Судя по сложности последнего экзамена, большинство из них не превзойдет этот балл, но эта девушка, которая очень ускорила свой каст заклинания, смогла достичь этого результата. Разве это не означает, что они были значительно хуже? Даже если им удастся достичь того же показателя, что и она, скорость их плетения не сможет сравниться с ее скоростью.
Пока они смотрели на сияющую спираль, их лица постепенно бледнели.
Так было потому, что свечение спирали все еще продолжало распространяться.
15… 17… 19
«Давай!!!»
Элару стиснула зубы, в это же время рты всех остальных открывались все шире.
Руки, которыми Дера держал куб, начали дрожать. Но даже сотрясение куба не могло скрыть увеличение балла.
21… 23
Глаза у всех широко открылись, почти выскочив из глазниц.
Когда свечение на спирали перестало распространяться, все почувствовали себя так, словно в их черепах взорвалась бомба. Их рты пересохли, их челюсти почти вывихнулись от того, насколько низко они опустились.
25.
Когда спираль, наконец, засветилась полностью, Элару глубоко вздохнула.
«Уф! Спасена!»
Пока она так думала, прежде чем кто-либо смог оправиться от предыдущего шока, произошла еще одна вопиющая вещь – словно струна, натянутая до предела, заклинание, наложенное на куб, щелкнуло.
Словно змея, заклинание начало извиваться влево и вправо, исчезая, словно тающий снег.
Словно это был фарфор, куб в руках Деры лопнул, с громким стуком куски мифрила попадали на пол.
— Ааааааххххх!?!?
— Ч… что случилось?!
— Оно сломалось! Оно снова сломалось!
— Мой Бог! Он развалился!
Тем, у кого было самое бледное лицо, тем, у кого на лице было самое странное и смешное выражение, на самом деле был Дера. Он с неверием уставился на кусочки мифрила вокруг своих ног.
Он смотрел на них несколько секунд, после чего его налитые кровью глаза медленно поднялись, чтобы уставиться на Элару. Трясущимся пальцем он указал прямо ей в лицо и заорал:
— Что ты сделала?!?!
Элару положила руки на свою грудь, словно испытывая шок и обиду.
— Я? Почему вы предполагаете, что я что-то делала?
Ее длинные уши жалобно упали, ее большие глаза невинно смотрели на него, словно говоря:
— Как вы могли думать, что это случилось из-за меня?
— Если это не ты, тогда кто?!
Элару подняла руки в капитуляции, все еще выглядя очень жалко.
— Он развалился, когда вы держали его в своих руках, не так ли?
Арион Урвин обнаружил, что закрыл рот, пытаясь не рассмеяться.
Два желтых глаза Деры пылали, словно угли.
— Кто ты думаешь, я такой, безмозглая?
Он надулся, как воздушный шар, его руки дергались, желая задушить раздражающую рыжую, которая постоянно уничтожила все, чего ни касалась.
— Вон. ВОН!
Дера закричал так громко, что здание чуть не содрогнулось.
***
Зерел медленно поднял разбросанные кусочки куба, осмотрев их со странной улыбкой на лице.
«Как я думал».
Сломался ли куб потому, что ее плетение было настолько невероятным, что куб не смог его выдержать?
Конечно, нет.
Был предел того, насколько хорошо можно было сплести заклинание. Если плетение было безупречным – оно просто было безупречным. После этого оно не могло стать лучше. Естественно, куб был создан с учетом того, что кто-то может плести безупречные заклинания.
Причина разрушения куба заключалась в том, что чары, удерживающие его части вместе, исчезли. Без поддерживающего заклинания маленькие кусочки были просто безжизненными украшениями.
Зерел тихо хмыкнул, его золотые глаза превратились в полумесяцы.
«Ты, моя дорогая, оказывается разрушитель заклинаний».
«Но как ты это сделала? И зачем?»
Он все время уделял ей пристальное внимание. Он не заметил никаких действий или попыток разрушить заклинание, наложенное на куб.
Как будто… она коснулась его… и затем он сломался сам по себе.
Зерел широко улыбнулся.
«Как странно. Лучше не рассказывать Дере, насколько я доволен той партией экзаменуемых, которую он выбрал».
***
После того, как Дера выгнал ее (снова), Элару вспомнила, что он просил забрать свой пропуск на экзамен, прежде чем покинуть комнату. Когда она подошла ближе к Зерелу, чтобы забрать пропуск, она обменялась с ним несколькими словами. Она спросила его, закончила ли она свой экзамен и может ли она уйти, а не ждать снаружи с другими испытуемыми. Зерел помахал ей на прощание, сказав одно предложение:
— Увидимся завтра.
