начинает казаться, что этот ученик слетает с катушек. Он словно путает цели и средства, поскольку сильно зациклен на твоем исключении из школы, а не твоем возвращении в Белую комнату.

    Приблизившись ко мне почти вплотную – расстояние между нашими губами составило всего пару сантиметров, – она перешла на шепот. Моего носа достиг сладкий аромат.

    — Да, весьма досадно.

    — Для тебя, семпай, – возможно. Я тут задумалась недавно. Может, раскрыть тебе имя ученика, тем самым приговорив его?

    — Тем самым ты приговоришь меня.

    — Аха-ха-ха, вот умора!

    Ничего смешного тут нет.

    — Ну так как? Мне назвать имя?

    Придвинувшись ко мне еще на сантиметр, Амасава стала дожидаться ответа.

    — Благодарю за предложение, но я, пожалуй, откажусь.

    — Что, сомневаешься в победе, если узнаешь имя?

    — Если произойдет непредвиденная утечка информации, подозрения сразу падут на тебя. Знаешь, чем это может обернуться?

    — Ну да, скорее всего, подумают на меня.

    — Нет нужды наполнять свою школьную жизнь беспокойством только для того, чтобы я узнал личность этого ученика.

    Я не собираюсь щадить Амасаву, если она станет врагом. Но сейчас за ней этого не наблюдается.

    — Ты добрый, семпай.

    Избыточное доверие тоже может выйти мне боком. Если все ее действия – результат спланированного плана, то нельзя исключать того, что все сказанное Амасавой может быть ловушкой.

    — Раз отказался, тогда я к себе.

    — Ты пришла в мою комнату за этим? Или целью был поиск?

    — Ну, кто знает?..

    Улыбнувшись, словно дьяволенок, Амасава помчалась в прихожую, однако ее взгляд зацепился за мешок сжигаемого мусора – едва заполненного – на кухне.

    — Я несколько раз захожу к тебе, семпай, но на сегодня у тебя набралось больно мало мусора. Мне казалось, ты из тех людей, что выносят только до отказа набитые мешки.

    — Было слишком много остатков от овощей и рыбы, не хотелось оставлять их до следующей недели.

    — Тогда давай по пути и этот мешок тоже выкину?

    — Спасибо, конечно, но вынос мусора после восьми вечера запрещен.

    — Добросовестный, да?

    Визит Амасавы для меня стал неожиданностью, но одну загадку мне решить удалось.

    — Я, кажется, понял, ради чего ты сюда пришла. Твое предложение – основная цель, а тщательный осмотр комнаты был из опасений, что нас может кто-то подслушивать.

    Осмотр моих личных вещей был лишь прикрытием, и проводился он из осторожности. Амасава беспокоилась, что этот ученик из белой комнаты мог уже что-то подстроить.

    — Думаю, ты со всем справишься, семпай. Но если вдруг исключат меня, будь осторожен, потому что следующей целью можешь стать ты, — сказала Амасава, прежде чем выйти из комнаты.

    На всякий случай я решил проверить, не случилось ли чего необычного, и достал телефон. В чате с Акито пришло сообщение:

    [Акито: С понедельника Харука начнет ходить в школу.]

    Хорошая новость. Ему, как члену группы, видимо, удалось убедить Харуку. Только есть загвоздка: он написал мне лично, а не в общий чат группы Аянокоджи. Я недолго смотрел в экран, когда пришло новое сообщение:

    [Акито: Можешь немного приглядеть за ней, только издалека?]

    Обычная просьба на первый взгляд, но акцент здесь на последней части.

    Она начнет ходить в школу, но вряд ли захочет со мной говорить. Поэтому он переживает, что я могу по неосторожности завязать разговор, и тогда она снова запрется у себя.

    Да, скорее всего, дело в этом. Очевидная причина. Если она перестанет прогуливать, жаловаться мне не на что.

    [Аянокоджи: Понял. Буду настороже.]

    [Акито: Спасибо. Хорошо бы, если бы все стало, как прежде.]

    От Акито пришло еще несколько ободряющих сообщений, и потом в нужный момент я закрыл чат.

    — Ну что же, с одной проблемой разобрались…

    Хотя окончательно ее решить все-таки не удалось. Возвращение Харуки нужно рассматривать, скорее, как условное.

    Последние часы выдались весьма насыщенными, и на меня навалилась усталость больше, чем обычно.

    — Пожалуй, сегодня стоит лечь пораньше.

    И еще: ни в коем случае нельзя забывать о выносе мусора.

    Часть 4

    Вновь наступил понедельник.

    В субботу наметился значительный сдвиг: о своем намерении вернуться в школу Мии-чан сообщила мне напрямую, а вот в случае с Харукой это было опосредованно – через Акито. Тем не менее никто не давал гарантий, что они непременно придут, дальше все зависит от силы воли каждого из них.

    Что касается Кушиды, Хорикита со мной ни разу не связывалась вплоть до сегодняшнего утра. Даже если та придет в школу, невозможно предсказать, как на нее отреагируют одноклассники.

