Во второй половине письма было еще кое-что.
Королева Ярости отнюдь не была дурой. Сделав вывод из комментария Короля Жестокости о том, что она может активно использовать союз, она сразу поняла, что предлагает король или какой совет он дает.
«Король Гордыни и Король Зависти находятся в состоянии войны. Из-за этого они не смогут беспокоиться о том, что происходит на юге», — сказала Гардимунди.
Киртимука широко раскрыла глаза, поняв в конце концов истинный смысл их разговора.
«Ты собираешься объединиться с семьей Маммон и напасть на Короля Обжорства?»
Королева не ответила. Она думала о союзе для защиты, а не для нападения.
Гардимунди снова сказала: «Король Похоти не вмешивался в войну между Королем Гордыни и Королем Зависти. Вполне вероятно, что и на этот раз он останется сторонним наблюдателем. Нынешняя суматоха может стать возможностью и для нас».
Ее анализ имел смысл. Легион драконов Короля Жестокости сам по себе представлял угрозу для Короля Обжорства. Если войска Маммона и армия Королевы шли на его территорию с юга и запада соответственно, у Короля Обжорства не было другого выбора, кроме как разделить свою армию на три части.
Королева смогла разработать такой план, потому что сила Дома Маммона была гораздо могущественнее, чем она думала. Хотя ее план был еще не готов, она могла выиграть войну, если бы приняла решение действовать.
Но это будет первый удар с ее стороны. Другими словами, Королева Ярости начнет войну, о чем она никогда не думала.
Конечно, Королева не в первый раз задумала такой план. Хотя она не открывала его никому другому, она много раз обдумывала его с того самого момента, когда задумалась о заключении союза с семьей Маммон. Кроме того, некоторые из глав восьми кланов тайно попросили ее взять на себя инициативу в нападении.
«Ваше Величество брали на себя инициативу в каждой битве, потому что хотели свести к минимуму ущерб с обеих сторон».
Гардимунди подошла к королеве и опустилась на колени на пол, чтобы поговорить с ней на уровне ее глаз.
«Это не отличается. Это основано на той же логике. Ясно, что если ты спасешь Короля Обжорства, то однажды навлечешь на себя великое бедствие. В то время, когда север охвачен смутой, мы должны стабилизировать юг. Если тебе это удастся, Король Гордыни не посмеет вторгнуться на юг, даже если он победит Короля Зависти и отнимет у него все».
Королева закрыла глаза. Она понимала, о чем говорит Гардимунди. Ее точка зрения была разумной и привлекательной.
Но это означало бы начало войны. Она не могла принять решение о начале войны, обменявшись несколькими словами со своими ближайшими помощниками, да и не должна была.
«Гардимунди».
«Да, Ваше Величество.»
«Пожалуйста, попроси главу семьи Маммон о тайной встрече. Я хочу, чтобы встреча состоялась через 15 дней. Будет хорошо, если я встречусь с ним в том же месте, что и в прошлый раз».
На ее лице больше не было ни волнения, ни трепета. У Гардимунди сжалось сердце, но она кивнула. Вежливо поклонившись ей, Гардимунди встала. Она выбросилась из окна и улетела.
«Киртимука».
Киртимука вздрогнула от ее зова. Королева снова перевела дыхание. Она вспомнила о своих восьми кланах, которые все время находились в боевой готовности, готовясь к возможной войне с Королем Гордыни из-за беспорядков, которые он вызвал.
Вздохнув, Королева сказала: «Пожалуйста, созови глав восьми кланов».
Она еще не приняла решение. Сначала она должна была выслушать их мнения.
Киртимука вышла из комнаты. Королева Ярости посмотрела вниз на одежду, которую она перестала шить, и закрыла глаза, вместо того чтобы взять в руки иглу. Она пыталась вернуть себе самообладание в темноте.
***
«А теперь успокойтесь и слушайте. Будет очень весело, если вы сможете угадать, кого символизирует эта первая карта».
Мягко сказав им это, Юстия убрала руку, прикрывавшую карту. На карте был изображен рыцарь, стоящий спиной в полумраке.
«Эти карты символизируют…»
Юстия вытянула последовательно несколько карт и разложила их на столе. Она снова представила три карты.
«Боже мой! Давненько я не видела таких карт».
Каталина и Каиван выглядели напряженными. В частности, Каталина, которая думала о «тени» в рыцаре, стоящем спиной в сумерках, сглотнула, потому что подумала, что это ее карта.
Юстиа сказал: «Позволь мне сказать тебе все начистоту, вместо того чтобы ходить вокруг да около, как гадалка, которая считает это своей монополией. Владелица этой карты родилась под звездой нагваля. Кроме того, она находится под защитой пьяного дракона. Никто не может отрицать, что это бесполезный толкинист. Среди 12 духов Маммона был один, кто родился с такой судьбой».
«Вы имеете в виду Элуну?» сразу же спросила Каиван.
Каталина закрыла лицо обеими руками, собираясь заплакать.
Юстиа хихикнула над ней и продолжила: «Это не обязательно плохо. Тот, кого защищает пьяный дракон, вряд ли умрет, хотя и будет страдать от беды и печали. Я бы сказала, что она очень устойчива к несчастьям».
«Это хорошо для нее?» спросила Каталина, опустив уши. Казалось, она спрашивала Юстию, почему та ее дразнит.
Юстия еще раз хихикнула и рассказала об остальных картах.
«Эта женщина больше всех остальных показывает свою преданную любовь принцу. Если ты угадаешь, кто она, будь с ней поласковее».
Сказав это, Юстия взглянула на Ёнг-Хо, а Каталина замахала хвостом.
«Вот вторая карта. Королева.»
