[Боже мой, Энид! Не пугай меня так!]
[Не пугать?] — взвизгнула Энид. [Ты чуть не убил старуху, шут гороховый! Я думала, у меня сердце остановится…]
[Я не такой уж страшный. Кринис говорит, что я очень красивый.]
[Ты огромный! И фиолетовый! Твои мандибулы размером с мою кровать! Ты прекрасно знал, что застанешь меня врасплох, свесившись вот так с потолка.]
Гигантское чудовище почесало себя по голове одной из своих огромных антенн. Толстая, как нога человека, и длинная, как дом в ширину. Казалось, прошло не так уж много времени с тех пор, как Энид видела его в последний раз, но Энтони очень сильно изменился.
[Твоя последняя эволюция действительно сильно изменила тебя], — сказала она. [Не могу поверить, насколько по-другому ты выглядишь.]
За неимением лучшего слова, муравей прихорашивался, чистил антенны и перемещался так, чтобы свет отражался от его панциря.
[Что ж. Я действительно сильно прибавил в размерах].
[Дело не только в этом. Отойди немного назад, дай мне хорошенько тебя рассмотреть].
[Что?]
[Давай, отходи.]
После некоторого колебания Энтони сделал несколько шагов назад и неуверенно остановился, пока Энид обводила взглядом его новую форму.
Первое, что бросалось в глаза, — это, конечно же, его огромные размеры. По ее оценке, от самого кончика мандибул до самой задней части брюшка его длина составляла от пятнадцати до двадцати метров, а рост, вероятно, около восьми метров. Каждая нога была нелепой длины, настолько толстой, что казалось, будто они вообще не принадлежат насекомому, хотя по сравнению с остальным телом пропорции были вполне правильными.
Следующим значительным изменением стал панцирь: вместо блестящего алмазного покрытия обычных цветов Колонии панцирь Энтони превратился в нечто совершенно иное. Глубокий, мерцающий пурпур, несколько матовый, так что казалось, будто она может заглянуть в него, по мере утолщения темнел до черноты. Казалось, что свет рябью пробегает по материалу, из которого состоял панцирь, словно касаясь поверхности озера. Все его тело было покрыто этим материалом, включая более тонкое покрытие на ногах и мандибулы.
Сами мандибулы были ужасающими. При всем росте крупного человека это были не те корявые, немного туповатые инструменты для захвата, которые она видела у магов и целителей. Нет, это было смертоносное оружие, и выглядело оно соответствующе. Загнутые на концах, с равномерно расположенными зазубринами, они выглядели так, будто могли пробить броню с такой же легкостью, как расколоть валун.
Глаза Энтони были такими же, как и раньше, но линзы, казалось, стали больше, и она могла видеть линии, разделяющие их. Некоторые из них были явно больше других, что было интересно. Интересны были и его антенны. При свете она увидела, что они не такие уж и твердые, как она себе представляла, и заметила невероятно тонкие нити, обвивающие их.
[Я знаю, что я великолепен, но мне становится неловко. Ты же не позвала меня сюда только для того, чтобы поглазеть на мой блеск?]
[Конечно, нет], — насмешливо ответила старуха. [Но я никогда раньше не видела монстров седьмой ступени, не говоря уже о мифических. Я подумала, что должна хорошенько рассмотреть, пока у меня есть такая возможность.]
Читайте ранобэ Хризалида на Ranobelib.ru
[Ты еще не умерла, Энид.]
[Не благодаря тебе!]
[Ладно! Прости! Боже. О, целители уже здесь].
В палату вбежала группа муравьев, пять штук, бросились к ней и тут же начали нежно тыкать и колоть ее своими антеннами.
[Ч-что происходит? Кыш!]
Она попыталась отмахнуться от них, но они проигнорировали ее, и она подозревала, что знает почему.
[Это ведь твоих рук дело?] — спросила она у Великого.
[Ага! Я подумал, что должен показать тебя ребятам. Мы не можем допустить, чтобы ты умерла у нас на глазах, Энид. Не в ближайшее время.]
[Я стара]. Она слабо попыталась отмахнуться от муравьев. [От этого нет лекарства. Кроме того, вряд ли имеет значение, буду ли я еще здесь. Я ушла с поста мэра. Думаю, люди прекрасно обойдутся без меня.]
Она вздрогнула, когда гигантский муравей внезапно наклонился, приблизив один массивный глаз на расстояние касания.
[Что ты делаешь?]
[Я ищу здесь хоть каплю здравого смысла. О чем ты говоришь? Мы, муравьи, не просто так почитаем Старейшего и старших среди нас, и раз мы так поступаем, значит, это объективно правильно! У тебя в голове кладезь знаний, опыта и мудрости. На самом деле, из всех людей, которых мы встречали, я думаю, ты сделала для нас больше, чем кто-либо другой. Ты думаешь, что все это осталось в прошлом или что мы не благодарны? Ты говоришь глупости!]
Закончив осмотр, муравьи начали вливать в нее целительную магию, и это было прекрасно. Теплый свет разливался по телу, облегчая боли. Этого было почти достаточно, чтобы она рассмеялась. Она слышала о том, что богатые дворяне каждое утро исцеляют себя, чтобы продлить жизнь и уменьшить боль старения, но никогда не думала, что однажды это испытает.
[Что ж, ты очень добр], — сказала она наконец. [Но я все равно считаю, что это немного расточительно… там воюет множество солдат, которым не помешало бы исцеление.]
[И именно поэтому ты так важна, Энид. Клянусь, в прошлой жизни ты была муравьем.]
Она не была им и уже собиралась это сказать, но внезапно пятеро целителей развернулись и стремительно покрыли ее с ног до головы вязкой зеленой жидкостью.
Если увидеть монстра седьмой ступени было тем еще зрелищем, то видеть, как он переворачивается на спину и дрыгает шестью ногами в воздухе, при этом мысленно визжа от смеха, было чем-то не от мира сего.