    Я пришел на занятия в обычное для себя время, занял место и стал дожидаться этой троицы.

    Когда класс заполнился где-то на четверть, пришла одна ученица, которую удивленные девушки встретили улыбками. Внутрь зашла смущенная Мии-чан.

    — Д-доброе… утро.

    Она со страхом подняла взгляд, готовая к насмешкам. Но опасения не подтвердились: девушки приняли ее, даже не касаясь той темы.

    — Доброе утро, Мии-чан.

    — Доброе утро, Хирата-кун.

    И один парень также поприветствовал Мии-чан своей неизменной улыбкой.

    Пока не особо ясно, открыт ли для нее путь любви или нет. Но можно сказать наверняка: без начала нет и конца. В их отношениях вполне допустимы серьезные перемены в будущей школьной жизни.

    Девушки ни на шаг не отходили от все еще взволнованной Мии-чан, радостно обсуждая произошедшее в течение прошлой недели.

    Когда в классе собрались почти все, вошла Харука. Ее сопровождал Акито, видимо, как поддержка, потому что та готова была сбежать в любой момент. Так они вместе и дошли до нужной парты. Несмотря на легкую нерешительность, Кейсей собрался с духом, подошел к ней и заговорил. Подумать только, что после пересадки настанет день, когда я буду рад своему месту вдалеке от них.

    Харука лишь на мгновение посмотрела на меня, но сразу отвела взгляд и погрузилась в свой телефон. Заставшие этот жест Акито и Кейсей перекинулись парой слов и сели на свои места.

    Мии-чан и Харука вернулись в школу. У этих двоих есть друзья, которые поддержат в трудную минуту. В случае с Мии-чан – это множество девочек. А с Харукой – Акито и Кейсей. Хоть их мало, но они те, кого можно назвать лучшими друзьями.

    Как бы то ни было, по поводу большого штрафа теперь можно не переживать.

    Но что насчет оставшейся Кушиды?

    Где-то за три минуты до начала утреннего классного часа с каменным лицом вошла одинокая Хорикита. Бросив взгляд на парту Кушиды, она заняла свое место, и потом уставилась на доску.

    Либо утром они не встретились в вестибюле, либо ее ожидания не оправдались.

    Судя по всему, о том же самом подумали ребята из компании Шинохары, которые развернулись в сторону Хорикиты.

    Раздался звонок, извещающий о начале классного часа.

    В класс с единственным пустующим местом – оно принадлежало Кушиде – вошла Чабашира-сенсей.

    — Ну что, вы двое поправились? Похоже, летняя простуда оказалась долгой. Впредь как следует уделяйте внимание своему здоровью.

    Она аккуратно вынесла предупреждение, в котором не было сильно выраженного упрека, после приступила к перекличке.

    — Из отсутствующих сегодня только Кушида? И со мной она не связалась…

    Внезапно послышался стук открывшейся двери позади меня – в задней части класса. У вошедшей было слегка сбившееся дыхание, однако восстановилось оно довольно быстро.

    — Прошу прощения за опоздание, — спокойным голосом произнесла Кушида.

    — Это твое первое опоздание. К тому же после долгого отсутствия. Со здоровьем у тебя теперь все в порядке?

    — Да. Впредь постараюсь быть осторожней, — ответила она равнодушно.

    С тем же спокойствием она заняла свое место. Села за парту, ни с кем не поздоровавшись, держала взгляд прямо.

    Класс моментально охватило напряжение: в этих условиях никто даже не стал перешептываться, поэтому повисла тишина.

    — Произошло довольно много всего, но спустя неделю класс наконец в сборе, — удовлетворенно кивнула Чабашира-сенсей, пусть и в полной мере осознавая охватившее всех напряжение. — Спортивный фестиваль уже совсем скоро. Рассчитываю на ваше активное участие и жду от вас успехов.

    Когда классный час подошел к концу, класс оживился. Разумеется, появление Кушиды оказало свое влияние. Ученики бросают на нее взгляды, точно на опухоль. Будет молчать и дальше, одарит всех прежней улыбкой или вновь обнажит клыки?

    Как бы то ни было, я тихо отодвинулся на стуле и подошел к выходу из класса. Затем аккуратно открыл дверь в коридор. Не хотелось бы своей беспечностью раскрывать другим классам нашу нынешнюю обстановку. Думая об этом…

    [Чабашира: Можешь не переживать, я посторожу.]

    Вот такое сообщение пришло мне на телефон.

    Я высунул голову, чтобы осмотреться, и увидел Чабаширу-сенсей. Она просто кивнула в ответ. Затем я закрыл дверь, убедившись, что никто этого не заметит. «Я, как учитель, сделаю все возможное», – наверняка именно с этой мыслью она решила помочь.

    Сейчас могло произойти что угодно, и поэтому никто не решался сделать первый шаг. Как только Хорикита попыталась встать, Кушида немедленно поднялась, словно на опережение. Хотя в жесте, скорее, содержалось послание: «Даже не думай лезть».

