Плод, висящий под перевернутым древом, казалось, существовал уже тысячи лет, а девушка, спящая внутри него, и то больше. Она была хранительницей Норзина, защищающей весь стальной город.
Барр, фактический лидер судебного бюро, принял на себя задачу по охране этого Древа, когда был еще молодым, но вскоре осознал, что оно не нуждается в его заботе.
Прошло более тысячи лет, и Барр понял, что его роль, возможно, была всего лишь ключом. Ключом к пробуждению девушки внутри плода – Ведьмы Древа, Фраксин.
Хотя Барр контролировал ситуацию, он никогда не использовал этот ключ. Но сейчас Ведьма Древа все-таки освободилась?
Несмотря на то, что Барра нельзя было назвать добрым человеком, у него все же были какие-то чувства. Пусть он охранял Ведьму Древа более тысячи лет, но главным из нахлынувшим на него чувств был страх. Ведьма, способная легко поколебать Норзин всего лишь движением своего тела, должна была вот-вот пробудиться. Тяжелое чувство тревоги охватило его сердце.
Он указал на всех и гневно выругался: «Вы, группа дерзких грубиянов! Вы все заплатите за то, что нарушили покой Фраксин».
Все, ошарашенные, посмотрели друг на друга. На лице Барра отразился испуг, словно он боялся возмездия Ведьмы. Затем он побежал к плоду ведьмы и повернулся лицом к нему, словно осуждая всех присутствующих.
Мелисса с изумлением смотрела на плод. Вспоминая улыбку девушки внутри него, ей показалось, что она не была злым существом.
Из разбитого плода высунулась зеленая рука, гладкая и бледная, словно нефрит. Все смотрели с напряжением, наблюдая за действиями Ведьмы.
Плод с треском раскололся, и девушка внутри медленно приподнялась. Её кожа была бледно-зеленого цвета, волосы напоминали листья, трепещущие на ветру. Её тело, словно наполненное жизненной энергией перевернутого Древа, выглядело безупречно.
«Богиня…», – Барр с изумлением глядел на Фраксин, затем резко опустился на колени, болезненно ударившись коленями о землю. На его старческом лице появилась странная улыбка. «Вы пробудились, богиня».
Все увидели действия Барра и тут же опустились на колени, провозглашая: «Богиня».
Фраксин услышала их голоса и медленно открыла глаза, открыв пару белых зрачков, напоминающих чистый снег.
Барр почувствовал, что эти белые глаза кажутся ему знакомыми. Он вспомнил рассказы о том, что у ведьмы Фраксин были зеленые глаза, но не мог вспомнить, где он это слышал. Он снова почтительно наклонил голову и не осмелился взглянуть в глаза Ведьмы.
«Ха-ха-ха!», – вдруг Фраксин разразилась смехом, и её приятный голос эхом разнесся по всей округе.
Барр вздрогнул и в следующую секунду услышал, как Фраксин продолжила: «Итак, вы, люди, на самом деле преклонили колени и поклоняетесь дереву, ха-ха…».
Барр инстинктивно поднял голову — на бледной коже великой Ведьмы Древа Фраксин начали появляться пятна крови. Казалось, что бесчисленные кровеносные сосуды в ее теле внезапно расширились и сжались, превратившись в червеобразных существ.
«Ты!!!», – закричал Барр, но не успел договорить, как Ведьма улыбнулась, и ветви, испускающие земной аромат, превратились в щупальца из крови, которые моментально устремились в рот Барра и заполнили его, как только он открыл его, чтобы сказать что-то.
Щупальца вцепились в его кожу и впились в его лицо. Сантиметр за сантиметром они проникали под его кожу, в его тело и, наконец, в его мозг.
Хоть Барр ещё не овладел Законом своего собственного домена, он уже был существом Высшего ранга, но в одно мгновение он превратился в раздувшуюся плоть, полностью поглощенную щупальцами. В тот момент, когда его отпустили, Барр упал на землю, оставив только пустую человеческую кожу.
Члены судебного бюро вскрикнули. Они поняли, что перед ними стоит не кроткая и сострадательная Ведьма Фраксин!
Кровеносные сосуды под кожей их «богини» продолжали расширяться, пока не лопнули, словно прорывая свою оболочку. Её безупречное тело покрылось множеством ран, из которых потекла кровь.
Глаза ведьмы потеряли фокус и снова стали зелеными, а её руки вытащили толстую ветвистую трубу, застрявшую в её животе, и раскрыли огромную щель, из которой вырвались внутренности.
Из разверзнувшейся щели появились новые руки, которые разорвали Ведьму Древа пополам.
