— Папа. Попробуй. Папа.
Малышка сказала «Аба, аба» и захохотала. Совешу улыбнулся так счастливо, словно она назвала его папой. Он поцеловал её в живот и повторил:
— Папа. Попробуй. Папа.
Совешу был так тронут, когда малышка повторила «Аба, аба» и забормотал:
— Моя принцесса, моя принцесса такая умная.
Она снова расхохоталась.
При виде этой сцены виконтесса Верди, принёсшая бутылочку тёплого молока для ребёнка, печально улыбнулась.
Хоть Совешу и прекрасно смотрелся с малышкой на руках, каким количеством людей пришлось пожертвовать ради этого? От одной мысли об этом ей становилось плохо.
Принцесса выглядела очень мило, размахивая ручками. Виконтесса действительно ошибалась, когда думала, что не сможет полюбить её, просто потому что девочка являлась дочерью Рашты. Но, став няней принцессы, с каждым днём виконтесса привязывалась к прелестной малышке всё больше.
Когда виконтесса Верди подошла, Совешу передал ей ребенка прямо в руки. Она ловко приняла принцессу и обняла её.
Но в самый разгар такого радостного момента в дверь постучали.
— Ваше Величество, это маркиз Карл.
Посмотрев на смеющуюся принцессу в объятиях виконтессы Верди, Совешу неохотно покинул детскую.
— Что случилось?
— Ваше Величество. Есть кое-что, что Вы должны увидеть.
Маркиз Карл говорил серьёзно. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять — пришёл он не из-за чего-то хорошего.
— Я покажу Вам в уединенном месте.
Совешу привёл маркиза Карла в свою гостиную и спросил:
— Что это?
Маркиз достал сложенную газету, до этого покоившуюся в внутреннем кармане его пиджака.
— Появилась статья об императрице.
Маркиз не осмелился сказать об этом прямо, поэтому Совешу сам взял газету и развернул её. Его глаза быстро пробежались по строчкам статьи.
Очень скоро Совешу понял, что же хотел показать ему маркиз Карл.
— Что это значит?
Лицо Совешу помрачнело.
***
Сама статья не была популярна в газете. Она находилась в небольшом разделе в конце. Однако, содержание статьи шокировало.
Журналист писал, что встретился с человеком, утверждающим, что он является настоящим отцом Рашты. И хотя журналист дал понять, что не доверяет этому человеку полностью, каждое утверждение мужчины он описал подробно.
Предполагаемый отец Рашты сделал три основных заявления: во-первых, он рассказал о том, какие усилия прикладывал, чтобы обеспечить свою дочь, что даже не знал, что она стала императрицей. Во-вторых, он предположил, что его дочь искала себе фальшивых отцов из знати, потому что стеснялась быть простолюдинкой. И в-третьих, мужчина навестил свою дочь, но его отвергли и прогнали восвояси.
Это было краткое изложение обширной статьи, но некоторые люди были сбиты с толку такими запутанными заявлениями.
Совешу потер висок. Подобные статьи об аристократах обычно писались анонимно, но этот журналист не скрывал своего имени.
Даже это плохо влияло на репутацию Рашты. Подобное раскрытие имени придавало статье больше правдоподобности, что могло привести к формированию определенного общественного мнения.
Впрочем, сейчас это было просто заявление, не имеющее оснований.
— А что насчет свидетельства о рабстве? Вы до сих пор не нашли его?
— Задача сильно осложняется из-за необходимости искать его тайно.
Горячий ком встал у него в горле. Совешу вздохнул, пытаясь подавить свой гнев. Однако он лишь разозлился еще сильнее.
Несмотря на то, что Рашта скоро покинет пост императрицы, с его дочерью было не всё так просто. Малышка окажется в трудном положении, если подтвердится, что Рашта — рабыня.
Даже для обычной принцессы это стало бы проблемой. Но это превратится в настоящую катастрофу для Глорим — будущей первой правящей императрицы Восточной империи.
Читайте ранобэ Второй брак императрицы на Ranobelib.ru
— Где сейчас этот журналист? Что за человек, считающий себя настоящим отцом Рашты?