    Первым делом Кушида направилась к сидящей поблизости Мии-чан. Та, вернувшаяся после долгого отсутствия, одеревенела, точно лягушка под взглядом змеи.

    — Я слышала от Хорикиты-сан, что ты прогуливала занятия из-за меня.

    — А, э-это…

    — Ты ненавидишь меня?

    — Н-нет, я не…

    — Ван-сан, я и не должна тебе нравится. Ничто не отменит того, что я раскрыла всем твой секрет. В дружбу я тем более играть не собираюсь. Хотя последнее и так очевидно.

    «В дружбу я тем более играть не собираюсь».

    Хотя говорила Кушида мягким тоном голоса, Мии-чан от резких слов съежилась еще сильнее.

    Ученики смотрели на Кушиду с недовольством, тревогой и даже сомнением. От такого давления, как правило, становилось невыносимо, но на ней это никак не сказалось.

    — Я не стану просить тебя понять мои чувства в тот последний момент, просто скажу, что у меня не осталось выбора. Однако я приношу свои извинения за то, что ты попала под раздачу, Ван-сан, — сказала она, и склонила голову в глубоком поклоне.

    Извинения больше похожи на чистую формальность: искренности в них не было, но по крайней мере, и злого умысла тоже.

    — Шинохара-сан, Мацушита-сан, девочки – простите за доставленные неприятности. Насколько вижу, у вас все наладилось.

    Кстати говоря, дистанция в группе Шинохары и Мацушиты сейчас минимальная. Возможно, Йоске, Судо или кто-то еще смогли примирить их за прошедшие выходные.

    — Ты считаешь, что можно обойтись одними извинениями? — тут же осадила ее Шинохара в резкой форме.

    — Принято начинать с извинений, что я могу поделать?

    — Что… Ты с таким отношением прощения просишь?

    — Почему нет? Но да, такова настоящая я.

    До сих пор она скрывалась за фальшивой маской. Но теперь ангельской Кушиды больше не существует. Вне всяких сомнений, эта истина достигла каждого уголка напряженного класса.

    — До поры до времени я буду поддерживать видимость прежних отношений. Так я смогу собирать информацию у других классов. Но если кому-то из вас это не понравится, я возражать не стану.

    Кушида может внешне оставаться прежней собой, но если свои будут против, тогда никакие отношения выстроить не удастся.

    — Пользоваться ли имеющимся в моем распоряжении оружием или нет, оставляю на ваше усмотрение.

    Если бы Кушида дорожила друзьями из страха оставаться в одиночестве, изоляция бы стала для нее наказанием. Однако вместо занятия обороны она решила перейти в наступление.

    — Но тем, кто захочет стать моим врагом, пощады не будет. То, что я рассказала на специальном экзамене, – лишь малая часть. Среди нас ведь полно тех, кому есть что скрывать, не так ли? — бесстрастно проронила угрозу, адресованную не кому-то конкретному, а всему классу в целом. — Я могу пообещать только одно. Я не стану раскрывать секреты, если меня не спровоцируют. Это не ради класса, а ради себя. Потому что я хочу выпуститься из класса A. Таков мой план защиты на крайний случай, чтобы не потерять свое положение.

    Когда одноклассники затаили злобу, испытывают недовольство и перестают доверять, они могут обернуться против нее и выбросить за борт. Чтобы это предотвратить, она не станет раскрывать секретов остальных. Но если кто-то решит ударить в спину, пощады тому не будет.

    Помимо самозащиты она пообещала приносить классу пользу.

    Кушида Кикё входит в категорию людей с выдающимся показателем общего статуса. По крайней мере, в вопросах академических и физических данных она, скорее всего, точно не станет обузой.

    — Тебя ведь это устроит, Хасебе-сан? — бросила эти слова Кушида сидящей неподвижно Харуке.

    Та, продолжая смотреть в окно, отвечать не стала.

    Часть 5

    С прошлой недели моя повседневная жизнь стала кардинально меняться.

    Члены группы Аянокоджи больше не собирались вместе, и на это не повлияло даже появление Харуки. Без наших посиделок, которые до недавнего воспринимались за должное, время в школе текло совсем по-другому.

    На десятиминутных переменах я либо сижу один, либо разговариваю с Кей. Иногда могу перекинуться парой слов с группами Судо и Мацушиты, а вот поводов пообщаться с Акито и Кейсеем значительно поубавилось.

    Поначалу такая жизнь была непривычной, однако постепенно я смирился и начал привыкать.

    Обеденные перемены проходят по той же схеме, разве что Кей порой уходит к подругам, и тогда я иду в библиотеку. Как и прежде, на время отдыха я предоставлен самому себе. Правда, Хиёри в последние дни не появляется в библиотеке, из-за чего мне не поговорить с ней о книгах, и это слегка печалит.