Перевернутое Древо, простиравшееся насколько хватало глаз, превратилось в кровожадное плотоядное создание.
Когда руки разорвали физическое тело Фраксин, нового тела не возникло. Вместо этого все перевернутое древо стало её телом некой сущности.
Читайте ранобэ Я вовсе не слуга Демонического Бога на Ranobelib.ru
Члены судебного бюро, не достигшие Высшего ранга, умерли мгновенно, а оставшиеся испытали абсолютное отчаяние.
Валас, древнее существо, прожившее более тысячи лет и попавшее под проклятье Линь Цзе, трепетал. Его лицо и губы побледнели, а его слабые ноги едва держали его на ногах. Едва слышным голосом он выкрикнул: «Леди… Байинь».
—
23-я улица.
Михаил, олицетворение стихии света, мог быть сравним с самим светом. Другими словами, он не сильно отличался от Ведьмы Шэньмин, Ведьмы Ночи и других существ, олицетворяющих Законы, возможно, он имел аналогичный статус.
Михаил, Высшее существо, управляющее светом, полностью отказался от своей мечты. Но прежде он не хотел дать Линь Цзе исполнить его желание, даже если это означало уничтожение Норзина.
Михаил расширил свое тело, возвращаясь к исходной форме, в которой он только появился на свет. Он часто называл себя солнцем, но на самом деле таковым не был. Однако сегодня он решил попробовать стать самим солнцем.
Он хотел полностью поглотить солнечный свет и уничтожить Норзин.
Его раздувшееся тело стало яркой светящейся точкой, что вызвало нахмуренное выражение на лице Линь Цзе. Его драконье тело его адаптировалось, поэтому он предоставил Михаилу некоторое время, чтобы поглотить солнечный свет.
Но спустя несколько мгновений… Линь Цзе усмехнулся и осторожно поднял лапу, мгновенно затмив весь солнечный свет. Поглощение резко прекратилось, и весь Норзин окунулся во тьму.
Михаил вздрогнул. Казалось, Линь Цзе мог сокрыть солнце и погрузить Норзин во тьму одним легким движением «руки».
«Ты этого хотел?», – Линь Цзе равнодушно улыбнулся. «Позволить Норзину погрязнуть в вечной тьме? К сожалению, я тоже могу это сделать. И даже создать новое солнце».
Сказав это, Линь Цзе снова поднял свою драконью лапу, и солнце медленно воссияло снова. В то же время появилось второе солнце рядом с ним.
«Я уже говорил об этом ранее. Игра кончилась», – В глазах Линь Цзе внезапно появился холодный блеск.
Михаил, испугавшись вернулся к своей обычной физической форме и приземлился на землю. У него больше не было горделивой ауры воплощения элементарного света и величественного «Ангела».
Линь Цзе моргнул, глядя на Михаила, который казался лишенным смысла жизни. Ненадолго в его сердце зародилось мягкое чувство по отношению к немощному «ребенку», но он быстро подавил его, понимая, что настало время уничтожить его.
Вдруг Линь Цзе заметил, что Михаил достал из кармана книгу с названием «Библия». Он сразу понял, что это была та самая Библия, оставленная кем-то из членов экспедиционной группы его отца, которая заблудилась в подземном дворце.
Михаил поднял голову и, с трудом, спросил деревянным голосом: «Ты Бог?».
Линь Цзе не хотел отвечать, но все же произнес: «Нет, то, что написано в этой книге, не существует. По крайней мере, не в Азире».
В это время Линь Цзе собирался поднять лапу, чтобы убить Михаила, который после его ответа впал в прострацию, как вдруг он почувствовал сильное колебание энергии в Центральном районе. Инстинктивно он повернул голову в том направлении и в его сознание тут же возник образ.
«Байинь?»
В момент, когда образы и информация проникли в сознание Линь Цзе, он увидел несравненно красивую женщину, стоящую на снежном поле, состоящем из цветов ириса.
Её красота была божественной, неподражаемой, а её серебряные волосы рассыпались по цветам, словно шелк. Её идеальное тело поднималось и опускалось, словно снег, а даже её тонкие, похожие на крылья бабочки ресницы были чисто белыми. На её волосах был белый терновый венок.
И за ухом она всё ещё носила цветок ириса, подаренный Линь Цзе.
Но для него Байинь была самым великолепным цветком. Почувствовав взгляд Линь Цзе, она повернулась, слегка согнула колени и сделала вежливый человеческий жест реверанса, который Линь Цзе сильно поразил. Её белые глаза сверкали, словно белые драгоценные камни, и на её губах расцвела красивая улыбка.
—-