Фактически, экзамены Муни продолжались 5-и дней. Из-за большого количества испытуемых и ограниченного количества персонала и испытательного оборудования в один день можно было проводить только два экзамена. После первых 3-х дней большинство экзаменуемых были исключены, что позволило сотрудникам Муни выделить больше ресурсов для оставшихся испытуемых.
Выйдя из комнаты вместе с другими испытуемыми, Элару вытерла пот со лба.
«Это было близко…»
Наверное, сегодня удача она не на ее стороне.
Кто знал, что Дера сделает что-то столь глупое и бросит в нее куб?
Это была его вина, что куб сломался!
Конечно, он не мог заранее знать ее обстоятельства…
Ее обстоятельства… Элару грустно улыбнулась.
Почти никто не знал ее обстоятельств.
Все считали ее одаренным ребенком богов. Мало того, что она обладала божественным даром, но также и самой большой душой, замеченной на сегодняшний день. Душа с огромным запасом маны; бесконечным запасом маны.
Те, кто жаждал ее душу, те, кто зеленел от ревности, никто из них не знал правды.
Это был не подарок судьбы. Скорее, это было ее проклятие.
Ее душа… была повреждена.
Читайте ранобэ Этерния на Ranobelib.ru
Она продолжала заполняться маной, угрожая взорваться, словно воздушный шар с чрезмерным количеством воздуха. Вся эта избыточная мана должна была постоянно выкачиваться из ее души, переноситься по усикам души в тело, вокруг которого она образовывала плотное поле маны, которое действовало как естественный манна-доспех и не требовало сознательного контроля.
Ее аура была похожа на солнце, окруженное сонмом маленьких звезд. Когда ее свет появлялся среди толпы, все остальное затуманивалось. Она была ненормальным существом, которое подавляло всех остальных.
Она удерживала большинство маны внутри своего тела, чтобы предотвратить случайное нанесение вреда людям, которые соприкасались с ней. И мана, которую ее тело не могло выдержать, образовывала плотную ауру вокруг нее, которую она должна была скрывать, чтобы не привлекать внимания.
Любое заклинание, кроме своего, которое попадало в ее поле, будет раздавлено под давлением ее маны.
Именно по этой причине она не могла носить никаких зачарованных доспехов, магического оружия или даже магических артефактов в качестве аксессуаров. Единственными артефактами, которые могли выжить в ее поле маны, были божественными артефактами и артефактами, созданными ее собственной маной.
Все другие магические артефакты должны быть помещены внутрь платиновых ящиков или завернуты в платиновую фольгу. Высокое сопротивление мане платины удерживало их в безопасности от ее ауры, и, прежде чем вынимать их, она должна была отстранить от них свою ману, чтобы не повредить.
Однако Дера неожиданно бросил в нее куб. Она не успевала вовремя отстранить свою ману и, как только куб вошел в ее ауру, заклинание, которым он был зачарован, получило серьезный урон.
Оно не просто было повреждено в этом месте или в том — весь шаблон заклинания был раздавлен.
Когда она отстранила ману от куба, было уже слишком поздно. Заклинание едва держалось. Оно могло разрушиться в любой момент.
Вот почему она спешила настолько быстро, насколько могла, надеясь, что она сможет закончить тест до того, как куб полностью развалится.
К счастью, ей удалось успеть закончить тест и вернуть куб Дере, так что это его мана-доспех стал последней каплей для заклинания куба.
Теперь они не могли обвинить ее.
Или могли?
Элару покачала головой и повернулась к Ариону, который до сих пор смеялся.
— Не смешно. Не совсем смешно, — проворчала она.
Карие глаза Ариона тепло посмотрели на нее, но он достаточно долго не мог перестать смеяться, чтобы ответить.
Она сердито посмотрела на него.
— Не думай, что я не видела, что в момент кризиса ты бросил меня на съедение лупаксам.
Арион вытер слезы с уголков глаз и, наконец, успокоился.
— Хм, если ты в конечном итоге возьмешь меня с собой, никто не станет дергать тебя.
Чтобы продемонстрировать, что он имел в виду под «не станет дергать тебя», он успокаивающе положил руку на ее плечо с ободряющим взглядом. «Не волнуйся. Все будет хорошо. В случае разбирательства я могу засвидетельствовать, что это не твоя вина. И, кроме того, они не посмеют дисквалифицировать кого-то с такими прекрасными баллами».
Его губы скривилась в ухмылке, и он не смог не добавить.
— Только если завтра ты не разрушишь еще больше оборудования.
Когда он сказал эту фразу, то снова начал смеяться.
Элару закатила глаза и ответила, ее слова сочились сарказмом:
— Благодарю… твои слова заставили меня чувствовать себя намного лучше…
Арион показал ей большие пальцы.
— Всегда к вашим услугам.