    Цепочка событий, происходящих после занятий, осталась прежней.

    Планов у меня особых не было: сегодня я получил сообщение от Кей, в котором говорилось, что она отправится развлекаться с подругами, а после пойдет к себе.

    Если без причин задержусь в классе, это окажет психологическое давление на Харуку, так что я решил поскорее вернуться в общежитие. Однако произошло нечто совсем неожиданное, как мой замысел был разгадан.

    — Киёпон, у тебя найдется время?

    Предполагалось, Харука не станет заводить со мной разговор в принципе. Но когда я хотел выйти в коридор, она подошла ко мне и заговорила.

    И по голосу можно понять, что выбора у меня нет.

    Возможно, она пришла в школу после недельного отсутствия с одной лишь целью – встретиться на нейтральной территории.

    Я ответил как есть, даже не оглядываясь и не рассматривая выражения ее лица:

    — Найду, если нужно.

    Чтобы копнуть глубже, я попытался создать видимость, что планы у меня есть, но…

    — Тогда найди. Так что? — надавила она без лишней скромности. — Я позвала Хорикиту-сан тоже. Буду ждать в кафе в торговом центре Кёяки.

    Сказав только это, Харука вышла из класса.

    Затем, словно следуя за ней, ко мне подошел Акито.

    — Она решила пойти в школу именно с целью поговорить со мной?

    — Как знать… Она мне ничего про это не рассказывала. Понятия не имею, о чем может пойти речь. Но с учетом обстоятельств, я сомневаюсь, что смогу быть на твоей стороне.

    Акито виновато извинился, хотя было бы намного хуже, если бы он не встал на ее сторону.

    — Все нормально.

    После короткой беседы, которая никак не вызвала бы подозрений со стороны, Акито вышел из класса, а вслед за ним и Кейсей.

    Похоже, что к собранию группы Аянокоджи присоединится еще и Хорикита. И, конечно, разговор будет касаться исключения Айри.

    Выждав, пока все трое уйдут, Хорикита подошла ко мне.

    — Я поинтересовалась у нее, может, одной меня было бы достаточно. Но она сказала, что нет, твое присутствие обязательно.

    Похоже, она решила подсуетиться и попыталась решить все в одиночку, однако в этот раз обстоятельства к этому не располагали.

    Мы вышли из класса и направились в указанное нам кафе.

    Перед тем, как приступить к непростому разговору, я решил заранее кое-что прояснить.

    — Судя по всему, тебе удалось привести Кушиду в школу. Я впечатлен, честно.

    — Она вернулась, но только формально. Есть много места для неопределенностей. Как раньше уже точно не будет.

    — На более благоприятный исход сейчас все равно надеяться не приходиться.

    Манеры Кушиды изменились кардинально, но, если в будущем для класса все будет проходить достаточно гладко, можно сказать, удалось добиться почти идеального решения. И, безусловно, это заслуга Хорикиты.

    К счастью, нам удалось минимизировать утечку информации в другие классы. А даже если об этом и станет известно, к тому времени у нас вполне может все устаканится.

    — Как ты уговорила ее? Не думаю, что ее просто устроило неплохое предложение.

    Если сегодняшнее заявление и стало результатом компромисса, ради его достижения все равно нужно было немало постараться. Мне стал искренне интересен этот момент, но от моего вопроса лицо Хорикиты странно исказилось.

    — Я повела себя как самый настоящий ребенок, и это несмотря на мой возраст. Не хочу даже говорить об этом.

    Хорикита явно не желала вдаваться в подробности, так что, вероятно, она и правда выкинула что-то из ряда вон выходящее. Наверное, она не расскажет, даже если я попытаюсь немного надавить. Выбора нет, придется оставить эту тему.

    — Хотя с учетом того, какой она человек, я поступила правильно… — только сказала она, коснувшись щеки левой рукой, будто припомнив что-то.

    — На это ушла целая неделя, но, так или иначе, весь класс наконец-то в сборе.

    — Кстати говоря, отношения между девушками, кажется, тоже пришли в норму.

    Я говорил Йоске положиться на Хорикиту, поэтому нет сомнений, она приложила к этому руку.

    — Если ты про Шинохару-сан и компанию, то по инициативе Хираты-куна мы собрались в Кёяки в воскресенье.

    — Ты тоже там была? — спросил я, сделав вид, будто ни о чем не знаю, и даже представить себе не могу.

    — Да. Они по обоюдному согласию решили забыть о всех тех гадостях, что наговорили. Шинохара-сан, правда, сначала возражала, но Ике-кун помог ее успокоить, и очень этим помог.

    Судя по словам Хорикиты, Ике отлично сыграл свою роль парня Шинохары.

    — Так много кто повзрослел, а я этого даже не замечала.

    — Не похоже, что ты этому рада.

    — Да нет, я рада. Просто на их фоне я выгляжу жалко. Становится тревожно… Получается ли у меня развиваться, или я застряла на одном месте?

