Гранин расхаживал взад-вперед по своим покоям, в голове у него все гудело. Он думал, что после многих веков жизни его уже ничто не удивит, но вот он здесь. Что-то мелькнуло на краю его зрения, и он поймал свое отражение в зеркале.
Его вторая кожа была такой же грубой, как и всегда, гранитной, ровной и твердой, покрывая его огромную фигуру, как и всегда, хотя ему показалось, что местами она немного осыпалась. Более внимательный осмотр подтвердил, что все это было в его воображении.
«Еще не настолько стар», — пробормотал он про себя.
По крайней мере, он еще не полностью утратил силу юности. Вглядевшись в собственное выражение лица, он не смог отрицать радостного блеска в глазах. Древний в процессе становления, его последний кандидат, Энтони, оказался намного сильнее, чем он предполагал. Несмотря на то что сам он был настроен против этого, Энтони излучал силу и потенциал, и с этого момента он будет становиться только сильнее.
Поначалу его вид муравья сильно мешал ему, но теперь он оказался мощным подспорьем. Первый муравей седьмой ступени в истории Подземелья был невообразимо сильнее, чем он мог себе представить. А как насчет первого муравья восьмой ступени? Или девятой?
Теперь, когда Энтони завершил свою трехэтапную эволюцию, что ждет его дальше? Возможно, трио Сборщик-Неф-Алтарь будет развиваться дальше, еще больше усиливая Волю, которую он может черпать из Колонии, и то, как он может ее тратить? Или что-то совсем другое?
Гравитационная Мана, которой мог управлять Энтони, была невероятно смертоносной, хотя и несколько проблемной. Возможно, следующая эволюция приведет его по этому пути, улучшив мастерство владения этой странной ветвью маны.
Сам того не замечая, Гранин начал расхаживать по своей комнате, нахмурив брови. Не все было гладко для прото-Древнего. Прежде всего, его Навыки сильно отставали. Вообще говоря, обычно уровень развития Навыков должен был соответствовать ступени эволюции. Разумеется, не для всех Навыков это было возможно, во всяком случае, для молодых монстров, поэтому хотя бы несколько основных Навыков должны были повышаться в ранге в соответствии с эволюцией. Энтони не достиг этой планки, даже близко. У него было так много Навыков, которые нужно было развивать, поскольку он стал универсалом, что было невозможно улучшить все, с чем ему приходилось работать.
Может, Гранину стоит составить список приоритетов для большого муравья? Энтони бы не понравилось такое вмешательство. Вообще, он, похоже, ненавидел организацию любого рода, но, возможно, оно того стоит. Специализация на Гравитационной Мане была самой важной, за ней следовал Опустошающий Укус и, возможно, Рывок. По крайней мере, Алтарь компенсировал это, увеличивая силу Навыков, однако эффект только подталкивал Энтони до того уровня, на котором он должен был быть, так что он работал не в полную силу. Чем скорее он получит Навыки седьмого ранга и сможет продемонстрировать силу восьмого, тем лучше.
Голгари взял себя в руки и криво усмехнулся. Если он и дальше будет так расхаживать, то протрет дыру в ковре, который жалко портить. Искусно сотканный и вышитый, он был произведением искусства, которое он топтал своими каменными ногами. В самом деле, не Энтони ли вплетен в углы?
Зацикленность на каждой мелочи не поможет, а если он будет продолжать в том же духе, то станет плохим примером для Торрины и Коруна. После последнего разговора с Энтони они вдвоем работали до смерти, изучая документы и обдумывая идеи. По крайней мере, часть этой маниакальной энергии исходила от Гранина, он знал это, но, поскольку они были так близки к тому, чтобы стать свидетелями рождения двадцатого Древнего, кто мог винить их?
Почувствовав, как к горлу подступает зевок, он дал ему волю, широко раскрыв рот и потянувшись. Камень, покрывавший его поясницу, заскрипел и треснул, заставив его вздрогнуть. Его клонило в сон, и он решил лечь спать. Колония была права во многом, и в том, что нельзя работать без полноценного сна, тоже. Если утром он явится на собрание свежим и бодрым, то сможет вполне справедливо отругать двух своих учеников за то, что они слишком усердствуют.
В очередной раз ему пришлось поблагодарить Колонию за гостеприимство. Настоящие кровати для голгари было нелегко найти за пределами Империи Камня, учитывая размеры и вес его народа, покрытого камнем. Он со вздохом опустился на мягкий матрас. Стараясь отогнать мысли о Древних и муравьях на задворки сознания, Гранин погрузился в дремоту и в конце концов уснул.
Затем ему начали сниться сны.
В какой-то момент, когда его сознание поплыло и размылось среди разрозненных образов, Гранин обнаружил себя в абсолютно черной комнате. Хотя была ли она абсолютно черной? Над головой горел едва заметный свет, темно-коричневый, словно плодородная земля. Он светился очень слабо, но достаточно, чтобы Гранин мог видеть свои руки перед лицом.
