Леди Мастас посмотрела мне в глаза и спросила:
— Его величество, остался голым?
Роуз и даже Мастас, рыцарь Хейнли, не знали, что он превращается в птицу.
Я взъерошила волосы из-за неловкости ситуации. Моё положение было довольно затруднительным.
«Как же мне ответить?»
Хуже того, шея Роуз покраснела. Казалось, она представила странную сцену.
«Разве я не должна сказать ей, чтобы она не думала о чем-то подобном? Что именно мне сказать, чтобы переубедить её? Что я сняла с него одежду перед тем, как он ушёл, и больше ничего не произошло?»
Так я буду выглядеть еще более странно.
Поэтому я ответила:
— Все в порядке, это не имеет значения.
— Что?
— В конце концов, мы супруги.
— Что?!
Мастас посмотрела на окно и медленно пробормотала:
— Э-э, конечно, вы супруги, но проблема в том, что любой другой человек, который увидит его величество обнаженным, не женат на нём.
Чем больше я говорила, тем более странными казались мы с Хейнли, поэтому вместо того, чтобы продолжить, я быстро наклонилась и подняла одежду Хейнли.
Если бы это была только его верхняя одежда, я бы попросила своих фрейлин унести ее, но я не могу этого сделать, потому что его нижнее белье тоже было среди кучи.
Держа одежду в руках, я почувствовала аромат духов, которые использует Хейнли.
В этот момент мне на ум пришло печальное выражение лица Квинн.
За пару дней до моего дня рождения он приложил много усилий, чтобы принести мне торт, но, когда я сказал, что это слишком, он расплакался и улетел, значит, в тот день плакал Хейнли. Вот почему его глаза были покрасневшими, когда я его навещала.
У Хейнли хрупкое сердце. Интересно, плачет ли он сейчас. При этой мысли я забеспокоилась. Мне вдруг стало жаль.
— Леди Мастас, было ли такое, что его величество неправильно понимал вас? — немного колеблясь спросила я.
Мастас была одной из рыцарей Хейнли, поэтому она должна быть знакома с его обычным поведением.
На мой вопрос Мастас моргнула и ответила:
— Между вами произошло недоразумение?
— Ну, он думает, что я злюсь, хотя на самом деле я не…
— Раньше я часто злилась, но его величество никогда особо это не волновало.
— О, я предполагаю, что его величество неверно истолковал ситуацию и подумал, что вы рассердились, и от этого он в шоке выскочил в окно? — спросила она с широко раскрытыми глазами.
— Что-то вроде этого.
— Э-э — она отвела глаза и снова заговорила, — я могу представить, почему его величество был так шокирован, да ладно, чего уж там, я ничего не могу представить, так что не беспокойтесь об этом, я хочу сказать, что его величество ведь всегда просто улыбается.
— Просто улыбается?
— Да, независимо от того, о чём он думает, он все скрывает за улыбкой. Я никогда не видела, чтобы его величество был в шоке, — сказала Мастас, а затем добавила, внимательно глядя на меня. — Если его величество был так расстроен из-за гнева королевы, что выбежал обнаженный через окно, если бы вы были честны и объяснили ему, что совсем не гневаетесь.
Я весьма озадачена тем, что мне только что сказала леди Мастас. Я думала, что Хейнли эмоциональный, но, видимо, это не совсем так. Получается, он показывал свои настоящие чувства только мне?
В любом случае она права.
— Действительно. — пробормотала я, кивая, и вышла с его одеждой в руках.
— Королева! — окликнула меня девушка.
— Пойду к его величеству. Я должна прояснить недоразумение.
— Нет, дело не в это просто, я всё вижу. Было бы лучше, если бы вы обернули эту одежду куском ткани.
***
Совешу, который только что переоделся в удобную одежду, сидел на кровати Рашты и напевал песню для ребенка. Рашта лежал на груде мягких пушистых подушек. Она не могла перестать улыбаться, пока Совешу пел.
Император поет ей в живот. Год назад это казалось невообразимым. Рашта провела рукой по черным волосам Совешу.
«Как он может быть таким милым?»
Алан, отказался даже от собственного ребенка из-за статуса, но Совешу, который имеет гораздо более высокий статус, чем Алан, сделал все возможное, чтобы не иметь внебрачного ребенка.
Чтобы помочь ей, он иногда приходил поговорить с ее животом и пел ему по ночам. Когда Рашта видела усилия Совешу, ухаживающего за еще даже не родившимся ребенком, ей хотелось плакать.
— Ваше Величество хорошо поёт, — похвалила она.
— Потому что меня этому обучали.
— Пение включено в программу воспитания членов императорской семьи?
— Не только у членов императорской семьи. Это урок, который преподают в высшем обществе.
— Ребенок хорошо запомнит голос отца. — Совешу улыбнулся и погладил живот Рашты.
Вдруг в дверь постучали.
— Кто это? — резко спросил Совешу, глядя на дверь. Исчезли все следы его нежного отцовского поведения.
Вошла горничная Делиз.
— Ваше величество, маркиз Карл здесь.
Совешу взглянул на настенные часы:
— В такой час?
— Да, он сказал, что ему нужно срочно что-то показать.
— Скажи ему, чтобы он подождал в гостиной.
— Хорошо, — ответила Делиз и вышла.
Рашта посмотрела на Совешу с широко раскрытыми глазами, когда он встал:
— Вы уже уходите? — спросила девушка.
— Маркиз Карл не приехал бы без уважительной причины. — Совешу уложил ее, натянул простыни до шеи, и вышел из комнаты.
Маркиз Карл тревожно расхаживал по комнате с газетой в руке, не удосужившись сесть на диван.