    Оценивать других легко, а вот дать оценку себе – намного сложнее. Если судить слишком строго, можно преуменьшить свои возможности, а если относится к оценке излишне снисходительно, можно наоборот, преувеличить.

    — Рано или поздно кто-нибудь со стороны подскажет.

    — …Наверное.

    Первым делом нужно сосредоточить все силы на восстановление класса. Впоследствии собственная оценка может возникнуть сама по себе.

    — С Ван-сан, которая не выходила на связь, похоже, помог разобраться ты. Спасибо.

    — Я просто дал небольшой совет, не более. Если бы я ничего не сделал, кто-то бы все равно пришел ей на помощь.

    — Именно благодаря тебе она вернулась к нам раньше. В этот раз содействие оказали так много людей. Мне словно опять напомнили, что я одна могу немногое.

    Казалось бы, она должна быть подавленной, но в ее голосе звучала, скорее, радость.

    — А, точно. Хотел попросить тебя передать послание президенту ученического совета Нагумо.

    — Меня? Ты используешь меня как посредника… Ладно. Что нужно передать?

    — Скажи ему: «Принимаю предложение».

    — …Принимаешь предложение?

    — Он поймет, когда услышит.

    — Хорошо. Все равно мне нужно будет идти в кабинет ученического совета… Передам твое послание в точности так, как ты сказал.

    Впереди ждет спортивный фестиваль. Я еще не решил, принимать ли в нем участие. Но крайний срок в неделю уже прошел, поэтому у меня не остается выбора, кроме как дать такой ответ. В любом случае Нагумо не успокоится, пока не сразиться со мной.

    — Остается только Хасебе-сан. Я, честно говоря, даже представить не могу, что она хочет нам сказать.

    — Судя по увиденному сегодня, никакие слова уже не вызовут удивление.

    — Наивным быть однозначно не стоит.

    Мии-чан и Кушида смогли побороть свои проблемы и прийти в школу. С Харукой дела обстояли иначе. Высока вероятность, что на пути у нас возникнут преграды.

    — Пока я ждала встречи с Кушидой-сан, успела несколько раз аккуратно разузнать мнение Мияке-куна и Юкимуры-куна.

    Она уделила внимание не только Шинохаре и ее компании, но и членам группы Аянокоджи.

    — От специального экзамена больше всех пострадала Хасебе-сан. Ей необходима поддержка.

    И судя по поникшему выражению лица, Хорикита в этом не преуспела.

    — Я встретилась с ней у входа, но она не стала со мной разговаривать. Мияке-кун сказал оставить ее в покое, поэтому я решила понаблюдать за ней эту неделю.

    Значит, это произошло как раз сегодня? Возвращение Харуки в школу, должно быть, стало полной неожиданностью для Хорикиты.

    — В конечном счете Акито таки довел ее в школу. И все жили долго и счастливо…

    — Я была бы только рада такому раскладу, но… все же не так просто.

    Раз она вызвала нас двоих, надо думать, за этим явно что-то стоит. Словами «давайте снова будем дружить» встреча явно не ограничится.

    — Именно я был тем, кто выбрал Айри для исключения, и именно я надавил. Ты можешь просто слушать, о чем мы говорим.

    — Так не пойдет. Я придерживалась того же мнения, поэтому ответственность также и на мне. Нет, все случилось из-за моего нарушения обещания. Я должна за это ответить.

    Она кажется более спокойной, чем была в тот момент, но ее излишнее рвение меня немного беспокоит…

    — Уладить ситуацию с Харукой важно, но нужно переключаться на спортивный фестиваль.

    На решение проблем класса ушла целая неделя. В это же время класс A прикладывал усилия, чтобы заполучить победу, и нам нельзя больше отлынивать, пора браться за дело.

    — Пожалуй. Разумеется, я усердно думаю, как нам следует сражаться на спортивном фестивале. Более-менее уже представила, на самом деле.

    Оказывая поддержку Кушиде и Шинохаре с остальными, она не упустила из виду и этот момент.

    — Тогда спрошу. К чему ты будешь стремиться на спортивном фестивале? — спросил я о целях Хорикиты.

    — Стремиться буду к первому месту. Тут говорить не о чем. Нет, никакого «буду», первое место определено наше.

    Хорикита смотрела прямо; глядя на ее профиль, я мог прочесть твердую уверенность.

    — Нет ничего плохого в том, чтобы ставить перед собой высокие цели. Тем более остальные в классе уступать также не собираются. Так что, ты придумала стратегию? На фестивале участвуют все параллели, но основной упор будет делаться на борьбу за общий балл на своем году обучения. Сакаянаги и Рьюен уже могли придумать планы, которые бы даже не пришли тебе в голову.

    — Согласно правилам, ученик лишается всех очков, если не принимает участие как минимум в пяти дисциплинах. Рьюен-кун может подстроить несчастный случай на соревнованиях, чтобы выбить противника из-за травмы.

