Опытная служанка Ариана не стала утешать Рашту, потому что ей было все равно, а новенькие служанки, только занявшие эту должность, не осмеливались говорить с императрицей, поэтому тоже держали язык за зубами.
Всю ночь Рашта провела в муках, никем не утешенная, и наконец с рассветом отправилась в Южный дворец, чтобы встретиться с Эвели. Она отправилась туда, потому что все равно намеревалась навестить герцога Элги.
Как только Эвели увидела Рашту, она стала вести себя ужасно грубо. Девушка была совсем не вежливой, и глаза её были полны презрения:
— Кто вы?
— Кто я? — Рашта была шокирована. Некоторые дворяне не признавали ее императрицей и отпускали ехидные замечания, но они хотя бы соблюдали этикет при обращении к ней. Рашта разозлилась, видя, как эта появившаяся из ниоткуда девушка ведет себя подобным образом.
На самом деле, Эвели была знакома с имперским этикетом еще меньше Рашты, но зная, что Эвели была магом, Рашта даже не задумывалась об этом.
— Ты груба, — нахмурившись, Рашта сказала это холодно и с достоинством, подражая Навье. Этот голос, так похожий на голос Навье, заставил Эвели помрачнеть.
— Ты встречала меня на днях. Ты слышала от барона Ланта, что я императрица. Как смеешь ты вести себя так грубо? Ты что же, хочешь, чтобы тебя посадили в тюрьму?
— Если вы заключите меня в тюрьму, Его Величество не останется в стороне.
Эвели использовала Совешу, которого она не видела со дня своего прибытия, как щит.
Совешу был самой эффективной защитой против Рашты. Та содрогнулась, и гнев её усилился.
‘Как смеет эта грубиянка, не соблюдающая этикет в общении со мной, быть настолько самонадеянной, чтобы использовать моего мужа в качестве щита?’
Рашта была крайне разгневана.
— Как ты думаешь, чью сторону примет Его Величество — мою, императрицы, или твою, простолюдинки? — пробормотала Рашта, глядя на Эвели. Рашта притворялась спокойной, но уже собиралась сказать виконтессе Верди, чтобы та немедленно арестовала девушку за неуважение к императрице.
Но прежде Эвели с холодной улыбкой произнесла:
— Вскоре ты станешь моей сестрой. Не будь так строга ко мне, сестрица.
Благодаря своему пребыванию в Южном дворце, Эвели познакомилась со многими почетными гостями, приехавшими в Восточную империю. Они интересовались ею, потому что та была магом, и рассказывали ей много интересного. Среди этих “интересных вещей» была и информация, как нынешняя императрица называла бывшую императрицу в те дни, когда сама была еще наложницей. Эвели уже узнала, что Рашта прилюдно называла Навье «сестрой».
Не знавшая об этом Рашта вскрикнула от ужаса, как только Эвели назвала ее «сестрой»:
— Как я могу быть твоей сестрой?!
По ее коже побежали мурашки. Эта высокомерная девица поселилась в чужом доме, словно пригретая на груди змея, чтобы при любой возможности отбить у нее мужа, и при этом выглядеть дружелюбной перед другими. От этого Раште стало не по себе.
Эвели подняла брови и с улыбкой объяснила:
— Я слышала, что если мы будем делить одного и того же мужа, то станем сестрами, ведь так?
Рашта, поняв, что Эвели говорит с сарказмом, тут же холодно рассмеялась:
— Ну и дела. Я все думала, откуда прилетел этот камень, а оказалось, что это камень, брошенный бывшей императрицей.
— Бывшей императрицей?
— Я не знаю, что ты слышала, но нынче ситуация изменилась. У бывшей императрицы был лишь брак по расчету с Его Величеством, она никогда не хотела его. Если бы у меня с Совешу были такие же отношения, ты могла бы стать моей сестрой. Но мой брак с Его Величеством заключен по любви, поэтому, конечно, ты не сможешь быть моей сестрой.
— Откуда вы знаете, что Навье никогда ничего к нему не испытывала?
— Я знаю это куда лучше тебя. Я знала её гораздо дольше.
— !
— Так что никогда больше не называй меня сестрой. Я не хочу слышать этого от тебя.
— Сестра, сестра, сестра, сестра, сестра, сестра, сестра, сестра.
Когда Эвели в насмешку начала произносить «сестра» много раз подряд, на висках Рашты вздулись вены. Раздраженная, она вновь решила приказать виконтессе Верди арестовать Эвели. Но кое-что произошло раньше.
— Что это за неуважительное поведение!
На этот раз появились фальшивые родители Рашты. Они тоже жили в Южном дворце и подошли, услышав шум.
Когда виконт Исква увидел, как обсуждаемая в последнее время девушка неуважительно обращается с его дочерью, он гневно набросился на Эвели и дал ей пощечину.
