Калия тут же погрузилась в глубокий сон, как будто потеряла сознание. Она истощилась после того, как терпела такую сильную боль в течение 9 часов, находясь в сознании.
Аллен немедленно приготовил необходимую еду: питательную пищу для матери и жидкий суп для ребенка. С тех пор у Аллена и Хемми появилось больше работы.
Наблюдая за ходом родов и заметив работу Аллена и Хемми, жена лорда очень вежливо и любезно сказала им, что будет сотрудничать во всем, что касается Калии и ее ребенка. Аллен и Хемми смогли обеспечить и обустроить комнату для матери с младенцем благодаря жене лорда, которая ласково улыбнулась, сказав, что в этом замке давно не слышался плач новорожденного.
Саймон долго смотрел на лицо Калии в темной комнате, шторы были задернуты от света для ее удобства. Тепло от луча красного заходящего солнца выглянуло сквозь щель занавески и погладило Саймона по щеке.
Трудно было сказать, о чем он думал, по его бесстрастному выражению лица.
Словно они вместе страдали всю ночь, его щеки были такими же бледными, как у Калии. Гладкая кожа, получавшая множество похвал, была грубой, а его ослепительно серебристые волосы находились в полном беспорядке. Саймон медленно опустился, чтобы сесть рядом с ней.
— Ты правда…
…Каждый раз вот так переворачиваешь сердца людей вверх дном.
Саймон тихо вздохнул и погладил ее пухлые щеки. Когда его пальцы коснулись ее влажной кожи, по его телу пробежала дрожь.
— Ты отлично потрудилась. Хорошая работа, Калия.
Несмотря на то, что она вывернула его наизнанку, она все равно была самым светлым человеком в его глазах. Она будет самой сильной и милой матерью, которую он знал, и даже по прошествии десятилетий она останется для него самым красивым человеком.
Саймон погладил щеки Калии, нежно откинул с ее лица мокрые от пота волосы и долго смотрел на нее. Через некоторое время он нежно схватил ее за руку и запечатлел долгий поцелуй на тыльной стороне ладони. Этот жест содержал все его чувства благоговения, облегчения и обещание обязательств.
— Отныне я буду защищать тебя. Неважно, как ты выглядишь и какие у тебя секреты, это буду я, — пробормотал он, сжимая ее руки в своих, как будто молясь, и нежно целуя их, — …Потому что ты все еще ты.
А ты — мой мир.
Этот случай еще больше убедил Саймона в этом.
* * *
— Авв, ты такой милый.
Это все потому, что он так долго находился в животе Калии?
Младенец, наконец-то вышедший в этот мир, вскоре после плача заснул. Его покрасневшая кожа излучала тепло, и хотя он был сильнее большинства новорожденных, его маленькое, свернутое тело выглядело бесконечно маленьким и хрупким.
Хемми отодвинула занавеску и увидела, что еще светло. Она поправила белые льняные шторы и оставила их наполовину задернутыми на окне, чтобы в комнату попадала лишь часть света, что делало ее более тусклой.
Вдобавок ко всему, благодаря осторожному прикосновению магии Саймона воздух в комнате был чистым, и даже температура и влажность были в самый раз. Идеально подходило для спокойного, непрерывного сна.
— Рада наконец с тобой встретиться, Шаша.
Хемми сидела рядом с кроватью Шаши и смотрела на ребенка. Ее глаза были изогнуты полумесяцами. Она смотрела на ребенка с большим волнением.
Даже если это не она стала матерью, но странно возвышенные эмоции, бурлившие внутри нее, были незнакомы. Хемми не осмелилась прикоснуться к щеке ребенка и вместо этого положила скрещенные руки на стеночку кроватки, подперев подбородок рукой, и бесконечно смотрела на спящего малыша.
Его крошечное лицо было размером с ее кулак. Его спящее личико было спокойным, как будто он не знал ничего другого в этом мире, и его маленький, похожий на цыпленка рот был восхитителен.