Совешу покачал головой.
— Нет. Сначала следует проверить, правду ли говорит этот мужчина. Где Рашта?
***
Рашта была в Западном Дворце вместе с журналистом.
Поначалу она неохотно позвала журналиста, так как Совешу значительно ограничил её власть и приказал сообщать ему, как только она воспользуется своими полномочиями императрицы.
Но стоило ей узнать имя человека, написавшего статью о её родном отце, Рашта передумала, посчитав, что не может сидеть сложа руки.
Журналистом был Джонсон. Тот самый журналист, который пришёл в зал для аудиенций и просил найти свою сестру. До этого же он брал у Рашты интервью и писал статьи, в которых описывал императрицу как надежду простолюдинов.
При каждой новой встрече у журналиста было разное выражение лица. В первый раз он смотрел на нее горящими глазами; при второй встрече его глаза были полны отчаяния, а сейчас он смотрел на императрицу как никогда холодно.
Рашта печально поинтересовалась у Джонсона:
— Ты обижен на Рашту?
— Это не так, Ваше Величество.
Джонсон ответил без промедлений, но он был мрачен на вид.
— Рашта видела все эти абсурдные статьи, которые ты написал, и закрывала на это глаза, потому что ты имеешь право писать о чем угодно. Но в этот раз разве ты не зашел слишком далеко?
Рашта посмотрела на Джонсона полными слез глазами.
— Ты брал интервью у Рашты еще перед свадьбой, так что знаешь, как сильно Рашта страдала из-за своих родителей. Тебе не кажется, что делать такое слишком бессердечно?
После того, как она бросила ребёнка на пол, Рашта почти не спала. Из-за этого у нее появились темные мешки под глазами и лицо сильно побледнело, так что она производила жалкое впечатление. Сердце даже самого холодного человека не смогло бы остаться равнодушным при виде такой Рашты.
Но к Джонсону это не относилось. Он чувствовал себя глубоко преданным императрицей и считал, что именно Рашта причинила боль его сестре. Поэтому ему было наплевать на все, что она говорила, его все равно бы это не тронуло.
Джонсон скрестил ноги и спокойно ответил:
— Моим долгом как журналиста было обнародовать заявления этого мужчины, Ваше Величество.
Тем временем он внимательно наблюдал за поведением Рашты.
Дворяне ненавидели, когда простолюдины скрещивали ноги перед ними. В лучшем случае они просто хмурились, но в худшем приказывали своим слугам переломать им ноги.
Зная об этом, Джонсон скрестил ноги, чтобы посмотреть на реакцию Рашты.
Конечно, императрица выросла среди простолюдинов, поэтому она могла отличаться в этом вопросе, но всё же, по мнению журналиста, если Рашта имеет в себе благородную кровь, она на эту позу отреагирует.
— Разве я неясно выразился в статье? «Есть человек, который сделал такое заявление».
Это не было оправданием. В статье журналист не гарантировал, что человек, сделавший заявления, и в самом деле настоящий отец Рашты.
Поскольку человек говорил уверенно, а лицом был похож на императрицу, Джонсон написал статью, но добавил: «Есть такое утверждение».
Лицо Рашты покраснело от гнева.
— Вы публикуете всю чушь, о которой говорят? Даже если ребенок будет утверждать, что он незаконнорождённое дитя императрицы?
— Слова мужчины, сделавшего эти заявления, были уверенными.
‘Потому что он мошенник!’ — Рашта проглотила эти слова, которые так и норовили сорваться с ее губ.
Джонсон сузил глаза, посмотрев на Рашту. Она совершенно не отреагировала на то, что он скрестил ноги…
— Вы помните мой визит в зале для аудиенций, Ваше Величество?
— Помню.
— Моя просьба не изменилась. Пожалуйста, верните мне мою сестру. Этого будет достаточно.
— Рашта не имеет никакого отношения к исчезновению твоей сестры. Почему ты не оставишь меня в покое?!
— Все, что я написал, не выдумка. За каждой написанной статьёй стоят исследования.
Джонсон выпрямил ноги и встал.
— Пока моя сестра не вернётся, я не оставлю Ваше Величество в покое.