    В прошлом году Хорикита уже была его целью, поэтому можно ожидать, что Рьюен и в этом прибегнет к подлым методам. Сакаянаги же, скорее всего, рассмотрит участников и наиболее выгодно расставит одноклассников.

    — Чем ты собираешься отвечать на их возможные действия?

    — В основном лобовой атакой. Легкие очки мы сможем заполучить за счет Судо-куна и Онодеры-сан, также вклад будут вносить ученики вроде меня и Кушиды-сан. Мы просто сделаем все для победы.

    — Если бы только этого было достаточно. Помни, в классе тридцать восемь человек, а это недостаток.

    Хорикита тут же кивнула. Судя по реакции, она с самого начала держала это в уме.

    — Вот почему я решила рискнуть. Как раз занимаюсь подготовкой.

    — Рискнуть?

    — Не уделишь мне завтра время после занятий? Я введу тебя в курс дела.

    — Хочешь, чтобы я чем-то тебе помог?

    — Нет, мне хватит, если ты просто послушаешь. А в конце дашь объективный ответ на вопрос, стоит ли мне идти на этот риск или нет.

    — И ты обойдешься только этим?

    — В прошлый раз ты опекал меня, нельзя допустить этого вновь.

    Ей не нужны советы или наставления, потому что она сама поразмыслила над идеями. В таком случае буду с нетерпением ждать плана, который составила Хорикита для спортивного фестиваля.

    — Хорошо. Я приду послушать завтра после школы.

    Наконец-то мы добрались до кафе, где нас уже ждали три человека из группы Аянокоджи. Только не похоже, чтобы они болтали о чем-то. На столике стояли три стакана.

    Чтобы посидеть в кафе, нужно было заказать напитки. После выбора наугад, мы прошли к столику.

    — Садитесь, — сказала Харука после нашего прибытия, указывая на два свободных места. — Вы, кажется, хотели поговорить со мной, пока я отсутствовала. О чем, мне интересно? — равнодушно процедила Харука. Ее взгляд не был направлен ни на меня, ни на Хорикиту.

    Вопрос словно адресовался нам обоим, однако конкретно сейчас, вне всяких сомнений, она обратилась к Хориките.

    — Ну и?

    — В каком-то смысле проблема решена. Ты несколько дней подряд пропускала занятия.

    — Беспокоилась, значит? Ну да, у класса же могла упасть оценка.

    — Дело не только в ней, разумеется. Для целой недели отсутствия нужна веская причина, не так ли?

    — Мне нездоровилось. Школе я об этом сообщила, проблем быть не должно, разве нет? Миячи только сказал, что пропуск больше недели повлечет наказание, поэтому я и пришла сегодня.

    «Какие-то проблемы?», – звучало в безэмоциональном ответе Харуки.

    — Да, понимаю. Но ты ведь пропускала уроки отнюдь не из-за плохого самочувствия.

    — Откуда тебе знать? Я вполне могла подорвать здоровье.

    Не пытаясь что-либо отрицать, Хорикита поднесла чашку к губам.

    Отсутствовала ли она по причине болезни или нет? Это не более чем прелюдия к основной проблеме. Что бы сейчас Хорикита не говорила, Харуку это все равно не удовлетворит.

    — Вижу, ты сомневаешься, но я и правда плохо себя чувствовала. Не из-за болезни или физических травм, нет, я страдала психологически: мучила бессонница, и поэтому не была в состоянии ходить на занятия.

    На первый взгляд Акито и Кейсей спокойно слушали ее, но это не так. Даже пройдя через страдания по той же причине, они понимали, что для Харуки все намного серьезнее. Поэтому им ничего не оставалось, кроме как молча выслушать ее.

    — Может, вместо пустой болтовни выскажешься наконец?

    Не желая уступать, Хорикита решила зайти с позиции силы. Такой подход обычно должен вызывать обратный эффект, однако на Харуку это не подействовало. Словно все ее чувства были заперты где-то глубоко в сердце. Интересно, верно ли это и для сидящей рядом Хорикиты, которая сделалась резкой?

    — На специальном экзамене удалось получить много классных очков, ты наверняка так этим довольна, да?

    — Не совсем. Разница между нами и классом A все еще составляет больше пятисот очков. К тому же идеально, если бы мы поднялись до класса A без потерь, будь это возможным… Однако говорить об этом сейчас бессмысленно.

    Никто не хочет покидать школу. Бой велся с учетом этого желания, но в силу непреодолимых обстоятельств нам пришлось выдвинуть Айри, только и всего. Этот момент уже был обоснован и доказан.

    — Из-за твоих единоличных решений, Хорикита-сан, была принесена в жертву моя близкая подруга. Ты это осознаешь?

    Сегодня Харука впервые высказалась именно о том, о чем хотела высказаться.

    — Конечно.

    Прошла уже неделя с окончания специального экзамена. В это время Хорикита неустанно бьется, чтобы принять собственное решение. Не обязательно спрашивать напрямую, достаточно просто понаблюдать за ней. Но Харуке все равно. Она ни за что не простит, какие бы усилия Хорикита не прикладывала. Не простит даже если та добьется результатов.

