Когда он увидел выражение лица Луань Луань, он потянулся и погладил ее по голове.
— Девочка моя, перестань думать лишнего. Ничего не изменилось. И никогда не изменится. Так много лет прошло, ты выросла на моих глазах. Разве что ты не хочешь считать меня своим отцом?
— С чего бы это? Если Папе больше не нужна Луань Луань, боюсь я не смогу это принять, — ответила девушка, и слезы снова заполнили ее глаза.
— Глупая девочка. Нет здесь чужих или своих. Ты – моя дочка, как и все остальные тут. Это твой дом, все здесь – твоя настоящая семья, — сказал Цин Шуй и выдохнул.
Ему вдруг стало так легко на душе.
Он посмотрел на Ие Цзянъэ. Столько лет они скрывали этот груз. Он надеялся, что Луань Луань не знает правды, поэтому они просто играли свои роли. Все время он считал эту игру несправедливой по отношению к Ие Цзянъэ. Но теперь все встало на свои места, и им больше не нужно было неловко притворятся.
— Папочка, обещай мне одну вещь? Только одну, — сказала вдруг Луань Луань, вскинув голову.
— Папочка обещает тебе хоть десять. Я сделаю все, что ты попросишь, — поспешил убедить ее Цин Шуй.
— Я знаю, что вы с мамой не муж и жена. Даже если бы вы были мужем и женой, я бы хотела, чтобы вы вечно были вместе. Вы притворялись мужем и женой ради меня, и я благодарна вам. Как дочь, я делаю вам однажды стать настоящими мужем и женой. Ты можешь мне обещать, что подумаешь о том, как вам с мамой стать настоящими мужем и женой? — серьезно спросила Луань Луань.
Цин Шуй не ожидал такого поворота. Жениться на Ие Цзянъэ для него было чем-то слишком резким. Он не знал, почему ему было не по себе всякий раз, когда поднимался этот вопрос. Сейчас все изменилось. Теперь ему хотелось, чтобы она осталась с ним навсегда.
Неужели это его собственничество?
— Деточка, твоя мама – исключительно талантливая женщина. Я могу лишь пообещать, что постараюсь. Культивация у твоего отца сейчас довольно приличная, я смогу победить любого, кто попробует заявиться и украсть у меня твою маму. Что скажешь? — сказал Цин Шуй совершенно серьезным тоном.
— Да. Ты самый лучший. Давай поклянемся. Тебе нельзя отказываться от своих слов. И ты должен всячески пытаться угодить маме. И не обижать ее, — со смехом сказала Луань Луань, протягивая мизинец для уговора.
— Конечно, я не буду больше ее обижать. Без твоей мамы Клан Цин, да и я сам, давно бы исчезли с лица земли, — сказал Цин Шуй со смехом и протянул свой мизинец Луань Луань.
Ие Цзянъэ психовала и смущалась. И радовалась неописуемо, но никак не могла понять, что именно она чувствует по поводу этой ситуации.
Цин И, Цинцин и остальные дамы не сводили глаз с Цин Шуя. Кто-то улыбался, кто-то поглядывал на Ие Цзянъэ.
— Сестра Цзянъэ, вы уже так давно муж и жена. Разве у старшей сестры есть кто-то получше на горизонте? — хитро посмеиваясь, дразнила Хоюнь Лю-Ли.
— Лю-Ли, вот только ты не начинай, а? — сказала Ие Цзянъэ.
Ее голос звучал так беспомощно. Она не знала, как сопротивляться этому мужчину, когда тот начинал вести себя безрассудно.
Когда-то давно он показался ей обычным парнем. Она совсем не думала, что он достигнет таких высот. Сама того не осознавая, она оказалась с ним в двойственных отношениях.
Если бы хоть кто-то в Городе Сотне Миль сказал ей тогда, что она проведет столько лет, притворяясь его женой, она бы не поверила. Но теперь если кто-то скажет, что она однозначно станет его женой в будущем, то она бы не сильно удивилась.
****
Небо темнело. Цин Шуй и Ие Цзянъэ сидели на дальнем дворе. Зная, что она хочет уехать, Цин Шуй естественно уговаривал ее остаться. И он намеревался добиться своего.
Он знал, что можно сделать!
