Глаза Алана были широко раскрыты.
— Но тогда…
Виконт Ротешу щелкнул языком.
— Ты — бесчувственный, равнодушный человек. Как ты можешь не понимать её чувств?
— Её чувств?
— Внешне Рашта холодна, но в глубине души она не такая. Она даже отдала нам этот особняк, чтобы мы позаботились о ее сыне, лица которого она никогда не видела. Должно быть, ей очень хочется увидеться с ним.
— Ах!
Алан просиял, услышав слова виконта Ротешу.
— Я понял. Рашта по-прежнему добрая и ласковая.
Однако Алан сразу же забеспокоился и спросил:
— Но ребенок очень похож на Рашту, отец. Не сочтут ли люди также подозрительным… его необычный цвет волос?
— Просто спрячь его волосы под чепчик. Разве у тебя нет чепчиков для детей?
Как только виконт Ротешу осудил беспокойство Алана, тот поддался убеждению.
— Ладно.
— Поспеши подать заявку на аудиенцию, желающих её получить очень много.
— Хорошо.
Алан ушел с ребенком на руках. Виконт Ротешу лукаво улыбнулся, наблюдая, как тот уходит.
***
Была глубокая ночь.
Расчесав волосы и надев халат, я пошла в общую спальню. Когда я вошла, Хейнли тихо вышел из-за двери и поднял меня на руки. В мгновение ока обе мои ноги оказались парящими в воздухе.
— Хейнли!
Когда я удивленно схватилась за его шею, он сделал небольшой поворот со мной на руках, улыбнулся и прислонил свою голову к моей. Когда я крепче прижала его к себе, боясь упасть, Хейнли потерся своим лбом о мой лоб и спросил:
— Я удивил тебя?
— Почему ты вечно прячешься?
— Это забавно… Тебе это не нравится?
— Не то чтобы, но…
Не обидится ли он, если я спрошу его, не является ли это также привычкой племени птицеголовых?
Пока я колебалась, Хейнли подошел прямо к кровати и опустил меня. Когда я села на кровать, он сел рядом со мной. Затем он начал гладить мои волосы. Закрыв глаза я наслаждалась его нежными прикосновениями.
Удержавшись, чтобы не заснуть, я спросила Хейнли:
— Как долго ты прятался за моей дверью? Я не слышала никакого шума.
— Хмм, что ж… около пяти минут…
— Пяти минут?
— …Вообще-то, десяти минут.
— Ты торчал у стены в течение десяти минут!?
Я удивленно широко открыла глаза, услышав его ответ.
Как только я удивленно посмотрела на него, Хейнли отвернулся и убрал руку с моих волос. На этот раз он сжал подушечки моих пальцев и улыбнулся. Затем мы взялись за руки и он спросил:
— Моя королева. Жена. Есть ли что-нибудь, что ты хочешь мне сказать?
— Да, хорошо, что ты спросил.
— Что такое?
— Это насчет Великого князя Капмена.
— …
Выражение лица Хейнли стало серьезным. Казалось, он мгновенно осознал важность моих слов. Я выпрямилась и рассказала ему о сделке с Великим князем Капменом.
— Великий князь Капмен признал свою вину. Взамен я договорилась с ним о включении трех выгодных для нас условий в торговлю между Западной империей и Руибтом.
— Понимаю…
— Ты ведь согласен с моим решением?
— Конечно, согласен.
— Если у тебя есть другие идеи…
— Нет, все и так хорошо…
— Но это твое выражение…?
— Ах. Я просто ожидал, что моя Королева скажет мне кое-что другое.
Когда я сузила глаза, Хейнли быстро добавил:
— Но это также очень важно. Да… Я понимаю, моя Королева.
Хейнли ожидал чего-то другого? Есть ли что-то, что я должна ему сказать?
— Моя Королева, у тебя есть еще что сказать мне?
Читайте ранобэ Второй брак императрицы на Ranobelib.ru
Судя по его настойчивости в этом вопросе, он, похоже, хотел услышать что-то конкретное. Поскольку я не ответила, Хейнли спросил прямо:
— Хочешь подсказку?
— Да.
— Подсказка… Женатая пара.