— …Спасибо, что благополучно родился. Ты не знаешь, как долго тебя ждала Калия. Я тоже долго ждала, — сказала Хемми мягким ритмом, словно пела колыбельную, но затем сама неосознанно зевнула.
Хемми, потирая кулаками слипающиеся глаза, осторожно положила голову на скрещенные руки.
— С этого момента давай… будем хорошо ладить и… хорошо проводить время… вместе, Шаша… — ее тихий голос постепенно растворился.
Не в силах побороть вялость, Хемми в конце концов заснула на своем месте. Огромная тень упала на ее спящую фигуру.
Калекшия стоял перед маленькой кроваткой и смотрел на спящего младенца. Маленькая человеческая женщина, которая часто следовала за Калией, была усыплена. Не было ничего хорошего в том, чтобы позволить ей увидеть, что происходит, и у нее не было никаких причин наблюдать за его действиями.
Маленькая вздымающаяся вверх-вниз грудь и расслабленное спящее личико были прекрасны.
Было ли это из-за расовой природы его любви к детям или по другим причинам?
Калекшия крепко зажмурился от прилива жара к глазам, когда посмотрел на младенца. В нем поднялась неописуемая привязанность. В то же время его переполняли необъяснимые чувства гнева и разочарования.
Этот ребенок был завершен с помощью магии его родословной. Этот тип магии работал только для ребенка, в жилах которого текла та же кровь, что и в жилах заклинателя.
— Дитя. Если ты действительно моей родословной…
Он не смог закончить мысль и сделал паузу на полуслове, покусывая внутреннюю часть губ. Глубокие морщины исказили его лоб, когда он нахмурился в раздумье.
«Тогда этот ребенок тоже…»
Он вздохнул от неописуемых эмоций, когда его дрожащие кончики пальцев почти коснулись покрасневшей правой щеки ребенка.
Щелк.
Безмятежная тишина была нарушена звуком поспешно распахнутой двери и двумя шагами, входящими в комнату. Калекшия, уже почувствовавший их приближение, не смутился.
Он медленно поднял голову, услышав звуки, и сказал тому, кто появился в открытой двери:
— О, не думаю, что сейчас хорошая идея выходить из комнаты.
Читайте ранобэ Это не твой ребенок на Ranobelib.ru
Глаза Калекшии просканировали ее все еще пухлое лицо.
Калия была сбита с толку.
— Я думала, ты вернулся в лес фей, — приглушенный голос Калии дрожал от удивления.
Когда она сделала шаг в комнату, ее походка немного запнулась, и она подсознательно немного нахмурилась, сама того не осознавая. Это произошло из-за последствий родов.
— …Понимаешь, Калия. Я сказал тебе просто оставаться в своей комнате, потому что ты еще не оправилась, — в голосе звучали нотки заботы, стресса и беспокойства. — Подойди сюда. Облокотись на меня.
Выйдя из-за нее, Саймон, естественно, обнял Калию за талию и осторожно притянул ее ближе к себе. Теплая большая рука крепко поддерживала ее поясницу.
В ответ на незнакомое прикосновение Калия посмотрела на Саймона немного странным взглядом.
Некоторое время назад, когда она открыла глаза, она удивилась, наткнувшись на лицо Саймона так близко к своему. Хотя она спала чутко, Саймон сидел рядом с ней так тихо и осторожно, охраняя, что она вообще не чувствовала его присутствия несмотря на свою чувствительность.
Их взгляды встретились, как только она открыла глаза, и когда он привлек ее внимание, его глаза изогнулись.
— Проснулась?
Он позвал ее ласковым голосом, непохожим на все, что она когда-либо от него слышала, заставив ее невольно покраснеть. Все это время он одной рукой крепко держал ее руку в своей, а другой гладил ее по щеке. Словно она была в одном из своих снов, его глаза и голос были рядом с ней, и он смотрел на нее бесконечно печальными, но нежными глазами.
Она не могла не смутиться.