— Зачем тебе уезжать? — спросил он тихонько.
— Цин Шуй, любой праздник когда-то подходит к концу. Раз Луань Луань все знает, то причин оставаться больше нет, — сказала она с улыбкой.
Эта неземная женщина была абсолютно спокойна. Он думал, что они стали ближе друг другу. Но после стольких лет отсутствия, после того как Луань Луань узнала правду о своем происхождении, он вдруг почувствовал, что эта леди от него очень сильно отдалилась.
— А кто сказал про конец? Ты уезжаешь? А куда? Ты поведешь Луань Луань к Хребту Короля Льва? — спросил он, нахмурившись.
— Не знаю, я еще не решила, стоит ли туда идти, — сказала Ие Цзянъэ, не обращая внимания на эмоции Цин Шуя.
Она только спокойно ответила ему.
— Если ты не решила, то зачем тебе уезжать? Или тебе тут не нравится? Или дело в каких-то конкретных людях? — спросил он, не веря до сих пор, что она уедет.
— Нет, здесь чудесно. Иногда я даже не могу поверить, что это реальность. Иногда мне кажется, что здесь мой дом. Но теперь я понимаю, как я ошибалась, — со смехом сказала Ие Цзянъэ, качая головой.
— Почему? — засомневался Цин Шуй.
— Связь между мужем и женой – это дети и эмоции. Я счастлива, когда виду радость и гармонию между тобой и ими, и их детьми. Ты не видишь зависть в глазах Луань Луань? Ты любил ее больше своих детей, хоть между вами не было никакой кровной связи, хоть мы с тобой не муж и жена. Я только знаю, как выглядит любовь радость семьи, когда вижу тебя с ними. И должна поблагодарить тебя. Эти годы я была счастлива, — спокойно сказала Ие Цзянъэ.
— Я сделал что-то не так, что ты решила уехать? Ты думаешь, мне легко отпустить тебя вот так? — спросил Цин Шуй.
Ие Цзянъэ стало неловко. Она в замешательстве смотрела на молодого человека, и сомнение охватило ее. Она не могла решиться, ехать ли ей на Северный Континент Священного Лу или же вернуться в Секту Небесного Меча.
Читайте ранобэ Древняя техника усиления на Ranobelib.ru
Что ей делать, если она вернется в Секту Небесного Меча? Она подумала немного и решила, что лучше бы ей отправиться сразу на Северный Континент Священного Лу. Было бы неплохо вернуться туда и осмотреться. Если она будет вести себя осторожно, то в Хребте Короля Льва об этом и не узнают.
— Цин Шуй, ты не сделал ничего плохого. Я просто хочу уехать, — сказала Ие Цзянъэ, помешкав немного.
— Ты видела сама, Луань Луань хочет, чтобы мы поженились. Извини, но я не хочу показать неуважение твоему мнению, но можно я кое-что скажу? — сказал он поспешно, когда увидел, что Ие Цзянъэ нахмурилась и опустила голову.
Он совсем не хотел обижать ее, женщину, которую всегда очень уважал.
— Ты слишком много надумываешь. Я в порядке. И это не показатель твоего неуважения, просто у тебя есть такое мнение, — тихо сказала Ие Цзянъэ.
Цин Шуй оторопел от ее слов. Он вдруг вспомнил старую историю из своей прошлой жизни. Что-то о прекрасной гордой и отстраненной женщине прекрасной как богиня. Но ей не нравилось, что мужчины поклонялись ей, как богине. Ведь она была просто человеком, и ей наоборот хотелось, чтобы к ней относились, как к обычной женщине.
Прямо сейчас Цин Шуй именно так видел Ие Цзянъэ. Глядя на женщину, такую изящную, такую исключительную, словно она была бессмертна, Цин Шуй не испытывал никаких страстей. Он взял ее за руку, потому что хотел кое-что ей сказать.
Ие Цзянъэ подняла голову. Улыбка появилась на ее лице:
— Я хочу вернуться на Северный Континент.
— Нет! — резко сказал Цин Шуй.
— Я хочу вернуться! — настаивала Ие Цзянъэ.
— Если ты вернешься, то мы всем Кланом Цин пойдем с тобой, — твердо сказал он.
