У меня есть другое имя, ты знаешь. То самое, что даровано мне от родителей. Но меня всегда звали Алисой.
Надо мной издевались. Ни капельки не поддразнивали, а откровенно издевались.
Что же касается причины, по которой меня стали называть Алисой, то всё из-за книги, которую я читала. Ладно, немного несправедливо говорить, что это «вина» книги. Книги не могут сделать ничего плохого. Но всё же терпеть я не могла, когда меня называли Алисой.
— Алиса!
— Я не Алиса.
— Алиииса!
— Я не Алиса.
— Ааааалииисааа!
— Я же сказала вам, что я не Алиса!
— Алиса!
— Вы никогда не прекратите. Плевать. называйте, как хотите.
— Тогда всё в порядке, правда, Алиса?
— Алиииса!
— Ааааалииса!
— Алиса!
— Алиииса!
— Алиса!
Я помню, именно так, как будто я дала им разрешение. Все и вся стали звать меня Алисой, Алисой, Алисой, Алисой, Алисой, Алисой, Алисой, Алисой.
Они прятали мои вещи. А иногда и попросту ломали их. Они разрисовывались на моих вещах и швыряли в меня всякой всячиной.
Кроме этого, что хорошо помню, была ещё одна вещь, которую они называли игрой в извинения. Они окружали меня в парке, так что я не могла пройти. После чего я говорила им убраться с дороги, уступили дорогу или что-нибудь ещё. Конечно же, они этого не делали. Это меня злило, так что я старалась отодвинуть их в сторону.
Потом они устраивали шоу, словно падали и кричали, что они ушиблись, или то, что сломали кость, или у них идет кровь, или ещё какая-нибудь ерунда.
— Извинись! Извинись! — требовали они от меня. Они не отпускали меня, пока я не извинюсь перед ними.
Да и вряд ли они отпускали меня, когда я выполняла их прихоти. Мне приказывали извиниться с искренностью, или если бы я правда сожалела, то должна была бы сделать то или это. Таким образом, они требовали от меня очень многого.
Они превосходили меня числом.
Они также орали на меня, так что у меня не оставалось вариантов кроме как сделать так, как они хотели.
Что же касается того, что именно они заставили меня сделать, то я оставлю это на ваше воображение.
Ну, то, что они делали со мной, когда я вспоминаю их, это хуже, чем просто чувствовать, как будто блевота поднимается в моем горле; я хочу разбить свою собственную голову.
Ключевой момент в том, что они не удерживали меня, чтобы что-то со мной сделать. Меня заставляли, это правда, но я делала это сама. Очевидно, я ненавижу тех, кто заставил меня пройти через это. Но я виню и также себя за то, что беспрекословно подчинилась.
В конце концов, я задалась вопросом, может быть, это была моя собственная вина за то, что я была так слаба. Если я так это всё ненавидела, то прокусила бы себе язык. Я также должна была укусить их, как будто сошла с ума. Интересно, почему я этого не сделала?
Имя Алиса — для меня это рана.
Не шрам, а рана. Та, что больше всех, всегда свежая и никогда не исчезает.
Я ненавижу себя больше, чем могу вынести это. Я ненавижу всё в себе, и больше всего на свете я не могу простить себя за то, что была такой.
По крайней мере, так я себя чувствовала тогда.
Я проклинала всё это.
Весь мир.
Наверное, все началось, когда я попала в Парано.
Именно тогда я осознала, что даже у меня, проклинающей всё на свете, есть вещи, которые я любила и были важны для меня.
Например, я думала, что ненавижу своё лицо, своё тело, но, несмотря на это, я всегда смотрела в зеркало. Довольно часто и вблизи, на самом деле.
По правде говоря, я думала, «О, а я не так уж и плохо выгляжу с этого ракурса или с таким выражением лица, которое довольно милое», когда я смотрел в зеркало.
Если бы кто-то раньше сказал, «Зачем ты пялишься в зеркало?» я бы тогда всё отрицала «Нет, я не пялюсь!». Но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что всё-таки пялилась.
Моя внешность необычная, не в том плане, что уродливая, но я не то, чтобы считаю это чем-то плохим, если бы это было таковым. Просто, такие вещи, которые обычно считаются уродливыми, такие как раздвоенные подбородки, курносые носы, толстые губы, большой живот, они могут быть по-своему милыми, если посмотреть на них с другой стороны.
Я ненавидела саму себя, но кое-что во мне мне нравилось.
Читайте ранобэ Гримгар из пепла и иллюзий на Ranobelib.ru
Или, скорее, когда надо мной издевались, я начинала думать, что это моя собственная вина, и начинала ненавидеть себя за это. Можно сказать, что я была вынуждена не любить и даже ненавидеть саму себя.
Дело было не в том, что я ненавидела всё в себе. Конечно, были кусочки, которые выводили меня из себя, но также были и те, в которые я была глубоко влюблена.
Затем… И тут я всё поняла. Я не могла вынести, когда они дразнили меня, называя Алисой, Алисой, Алисой. Но я не испытывал ненависти к самому этому имени.