Он пытался разглядеть края комнаты, но была ли это комната? Нет, не была. Когда глаза адаптировались, он понял, что это скорее зал, или пещера. Не очень глубокая, поскольку, стоя на полу, он почти касался потолка, но длинная и широкая. Он вгляделся вдаль, и свет, исходящий от камня вокруг него, стал чуть ярче. Он по-прежнему не мог разглядеть ни одной стены в любом направлении. Насколько же огромным было это место? И где он находился?
Он попытался сделать шаг. Земля под ним оказалась не такой каменистой, как он ожидал; на самом деле она была неестественно гладкой и изогнутой. Нахмурившись, он присел на корточки и провел по ней рукой, с трудом различая в слабом свете какие-то детали. Да, порода под его ногами имела небольшой уклон, уходящий вниз. Он начал спускаться, и по мере продвижения уклон становился все круче, пока внезапно не пропал во тьме, а затем снова не поднялся на расстоянии тридцати метров.
Это было странно.
Он повернулся и пошел обратно, дошел до вершины и увидел, что дальше земля уходит вниз, заканчиваясь тем же обрывом, который снова поднимался в тридцати метрах от него.
На чем он стоял? Где это было?
Только в этот момент Гранин осознал, что его сон был на удивление ясным, и почувствовал намек на опасность, коснувшийся его разума. Что-то было не так. Что-то было очень, очень не так.
Проснись, сказал он себе, но не проснулся.
Читайте ранобэ Хризалида на Ranobelib.ru
Люди говорили, что они щипали себя, чтобы попытаться проснуться. Он секунду смотрел на свои покрытые камнями руки, прежде чем опустить их на бок. Может… он мог бы ткнуть себя в глаз?
Земля под его ногами начала проваливаться, увлекая Гранина за собой. От ощущения стремительного падения его затошнило, он почувствовал, как внутренности подступают к груди, но ноги по-прежнему касались земли, хотя и едва. Он закричал, раскинув руки, когда мир вокруг него сместился, скрежеща и вращаясь невозможным образом.
Кто знает, как далеко он падал и как долго. Казалось, что несколько минут, но это могли быть и секунды. Вокруг него мелькали огромные реки из камня и земли, закручивающиеся в воздухе, но было так темно, что они с таким же успехом могли быть ничем. Неужели он увяз в корнях Древа-Матери?
Что происходит?
Когда мир вокруг него затих, а земля остановилась под ногами, Гранин опустился на четвереньки, дрожа с головы до ног. Теперь его окутывала полная тьма, но он что-то слышал. Вдалеке воздух колебался, словно это была стена ветра, которую толкал взад-вперед великан.
Он вздрогнул, желая проснуться. В глаза ударил свет, а затем померк.
Он стоял в огромном открытом пространстве, стены которого представляли собой переплетенные гигантские спирали, каждая из которых была невообразимо огромной. Вот только это были не спирали, не чешуя, и не змея. Это были кольца, понял он, переплетенные кольца плоти. На одном из таких колец он и стоял. Падение пришлось на промежуток между одним кольцом и другим.
Он был окружен червем.
Червь.
Гранин бросился на колени и уткнулся лицом в землю.
Не в землю. Это была не земля.
[ПОСМОТРИ НА МЕНЯ.]
Гранину показалось, что в его голове загрохотал сам мир. Он поднял голову.
Лицо Яррума было похоже на лицо любого червя — заостренное, безглазое, кольца плоти становились все меньше и меньше, пока не кончались в одной точке. Единственным отличием был размер. Древний был огромным, не поддающимся никакому сравнению.
«Я вижу тебя, Древний Яррум», — заикаясь, проговорил Гранин, его сердце колотилось в груди так, что он боялся, как бы не треснула его каменная кожа.
Червь мгновение смотрел на него, прежде чем открыть рот, и Гранин почувствовал, что сейчас умрет, будь это сон или нет. Плоть отодвинулась, расширяясь, расширяясь и расширяясь еще больше, открывая отверстие размером с город, усыпанное рядами зубов величиной со здание. Казалось, эта пасть и эти зубы тянутся бесконечно, каждое кольцо сгибается и вращается независимо от соседних, словно рот Яррума — это мясорубка, предназначенная для перемалывания гор. Возможно, так оно и было.
[Времени не так много. Он ДОЛЖЕН преуспеть].
Червь рванулся вперед, после чего Гранин очнулся в своей комнате и с криком упал с кровати. Он лежал на полу, задыхаясь и дрожа, пытаясь успокоиться.
Он был в порядке. Он был в безопасности. Он был жив.
Старый голгари крепко зажмурил глаза, но тут же открыл их, когда перед его мысленным взором предстал образ Яррума. Лежа на полу, он проверил время. Прошло всего несколько часов с тех пор, как он лег.
По прошествии тридцати минут Гранин решился подняться с пола. Еще через тридцать он сел за свой стол, открыл книгу и начал делать записи. Видение от самого Червя… он должен был записать его для Культа. А потом ему следует уделить больше времени работе над путем развития Энтони.
В конце концов, он должен был преуспеть.