    — Из тебя выходит хороший лидер. Ради победы класса не гнушаешься никакими методами.

    — Нет, мне предстоит еще расти и расти.

    — Это сарказм был, не поняла?

    — Поняла, разумеется.

    — И как же твое обещание избавиться только от предателя, кто продолжал голосовать «За»?

    — Думаю, здесь я не смогла просчитать перспективы. Нельзя, чтобы специальный экзамен прошел впустую, нужно извлечь максимум пользы.

    — Какая непростительная ошибка…

    — Ты права, отрицать не стану.

    — Считаешь, оставить Кё-чан… Кушиду-сан было правильным решением?

    — Я оставила ее с готовностью пойти против всех как раз потому, что посчитала его правильным. Кажется, я уже говорила про это.

    — Ах, вот как? — слегка повысила голос Харука, не увидев в поведении Хорикиты хоть каплю вины.

    — Я не собираюсь приносить пустые извинения. Сколько бы ни пришлось вести эти бессмысленные разговоры, факт остается фактом: я изменила мнение и решила оставить Кушиду-сан. Твоя ненависть ко мне закономерна, и, возможно, однажды мне придется заплатить за это. Однако я сочла, что Кушида-сан усилит наш класс. И постепенно это станет более очевидным.

    — Пусть даже Кушида-сан способная, бездарей в классе хватает. Необязательно было зацикливаться только на ней.

    Были и другие кандидаты на вылет.

    Сидящая рядом Хорикита к подобному заключению не пришла.

    Харука продолжила:

    — Я не признаю. Сколько бы людей за тобой не последовали, Хорикита-сан, я никогда и ни за что не признаю тебя.

    Она изо всех сил сдерживает эмоции, но по виду ясно одно: прощать она не собирается.

    — Тогда у меня нет выбора, кроме как попытаться убедить тебя.

    — Я же сказала, не признаю.

    — Ответственность за исключение Сакуры-сан лежит на мне. Я этого не отрицаю. Но что дальше? Скажешь мне уйти из школы прямо сейчас?

    Но даже с этим Айри не вернется. И ее отчаянный поступок, принесший классу сто очков, превратится в прах.

    — Или, может, хочешь, чтобы я на коленях вымаливала прощение? Тебе станет от этого легче?

    Твердость. Неуступчивость. Вот как это выглядит со стороны, но реальность иная. Хориките больно. Но, невзирая на мучения, она демонстрирует Харуке напускную смелость. Я сижу рядом и вижу, что на самом деле таится в ее глазах, на которых в любой момент могут навернуться слезы.

    — Верни мне Айри.

    — …Я не могу сделать невозможное, даже если ты этого потребуешь.

    — Больше я ничего не хочу. Мне все равно на класс, плевать я на него хотела. — Она схватила прядь волос и сильно дернула. — Решение было ошибкой.

    — Если ты с ним была не согласна, тогда дала бы отпор. — После слов, граничащих с провокацией, Хорикита сразу нанесла еще один удар: — Только какой теперь смысл это обсуждать, если бы ты даже попыталась, все равно не хватило бы навыков.

    — Ну да. Я действительно мало что смогла бы сделать. Но Киёпон воспользовался чувствами Айри и без капли жалости загнал ее в угол. Ни один нормальный человек не поступил бы так.

    Она впервые за разговор посмотрела на меня; в ее взгляде читалось презрение. Но у нее, видимо, не было желания говорить со мной, поэтому она снова переключилась на Хорикиту:

    — Кушида-сан будет действовать во благо нашего класса, так получается? Она не предаст нас?

    — Если она станет мешать классу, то, конечно, это будет прискорбно.

    Естественно, никто не даст гарантий, что она обязательно принесет пользу. Возможно, впоследствии Хорикита еще пожалеет об ошибке, из-за которой заставила класс отказаться от Айри.

    — Но, если бы можно было вернуться в прошлое с текущими знаниями, уверена, мой выбор не изменился бы: я снова приду к решению со спасением Кушиды-сан и исключением Сакуры-сан. Единственное, что изменится, – я не стану давать то опрометчивое обещание.

    Она вновь заявила, что выводы остались прежними.

    — Почему? Почему Айри?!

    Наверняка Хорикита сама ответит на вопрос, даже если я не скажу ни слова. Но я решил изложить свои мысли:

    — Дело в подходе. Ученики в самом низу рейтинга по «ОИС» испытали сильный шок. Ведь если так и продолжат плестись на дне, в следующий раз вылететь может любой из них. Можно сказать, это даже плюс, потому что они почувствуют нависшую над ними угрозу.

    В этом и заключалась моя роль как человека, указавшего на Айри.

    — Прямо как в классе Рьюена. Людей без способностей нужно отправлять за борт, а?

    — Что-то вроде того. Не уверен, какой политики сейчас придерживается Рьюен, но можно сказать точно, что она близка к террору. Раньше она была неясной и крайне мягкой.

