Разноцветные платья трепетали, как лепестки.
На дамах красовались красивые кружева, как будто они хотели, чтобы их одежда выглядела самой изысканной.
Тем не менее украшения, казалось, подчинялись определенным правилам: они не должны были быть красивее, чем у Хелены, которая находилась в центре толпы.
Хелена Терроан, прекрасная жена предыдущего герцога Терроана, который скончался от болезни.
Она была дальней родственницей императорской семьи, а ее сын, нынешний герцог Терроан, был достаточно могущественным магом, чтобы оставить след в истории, и был молодым Министром Магии.
Даже исключая все эти условия, женщина средних лет, сохранившая красоту своей двадцатилетней личности даже после пятидесяти, обладала обаянием, привлекающим людей любых должностей.
Она всегда была добра ко всем, с улыбкой на лице и элегантным тоном, но люди боялись ее.
Даже принц Калверт, светский львенок, когда-то был кроткой овечкой перед Хеленой. Когда ей было весело, окружение смеялось, а когда она плакала, окружение проливало слезы.
Когда она сделала паузу, все остановились, не говоря ни слова, и сосредоточились на ней. Прямо как сейчас.
— Мадам, Вы что-нибудь оставили? За вами ничего нет.
Хелена, остановившаяся по дороге, посмотрела на Западный Дворец.
После прогулки Западное крыло дворца оказалось очень далеко, но дамы могли видеть столько, сколько она им позволяла увидеть.
Спокойно глядя куда-то на второй этаж Западного Дворца, она отвернулась с убийственной, кровожадной улыбкой.
— Я ничего не оставила после себя, но мне не удалось совершить экскурсию по Западному Дворцу.
— Что, вам не удалось осмотреться? О, не хотите ли вы посетить его снова прямо сейчас?
— Нет, благодарю вас. Калия, совершенно очевидно, что ты что-то скрываешь. Я могу с уверенностью это сказать.
Услышав загадочные слова Хелены, люди переглянулись и склонили головы набок, не в праве прямо спросить ее о смысле сказанного.
Хелена уже сделала шаг и двинулась вперед, поэтому все последовали за ней через двери главного дворца.
В этот самый момент окно где-то на втором этаже башни, на которое она смотрела, широко распахнулось.
* * *
Обширные окна широкой открытой террасы впустили сильные ветра, что заставляли мягко плясать натянутые занавески.
Вместе с танцующими подолами белого шифона сотни документов, сваленных в кучу на столе, разлетелись в воздухе.
Темно-золотистые волосы принца Луисмонда, который сидел за письменным столом и раскладывал бумаги, тоже были потревожены ветром.
Солнечный луч скользнул по светлым волосам Луисмонда, и они заискрились, словно мед и ром, и казалось, что вот-вот потекут.
Кронпринц, откинувший назад свои великолепные волосы большим пальцем, с коротким вздохом поднял голову.
— Ха-а.
Пронзительно-синими глазами он колко глянул на своего кузена, который стоял спиной к нему, положив руки на перила террасы – взгляд, похожий на море что разбивается о берег.
Стоя спиной, он мог видеть только его волосы, сверкающие на солнце, как серебряные драгоценности.
Широкие плечи и прямая спина были потрясающе безупречны.
— …Саймон. Почему ты вдруг открыл окно? Верни мне сейчас же разлетевшиеся документы.
Обернувшись, мужчина молча поднял руку и слегка махнул ею.
Как раз в этот момент движение бумаг, хаотично парящих в воздухе, прекратилось вместе со звуком шуршания.
Легкий взмах пальцев вернул бумаги на прежнее место, словно они вернулись в прошлое.
Он использует такую великую магию для чего-то столь тривиального.
Таким образом, это была такая несправедливость, что такой талант и способности преобладали только в его жизни.
Даже он сам, рожденный сыном императора, иногда чувствовал эту нехватку; но сколько других магов на том же пути чувствовали себя беспомощными перед достижениями этого человека?
…Нет, это было бы слишком ошеломляюще, если бы я завидовал.
Вот почему Министр с таким недобрым и дурным характером пользовался уважением.
Луисмонд с горечью перечислил свои мысли и снова взглянул на сотни надоедливых документов.
— Тетушка уже ушла?
— Хм? Да.
— И почему же ты не уходишь?
— …
Кузен кронпринца, ничего не ответив, просто устремил взгляд на террасу, не говоря ни слова.
Без лишних движений висела тишина, но Луисмонд, который проводил с ним дни и часы, заметил его легкое волнение.
Есть только одна вещь, которая не делает его таким холодным и безразличным к окружающему миру.
В самом деле.
Луисмонд, оставив свою подпись на листке бумаги длинной авторучкой, прошелся и произнес одно-единственное имя.
— Калия на подходе?
Голова Саймона, что была одержима этим именем, слегка повернулась в сторону.
Лишь его силуэт оставался прежним; кончик рта слегка приподнялся и пробормотал слова восхищения.
— Я рад, что будущий император этой империи так благоразумен. Конечно, он тиран, которого надо кормить, поэтому его слуги всегда работают без устали, как собаки.
…Когда я стану императором, то с таким же успехом смогу заткнуть рот молодому Министру Магии.
Да, самое большое превосходство в том, что казалось бы простая магия достигла той точки, когда ее можно активировать сразу же, без заклинания.
Я имею в виду, не думаешь ли ты, что рот тебе больше не нужен?
Нет, магия призыва также требует говорящего связного, так что я должен держать свой рот на замке. И все же я надеюсь, что в один прекрасный день мне удастся хотя бы разок ударить этого человека по голове…
Детальная и поэтичная идея его маленького желания была уничтожена, но все же он хотел исполнить его когда-нибудь в будущем.