Как только она проснулась и Саймон отошел от нее, чтобы дать ей немного уединения, Хемми пришла проверить Калию, и сказал ей, что он оставался рядом с ней на протяжении всех ее родов, пока его не выгнали. Калия также помнила ощущение своей руки в его голосе, сладко шепчащего ей сквозь затуманенное сознание.
— Все в порядке, Калия. Все хорошо. Я защищу тебя.
— …Хотел бы я вытерпеть это за тебя. Вместо тебя.
— Если тебе тяжело, укуси меня. Ты можешь царапать и кусать сколько угодно, только не навреди себе…
Его голос эхом отдавался в ее голове исключительно отчетливо, несмотря на размытые воспоминания из-за дымки боли.
То, как его рука легла на ее поясницу в тревоге, было незнакомо. Его глаза, настойчиво следившие за ее фигурой, как бы далеко она ни находилась, тоже были незнакомы. Ощущение того, что с ней обращаются как со стеклом в страхе, что она может разбиться, просто прогуливаясь в одиночку, было одновременно незнакомым и странным.
Все в нем — его действия, его глаза — были такими странными и неуклюжими, что Калии впервые после знакомства с Саймоном стало немного не по себе рядом с ним. Точнее, даже встреча с его золотыми глазами заставляла ее сердце биться с другой скоростью, и она чувствовала щекотку на внутренней части ее ладоней.
Внезапно она осознала, что чувствует себя немного смущенной перед ним.
— Я… я в порядке, Саймон, — ее глаза встретились с его пристальным взглядом, и она ловким движением украдкой отодвинулась.
Не сводя глаз с Калии, Саймон неторопливо спросил:
— Что в порядке?
— Я имею в виду, что с моим телом все в порядке.
Изогнув губы, он снова крепко поддержал ее удаляющуюся талию. Его взгляд на Калию был строгим, но теплым.
— Но почему ты спотыкаешься каждый раз, когда делаешь шаг?
— Я не спотыкалась?
— Ты спотыкалась. Ты нахмурилась здесь, как будто тебе было больно, — Саймон осторожно провел пальцем по лбу Калии.
Между ее бровями, там, где соприкасались с ее кожей кончики его пальцев, словно сосредоточился огонь. Это было странно.
Почему это казалось так неловко, когда он просто гладил ее по лбу и поддерживал за талию?
Хотя обычно Калия была нечувствительна к таким вещам, на этот раз она не могла не осознавать. Этот взгляд… Меняющиеся глаза Саймона заставляли ее чувствовать себя странно. Во время их разлуки, что, черт возьми, случилось с этими прекрасными золотыми глазами, которые заставляли ее чувствовать себя незнакомо и ново каждый раз, когда они смотрели друг другу в глаза?
— Мне не больно, просто немного неудобно.
— Да? Где тебе неудобно? Хочешь, я тебя исцелю? Как будто ходишь на каблуках.
Неожиданно, очень непохоже на нее, Калия покраснела, когда серьезное лицо, озабоченно натянутое и смотрящее на нее сверху вниз, приблизилось.
— …Нет, если спросишь, где я чувствую себя неудобно, не думаю, что смогу ответить…
— Что, так сильно, что даже сказать не можешь? Просто обопрись на меня, Калия, — улыбнулся Саймон Калии, покрасневшей от смущения.
Эта его двусмысленная улыбка и невинный взгляд, что казалось, словно он что-то знал, но делал вид, что ничего не понимает. Что еще более раздражало, так это то, что эти предполагаемые изменения могли свести ее с ума, но были настолько незначительными и тривиальными, что она не могла долго сохранять бдительность.
«Безумие. Почему он стал еще красивее после того, как я так долго его не видела?»
— Или мне обнять тебя вот так? Для меня так тоже неплохо…
С легким нажимом рука Саймона, схватившая ее за талию, крепко притянула ее к себе. Его действия, хотя и сильные, не казались принуждающими, а его рука, твердое покоившаяся на ее теле, не казалась угнетающей. Скорее, его объятия поддерживали ее с достаточно крепко, чтобы убедиться, что она может стоять и ходить с комфортом.
— Нет, ты правда… Почему ты… А…?
