Стул был легким и у него не было спинки, но горничная замахнулась им с такой силой, что Рашта могла серьезно пострадать, если бы попала под удар.
Рашта инстинктивно прикрыла живот, а виконтесса Верди поспешно оттолкнула служанку в сторону.
Стул пронесся вдоль лба Рашты. Горничная, вложившая в замах силу всего своего тела, потеряла равновесие и упала на пол вместе со стулом.
— Аргх! — Рашта прикрыла живот, выгнулась и закричала. Когда служанки, ставшие свидетелями этой сцены, испугались и зашумели, в спальню ворвались охранники, стоявшие за дверью.
— Ваше Величество!
Увидев корчащуюся от боли императрицу, сломанный стул на полу и служанку в ярости, они в тревоге бросились поднимать Рашту.
Горничная снова попыталась наброситься на Рашту, но стражники поспешно удержали ее и прижали к полу. Женщина боролась, глаза ее пылали от ярости. Ее гнев был сильнее страха. В этот момент она хотела во что бы то ни стало прикончить Рашту. Однако она не могла вырваться из рук грубых и крепких стражников.
Рашта потрогала лоб, глядя на служанку.
У нее кружилась голова, в животе пульсировало, но больше всего сильно болел лоб.
Виконтесса Верди накрыла рану Рашты платком и приказала одному из стражников:
— Позовите дворцового врача!
Когда стражник выбежал, Рашта переспросила: «Дворцового врача?». Казалось, она не осознавала, что у нее идет кровь со лба.
— Я думаю, у вас порез на лбу.
Рашта не могла никак осознать, что ее рука испачкана кровью, пока не услышала слова виконтессы Верди. Увидев свою красную руку, она побледнела.
Примерно через пятнадцать минут появился дворцовый врач, а еще через пятнадцать минут появился Совешу.
— Ваше Величество… — Рашта, за которой ухаживал дворцовый врач, встала, как только вошел Совешу, и проговорила будучи на грани от того, чтобы расплакаться:
— Раште так больно…
Рашта почувствовала облегчение, увидев Совешу, но вместе с тем и страх. Служанку следовало строго наказать за попытку убийства члена императорской семьи, но Рашта боялась, что та может проболтаться о казни отца.
В случае с Делизой, сразу после происшествия, Рашта приказала вырезать горничной язык, чтобы та не могла говорить. На этот раз стражники внезапно вошли в спальню, и у Рашты текла кровь изо лба, поэтому она забыла решить этот вопрос.
— Что случилось? — удивленно спросил Совешу, увидев лоб Рашты.
— Служанка напала на Ее Величество.
— Травма серьезная?
— К счастью, нет, но…
Когда дворцовый врач закончил говорить, Совешу подошел к кровати и убрал волосы со лба Рашты. Рана не была видна из-за повязки.
— У нее порез на лбу.
— Глубокий?
— Я сделаю все возможное, но… боюсь, что у нее останется шрам.
Рашта удивленно посмотрела на дворцового врача. Он не говорил об этом Раште, поэтому она узнала об этом только сейчас.
— Шрам?
Совешу положил руки на дрожащие плечи удивленной Рашты.
— Со временем шрам может исчезнуть. К счастью, что это всего лишь совсем маленький шрам.
Рашта уже собиралась крикнуть ему, что шрам на лице — это не счастье, но Совешу уже задавал дворцовому врачу другой вопрос:
— А ребенок?
— В порядке, но я думаю, что лучше быть осторожным.
Совешу с облегчением кивнул и вышел из спальни, чтобы войти в маленькую комнату, где была заперта горничная.
Служанка стояла на коленях, обе её руки стражники крепко связали за спину.
Горничная была умна. Как только вошел Совешу, она, вместо того чтобы извиняться или жаловаться, быстро воскликнула:
— Ваше Величество, императрица казнила моего отца!
Услышав ее слова, Совешу удивленно поднял брови:
— О чем ты говоришь?
