Рашта поспешила в свою комнату. Её сердце безудержно билось в груди.
‘Что это значит? Что я только что видела?’
В ее голове царил хаос.
‘Почему же Совешу… Почему Совешу был таким? Почему вел себя так, словно скучал по своей бывшей жене?’
— Нет, быть этого не может, — Рашта покачала головой.
‘Сейчас это не может быть правдой…’
Рашта побледнела.
Как бы она ни старалась отрицать это, отношение Совешу к происходящему под влиянием алкоголя стало слишком очевидным.
Как только Рашта осознала это, её охватил глубокий страх. Совешу был её благодетелем и спасителем, тем, кто поднял её со дна, но он также был человеком, который знал её слабости. Если он отпустит её, Рашта снова упадет в бездну, и она никак не сможет остановить это падение. И не было кровных уз, за которые можно было бы ухватиться, поскольку ребенок еще не родился.
‘Успокойся. Свергнутая императрица уже вышла замуж повторно. Теперь Совешу бесполезно сожалеть об этом.’
Рашта царапала кожу, кусая ногти.
Её живот снова разболелся, вероятно, из-за стресса.
‘Но даже если он не вернет свергнутую императрицу обратно, что если из-за всего этого он охладеет к Раште? Что если он обвинит Рашту в разводе и уйдет?’
Тогда он заведет другую женщину. Совешу был императором, молодым и чертовски привлекательным. Многие женщины согласились бы стать его наложницей, если бы он этого захотел. Либо по собственному желанию, либо ради своих семей.
‘Ни в коем случае, абсолютно точно нет.’
Элги. Ей нужен герцог Элги.
Рашта быстро забралась в постель и свернулась калачиком.
Ей хотелось услышать от герцога, что все будет в порядке. Ей хотелось, чтобы он утешил её своими проникновенными словами. Однако герцог Элги, который даже не приехал в Западную империю, не мог появиться из ниоткуда.
‘Как долго я была такой?’
Рашта раскрыла её плотно закрытые глаза и убрала пальцы от рта.
В ее беспокойных глазах появилась твердая решимость. Всё верно, не время вести себя подобным образом. Если бы она продолжала безутешно плакать и впала в отчаяние в тот день, когда потеряла своего первого ребенка, её жизнь никогда бы не стала такой как сейчас. Рашта бежала из того места по собственной воле, чтобы ухватиться за возможность начать новую жизнь.
Сейчас всё было точно также.
Если она останется такой — дрожащей от страха, то конец будет очевиден.
‘Я должна защитить то, что мне принадлежит.’
Когда Рашта была наложницей, любовь императора была для неё всем. Вся её сила шла от императора. По крайней мере теперь у неё были собственные силы.
Даже будучи императором Совешу не мог развестись снова из-за общественного мнения. Он должен будет пробыть её мужем по крайней мере несколько месяцев. К тому времени ребенок уже родится и станет первенцем императора, кто бы там что не говорил.
‘В будущем ребенок защитит Рашту. Но до тех пор, Рашта должна защищать ребенка.’
Рашта встала с кровати и прошлась по комнате.
‘Что мне делать? Что мне делать?.. Должна ли я встретиться лицом к лицу со свергнутой императрицей?’
Не было причин избегать Навье, не было причин избегать виконта Ландре и не было причин избегать герцогиню Туанию.
Свергнутая императрица предала императора, и хотя в настоящее время она вновь занимала пост императрицы, она была императрицей страны, которая только вчера провозгласила себя империей.
Виконт Ландре — злобный негодяй, пытавшийся зарезать слабую и безоружную девушку. И разве герцогиня Туания не легкомысленная женщина, которая использует свои женские хитрости, чтобы завлечь мужчин?
Читайте ранобэ Второй брак императрицы на Ranobelib.ru
‘Не нужно поддаваться давлению со стороны таких людей. Почему Рашта должна быть подавлена, когда преступники держат голову высоко поднятой?’
‘Разве виконт Ландре не лидер рыцарского ордена? Если так, это замечательно. Я всем покажу, какой он отвратительный человек.’
Рашта была настроена решительно.
***
Я ощутила чувство легкости как только проснулась. Слепо ощупывая все вокруг руками, я услышала смех и открыла глаза.
Подняв взгляд, я увидела, что Хейнли смотрит на меня и хихикает:
— Жена, ты хорошо спала?
Ах… Точно. Вчера…
Я зарылась лицом в его грудь от переизбытка воспоминаний, возникших в моей голове. Хотя мне кажется, что я заснула ближе к рассвету, всё же плохо запомнила детали ночи. Но когда пробудилась, то лежала в объятиях Хейнли. И мое тело не казалось липким, ах…
— Ты что, помыл меня? — неловко спросила я, и в этот момент Хейнли легонько укусил меня за мочку уха.
— Ты не помнишь?
— Помню о чем?
— Ты попросила меня набрать ванну, используя бомбочки для ванны с ароматом роз, чтобы было много пузырьков, и вымыть твои волосы фруктовым шампунем.
— … Я не помню этого.
Хейнли улыбнулся и потерся своей щекой о мою щеку. Смущенная, я крепко обняла его, спрятав свое лицо у него на груди.
Я поняла, что Хейли не лжет, после того, как он упомянул аромат роз и фруктовый шампунь, потому что все это мне действительно нравилось. А затем я вдруг поняла, что волосы Хейнли тоже пахнут моим любимым запахом… Он помыл их тем же средством. Я покраснела еще сильнее, заметив это.
— Я был бы счастлив умереть так, моя Королева.
Разве Хейнли сейчас не смущен? Хотя он совсем не стеснялся, его уши все еще были красными. Тем временем Хейнли, который продолжал покусывать мои уши, спустился к шее. Затем нежно поцеловал ключицы.
… Меня смущало подобное его поведение.
Мы были друзьями, нас связывал лишь брак по расчету…
Однако он вел себя так, словно был готов умереть за меня.
— Моя Королева. Моя жена. Навье.
Произнеся мое имя, Хейнли медленно и так естественно начал продвигаться устами дальше по моим ключицам. Он говорил, что быстро учится. Похоже, это были не пустые слова. Его мягкие губы, касающиеся легкими поцелуями моей кожи, были прекрасны.
Но…
— Уже утро.
Мне нужно было подготовиться к следующему приему. Я не могла долго оставаться в постели.
Когда я надавила на его лоб, Хейнли потерся лицом о мою ладонь и поцеловал мое запястье.
— Хейнли. Мы не можем. Не сейчас.
Попытавшись настоять еще раз, Хейнли, наконец, с сожалением отступил.
Почему он не выглядит уставшим… хотя вчера так старался? Он настолько физически вынослив?
Я взглянула на его профиль. Его красота, заставившая меня ахнуть от восхищения при нашей первой встрече, была еще ярче, когда он вот так лежал. Когда я протянула руку, чтобы коснуться его губ и кончика носа, Хейнли снова улыбнулся и поцеловал мое запястье, а затем ладонь. Коснувшись несколько раз его щеки, я неосознанно произнесла несколько слов, которые шли от всего моего сердца:
— Надеюсь в этот раз я смогу родить ребенка.