Все взгляды сфокусировались на Каиван, когда женщина на карточке стояла с хлыстом.
Читайте ранобэ Создатель подземелий на Ranobelib.ru
Каиван подумала, что женщина на карточке — это она, но она смутилась из-за прямолинейного описания ее фигуры.
«О боже…»
«Почему?»
Поспешно спросиал Каиван, потому что выражение лица Юстии не было ярким.
Яростно покачав головой, Юстия сказала, ухмыляясь: «Я не знаю, кто она, но она влюблена в нашего принца. Она глубоко любит его. Она притворяется надменной и возвышенной, но для принца она как очень преданный и послушный ангел».
Все снова обратили свои взоры на Каиван. Она покраснела.
«О, это неправда!» ответила она.
Они ответили нежной улыбкой, когда она тщетно пыталась отрицать это.
Наконец, она ущипнула за талию Ёнг-Хо.
«Итак, давайте посмотрим на третью карту напоследок. Я вижу, что этот человек на карточке похож на нашего принца».
Каталина и Каиван, страдающие от смущения, резко посмотрели на карту.
Даже Ёнг-Хо смотрел на третью карту, на этот раз довольно напряженно. Он не мог понять, кто изображен на карточке.
Юстия быстро перевернула карту и последовательно положила новые карты из стопки. Не дожидаясь ответа, она тут же растолковала.
«Это чистая девственница. Эта девушка также родилась со звездой толкача. Ее также защищает пьяный дракон, но она, похоже, хороший друг первой женщины. Другими словами, эти двое симпатизируют друг другу».
Каталина моргнула, а Каиван посмотрела на Ёнг-Хо. Однако Ёнг-Хо наклонил голову.
Даже если эта женщина соответствует ключевым словам девственница и бесцеремонная, он не мог понять, кто она.
«На данный момент она всего лишь возможность. Как я уже сказала в начале, невозможно сделать абсолютное пророчество в мире, где так много возможностей».
Юстия убрала все карты сразу, затем прислонила свою худую фигуру к спинке стула. Она повернулась к Ёнг-Хо и сказала: «Я устала, потому что слишком много говорю после долгого времени. Принц, можно я на этом остановлюсь и увидимся позже?».
Ёнг-Хо обрел силу терпения благодаря ее формальному признанию. Поскольку Люсия была еще слишком слаба, чтобы взять на себя управление Большой Библиотекой, ему больше нечего было здесь делать.
«Тогда хорошо отдохните».
«Спасибо, принц».
Офелия и Тигриус проявили интерес к коллекциям библиотеки, но они могли сделать это в другой день. Эти двое с сожалением покинули библиотеку, не говоря уже об Элигор и Черепе.
Ёнг-Хо, еще раз оглядев библиотеку, уже собирался повернуться, когда Юстия шепнула ему: «Никто не может предсказать, когда разразится буря. Но я не думаю, что тебе стоит долго откладывать превращение Гусиона в своего подчиненного духа. Семье Маммон нужно больше силы, чтобы противостоять буре».
Ёнг-Хо кивнул. Вежливо поклонившись ей, он покинул главную библиотеку.
Дело было не только в совете Юстии. Последние два с половиной месяца* он всегда оставался на арене, кроме тех случаев, когда нападал на подземелья Короля Обжорства.
(*На анлейте написано «For the past one month and 45 days» — «последние один месяц и 45 дней», что как по мне звучит ну оооооочень странно)
Пришло время выполнить обещание, данное им Скатах.
Прошла ночь, и наступило утро.
Он вышел на арену и встретился с Гусионом.
***
Время проходило незаметно.
Когда солнце садилось и вставало, для всех, как всегда, начинался новый день.
На севере шла война. Силы Короля Гордыни и Короля Зависти каждый день вступали в ожесточенную битву. Посторонние критиковали эту битву как скучную затяжную войну, чтобы избежать финальной схватки, что было неоспоримо.
Однако с точки зрения тех, кто участвовал в сражении, это никогда не было скучной затяжной войной. Когда начались бои, люди гибли и получали ранения. Правда, силы Короля Гордыни выиграли ряд сражений, но это не означало, что у них не было потерь. Значительное число духов подземелий Короля Гордыни было убито в бою.
Это был определенно тот же день, что и всегда. Однако, когда утреннее противостояние закончилось, Король Гордыни отдал новый приказ. Как и 15 дней назад, Король выдвинул часть своих войск, чтобы атаковать подземелья, принадлежащие Королю Зависти.
Бой разгорелся как внутри, так и снаружи подземелий. Бои были настолько ожесточенными, что хотелось обезглавить тех, кто высмеивал войну как затянувшееся противостояние. Хотя обе стороны направили лишь пятнадцатую часть всех своих сил, это была единственная военная сила, к которой могли прибегнуть те, кто непосредственно участвовал в бою. На карту была поставлена жизнь каждого из них.
Яксини, одна из духов подземелья, едва дыша, упала на землю. Покрытая кровью, потом и слезами, она ничего не видела перед глазами. Крики и вопли, доносившиеся отовсюду, оглушали ее слух.
Яксини была из клана Якша, одного из восьми кланов, подчиняющихся Королеве Ярости. Так же, как с ее кланом обращались на севере, она была рабыней.
У нее шла пена изо рта. Теперь ей было трудно даже дышать. Она почувствовала сильную боль в левой руке, а вскоре и вовсе лишилась чувств. Только боль, которую она чувствовала, когда ее кости и плоть были раздавлены, мучила ее.
Повсюду раздавались крики. Яксини почувствовала странную тишину среди жалобных криков и злобных воплей. Может быть, это и было то особое ощущение, которое она испытывала в момент смерти.