Она положила ладонь на свой лоб и вздохнула:
— Я ухожу…
Арион помахал ей рукой.
— Увидимся завтра?
— Да… да… — проворчала Элару в ответ, уходя в сторону лестницы.
***
После того как он успокоил свои мысли, Кэл осторожно посмотрел налево и направо, но не увидел никаких признаков Ариона Урвин. Он облегченно вздохнул про себя. Этот раздражающий парень казался тенью, от которой было невозможно избавиться, он всегда следовал за Элару.
Элару не проявила сдержанности, когда она ласково шагнула к нему и схватила за руку. Наигранным голосом, приятным слуху, она выдавила из себя:
— Пойдем по магазинам.
Кэл уставился на нее так, как будто она вырастила две головы.
«Кто ты и что ты сделала с Элару?»
Он даже забыл уставиться на нее и отдернуть свою руку.
— Зачем?
Она повела его по коридору, улыбка не покидала ее лица.
— За тем, что окажется очень полезным в будущем.
Толпа людей вокруг них заставила их протискиваться вперед.
Когда Кэл заметил их взгляды, то захотел отдернуть руку Элару, однако, это бы противоречило его образу принца, поэтому он пока не мог этого сделать.
Взгляды как мужчин, так и женщин были приклеены к ним. Некоторые из них были очарованы, почти пуская слюни. В некоторых взглядах можно было увидеть ревность и ненависть.
Элару, казалось, не замечала, что они оказались в центре внимания. Вернее, ей было все равно. Ее поведение было пленительным, но чистым. Изящным, но весомым.
Ее шаги были расслабленными, но устойчивыми, ни быстрыми, ни медленными, ни гордыми, ни раболепными.
Она шла так, словно весь мир был ее домом, словно все окружение было в ее власти, словно ничто не могло доставить ей неудобств. Словно в ее мире не существовало никого, кроме их двоих.
Это было не холодное и возвышенное пренебрежение благородного. В ее отношении к другим нельзя было рассмотреть ни возвышения, ни презрения, только исходящую теплоту. Тем не менее, она все еще заставляла сердца всех присутствующих трепетать. Словно они смотрели на существо, находящееся намного выше них.
Словно она была солнцем, а они были просто маленькими свечами, которые мерцали в ее присутствии. Феникс среди тиви. Высокомерие было излишним. Каждый в глубине души мог почувствовать неосязаемое чувство своей неполноценности, которое было связано не с ней, как с личностью, а с самим собой.
Кэл шел рядом с ней с достоинством и утонченностью принца, его собственное яркое великолепие не мешало ей вообще. Горячая и холодный, огонь и лед, красный и синий. Их сущности формировали странное чувство равновесия, совершенную синергию.
Из-за взглядов, направленные на них, чувства Кэла были смешанными.
Он был рад, что Элару увеличила свою ценность в глазах других. Он был рад, что нахождение рядом с ней делало его еще более ослепительным.
Уважение и ревность других должны были чувствоваться приятными.
Но, по какой-то причине, в действительности он ненавидел все эти взгляды. Он действительно ненавидел подобное внимание.
Хотя большую часть времени он наслаждался тихим уединением, он уже давно привык к тому, чтобы быть центром внимания. Так почему же это вдруг стало так… так… удушающе?
Почему ношение своей безупречной маски вдруг стало… мучительным?
———
[От Автора]
Наконец, раскрыт один из секретов Элару. Оглядываясь назад можно увидеть, что я дал вам много подсказок.
В первой главе, в битве в прологе, Кэл упомянул, что мана-броня Элару была настолько плотной, что она ослабила чары на летающих кинжалах, разрушив их. Причина, по которой их чары не нарушались напрямую, заключалась в том, что, как только они входили в поле действия ее маны, чары слегка повреждались, в том числе и заклинание ускорения, которое заставляло лететь кинжалы, вследствие чего кинжалы не могли продолжать летать вперед.
Когда Элару приняла клятву правды, почти 40 эпизодов назад, свиток хранился в платиновом ящичке. Когда она вытащила этот неизвестный артефакт в форме яйца, он также был обернут платиновой фольгой. Даже те таблетки и корни, которые она носила, были помещены в платиновые футляры.
Каждый артефакт, сделанный ею, хранился внутри специальных контейнеров с платиновым покрытием.
Было упомянуто, что Элару потребила все виды различных закаляющих препаратов, что сделало хорошо знакомой с этими типами лекарств. Даже дядя Иксус постоянно работал над изобретением новых видов таблеток для закалки. Это было связано с тем, что плотная мана сильно влияла на ее тело. Если бы она не улучшала постоянно свою сопротивляемость к мане, ее тело давно бы разрушилось.
Это откровение на самом деле является лишь частью правды, связанной с ее душой. Это еще не все.