— Какая наглость! Как может простолюдинка так обращаться с императрицей?!
Услышав столь резкий упрек удивленная Эвели широко раскрыла глаза.
Виконтесса Исква столь же холодно оскорбила Эвели:
Читайте ранобэ Второй брак императрицы на Ranobelib.ru
— Ты дерзкая и злобная наложница, не веди себя так, словно собираешься всегда разговаривать с моей дочерью столь грязным языком!
Широко открытые удивленные глаза Эвели злобно сузились. Совсем не подавленная, она выглядела весьма свирепо. Виконт Исква щелкнул языком в недоумении:
— Кто родители этой грубиянки? Если бы они правильно тебя воспитали, ты бы не стала продавать свое тело, становясь наложницей императора в таком юном возрасте.
Эвели злилась, но Рашта счастливо улыбалась. Пока они не найдут свою настоящую дочь, виконт и виконтесса Исква будут ее родителями, несмотря ни на что.
— Достаточно, папа. Достаточно, мама. Не нужно изнурять себя разговорами людьми вроде неё, — Рашта быстро успокоила своих фальшивых родителей ласковым голосом, и подтолкнула их обоих сзади, чтобы они пошли с ней куда-нибудь.
Глядя им в спины, Эвели не могла не пролить сдерживаемых ранее слез. Для Эвели, выросшей в сиротском приюте, оскорбления виконта и виконтессы Исквы были крайне болезненны.
***
Навье послала подарки Первосвященнику, принцессе Соджу и другим людям, неявно раскрывая свои личные связи с этими людьми.
Она также обменялась письмами с лидерами других стран, включая тех, с которыми у Западной империи были не слишком хорошие отношения.
В кабинете Навье начали работать ее помощники, после чего её работа как императрицы стала продвигаться бешеными темпами. В конце первого рабочего дня к помощникам Навье подошли их коллеги, чтобы спросить: «Как работает знаменитая императрица Навье?»
Помощники в унисон отвечали:
— Она словно машина.
— Мне было так любопытно, что я пятнадцать минут смотрел на ее лицо, а она переходила от одного документа к другому ни капли не меняя выражение лица.
Навье уже была известна тем, что подавила маркиза Кетрона во время Государственного совета. Люди уже были очарованы стальной императрицей, о которой они были лишь наслышаны. Не нашлось бы никого, кто ненавидел бы императрицу за ее хорошо проделанную работу. За исключением тех, кто уже был врагом Навье.
Больше всех доволен скоростью и навыками работы Навье был Маккена:
— Вы видите это, Ваше Величество? Документ, принесенный одним из помощников императрицы. Это документ об институциональной реорганизации империи. Вам остается только утвердить его для дальнейшего внедрения! — Маккена прыгал от радости, практически танцевал. Стать империей — было большой честью, но это также означало много работы.
Однако выражение лица Хейнли оставалось мрачным, даже несмотря на радость Маккены. Тот продолжал демонстративно радоваться, делая вид, что не замечает настроения Хейли, но в конце концов обеспокоенно спросил:
— Почему у вас такое выражение лица? Разве вам это не нравится? Разве вы не хотите, чтобы я чувствовал себя немного комфортнее?
Хейнли неохотно ответил, понимая, что МакКенна не перестанет спрашивать:
— Хочу. Но я расстроен не из-за тебя, так что не волнуйся.
— Уверены? Что-то случилось?
— …
— Так если что-то случилось… Что именно? Если бы это было связано с работой, вы бы сразу мне сказали… это ведь личное дело, верно?
Хейнли щелкнул языком на проницательные слова Маккены, но в конце концов спокойно признался в причине своего беспокойства:
— У меня небольшая проблема. Нет, может быть, это не “небольшая” проблема.
— В чем дело?
— Моя Королева…
— Императрица?
— Я думаю, она любит только мое тело.
— Разве это не хорошо, что она любит хотя бы ваше тело?
Глаза Хейнли сузились, когда он услышал холодные слова Маккены:
— Интересно, скажешь ли ты то же самое, когда сам женишься?
— Мой путь к браку перекрыт Вашим Величеством. Как я могу жениться, когда у меня даже нет времени вернуться домой?
— И что с того? Сейчас, после моего брата Кошара, ты являешься самым популярным и желанным зятем.
— У меня даже не нашлось бы времени на свадьбу, — фыркнул Маккена. В конце концов, он безо всякого сарказма дал Хейнли искренний совет:
— Для того, чтобы возникла настоящая любовь, вам нужно разделить какие-нибудь приятные моменты вместе. Ваше Величество и императрица всегда заняты работой в течение дня, возможно, у вас не так много времени, чтобы сблизиться друг с другом?