— Ой, прекрати суетиться…
— Не смей и подумать о том, чтобы втихаря поехать. Я найду тебя и поймаю у Хребта Короля Льва. Я уверен, что ты знаешь, что я на это способен, — сказал Цин Шуй, разрушив ее последнюю надежду сбежать, не попрощавшись.
— Ты большой мерзавец, — беспомощно сказала Ие Цзянъэ.
Она знала, что этот человек точно вознамерился оставить ее силой, а не уговорами.
Цин Шуй не ослаблял хватку на ее ладони. Ие Цзянъэ в итоге оставила попытки стряхнуть его, сдавшись и позволив ему держать ее за руку.
— Три года. Я отвезу тебя к Хребту Короля Льва через три года максимум, — сказал Цин Шуй.
Ие Цзянъэ впала в ступор от его слов. Потом она твердо покачала головой и ответила:
— Я не позволю тебе.
— Почему нет? Я не могу пойти, даже если еще больше увеличу силу? Я вот что думаю. Когда я только узнал твою историю, я решил, что мне хватит 20 лет, чтобы свергнуть Хребет Короля Льва. Но сейчас мне кажется, что мои планы воплотятся на несколько лет раньше. Думаю, в этом году я смогу исполнить твое желание. Я очень обрадовался, когда понял это. Я хочу, чтобы ты освободилась от груза на сердце. Но ты не сможешь освободиться, пока не решится вопрос с Хребтом Короля Льва. Я хочу, чтобы ты была счастливой. После инцидента с Кланом Янь моей главной мотивацией была способность снять этот груз с твоих плеч.
Ие Цзянъэ была в шоке. Сердце у нее заныло, ей вдруг так захотелось разреветься. Впервые за много лет она вдруг почувствовала такие эмоции. Да, она очень много помогала ему в прошлом, но она делала только то, что ей было по силам, ей и Секте Небесного Меча. И ведь этот извращенец никогда не показывал ей никаких своих намерений. Поэтому самым неожиданным было для нее услышать, что он планировал, что он отмерил для себя 20 лет, что вопрос касался самого Хребта Короля Льва…
Она прошла через одиночество, опустошение и тревогу. Впервые в жизни она почувствовала себя уверенно. Вдруг она поняла, что в ее сердце совсем не так уж и пусто. Вдруг она поняла, что между ней и этим мужчиной сложилась близкая дружеская связь.
Цин Шуй почувствовал смену ее эмоций. Хай Дунъин как-то рассказал Цин Шую о тайнах Хай Дунцин. Однако ей повезло гораздо больше, чем Ие Цзянъэ или Вэньжэнь У-Шуан.
Цин Шуй очень хотел подставить Ие Цзянъэ плечо, но боялся, что это будет расценено как импульсивный порыв. Однако когда он увидел, что она больше не пытается вырвать свою ладонь из своей руки, он собрался с духом и легонько обнял ее. у него не было слов, не было никаких намерений. Он просто хотел, чтобы она почувствовала тепло, что она больше никогда не будет одинокой.
Сначала он нервничал. Но глубоко в сердце ему очень хотелось баловать и любить ее всей душой…
На этот раз Ие Цзянъэ почувствовала это. И эти чувства были чудесными. Ей даже понравилось.
— Цзянъэ, останься. Я обязательно отвезу тебя туда, мы восстановим справедливость через три года крайний срок, — тихо сказал он, продолжая ее обнимать.
— У тебя есть целый Клан! Обещай мне, что не сделаешь ничего, в чем ты не уверен. Я лучше не пойду туда. Если что-то случиться с тобой, я не смогу простить себе этого, даже если умру сама, — сказала она, подняв голову и посмотрев ему в глаза.
— Обещаю, но уезжать тебе нельзя!
— Я не уеду!
— И если ты захочешь выйти замуж за кого-нибудь, то, пожалуйста, рассмотри сначала мою кандидатуру… — начал он дразнить ее.
— Ты опять превращаешься в мерзавца, — фыркнула Ие Цзянъэ.
Цин Шуй сказал это намеренно, он хотел разрядить обстановку, и чтобы Ие Цзянъэ расслабилась хотя бы на время. Он знал, что она никогда сама не проявит инициативу и не скажет этого вслух, так что ему пришлось бесстыдно произнести эти слова.