После секундного раздумья я поняла его желание.
— Я знаю.
Уголки рта Хейнли слегка приподнялись.
Я сказала ему подождать немного, а затем быстро пошла в свою комнату и принесла список дел, который я составила днем.
— Моя Королева?
Я села обратно на кровать и, передав блокнот Хейнли, с гордостью сказала:
— Я записала все то, что должна буду сделать.
Он ведь это хотел увидеть, верно? Если мы женаты, это не значит, что у нас нет секретов. Однако супружеские пары рассказывают друг другу очень многое. Хейнли, вероятно, хотел именно этого. Однако Хейнли едва пробормотал «Ох…» с горьким выражением лица.
Это было не то, чего он ожидал?
Тогда он добавил:
— Это хороший план работ.
— Тебе скучно?
Мне было весело писать и читать подобные записи, но так ли это было для других людей?
— Жена, это не скучно. Это не скучно, но…
И вдруг его глаза широко открылись, а взгляд сфокусировался на каждом слове в блокноте. Не успела я опомниться, как он уже держал блокнот обеими руками.
Прочитав записи около пяти раз, Хейнли вернул мне их и сказал:
— Это действительно хороший план, жена.
— Но у тебя все то же выражение лица.
— Я приведу тебе помощников и подготовлю рабочий кабинет как можно скорее…
Он никак не отреагировал на мои слова, но я оставила все как есть.
— Спасибо.
— Нет, я думаю, что для моей Королевы будет лучше самой выбрать правильных людей.
Кивнув, Хейнли резко замолчал. Почему он замолчал теперь? Когда я озадаченно посмотрела на него, Хейнли нерешительно сказал:
— Я ничего не написал… Мне нечего показать тебе.
Ах, он подумал, что я для этого дала ему свою тетрадь. Вместо того, чтобы сказать, что я принесла записи не для этого, я проговорила:
— Правда? Я бы с удовольствием почитала бы твои записи.
В противном случае он был бы смущен. К счастью, это сработало. Но в мгновение ока его улыбка исчезла, он закрыл лицо одной рукой и посмотрел вниз. Что с ним не так на этот раз? Взглянув ближе, стало заметно, что он тоже раскраснелся. С чего бы это?
Пока я недоумевала, Хейнли покачал головой и сказал:
— Моя Королева. Первое, о чем ты мне сказала, было очень важным, второе — очень полезным, но я хотел бы услышать от тебя нечто более личное.
— Личное?
Я не поняла, что он имел ввиду. Может быть, он имел в виду, что наши тела скажут сами за себя или что-то в этом роде? Но судя по его лицу, у него не было такого намерения… Итак, он хотел, чтобы я ответила на его признание?
Я немного догадывалась, что имел в виду Хейнли, но покачала головой, делая вид, что ничего не знаю.
— Я не знаю, я не понимаю, что ты имеешь в виду.
Но вместо того, чтобы спросить что-то еще, Хейнли просто вздохнул, лег на бок и вытянул руку. Проблема была в том, что его рука вторгалась в мое личное пространство. Она лежала прямо на моей подушке. Кроме того, несмотря на то, что я несколько раз посмотрела то на его руку, то ему в лицо, он не отдернул руку.
В конце концов, я сказала ему об этом прямо, пусть и немного смущенно:
— Хейнли, это мое место.
— Что?
Я хотела, чтобы он убрал руку.
— Это мое место.
После того, как я выразительно повторила свои слова, глаза Хейнли расширились, и он медленно убрал руку.
— Если ты хочешь спать, вытянув руки, ложись чуть левее, Хейнли. Кровать достаточно широка для этого.
Осторожно похлопав его по убранной руке, я легла на кровать и погасила свет лампы. Однако, как только в спальне стало темно, я почувствовала легкое дуновение ветра рядом с собой.
— ?
Когда я поинтересовался, что это, Хейнли пожал плечами, поджав губы.
— Хейнли?
Когда я включила лампу и села, Хейнли рассмеялся, как будто не мог больше сдержаться. Вскоре ему удалось успокоиться и искренне извиниться:
— Мне жаль. Я… я просто хотел, чтобы моя Королева спала, используя мою руку как подушку.
— !