Читайте ранобэ Второй брак императрицы на Ranobelib.ru
— Что случилось? — спросил Совешу, маркиз Карл быстро протянул газету императору:
— Посмотрите на это, ваше величество. — он нахмурился и взял газету.
Это был информационный бюллетень из Западного Королевства.
Содержание газеты…
Совешу застыл.
Он недоверчиво прошептал:
— Навье подслушала, как я обещал Раште, что я разведусь с ней.
***
Было уже слишком поздно, поэтому я попыталась успокоить свое колотящееся сердце и дождалась следующего дня, чтобы пойти к Хейнли. С рассветом я быстро оделась и покинула дворец королевы.
Я бы хотела немного подышать свежим воздухом вместе с ним, прежде чем он пойдет в конференц-зал.
Неожиданно из офиса вышел мой брат. Похоже, он только что нанёс визит Хейнли.
Удивленная, я быстро подбежала к нему:
-Брат? — его глаза расширились, и он протянул руки, будто повторяя за мной.
Я обняла его, и он крепко прижал меня к себе, бормоча что-то непонятное. Я тут же подняла глаза, когда почувствовала, что его плечи трясутся, он плакал.
Мой брат некоторое время обнимал меня и отпустил, когда вышел Маккенна.
Он вытащил платок, вытер глаза и улыбнулся:
— Было бы лучше, если бы мы могли остаться наедине.
— Брат…
— Когда я услышал о вашем разводе, Навье, моё сердце разбилось. — я молчала.
— То, что ты вышла замуж за Его Величество Хейнли, не означает, что шрамы, оставшиеся после вашего развода, просто исчезнут.
Мой брат еще раз крепко обнял меня. Постояв в этой позе некоторое время, мой брат снова отпустил меня, услышав кашель Маккенны.
— Я думала, что увижу тебя, как только приеду в Западное Королевство, — грустно сказала я.
Брат сложил свой носовой платок, положил его обратно в карман и сказал:
— Я избегал тебя, потому что боялся причинить неприятности.
— Какие неприятности?
— То, что произошло в Восточной Империи, я не переставал думать об этом с тех пор, как услышал о твоем разводе. Наверное, все это произошло по моей вине, если бы я просто сохранял спокойствие, вы бы не развелись.
Хотя то, что он сказал, в какой-то мере было правдой, я знала, что даже если бы мой брат ничего не сделал, Совешу все равно оставил бы меня, потому что он любит Рашту. Ему нужно было как-то избавиться от меня, если он хочет, чтобы Рашта сидела рядом с ним.
Фактически, после изгнания, Совешу воспользовался именем моего брата, чтобы избавиться и от меня.
Вместо того чтобы говорить об этом дальше, я улыбнулась и пошутила:
— Значит, ты избегал меня, но все еще встречаешься с Хейнли?
— Его Величество сказал, что добавит моё имя в «Рыцарскую экспедицию» перед свадьбой.
— Рыцарскую экспедицию? — спросила я брата.
— Это традиция Западного Королевства. Рыцари путешествуют, чтобы помогать людям.
— Ох, да, если подумать, я слышала нечто подобное.
Говорят, что репутация рыцаря, который лучше всех справлялся в экспедициях, мгновенно взлетела до небес.
«Я ценю это.»
Понятно, почему Хейнли хотел, чтобы мой брат участвовал в экспедиции рыцарей. Похоже, он планировал поднять его репутацию в Западном Королевстве.
Я крепче прежнего прижала к себе одежду. Брат неловко улыбнулся и тоже похвалил его.
— До меня дошли только странные слухи о нем. Тем не менее, он внимательный во многих отношениях.
— Согласна.
— Он должен тебе нравится.
— Это…
Что ж, симпатия к кому-то не обязательно означает любовь.
— Верно.
«Как неловко.»
Попрощавшись с братом, я осторожно вошла в кабинет. Хейнли неловко стоял в центре комнаты и покраснел, как только наши взгляды встретились.
— Королева.
Он не подошел мне, как обычно, но, вместо этого он заколебался. Я избегала его раньше, поэтому он казался неуверенным в правильности такого подхода.
Хотя мне все еще было неловко смотреть ему в глаза, на этот раз я набралась храбрости и подошла к нему.
Хейнли крепко сцепил руки и посмотрел на меня дрожащими глазами.
— Королева, я…
— Я действительно не сержусь, — тут же перебила его я.
— Но ты избегала меня. Королева, я хочу, чтобы ты больше не избегала меня.
— Я избегала тебя не потому, что сердилась, — повторила я, подавляя желание развернуться и уйти, — Ты хочешь, чтобы я была честна с тобой в том, почему избегаю тебя?
— Да, если ты не злишься на меня, то скажи обо всем откровенно, — быстро ответил Хейнли.
— Ты можешь быть шокирован.
— В некоторые дни я так беспокоился, что не мог заснуть. Я не хочу, чтобы ты меня ненавидела, Королева, пожалуйста, расскажи мне.
Его глаза дрожали, а зрачки казались заметно темнее, чем обычно. Я глубоко вздохнула и прижала к себе его одежду, словно амулет.
Трудно сказать правду, но Хейнли все же признался мне, хотя и боялся, что это разозлит меня. Он доказал свою храбрость, так что теперь моя очередь.
Сделав глубокий вдох, я как можно более небрежно сказала:
— Я видела тебя голым. Мне сложно находиться с тобой, потому что этот образ все время всплывает в моей голове. Вот почему я не могу смотреть тебе в глаза. Я просто продолжаю думать об этом. — лицо Хейнли вытянулось в удивленной гримасе.