— Императрица для того, чтобы наказать меня, казнила моего отца! Я совершила ошибку, но она была не настолько серьезной, чтобы императрица убила моего отца, Ваше Величество.
Совешу нахмурился.
Читайте ранобэ Второй брак императрицы на Ranobelib.ru
— О чем ты говоришь? Ни один заключенный не был казнен в последнее время.
Чтобы казнить человека, требовалось окончательное утверждение Совешу. Потому он не мог не знать о чьей-либо казни. Тем более, если казнь должна была состояться по приказу императрицы.
— Но Ее Величество сказала…
В этот момент появилась Рашта и поспешно вмешалась:
— Эта служанка напугана, потому что распространяла странный слух о Раште, Ваше Величество. Рашта никого не убивала. Рашта не совершила бы такого ужасного поступка.
Лицо служанки побледнело.
Вздохнув, Совешу подал знак охраннику, чтобы тот провел расследование и подготовил отчет о случившемся.
Хотя ему нужен был точный отчет, Совешу уже примерно знал, что произошло.
Он понимал возмущение служанки, узнавшей о предполагаемой смерти отца, но это не значит, что она могла напасть со стулом на беременную императрицу, которая носила под сердцем следующего императора. Служанка даже повредила ей лоб.
Такое серьезное преступление каралось смертью, даже если оно было совершено высокопоставленным дворянином.
— Жаль, но преступление есть преступление. Сначала посадите в тюрьму эту служанку.
Отдав этот приказ, Совешу отвел Рашту обратно в ее спальню и сказал ей:
— Рашта, нельзя поспешно казнить человека, если только это не связано с убийством члена королевской семьи.
— Даже если это приказ императрицы?
— Даже если это приказ императрицы.
— Но, Ваше Величество, служанка пустила слух, что Рашта — странный человек. Она хотела испортить репутацию императрицы…
— Тем не менее, нельзя поспешно казнить человека.
— Хотя Рашта не была императрицей, когда виконт Ландре…
— Он ударил тебя ножом и был пойман на месте преступления.
Рашта разрыдалась и положила руки на свою больную голову:
— Ваше Величество слишком холодны. Вы только и делаете, что ругаете Рашту, вас это ничуть не волнует.
Совешу снова вздохнул и погладил Рашту по голове.
— Ни эта служанка, ни ее отец не могут быть поспешно казнены.
— Я не приказывала казнить ее отца!
— Пустые слова или нет, но ты это произнесла. Для тех, кто верит, что у тебя есть сила, чтобы исполнить подобное, никогда не примут твои слова за пустой звук.
— !
— Я так и думал… ты слишком многого не знаешь, чтобы справляться с этой должностью.
Рашта была удивлена этим резким замечанием Совешу.
— Ваше Величество?
Совешу покачал головой и вышел, чтобы позвать виконтессу Верди и стражу. Мгновением позже он вернулся и проинструктировал их перед Раштой:
— Отныне, если Рашта решит причинить кому-либо вред, полагаясь на свое положение «императрицы», я должен быть проинформирован прежде, чем будет выполнен её приказ. Тот, кто нарушит это указание, возьмет на себя всю ответственность за последствия.
Рашта почувствовала себя глубоко оскорбленной. Она не могла поверить, что он привел их сюда, чтобы сказать это. Теперь служащие дворца императрицы будут считать, что у императрицы нет власти!
«Его Величество поставил честь выше любви».
Подавленная Рашта осталась плакать одна в своей спальне.
Угасла ли его любовь или он всегда был таким?
Рашта считала абсурдным то, что Совешу ругает и оскорбляет её, когда она сама является жертвой.
«Нет. Он не всегда был таким. Эвели? Наверняка, это из-за той девушки по имени Эвели».
Нет, Рашта была уверена. Влюбившись в эту девушку, Совешу изменился.
Рашта некоторое время всхлипывала, но из-за пульсирующей боли во лбу быстро пришла в себя. Боль позволила ей осознать реальность ситуации.
П. Р. И ни одного слова о другой стороне Хейнли…
