4 ДНЯ СПУСТЯ
У левой стороны замка Кана на открытую площадку радиусом пять километров приземлился один из его военных кораблей с особым гостем на борту. Длинные шеренги солдат Ковенанта выстроились по обе стороны и приветствовали великую персону, посетившую их вотчину, несмотря на то, что тот являлся одним из самых известных людей во всей империи Ракос.
Шоа!!!
Выходная дверь военного корабля наконец-то открылась, и отряд солдат ранга мастера помог выйти пожилому человеку с аккуратно подстриженной белой бородой и длинными волосами. От этого человека исходила аура мастерства и мудрости уже от одного его внешнего вида.
Как только прибывший вышел из военного корабля, его уже ждала группа. А в центре этой группы стоял правитель вотчины Верлассен со своими подчиненными.
«Долго же ты ждал, чтобы пригласить меня сюда. Я думал, ты совсем забыл обо мне в этой вотчине после победы «, — саркастическим тоном произнес старик.
«Ну… я думал, что ты умрешь от одного только путешествия, поэтому пришлось проявить заботу о твоей старости», — ответил Кан с ехидной улыбкой.
«Вот сопляк!» — насмешливо сказал старик, а затем слегка улыбнулся. Он быстро подошел к Кану и обнял его на глазах у многотысячной армии.
Старик был не кто иной, как пиковый гроссмейстер-кузнец Альбестрос Уинстон; один из единственных нормальных людей, которым Кан доверял в этой новой жизни.
«Уххх… Хватит меня смущать! За мной наблюдают тысячи людей. За кого ты меня принимаешь, старый пердун?!» — раздраженно возразил Кан.
«Да, да… Неважно…» — сказал Альбестрос и взъерошил волосы Кана.
«Аирршшш… теперь я уже жалею, что позвал тебя сюда», — рыкнул Кан и пошел к роскошной карете, которая приехала за ними.
«Как там меч, Омега. Ты должен обращаться с ним так, словно это твоя жена», — пошутил старик, глядя на Омегу.
«Да, он в хорошем состоянии, сэр Уинстон. Должен сказать, что лезвие становится все острее и режет, как горячий нож масло», — ответил Омега, провожая их двоих к карете.
Когда они въехали в замок, старика проводили отдыхать в одну из комнат, а Кан приказал своим подчиненным снова собраться.
Два часа спустя в отдельной охраняемой комнате собрались все подчиненные, включая Альбестроса, кроме Серила, который был в отпуске на месяц.
«Должен сказать, парень… Я действительно горжусь тобой.
Хотя я уверен, что ты сделал это не по доброй воле… тем не менее, Народный суд — это глоток свежего воздуха для многих людей.
Теперь все эти благородные кланы и фракции находятся под контролем и на невидимом поводке, и никто не смеет вести себя так, будто он здесь хозяин.
Черт, даже три ведущие фракции в эти дни следят за своими действиями. Любая ошибка — и они боятся навлечь на себя гнев общественности. Их власть и сила уже не помогают угнетать людей, как раньше», — сказал старик с довольным выражением лица.
«Ну… Это была опасная карта, которую я использовал. Рад, что все закончилось хорошо», — ответил Кан.
«Так как дела у компании в эти дни? Есть проблемы?» — спросил Кан из любопытства.
Однако в следующее мгновение выражение лица старика изменилось, и он покачал головой.
«После твоего ухода… Несколько недель ничего не менялось. Но вскоре, один за другим, наши крупнейшие клиенты стали аннулировать контракты и даже компенсировать неустойку за то, чтобы мы безропотно отменили наши сделки.
Читайте ранобэ Герой тьмы на Ranobelib.ru
Хотя никто открыто не говорил об этом и не указывал ни на кого… Мне было очевидно, что это из-за тебя.
На данный момент… Компания Бладборн на 60% в убытке, так как все наши крупные клиенты ушли. И некоторые наши дилеры тоже перестали поставлять нам сырье.
Мне едва удалось создать все те доспехи и оружие, о которых вы просили, используя все наши оставшиеся запасы», — объяснил старик с удрученным лицом.
«Тц! Мелочные ублюдки! При нормальных людях ведут себя высокопарно, а за спиной устраивают детские разборки», — насмешливо заметил Кан, разозлившись на рассказ старика.
«Сириус справляется со всем сам. Он очень способный, но есть предел того, что он может сделать без вашей прямой поддержки. Бедному орку несколько раз угрожали в главном офисе некоторые правительственные чиновники в связи с ордерами на обыск по поводу уклонения от уплаты налогов.
Если бы не ты, вытягивающий все деньги из конкурентов через свою преступную организацию… У нас были бы большие проблемы», — повторял старик.
«Я так и предполагал. Вот почему мы привезли все это сюда и использовали деньги для расширения нашего влияния и популярности.
Ну, не то чтобы нам сейчас нужны эти фракции неудачников», — проговорил Кан, а затем наклонился вперед.
«Мы перенесем сюда нашу базу и будем рассматривать столицу как наш филиал. Я также вызову сюда Сириуса, чтобы он принял командование. Он будет нужен нам как никогда», — сказал он.
«Для чего?» — спросил Альбестрос с любопытным выражением лица.
«Есть кое-что, что я задумал…
Скоро все эти благородные фракции поймут, что, связавшись с тобой, они бросили грабли под собственные ноги», — проговорил Кан, и на его лице появилась широкая ухмылка.
«Армин!» — окликнул он подчиненного Следопыта, который получил легендарный ранг после того, как был смешан с пиковым гроссмейстером алхимии Притхви Аранья.
Один из самых старых друзей Альбестроса, который умер жалкой смертью год назад, когда Кан и старик навестили его, и был позже использован Каном для повышения ранга Армина.
«Пришло время тебе приступить к работе и доказать свою состоятельность.
Я хорошо прослежу, чтобы все те алхимические ресурсы, на которые я потратил целое состояние, действительно стали полезными», — говорил Кан, указывая пальцем.
«Наконец-то!» — сказал Армин, чуть не подпрыгивая от счастья.
«У меня уже давно руки чешутся», — говорил подчиненный с каштановыми волосами, единственный, кто до сих пор не был полезен с тех пор, как Кан отправился в столицу Ратны и теперь устанавливал свое правление в вотчине Верлассен.
Вскоре Кан рассказал Альбестросу и остальным подчиненным разработанный план, который давно вынашивался в голове. Это действительно была заключительная фаза его генерального плана по управлению вотчиной в качестве неоспоримого суверена.
«Не слишком ли ты… не слишком ли ты жаден?» — спросил старый кузнец с выражением недоверия.
«Что я могу сказать…», — ответил Кан со зловещей улыбкой и продолжил радостным голосом.
«Жадность — мое второе имя».
