Предложение Уинны отправиться на Гордисию, при всех его преимуществах, слегка погрузило Фран в раздумия.
(Тебя что-то беспокоит?)
— Угу… Королевство Рейдос. Можно ли быть спокойными на его счёт?
(Ну, это верно, тут есть о чём волноваться… Однако, в одиночку мы огромному государству не противники)
Мало того, что проход авантюристам туда официально закрыт, так ещё и что мы будем делать, если нам удастся туда проникнуть? Нам что, по мотаться по всей стране в поисках людей, имеющих отношение к Безымянному и Зерайсу, рискуя при этом стать врагом королевства номер один?
С какой стороны не посмотри — это слишком неблагоразумно даже для таких отчаянных приключенцев, как мы. Даже если представить, что Безымянный находится где-то в другой стране, а не у себя на родине — у нас нет ни единой зацепки, где он может быть.
— Касательно королевства Рейдос, я могу связаться с любым отделением любой гильдии в любой стране в поисках интересующей вас информации. Ответ придётся подождать, но это будет не так уж долго. Вы ведь не задумали прямо сейчас идти на Рейдос войной?
— Ммм…
— Когда-нибудь у меня и до них руки дойдут, и тогда мне понадобится ваша помощь. Но до тех пор — попрошу воздержаться от поспешных действий.
Уинна известна своей беспощадностью к тем, кто смеет совать свой нос в её дела. И хотя сейчас собственными силами она наказать целое королевство она не в состоянии, она, судя по всему, собирается оказать ему противодействие иными методами.
— Хорошо.
Для Фран королевство Рейдос казалось мерзким государством, сеющим смуту везде, куда оно вмешивается. Однако было бы неверно сказать, что она его просто ненавидела или хотела бы уничтожить. Максимум — ей просто больно смотреть на несчастья, что плодит Рейдос. По крайней мере, пока что.
Из новостей стало известно, что Безымянный объединил силы с Зейрасом, и их следующая цель — Жан. Фран казалось, что некоторых влиятельных людей Рейдоса совершенно необходимо устранить.
Однако даже она не собиралась это делать в одиночку. Раз Уинна тоже собирается сделать свой ход, то Фран может подождать.
— Тогда я бы хотела передать сообщение Жану.
— Ты хочешь сообщить ему о том демиличе, Безымянном?
-Угу.
— Можешь положиться на меня. Я отошлю в гильдию всю добытую тобой информацию.
— Прошу вас.
Наверняка слово Уинны имеет немалый вес в том числе и в гильдии авантюристов, так что на неё вполне можно положиться.
Тем временем, в комнате объявилась новая фигура, однако вошла она отнюдь не через дверь, а внезапно материализовалась прямо у нас на глазах.
— Фран, я пришла поблагодарить тебя. Благодаря тебе, я благополучно заняла место среди элементалей-защитников.
— Лейн!
Это была Лейн, совсем недавно заключившая контракт на становление элементалем академии.
Хотя она и вернула себе силу, что ранее была распределена по Уинналейн и Великому Зверю, её физическое тело уже давно сгинуло, не оставив ей иного выбора, кроме как существовать в форме духа.
Ей уже не стать обратно высшей эльфийкой.
И хотя Уинна выражала намерение во что бы то ни стало найти её тело, но Лейн решительно от этого отказалась.
Лейн преобразилась в элементаля по той причине, что связала себя контрактом с элементалем озера, заключённом в теле Великого демонического зверя, став с ним единым целым.
Это значило, что она теперь наполовину элементаль озера. Мышление людей и элементалей в корне отличается, как и понятия об истинном облике. Так что слившись воедино с Лейн, озёрный элементаль ничуть об этом не горевал.
Сама же Лейн, будучи элементалем, теперь могла всегда находиться рядом с Уинной. Но кое-что тут не сходилось.
Читайте ранобэ О моем перерождении в меч на Ranobelib.ru
(Но почему бы вам было не заключить контракт с Уинной вместо того, чтобы становиться элементалем-защитником?) — Это бы породило неуместные иерархические отношения между нами.
(А между вами нет иерархических отношений как между директрисой академии и элементалем-защитником?)
— Всё в порядке, правила для меня и Уинны одинаковы, так что мы равны.
— Можно сказать что мы в равной степени ограничены законами академии.
Насколько я знаю, законы в Академии магии соблюдаются куда строже, чем в остальном мире. Верояно, Уинналейн, боясь потерять контроль над собой, выставила приоритет свода правил элементалей-защитников выше своей собственной воли.
Этим она гарантировала, что те, кто займёт место директора после неё, не смогут злоупотреблять власть. В этом мире, где зачастую ничто не сдерживает прихоти обладающих властью, кроме их собственного настроения, Академия магии была действительно уникальным местом.
— Быть может, раз Лейн вернулась, мне стоит уйти в отставку с поста директрисы академии?
— Нет. Ты уже и так исполнила мою мечту.
Лейн решительно отвергла слова Уинны. Мечта, связанная с академией? Что это значит?
Фран свесила голову на бок, явно демонстрируя своё недоумение.
— Мечту?
— Верно. Моей мечтой было — когда-нибудь создать школу, и проводить дни в окружении детей.
Кстати говоря, ведь Уинналейн кричала что-то об этом перед разделением. О том, что она открыла академию ради Лейн.
— Лейн в своё имя носила титул «Покровительница детей».
Покровительница детей?! Это же, можно сказать, титул «Любительницы детей» Аманды, возведённый в куб!
С таким титулом она должна реально любить детей.
(Но ведь быть элементалем-защитником и учителем — весьма разные вещи, разве не так?)
— Ну, может по своей форме они и разные, но я могу приглядывать за детьми и так, и так. Я довольна.
Хотя я всё ещё сомневался в её искренности, но внешне Лейн казалась и вправду довольной. Наверное, ей важнее не учить детей, а защищать их.
Эльфийка, и покровительница детей. Точь-в-точь Аманда. Эти новости повергли меня в шок.
Теперь не было сомнений — Аманда, будучи внучкой Уинналейн, на самом деле приходится внучкой именно Лейн. Судя по всему, одной из важных причин, по которым Аманда ненавидит Уинналейн является то, что в её глазах Уинна вобрала в себя душу Лейн без остатка.
Впрочем, кого я обманываю, наверяка главной причиной являлось то, что Уинналейн работала директрисой академии, изображая любительницу детей, при этом любительницей детей совсем не являлась.
(Ну, самое главное, что вы, Лейн, счастливы)
— Хи-хи. Я никогда не была так счастлива за несколько тысяч лет.
— Угу. Это самое главное.
На лице Лейн возникла не та мистическая, эфирная улыбка, что я замечал у неё раньше — теперь это была искренняя улыбка, обладющая тёплыми человеческими эмоциями.
Эта улыбка была притягательной, каку святой девы, и, несмотря на её молодой облик, настраивающей на спокойствие, в точности как у доброй школьной учительницы.
Наверное, это и была истинная улыбка Лейн.
Будь у меня такая учительница в младшей школе, то, быть может, я бы больше любил школу.