    — Мне вспоминается время после поступления, когда ни в чем не существовало определенности, и можно было творить, что вздумается.

    Если сравнивать тогда и сейчас, то схожесть действительно прослеживается, но ничего общего между ними нет.

    — Нынешние обстоятельства отличаются от прошлых. Необходимо избегать ущерба, если это возможно, а если нет – минимизировать, что и было сделано в данном случае.

    — Но ведь!.. — Харука впервые сорвалась на крик.

    — Хорикита пришла к такому выводу, поскольку ей показалось, что в качестве союзника Кушида принесет намного больше пользы, чем Айри. Я уважаю мнение Хорикиты, поскольку посчитал точно также, и поэтому пришел на помощь.

    Будущее как таковое не предопределено. Можно только представить, каким оно будет, и действовать соответствующим образом, чтобы привести настоящее к тому, что вырисовывается в голове. Человек не всесилен.

    — Айри с нами нет, но посмотри, класс уже вернулся к прежней жизни.

    — Мне понятно твое негодование, но думала ли также, когда дело касалось Ямаучи-куна?

    — Он получил по заслугам. В этот раз все иначе.

    — Нет, то же самое. Разница лишь в том, что тебе претит принесение в жертву кого-то из своего круга.

    — Что в этом плохого-то, не пойму?

    У этого разговора нет четко обозначенной цели.

    Строго говоря, для решения проблемы есть только один выход – Харука должна прислушаться.

    — Я не приму такую реальность. Ни за что.

    Если она будет стоять на своем, в будущем нас ждут большие неприятности.

    — Возможно, Кушида-сан теперь угроза для нас. Возможно, она могла лишь сделать вид, будто исправилась, и продолжит действовать во благо класса. И ты всерьез думаешь, что я стану помогать вам?

    — Почему нет? Я понимала, что эта проблема затянется, когда ты прогуляла целую неделю…

    Кушида требовала немедленного реагирования, а вот в случае с Харукой Хорикита приготовилась к затяжному противостоянию. Ведь потеряв из-за экзамена Айри, Харука теперь перестала чего-либо бояться.

    — …Но ты все-таки явилась в школу. Если ты только хотела вытащить нас на разговор, тогда приходить смысла не было, ты могла бы и дальше прогуливать, разве нет?

    Надежда слабая, но, если Харука направит негативные эмоции в нужное русло и вернется в школу, тогда все завершится более-менее хорошо. Однако мир не устроен так просто.

    — Я не нашла ответ, поэтому решила прийти.

    — Ответ?

    — Я заперлась в комнате, и так и не смогла его найти. Поэтому пришла в школу.

    Акито при этих словах опустил взгляд.

    — Я все искала ответ на вопрос: как мне отомстить Хориките-сан и Киёпону? — произнесла Харука леденящие слова. Они слетели с немного пересохших губ, и звучали совсем не как угроза или блеф.

    — Ты… настроена серьезно… — сказала Хорикита, силясь осознать значимость этих слов.

    — Вот что я хотела сказать вам сегодня. Я непременно заставлю вас пожалеть о том, что исключили Айри.

    Харука встала и ушла, так и не притронувшись к своему напитку. Акито бросился вслед за Харукой.

    Не только Хорикита ошеломленно провожала ее взглядом. Кейсей также.

    — Я не могу сказать, будто вы обе неправы. Знаю, нечестно так говорить, но таково мое мнение. Я же думал исключительно о собственном спасении.

    Похоже, Кейсею стыдно за себя, тем не менее он без утайки высказал то, что счел нужным.

    — Так со всеми. В желании спастись самому нет ничего зазорного.

    — И поэтому я не могу понять, какие чувства сейчас испытывает Харука. Но я не считаю, что у меня есть право останавливать ее. Даже если она доставит классу неприятности.

    Кейсей бессильно ударил кулаком по столу, затем поднялся со своего места.

    — Группа уже практически развалилась. Но я все равно буду приносить классу пользу. То, что не смогу заработать на спортивном фестивале, я компенсирую еще большим вкладом в учебе. Потому что иначе… шансы оказаться за бортом у меня совсем не нулевые.

    Даже с учетом его академических способностей, по части физической подготовки и общественному вкладу он – обуза. А если предстоит тягаться по количеству друзей, то он, самым очевидным образом, окажется в невыгодном положении.


    Божественный Меч Хаоса
    Божественный Меч Хаоса

    Автор: Xin Xing Xiao Yao

    Воинственный Бог Асура
    Воинственный Бог Асура

    Автор: Kindhearted Bee

    Восставший против неба
    Восставший против неба

    Автор: Mars Gravity

    Гениальный Доктор
    Гениальный Доктор

    Автор: North Night

    Первый Орден
    Первый Орден

    Автор: The Speaking Pork Trotter

    Вершина боевых искусств
    Вершина боевых искусств

    Автор: Momo, 莫默