— Когда Калия явится?
Читайте ранобэ Это не твой ребенок на Ranobelib.ru
Хотя его рот что-то произносил, его глаза не отрывались от бумаги. Единственным человеком, который мог делать три вещи одновременно, был кронпринц, постоянно страдавший из-за работы.
— Сейчас.
— Что? Прямо сейчас?
Однако в этот момент одновременно его мысли остановились, руки замерли, а язык оцепенел.
Это могло быть в том случае, когда вы слышали внезапное уведомление о визите кого-то, кого вы не ожидали.
Луисмонд, внезапно поднявший голову, пробормотал что-то очень странное.
— Я думал, сегодня у рыцарей выходной… это очень странно. Почему она вдруг решила прервать свой отдых?
— Что ж…
Саймон, пожав плечами, пробормотал, глядя с крыши как длинные ноги шагали по полу длинного коридора.
— Я пришел повидаться с тобой…
Голос Саймона слегка померк, и уголки его рта приподнялись еще выше.
— Ты должен был прийти и повидаться со мной.
Луисмонд прищелкнул языком, услышав уверенный голос Саймона. Он не знал, откуда взялась эта уверенность. Предмет размышлений, казалось, никогда не сознается, даже если умрет. В общем, Саймон был вполне уверен в себе на протяжении всего своего существования, когда дело касалось Калии.
Она была типичным воином, знавшим только меч, она была в авангарде войны в течение последних семи лет, не глядя на других, и рядом с ней была невидимая стеклянная стена по имени Саймон, которая мешала приблизиться к ней.
Это было сложно даже для наследного принца Луисмонда.
В этом смысле он мог понять самодовольство, которое пришло, когда единственным мужчиной, оставшимся у Калии, был сам Саймон, но уверенность, которая у него была, казалась немного другой в эти дни.
Как ни странно, но Калия вела себя так, словно у нее были к нему чувства.
Я думаю, что-то случилось пару месяцев назад …?
Точнее, после победной вечеринки в честь Калии, которая вернулась из битвы при Тахари около двух месяцев назад.
По какой-то причине с тех пор прошло много дней; Саймон был странно расстроен, ошеломленно пялился на воздух или даже закрывал глаза, раздумывая над чем-то.
А потом, увидев Калию, стал нервничать или расстраиваться без всякой причины. Калия, напротив, все два месяца пребывала в подобном состоянии.
Нет, на самом деле Калия общалась с Саймоном в течение нескольких десятилетий с неизменным каменным отношением.
Он не мог понять, почему этот великий молодой Министр так уверен в себе в эти дни.
— …Что ж, у меня тоже есть дела, как и у Вашего Высочества, так что прошу меня простить.
Саймон пробормотал что-то невразумительное, но это не означало, что он действительно сожалеет, учитывая тон его голоса.
Так или иначе, он пришел сюда только потому, что знал, что в какой-то момент сможет увидеть ее лицо.
— Вообще-то я собирался встретиться с вами завтра за ужином из-за деловой поездки, но все в порядке.
— Я надеюсь, что ты покинешь мой кабинет вместо того, чтобы стоять тут. У меня скоро встреча.
Саймон лишь цинично ответил на покачивание Луисмонда головой.
— Вообще-то я уже собираюсь уходить.
— Нет, я не имел в виду, что ты должен буквально убраться отсюда.
— Эх, лучше бы мне не вмешиваться в ваши дела. Так что, я пошел.
В конце разговора Саймон встревожился, услышав, что стражники объявили о прибытии Калии и ее желании войти.
Саймон, который, казалось, смеялся над его нерешительностью, взобрался на перила.
— … Ты сказал, что уходишь, но ты собираешься спрыгнуть отсюда?
— Готовлюсь избежать драматической встречи. Для этого мне придется выйти через окно.
Подумав, Саймон добавил.
— Я не хочу встречаться в таких обстоятельствах, я хочу подождать и встретиться с ней наедине. А потом дайте мне знать, о чем вы говорили с Калией.
Услышав возмутительное поведение Саймона, Луисмонд вяло покачал головой.
— Ты считаешь меня забавным маленьким принцем, правда же?
— Вовсе нет, мой дорогой кузен, Ваше Высочество — это тот, кем я восхищаюсь.
— … Почему же ты ничего не говоришь, мой дорогой кузен?
Саймон, стоя на перилах, начал преувеличенно озвучивать свое почтительное обращение, глядя на недовольное лицо Луисмонда.
— С величайшим уважением и любовью я, Саймон, покидаю вас, Ваше Высочество.
Луисмонд, который выиграл войну между братьями, стал наследным принцем. Наибольший вклад в его победу внесли герцог Саймон Терроан и главнокомандующий Калия. Эти трое были вместе с самого детства, и вместе они рисовали будущее Империи.
Луисмонд поднялся со своего места, вышел на террасу и стал смотреть, как Саймон прогуливается по саду.
Мужчина с серебристыми волосами, сверкающими, как гладкая поверхность озера. Это особый цвет, которого могут получить только те, кто достиг грани «Просветления».
Луисмонд нуждался в Саймоне.
Империя, которую он рисовал, должна была быть сильной и устойчивой.
В этом смысле Калия тоже была необходима.
Если бы Луисмонд рисковал своей жизнью ради будущего империи, то его кузен скорее бы…
— Ваше Высочество, генерал Калия прибыла.
Я ставлю все на Калию.
У Луисмонда, наблюдавшего за происходящим со стороны, не было иного выбора, кроме как осознать это.
Никто не мог соперничать с любовью этого человека к Калии.
Луисмонд обернулся и глянул в сторону человека, стоявшего за дверями.
Затем, как всегда, он изобразил умеренно дружелюбную улыбку.
— Входи.