На самом деле, теперь я чувствую, что Алиса подходит мне лучше, чем имя, которое дали мне родители.
Я жестокая или добрая? Мой ответ: Я — То и Другое.
Люди, которые делали со мной ужасные вещи, не то чтобы всё время были полными подонками. Они будут чувствовать себя плохо, видя бедную брошенную кошку на грани смерти, и помогать своим семьям и друзьям, когда они окажутся в беде.
Вероятно, были и такие, кто, принимая участие в игре в извинения, думал, «Ого, это уже чересчур. Нам не нужно было заходить так далеко».
Один из них даже испытывал угрызения совести и тайком прислал мне письмо. Оно лежало в почтовом ящике. Отправитель не написал своего имени, но оно было аккуратно написано от руки.
Когда издевательства были в самом худшем состоянии, я сама делала довольно неприятные вещи. Всё равно что отрывать крылышки и лапки у насекомых. Всякий раз, когда я видел, как они корчатся в таком состоянии, мне становилось легче. Когда я закончу, то скажу, «Думаю, самое время избавить тебя от страданий» и после убивала их.
Я подумывала о том, чтобы проделать то же самое с более крупными животными. Но я никогда так не сделала бы. И вовсе не потому, что мне было бы их жалко. Просто мне казалось, что это будет очень хлопотно, поэтому я не стала этого делать. С того момента ситуация могла бы обостриться, и однажды я стала бы настоящим серийным убийцей.
Естественно, если бы меня так долго не запугивали, мне бы и в голову такое не пришло. Но даже в этом случае я не могу сказать, что я не жестокий человек.
Чтобы привести пример, представьте себе игру, в которой несколько человек, включая вас, заперты в закрытой комнате, и только один может выйти живым.
Что бы ты сделал в такой ситуации?
Ты бы убил других и выжил?
Или позволил бы себя убить, потому что убийство — это неправильно?
Ты бы покончил с собой?
Есть некоторая заслуга в аргументации, что предложенная ситуация слишком экстремальна, и неуместно пытаться извлечь из неё что-либо о твоей природе как личности.
Но всякое может случиться. Это не совсем невозможная ситуация. Ты ведь тоже в Парано, так что понимаешь, да?
Я не знаю, как и откуда ты попал в Парано, но я училась в школе на берегу моря. В скале вдоль берега была пещера, и люди говорили о том, чтобы исследовать её.
Примерно в то же время я использовала стратегии, которым научилась, чтобы справляться с издевательствами, и довольно хорошо справлялась благодаря ряду совпадений. Но мне казалось, что если я облажаюсь, то вернусь туда, где была раньше.
У меня было много друзей, и один из них пригласил меня пойти с ними, так что у меня не было никаких реальных причин отказываться.
Мы вошли в черную как смоль пещеру, продвигаясь все глубже и глубже.
В какой-то момент на пути мне показалось, что там был туман. Наше зрение ухудшилось, и я помню, что это было плохой вестью для нас. Но всё, что я могу сказать, это то, что в следующее мгновение я уже была здесь.
Мы беззаботно забрели в Парано.
Это было совершенно неожиданно. Я имею в виду, что может случиться что-то настолько нелепое.
Если человеку предстоит убить других людей, потому что какая-то ситуация не оставила ему другого выбора, то этот человек скорее всего убьёт. Но если бы эта возможность никогда не представилась, они могли бы прожить всю свою жизнь, никого не убив.
Что касается меня, то я могу убивать.
Если возникнет такая необходимость, я убью кого угодно и что угодно своими собственными руками. Не жалея никого. Я имею в виду, что если от меня это потребуется, то я должна буду это сделать.
Но у меня, по крайней мере, есть эмоции.
Тогда-то и упала звезда. Основываясь на своем опыте, я решила, что кто-то попал в Парано, поэтому пошла проверить. Вот так я и нашла тебя. Я не могла оставить тебя одного, поэтому спасла.
Ты мне не друг, да и вообще никто. Лично ты не представляеешь из себя ничего особенного. Но в Парано нет ни одного здравомыслящего человека, так что иногда меня охватывает ностальгия.
Когда я вижу такого порядочного человека, как ты, который только и делает, что заботится о других, а сам опустошает себя, постепенно становясь только тем, кто отражается в глазах других, как некое хлипкое зеркало, мне так хочется много говорить.
Ну вот, собственно, и всё.
Я уже выполнила свою задачу, так что вполне довольна.
Я могу бросить тебя, как будто ты ничто. Но, как я уже сказала, иногда я могу быть доброй. Когда я так хорошо отношусь к другим, мне становится хорошо. Но в конце концов мне это может надоесть.
Или я передумаю и решу, что хочу съесть тебя. У меня пока нет никаких планов на этот счёт, но я могу как-нибудь воспользоваться тобой. Или обмануть тебя. Когда придёт время, я так и скажу.
Если ты говоришь человеку, которого собираешься обмануть, что ты хочешь обмануть его, то он не попадётся на это, ты это хочешь сказать?
Ты идиот. Вот что я скажу тебе, когда совершу содеянное.
Кстати, а что собираешься делать ты?
Что хочешь, чтобы я сделала для тебя?
